Глава одиннадцатая. Планы колонизации Россией Америки и подготовка экспедиций в первой половине XVIII в.

До сих пор мы изучали ход колонизации восточной части Сибири и историю экспедиций, предпринятых на острова и земли Охотского моря и Тихого океана, не обращаясь к проектам колонизации Америки, которые составлялись в первой половине XVIII в. Между тем поиски в архивах и изучение опубликованных уже ранее, но в другой связи, документов показало, что таких проектов уже в первой половине XVIII в. было множество. Конечно, проект проекту рознь. В то время как о реализации одних проектов нет никаких сведений, вокруг других поднималась борьба с целью их реализации или противодействия ей. Удалось найти материалы о подготовке реализации некоторых проектов. Однако даже в тех случаях, когда сохранился только проект и нет никаких данных о его судьбе, такой проект может быть интересен как показатель той или иной тенденции — экономической или политической.

Разумеется, возникновение тех или других проектов колонизации Америки, как и назначение экспедиций на Восток, было связано с общей исторической обстановкой и с превращением России в морскую державу, с созданием ею военного флота. Но еще в 1651—1652гг. некто Ян де Грон, доктор богословия, предлагал строить по 100 кораблей в год и торговать с Канарскими островами и с Америкой, а именно с Бразилией, а также с Индией. (ЦТАД А, Главный Московский архив Министерства ин. дел. Приказные дела 1651—1652 гг. Связка № 407. См. Веселаго Ф. Ф. Очерк Русской морской истории, ч. I, 1875 г., стр. 69. (У Веселаго де Грон ошибочно назван Вегроном, а 1652 г. превратился в 1672 г.).)

После полтавской «преславной виктории» для всего мира стала очевидной огромная сила России и возникло много проектов расширения ее торговли и границ государства. Они шли с запада от английских купцов Руперта Бека и Д'Акоста, из Голландии, Швеции, Испании, а также составлялись русскими авторами — Салтыковым, сенатором Иваном Кириловым, вице-адмиралом Головиным и другими. Но все эти проекты были разрозненными звеньями, они лишь учитывались Петром при составлении его совершенно самостоятельного плана, при разработке им своих смело задуманных мероприятий по исследованию и охране границ России.

Одним из ранних проектов является проект Ф. С. Салтыкова. Федор Степанович Салтыков, решительный сторонник реформ в России, в январе 1697 г. в числе других стольников был отправлен в Голландию и Англию. В 1713 г. Салтыков написал «пропозиции», в которых советовал Петру строить корабли в разных пунктах от Архангельска до Амурского устья для того, чтобы «кругом сибирского берега проведать, не возможно ли найти таких островов, которыми б можно овладеть», и предлагал «купечествовать в Китай и другие островы» (Павлов-С ильванский Н. Проекты реформ в записках современников Петра Великого, СПб., 1897, стр. 44.)

Вопрос об Америке в «Изъявлениях прибыточных государству» 1714 г. у Салтыкова не занимает особого места. Он вообще предлагал «проведать» земли и острова от Архангельска до китайской границы и Амура, указывая на возможность получения больших торговых прибылей.

В Центральном государственном архиве древних актов имеется проект английского купца Руперта Бека «Об учреждении в Западной Индии коммерции». Этот проект, как видно из пометки на обороте обложки архивного дела, был подан в Лондоне в 1711 г. 21 января. Судя по почерку, эта пометка сделана князем Куракиным, российским полномочным министром (т. е. послом) в Лондоне. Проект был предназначен «к доношению на высочайшее имя».

Руперт Бек предлагал России послать в Америку экспедицию для завладения островом Тобэго (Табаго). Этот остров, самый южный из Антильских островов, имеет 12 миль в длину и 2 мили в ширину. Бек сообщает, что с этого острова караибы удалились... «курляндцы, отправленные Курляндским князем на большом военном корабле для новых открытий, сошли на этом острове и основали на нем колонии; больше 20 лет тому назад французы захватили их гарнизон и губернатора...», но «... так как этот остров принадлежал князю Курляндскому, то несколько лет тому назад несколько англичан купили его у него за 10 000 фунтов стерлингов...». Эта сумма, однако, не была выплачена, сделка не состоялась и, по мнению Руперта Бека, положение на острове такое же, как было тогда, когда он еще не был занят европейцами. Впрочем, Бек полагает, что Петр мог бы и купить его у герцога Курляндского, как он найдет удобным. (ЦГАДА, Письма разных людей на иностранных языках, 1711, №24, л. 2.)

Сведения Руперта Бека о том, что остров Тобэго принадлежал ранее Курляндии, вполне соответствуют действительности. Как явствует из источников, приведенных у A. Z. Schlozer и Z. A. Gebhardi в их работе «Geschichte von Litauen, Curland und Liefland» (Halle, 1785, В. II. Об этом же см. Cruse R. W. Curland unter den Herzogen, I. B., Mitau, 1833, S. 147.), Тобэго был занят курляндскими колонистами при герцоге Якове, который в связи с значительным развитием торговли Курляндии и ростом ее коммерческого и военного флота учредил сначала колонию в Гвинее, в Африке. Затем, для более выгодного использования рабов-негров, захваченных в Гвинее, герцог Яков колонизовал Тобэго, основав там город Якобштадт.

Сделано это было после переговоров с английским королем Карлом I, который якобы подарил Тобэго своему крестному, курляндскому герцогу Якобу. (Тобаго был открыт Колумбом в 1498 г., а затем побывал в руках испанцев, голландцев и англичан. С 1699 г. Тобэго был продан английской купеческой компании.) Поскольку в 1710 г. Курляндия вслед за Лифляндией и Эстлян-дией была занята русскими войсками, а тогдашний курляндский герцог Фридрих-Вильгельм в этом году посватался к одной из племянниц царя. (Соловьев С. М. История России с древнейших времен, т. IV, стр. 39.) то понятно, почему в 1711 г. возник проект о колонизации острова Тобаго Россией.

В проекте Руперта Бека говорится о возможности учреждения компании Западной Индии, о превращении острова в базу для овладения торговлей на американском континенте и об основании колоний (в смысле поселений, факторий. — А. Е.) в Америке среди индейцев, а также о возможности выгодной торговли с французами, англичанами и испанцами, которые имеют там колонии и, кроме того, «с аругами, калибами, караибами и другими индейскими народностями». (ЦГАДА, Письма разных людей на иностранных языках, 1711, № 24, л. 25 и ел. Проект этот любезно предоставлен нам для использования проф. С. В. Бахрушиным.)

В проекте содержится описание богатых даров природы, которыми изобилует остров. Между прочим, упоминается о сырном и железном дереве. Говорится и о редком овоще — картофеле, похожем по вкусу на каштан, о сахарном тростнике, о черепахах, рыбах, ценных породах птиц. В описании остров выглядит весьма привлекательно.

Однако нет никаких данных о реализации данного проекта. Приходится учитывать и то обстоятельство, что притязания французов и англичан не способствовали принятию проекта. Но этот проект интересен не только сам по себе, а и тем, что он был лишь одним из многих проектов первой половины XVIII в. о колонизации Америки Россией.

Представляет интерес такой, например, проект, опубликованный в январе 1851 г. в 1-й книжке журнала «Москвитянин» (стр. 121—124) известным историком Забелиным. О происхождении этого документа И. Е. Забелин сообщает только, что он случайно встретился ему в числе разных бумаг XVIII столетия (стр. 124), что он подан был Петру I, что его неизвестный автор, повидимому, голландец, так как оригинал написан на голландском языке (документ помещен в переводе того времени, сделанном Петром Ларионовым, и не имеет даты). Забелин полагает, что проект был подан в 20-х годах, «а может быть незадолго до кончины» Петра I. В заголовке документа стоит: «Проект о завоевании его цесарскому величеству Великороссийскому зело великих и богатых земель с почтением за секрет предлагаемый».

Проект состоит из четырех частей: «Известие»..., «Способы», «Прибыль» и «Заключение».

В разделе «Известие» сообщается, что в западной стороне Америки имеются свыше 80 «королевств, княжеств и провинций и народов, которые по се число ни от какого европейского короля не завоеваны, но волны. Эти земли — в Магеллании, Урагвои, Гваире, Паране, в средние Бразилии и Амазонах с Гвианою».

Земли там плодородные, воздух «здравый», металлов много. Там много драгоценных товаров, — «яко сахар, кока, кошинель (канцелярии семя), индиго (краска крутик), табак, кожи, шерсть, лён, шёлк и пенька; тако же медь, железо, свинец, олово, селитра. Особливо находятся богатые мины (Мины—копи.), золотые и серебряные в преизобилии, також золотой песок в земле». Не забывает проектор упомянуть и о жемчужной ловле.

В проекте сказано, что его автор в молодости в тех землях «многие лета был», что он видел, что там «крепостей нет, преизобилие пищи... и многие жители зело склонны под владение сильного европейского короля быть и совершенно поддадуца, коль скоро надлежащая европейская армейка туда прибудет...». При этом рекомендуется не занимать близко лежащих испанских и португальских мест.

«Способами» для осуществления проекта признаются: 12 тысяч солдат с 4 тысячами драгун, 60 больших транспортных кораблей и 30 меньших для рек, 10 военных кораблей, ружей на 40 тысяч человек, провианту на 8—9 месяцев — хотя скорее он понадобится на 3 месяца. Наличных денег надо взять 400 тысяч гульденов, кроме того не забыть об учителях, офицерах, купцах, инженерах, плотниках и прочих. На доставку туда войск понадобится 3—4 месяца, а на завоевание колонии значительно больший срок — 2—3 года (хотя непонятно — зачем завоевывать, раз жители «европейской армейке сами поддадуца»).

Наиболее детально и красочно изложен раздел «Прибыли». Доходы от предприятия, оказывается, будут так велики, что на них можно будет содержать 60 или 80 тысяч солдат, рейтаров, в той земле и 40 или 50 военных кораблей, которые смогут пригодиться и в Европе. Кроме того, можно вывезти из тех земель 80 или 100 тысяч солдат в Европу и в Азию «против турков или персиян» для завоевания многих земель и городов и для освобождения из неволи многих тысяч христиан. Многие миллионы гульденов дадут золотые и серебряные мины (копи). С индейцев можно взять, оказывается, по ефимку ежегодно с каждого, но так как индейцев много, то. это даст тоже несколько миллионов гульденов. Далее рекомендуется брать деньги и с земли по 1/2 гульдена с каждой четверти и вывозить железо, шерсть, селитру и другие товары, нужные для русского войска в Лифляндии. Учредив монополию на торговлю для коммерц-коллегии в Петербурге, можно будет вывозить из Америки много сырья: отправлять все это в Петербург в «дело», а вывозить «мануфактуры», сделанные в России.

Далее предлагается заключить договор с Испанией и Португалией для торговли с Перу и Бразилией. Не забыта и идеологическая сторона предприятия: «Можно там 2-х или 3-х патриархов держать и вицероев, дабы духовная польза тех народов произведена была». Польза получится еще и от того, что увеличится число хороших матросов и кораблей, — видимо, составитель учитывал потребности русского флота.

Осуществление проекта в целом должно было в худшем случае дать в год 40 миллионов гульденов, а в лучшем 80. В худшем случае можно было рассчитывать вывезти из Америки 80 тысяч солдат-индейцев, а в лучшем — 100 тысяч.

Одна из самых соблазнительных, по мнению составителя, выгод проекта открыта в заключении. Ведь можно будет раздавать многие богатые губернии, в частности 12 российским господам можно будет дать в графство за погодную подать землю «толь великая, как Голландия» — и еще 12 другим господам, которые советом и делом сию экспедицию про-известь вспомогать будут» (можно думать, что проектор тут имел в виду и себя).

Наконец, каждый новый южноамериканский граф обязывался сверх уплаты податей цесарю и в коммерц-коллегию построить в Петербурге дворец (палаты) и сто дворов.

В этом документе наглядно выступает, в качестве одной из важнейших, задача распространения феодально-крепостнического способа производства на новые территории.

В том же 1732 г., когда Федоров и Гвоздев достигли Америки с запада, российский резидент в Лондоне Антиох Кантемир отправил в Петербург Анне Иоанновне при секретной реляции проект одного англичанина, имени которого Кантемир «для безопаства» не счел возможным объявить. (ЦГАДА, Сношения России с Англией, 1732, д. 545, л. 253-254,)

В результате изучения архивных дел и сопоставления данных их со статьей Ф. Мартенса в IX—X тт. «Собраний трактатов и конвенций» (СПб, 1892, стр. 66), мы можем утверждать, что автором проекта является англичанин Вильям Эльтон. В 1733 г. Эльтон приехал в Россию и поступил на государственную службу. В 1736 г. он участвовал в экспедиции на Урал, откуда доставил ряд образцов руд и минералов. Как раз в 1732 г. в ноябре английская Полуденная (южная) купеческая компания решила прекратить китобойный промысел и начала распродавать корабли и оборудование. В очевидной связи с этим находится предложение Эльтона. (ЦГАДА, Сношения России с Англией, 1732, д. 545, л. 255, 256. Перевод с английского, XVIII в. Приложение к реляции Кантемира от 29 декабря 1732 г. Проект этот не был опубликован. Содержание его изложено в примечании к публикации: «Реляции князя Антиоха Кантемира», под ред. В. Н. Александренко, т. I, стр. 63. Чтения Об-ва истории и древностей российских за 1903 г. Об Эльтоне имеется упоминание в издании «Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей»» иод ред. М. П. Алексеева, стр. 66—67.) Проект этот называется: «О изыскании корабельного ходу от Архангельского города около Новой земли, в Японию, Китай, Индию и в Америку и в протчие». «Действительно доказывается, — пишет Эльтон, — что имеется море, которое ведет от Архангельска в названные выше страны и частя света, что этим путём на кораблях ходить можно безопасно и с успехом, что «вероимнее» от Европы дойти до самых нордостовых берегов России и Тартарии с вящим успехом и с меньшими проторями водою, нежели сухим путем». Предлагается совершить такую экспедицию, «послать колонии в те земли, которые тамо найдутся». Вслед за Салтыковым и другими его предшественниками Эльтон выдвинул идею великого северного морского пути. Рекомендуя организовать морскую торговлю кругом Сибири с Японией, Китаем, Индией и Америкой, Эльтон утверждал еще, что «можно с превеликим авантажем ходить из Архангельского города на китовую ловлю» (Интересно, что о проекте Эльтона вспомнили в 1813 г. 26 мая того же года этот проект переслан государственному канцлеру.). Имеются и другие проекты такого рода.

Некто Бенедикт Кнебель 23 мая 1732 г. в Петербурге подал проект вице-канцлеру Остерману (вторично — в первый раз он обращался к Петру II) о прибыльном промысле китов и тюленей и о заведении на севере новых промыслов — охоте на так называемых морских собак. Он предлагал организовать промыслы около Колы и в Гренландии и учредить акционерную компанию, имеющую китобойный флот, а также для развития в России настоящей непосредственной (директной) испанской, португальской и французской торговли. «Испания нуждается в таких российских товарах, как пенька, гончарные изделия, мачты и другие лесные материалы, — писал он. — Россия в свою очередь получит свою долю от американского серебра, ежегодно привозимого в Кадикс, которое другие морские державы получают вместе с другими товарами за наличный расчет». (ЦГАДА, Государственный архив, XIX, д. 244, л. 57—59 на немецком языке.)

Автор проекта исходит из господствовавшей в его время теории меркантилизма, по которой государство должно было стремиться иметь как можно больше золота (или серебра), так как на валюту можно было нанять солдат, а то государство, которое было богаче деньгами, считалось более сильным. (В более раннем недатированном проекте петровского инженера Любераса об увеличении доходов России, относящемся примерно к 1716—1717 гг., автор в связи с затруднениями с плаванием по Балтийскому морю советовал захватить гавань Кал-дин в 100 милях от Шпицбергена и организовать компанию для ловли китов (Милюков П. Н. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII в. и реформы Петра Великого, СПб., 1892, стр. 394).)

Кнебель предлагал организовать акционерную компанию, построить свыше 100 судов, получив для них от государства 500 рекрутов-матросов. Остерман обещал оказать Кнебелю содействие, но о реализации этого проекта данных нет.

В 924-й сенатской книге имеется неопубликованное дело «О производстве коммерции и населении земли против острова Допага, который и по ныне ни под чьим владением» (стр. 876а—929). Начато это дело 9 сентября 1736 г. и доведено до 27 марта 1737г. Некто Симон Аброгам 29 июля 1736 г. сообщил в Сенат, что он, Аброгам, находясь на нидерландской службе, дважды был в Америке для отыскания минералов. Там он нашел против острова Дапаго землю, где и по настоящее время нет главы государства, под чьим защищенном спокойно жить. В более подробном мемориале Аброгам сообщил, упоминая о себе в третьем лице, что «вель-мочные господа» соединенных штатов Нидерландов отправили его в Америку для освидетельствования там минералов. В 1732 г. он был отправлен в Америку вторично из Амстердама, куда и возвратился. Нашел он там землицу против острова Дабаго (в первый раз Дапаго; как видно из других данных, — несомненно, Тобэго. — А. Е.) по морскому берегу 40 немецких миль, откуда вдаль как точно неизвестно, но, как он думает, около 180 немецких миль и более; правит ею принц Юпитер Таривари, который имеет под своей властью и прочих малых владельцев. На той земле европейских народов нет, а по сторонам поселились испанцы и голландцы, а именно, против реки Орноко (Ориноко. — А. Е.) испанцы, где Новая Испания начинается. Недалеко небольшая голландская колония Изекеп (очевидно, Эссеквибо в Голландской Гвиане. — А. Е.).

Аброгам полагал, что европейские державы, поскольку там их владений не имеется, протестовать против русской колонизации не будут, а что испанцам так даже «зело приятно будет», что «такая великая монархия в такой дикой пустыне с ними в соседстве будет». Аброгам, как он сообщал, был в Америке на корабле с товарами. Он поднялся по реке Поримо вверх на 12 немецких миль. Эта река там шире и глубже других рек. Там он нашел принца Юпитера, у которого оставался 3 недели. «Принц» приглашал европейцев поселиться в его местах. «Жители в той землице ходят нагишем — упомянул Аброгам. — Тамошними великими жарами земля хлеб родить не может. Едят корень корсава от такого же дерева (очевидно, маниоки). Торги они не имеют, и иметь не с кем было». Оттуда можно вывезти сахар, пряности, кофейные бобы и какао, драгоценные краски, «в лекарство способные материалы», хлопчатую бумагу, а вместо балласта - серебряную руду с золотой смешанную. Тут же говорится о плодах — цитронах, померанцах, а также о попугаях и прочих «драгоценных» птицах, и «все там без денег достать можно» — соблазняет Аброгам. Воздух здоровый, вода свежая, жители долго живут «тако же и приезжающие туда европейцы благополучно обращаются». (ЦГАДА, Сенатская книга 9241, л. 893.)

Сенат решил представить дело в кабинет. Собственноручная резолюция императрицы была такова: «Сие дело надлежало было Сенату нашему наперед рассмотреть и потом представить со мнением, как о возможности произведения оного, так и о пользе, которая от оного государству нашему произойти может, и для того оное при сем в Сенат посылается. Анна» (декабря 20 дня 1736 г.).

В связи с этим Сенат заслушал сообщение Головина о том, что при нем действительно Аброгам прибыл в Швецию и, по представлению Аброгама, из Швеции был послан корабль с товарами в Америку.

9 апреля Сенат высказался за то, чтобы «отправить для пробы из России в показанное место один фрегат с пристойным числом морских служителей, а для нагрузки того фрегата товарами могли бы сыскаться компании и купцы». При этом рекомендовалось послать Аброгама, дав ему некоторое награждение. Даже «если и никакой пользы не воспоследует», так говорилось во мнении Сената, то «морские служители в таком долгом вояже могут себя практиковать». Кабинет, заслушав решение Сената, предложил запросить Коллегию иностранных дел, не вызовет ли эта экспедиция каких-либо международных осложнений. (См. журнал Сената от 20/V—1737 г.) 23 мая 1737 г. запрос в Коллегию иностранных дел был послан, но там не был принят, и дело на этом оборвалось. Почему это случилось, из самого дела не видно, но ответ дают дела других фондов и архивов, в том числе фонды: Сношения России с Англией и с Испанией, равно как и материалы по данному вопросу лондонских архивов, опубликованные в сериях РИО (тт. 76 и 80). В частности, в опубликованных материалах лондонских архивов можно найти ответ на вопрос о том, почему это произошло. Оказывается, это было связано с дипломатическим конфликтом, возникшим при обсуждении другого проекта колонизации тех же примерно мест в Америке.

В 1735 г., когда давно уже был решен вопрос о второй экспедиции Беринга и когда в Петербурге волновались, видя, как медленно подготовляется эта экспедиция, из Лондона пришла реляция от русского посла князя Антиоха Кантемира (ЦГАДА, Сношения России с Англией, 1735, д. 585, л. 400—4-01. Реляция 22 августа 1735 г., в которой сообщалось о проекте экспедиции в Америку из Англии под российским покровительством.). Дипломатические отношения с Англией, прерванные в 1722 г., были восстановлены в 1731 г. В кабинете Петра I имеется замечательный документ от 29 января 1721 г. — собственноручное объявление Петра I английской компании. (Государственный архив, разр. 9, отд. 1.) В нём говорилось: «Всем ведомо, каким наглым и напрасным образом» был отослан российский резидент от английского двора, «чем нанесена... тяжкая, убийственная обида, за которую по обычаю всех надлежало б репресалию учинить»... Но, заявил Петр, «что все чинится не для Англии, но для интересу Гановерского» (т. е. ганноверской династии. — А. Е.), для которого господа министры английские «не только посторонних держав пренебрегают дружбу, но и своего отечества не щадят»... «Того ради, — заключил Петр, — принуждены мы ту репресалию против народа аглинского отставить, яко непричастна оном неправды, чего ради и были б сим обнадежены коммерцию свою отправлять без опасения». Но разрыв все же произошел, и дипломатические отношения возобновились только через 10 лет. Резидентом в Лондон был послан Антиох Кантемир.

Один из первых питомцев Академии наук (Кантемир окончил университет, который в то время был учебным отделением Академии наук.), сын молдавского господаря Дмитрия Кантемира, вышедшего по приглашению Петра из Молдавии в Россию с десятью тысячами своих сторонников, Антиох Кантемир, широко образованный, прогрессивный человек своего времени был сначала на посту резидента, а затем полномочным министром, т. е. послом, в Лондоне. Многие его предложения в Петербурге отвергались, и поэтому он с большой осторожностью брался за поддержку какого-либо проекта. Однако 22 августа 1735 г. он обратился с секретнейшей реляцией к императрице Анне Иоанновне, чтобы изложить один проект, касавшийся Америки, в духе явного сочувствия этому проекту. Оказывается, специально для этого образованная компания лондонских знатных купцов во главе с неким португальцем по имени Д'Акоста, представила в Тайный Совет «проект о поселении новой слободы в Америке между областьми, подвластными Гишпанской и Португальской корон, требуя его королевского величества протекции для начатия того дела». (ЦГАДА, Сношения России с Англией, 1735, д. 585, л- 400—401.)

Проект этот был передан на заключение адмиралу Вагеру, который сообщил о полезности основания новой колонии как в торговом отношении, так и в надежде добывать там золотые и серебряные руды. Но Тайный совет даже при наличии этого мнения адмирала не решил вопроса в положительном смысле, возможно не желая подать повода к недовольству испанскому или португальскому двору. Вместе с тем Тайный совет не решился отказать просителям, чтобы ему не было вменено упущение таких «авантажен», которые представлял проект, и «волочил просителей слишком 6 месяцев, убегая последнюю резолюцию»; Тогда некоторые лондонские купцы обратились к Кантемиру, представив проект организации колонии в Америке и прося протекции Россиийского правительства. Кантемир пишет, что он счастлив донести о настоящем проекте, что дело солидное, купцы для начала подписались на 300 тысяч фунтов стерлингов, что брат португальца Д'Акоста был сам в Америке на том месте, где имеет завестись новая слобода, и привел другие аргументы в пользу предприятия, предоставляя решение этого вопроса «проницательности» императрицы.

Сущность проекта Д'Акосты такова (ЦГАДА, Сношения России с Англией, 1735, д. 585, л. 400—403. Проект на французском языке. Русский перевод того времени там же, л. 405—408.): имеется в Америке земля на 300 миль в длину, изобильная всеми благами. Там живут индейцы, и никто из европейских государей или государств их никогда не покорял и ими не владел. Имеется там большой и удобный порт и место, зело удобное к поселению. «Тамо имеются изобильно богатые товары, а именно: золото, серебро, хлопчатая бумага, кожи, шерсть, сахар, табак и разные деревья на краски». Место это для большего успеха предприятия пока точно не называется (Несколько предваряя изложение, укажем, что место основания русской колонии в Америке, не названное проектором, — это зона на стыке португальской Бразилии, Новой Испания и Голландской Гвианы.). Проектор просит дать ему жалованную грамоту от российской короны с обещанием протекции компании с предоставлением Д'Акосте с товарищами в вечную собственность всех приобретенных земель, территорий, островов, морей, рек, устьев и заливов, не занятых европейскими даржавами. Д'Акосте и совету при нем должно было быть предоставлено право управлять этими землями и назначать и определать командиров и офицеров армии и флота колонии. Проектор просит дать ему два военных корабля, один в 50 пушек, другой в 20, с людьми и провиантом, и сам обязуется перевезти еще 500 человек сухопутного войска на своем жалованье, снабженных довольствием и военными припасами. Зато Д'Акоста с товарищами обязался платить по 10% со всего количества золота, серебра и драгоценных камней, которые найдутся в поселении, а сверх того по 50% с привоза и отпуска товаров и вещей, а также по 50 % с продажи земель. Для контроля за этими сборами императрица может назначить одного человека или более, которые могут жить в колонии.

Главный интерес представляет не содержание данного проекта, списанного с некоторыми изменениями с жалованных грамот Стюартов. Настоящий проект важен тем, что вокруг него и, разумеется, в прямой связи с сибирскими экспедициями возник международный конфликт, о котором имеются совершенно точные документальные данные. (Часть этих материалов была опубликована в сборниках Общества истории и древностей российских под ред. В. Н. Александренко, ноне в связи с экспедициями из России на Восток, а в плане публикации материалов по русско-английским отношениям.)

17 ноября 1735 г. Кантемир в секретнейшей реляции донес императрице о том, что в Лондоне уже была собрана компания из сорока с лишним человек «из самых знатнейших купцов из здешних дворян и купцов, которые все по обыкновению здешнему субскрипцию было учинили, т. е. всякий письменно обязался некую известную сумму на сие предвосприя-тие от себя дать». (ЦГАДА, Сношения России с Англией, 1735, д. 585, л. 511-514.)

Но ввиду того, что дело затянулось, некоторые из компанейщиков захотели точно узнать, не будет ли предприятие под чужестранной протекцией противно английским законам. Тогда проектор Д'Акоста передал вопрос на консультацию трем лучшим лондонским адвокатам.

19 декабря 1735 г. Кантемир сообщил, что он завербовал на службу в русском флоте, в ранге контр-адмирала, капитана английского флота Обриема, который на днях вернулся из плавания из Америки. Этот Обрием во время «ирландского бунта» командовал эскадрой из четырех кораблей. В 1718 г. участвовал при Сидилской баталии, а в 1725 г. при осаде Гибралтара и, кроме того, участвовал в разных «вояжах» в Медитеранском и Балтийском морях, а также и в Америке. Репутация у него — человека в морских делах искусного и в том достаточного, но «только гораздо мало словесного и потому кажется, что советов для исправления и учреждения во флот ожидать от него не должно: напротиву, угоден был бы к экспедициям в Индии западные и потому не мало бы пользовал (т. е. был бы полезным. — А. Е.) в деле нового поселения в Америке» (ЦГАДА, Сношения России с Англией, 1735, д. 585, л. 566-567,), писал Кантемир.

Обрием — его настоящая фамилия О'Брайен (O'Brien), — действительно прибыл в Петербург и был зачислен во флот, правда, не с чином адмирала, а в качестве капитана русского флота. В дальнейшем он был командиром кронштадтского порта. Интересно, что Кантемир, приглашая О'Брайена, считался с практической возможностью использовать его при основании Россией поселения в Америке.

23 декабря 1735 г. Кантемир сообщил, что 30 из 40 лондонских купцов, будущих акционеров колонии, согласились «производить дело под российской протекцией». Что же касается заключения адвокатов, то, по их мнению, «аглицкой подданной не может способствовать чюжестран-ному государю в приобретении новых областей, но что не запрещено англичанам производить торг под протекциею чюжестранного государя, на месте, которое уже в действительной посессии того государя»; потому они намерены были отправить в начале малый корабль с немногими людьми, «которые бы под именем вашего императорского величества засели новообретенное в Америке место и потом, взяв от вашего императорского величества грамоту, заводить поселение и торг». (ЦГАДА, Сношения России с Англией, 1735, д. 585, л. 574-576.)

На вопрос Кантемира о том, не будет ли в этом случае претендовать на колонию английское правительство, Д'Акоста ответил, что во избежание этого лучше было бы послать с экспедицией и русский фрегат или вообще русский корабль. Таким образом дело вступило в другую фазу. В связи с затруднениями, возникшими в Англии, Д'Акоста по существу выдвинул совершенно новое предложение — об организации колонии в Америке не компанией английских купцов, а российским правительством, которое послало бы туда свой военный корабль. Д'Акоста выражал готовность приехать в Петербург для переговоров. В этом духе была составлена им докладная записка императрице. (ЦГАДА, Сношения России с Англией, 1735, д. 585, л. 574-576.)

7 ноября 1735 г. Кантемир в секретнейшей реляции донес, что, получив рескрипт от 11 октября, он тотчас повидался с Д'Акоста «и следуя оному вашего императорского величества указу, обнадежил его от вашего величества милостивой протекцией к их предприятию и при том пространно ему изъяснил оные три пункта, на которые наше императорское величество желает получить пространное толкование, и те три пункта вкратце ему на письме сообщил». «А сегодня он (Д'Акоста) прислал мне ответ на оные три пункта, которые при сем прилагаю». (ЦГАДА, Сношения России с Англией, 1735, д. 585, л. 497. В деле имеется документ за подписью Жана Д'Акоста.)

Первый вопрос: в чем состоит вспоможение и протекция, которые требует компания, кроме двух военных кораблей. Ответ: вспоможение понадобится только в одном случае, если какая-нибудь из европейских держав искать будет оное поселение разогнать.

Второй вопрос: если понадобится помощь, то как можно ее оказать на таком большом расстоянии. Ответ: имеется гавань, удобная для приема любого количества кораблей.

Третий вопрос особенно интересен, приводим его полностью: «Не можно ли сыскать способ, чтобы оное вспоможение от Сибирских берегов чинить, где надлежащие приготовления учинены быть могут». Этот вопрос был поставлен, разумеется в прямой связи со второй экспедицией Беринга в Америку и Японию. Ответ: «Предлагаетца оное поселение учинить со стороны оста по сухому пути Америки зюйдской между градусами 25 и 55 латитуды, а тако берега сибирские никоим образом не способны к сей навигации, но оная может довольно способно от города Архангельского или пройдя Зунт произведена быть». (ЦГАДА, Сношения России с Англией, 1735, д. 585, л. 500,)

Иначе говоря, здесь наполовину уже раскрыт секрет экспедиции: предполагалось послать колонию на восточный берег Южной Америки (правда, градусы указаны очень приблизительно от 25 до 55). При таком положении колонии помощь России могла быть оказана через Зунд, т. е. через Атлантический океан. Возможно, что если бы помощь могла быть оказана из Сибири, то морская часть экспедиции Беринга получила бы третью группу с третьим назначением. Кроме североамериканской группы Беринга и Чирикова и японской — Шпанберга — могла бы появиться южноамериканская, возможно во главе с О'Брайеном, которого Кантемир прислал в Петербург в надежде использования его при экспедиции в Америку. Однако, как показало дальнейшее, кроме трудностей географического порядка, перед экспедицией возникли трудности иные, еще более значительные, а именно: препятствия дипломатические.

2 марта 1736 г. Кантемиру был отправлен рескрипт с предложением добиться приезда Д'Акоста в Петербург для личных переговоров. Сам Д'Акоста в Петербург не поехал, но послал туда капитана Спидвелла, который получил на это имя паспорт от Кантемира (паспорт имеется в деле), и торгового агента Каньони. Фамилия Спидвелл звучит несколько по-оперному. Speedwell — это название корабля, который вместе с знаменитым «Майским цветком» (Mayflower) вышел из Саутгемптона в 1619 г., потерпел аварию и вернулся. «Майский цветок» доставил «отцов-пили-гриммов» на пустынное американское побережье, где и возникло поселение на берегу бухты Код, положившее начало Новой Англии. (Упомянем еще, что в 1676 г. английский моряк Д. Вуд (Wood), совершивший уже путешествие в Америку, в Чили, подал королю Карлу II проект о снаряжении экспедиции к берегам Новой Земли: «для открытия пути в Ост-Индию через северо-восток, плывя к Новой Земле и Татарии и Японии». Предложение Вуда было принято, и в его распоряжение поступили два корабля «Speedwell» и «Prosperous». 29 июня 1676 г. «Speedwell» разбился на подводных рифах у Новой земли, команда его едва спаслась, второе судно экспедиции подошло к месту аварии через десять дней (см. Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей,т. I, в. 2, стр. 65).)

Изучение архивных дел показало, что фамилия Спидвелл на самом деле вымышленная — это был агент Д'Акосты капитан Оупи (Opie.) Он совместно с Каньони вступил в переговоры с Остерманом. Имеется запись предложенных вопросов и ответов на них; трудно предположить, что эти переговоры шли с кем-либо другим, кроме Оупи и Каньони.

Первая ремарка — о близости испанцев или португальцев. Авторы отмечают, что много есть в истории примеров, когда колонии разных держав находятся близко друг от друга, а что данное место в 110—120 милях от всех европейских народов. Из новейших колониальных крайне доходных предприятий авторы проекта упоминают о занятии англичанами Багамских островов, зейландцами — Рио-Эссехебы, Георгии англичанами, которые только 4 года назад получили ее во владение.

Второй вопрос: на чем основана надежда найти золотую и серебряную руду - Ответ: Антонио Д'Акоста, опытный в этих делах и достойный доверия человек, лично бывший в этих местах, подтверждает это на основе своих обсерваций. Капитан Оупи имел 16 походов около тех берегов и был в Кастиллосе, в 50 милях от известного места (т. е. будущей колонии) и в других соседних местах, и подтверждает, что по соседству имеются богатые мины.

Третий вопрос: не начнут ли Испания и Португалия войну в колонии и на морях. На это проекторы ответили, что скорее испанцы и португальцы завяжут мирную торговлю и пошлют свои корабли в Кронштадт, нежели начнут войну. А ежели понадобится, можно отразить нападение силой.

Возражение о возможной заинтересованности английского правительства в этих колониях было отвергнуто представителями компании. (1 ЦГАДА, Сношения России с Англией, 1736, ж. 596, л. 12—19.)

О дальнейшем развитии дела можно узнать из переписки между Кантемиром и двором. Секретнейшая реляция от 30 января 1736 г. приоткрывает завесу и показывает те силы, которые начали борьбу против возможного распространения русского влияния на Южную Америку. Во главе их был герцог Бриджуотерский. «А между тем дюк Бричеватер с некоторыми из той компании отменили свое намерение, да и протчим внушили, что аглицкому подданному неприлично и весьма бесчестно своими деньгами умножать силу такой державы, которая и без распространения своей коммерции уже немало всей Европе страшна; что если сие новое поселение вашему императорскому величеству принесет хотя половину богатства, которое Португалия из своих получает, то аглицкому двору и купечеству возрастание вашего императорского величества сил будет предосудительно...».( ЦГАДА, Сношения России с Англией, 1735, д. 594, л. 55.)

12 апреля 1736 г. Д'Акоста сообщил Кантемиру, что прежние его компанейщики, как он уверял, без его ведома отправили в Америку один корабль с 18 пушками восьмифунтовыми и шлюпками, чтобы основать там колонию. Всего на обоих судах имелся экипаж в 70 человек, в их числе один инженер и минцмейстер (горный инженер). Д'Акоста надеялся, что из-за трудности навигации корабль не найдет известного места в Америке. Но, «если бы по несчастью им в том удалось, — писал Кантемир, то ему кажется, что ваше величество право имеет их с места сбить, понеже оное засели яко морские пираты без никакого ауторитету европейской державы.( ЦГАДА, Сношения России с Англией, 1735, д. 594, л. 139-140,)

Д'Акоста рекомендовал послать корабли большей силы,чем английские, и с большим экипажем, дабы у спешнее выбить из колонии англичан.

Стоило лишь посланцам Д'Акосты появиться в России, как английский посол Клавдий Рондо сейчас же сообщил Горацию Уолполу, что в Петербурге появились два подозрительных англичанина: Спидвелл и Каннони (здесь Рондо допустил ошибку, неверно назвав имя Каньони и неправильно считая его англичанином, а не итальянцем). В то же время один из директоров Ост-Индийской компании Джозисиас Уордсворт написал к торгующим в Петербурге английским купцам Шефнеру и Вольфу о том, что некто капитан Оупи, «первый капитан, проведший корабль из Остенде и в Ост-Индию» намеревался проехать в Петербург и предложить русскому правительству отправку кораблей в Китай. В августе Гораций Уолпол выразил надежду, что Рондо легко добьется отклонения планов Спидвелла и Каньони. 24/13 сентября 1737 г. лорд Вильям Гаррингтон, статс-секретарь Георга II, написал Клавдию Рондо о том, что представитель Испании при Петербургском дворе Джеральдино вручил ему записку «о намерении русского правительства учредить поселение в части Америки, по мнению мадридского двора, принадлежащей его католическому величеству».

Дело дошло до Георга II, по приказанию которого лорд Гаррингтон препроводил Рондо копию представления, сделанного Джеральдино. «Король желает, —писал Гаррингтон, —якобы вы осведомились, насколько тут правды, а если действительно Россия замышляет занять страну или местность, испанской короне принадлежащую, вам, ввиду того, что неприкосновенность всех испанских владений гарантирована е. в. м. должно, опираясь на добрые отношения короля к царице, приложить все усилия, дабы отклонить ее в-во от такого замысла». При этом предлагалось повести представления в возможно дружеском и любезном тоне, «дабы в них не проскользнуло чего-либо похожего на угрозы» (Сб. РИО, 80, СПб., 1892, стр. 204, перев. с англ.)

13 октября 1737 г. Клавдий Рондо сделал представление Бирону и Остерману. И герцог и вице-канцлер Андрей Иванович; Остерман, член верховного совета (кабинет-министр), заверили, что императрица никогда не имела намерения устроить поселение где-либо в Америке. Рондо готов поверить тому, что Бирон не увлекался подобного рода планами, но сомневается в искренности Остермана, так как Оупи и Каньони делали подобные предложения графу Остерману, который разговаривал с ними не раз, обнадеживая их, и даже дал им денег в возмещение некоторых расходов.

2 декабря 1737 г. Кантемир, донося о беседе с Гаррингтоном по поводу проекта о посылке русской колонии в Южную Америку, объявил, что если бы такой план существовал, то северный континент для этого более подходил бы, тем более, «что от сибирских берегов через Япон туды дорогу сыскать бы можно». (ЦГАДА, Сношения России с Англией, 1737, д. 604, л. 286—288.)

Большая осторожность, проявленная в отношении американских владений Испании и в инструкциях на имя Беринга в 1732—1733 гг., вполне может быть объяснена нежеланием создавать какие-либо осложнения в отношениях с Англией как раз тогда, когда только что были восстановлены с нею дипломатические отношения, в то время как Англия находилась в союзных отношениях с Испанией. В октябре-ноябре 1737 г. дело об учреждении Россией колонии в Южной Америке пришло к развязке. В ответ на новые демарши английского правительства Кантемир сообщил, что намерения колонизовать Южную Америку у его правительства не было. (В рескрипте Кантемиру от 15 октября 1737 г. сообщено, что лорд Гренард сделал представление Кантемиру против заведения Россией поселения в Южной Америке, упоминая при этом имя капитана Оупи, а пребывающий в Петербурге резидент Рондо «о сем же деле здесь отозвался и при том сообщил приложенное при сем от гиш-панского двора бутто о том учиненное с немалою горячностью представление, на что ему резиденту кратко ответствовано, что хотя мы гишпанскому двору в своих делах ответствовать и не должны, однакож его королевскому величеству английскому по имеющей между обоими дворами конфиденции объявить можем, что все то, что в помянутом гишпанском представлении затеяно (т. е. нарочито выдумано, — А. Е.), и не можем довольно удивляться, откуда такие неосновательные подозрения взяты, понеже у нас никакого намерения к тому делу никогда не было и все, что о-тех ангажементах написано, ложно и вымышлено» (ЦГАДА, Снош. Рос. с Англией, 1737, д. 603, л. 84—87).) Теперь мы знаем, почему были прекращены и приготовления к экспедиции, о которой хлопотал Симон Аброгам.