СУДЬБА ВЕРШИНЫ

Первое, что мы решили сделать на следующий день, - это подняться на гору Качканар. Действительно, трудно удержаться от соблазна подняться на вершину, которую человек готовится сравнять с землей, от желания своими шагами измерить высоту грядущего подвига. Старожилы посоветовали нам, откуда начать подъем. Деревня Косья лежала на противоположном склоне. Поиски попутной машины привели нас к главному диспетчеру строительства.

В комнате, выходившей окнами на центральную улицу Качканара, стоял громадный пульт с огоньками лампочек, рычажками, переключателями, микрофонами. Широкоплечий (а зачем ему, собственно, широкие плечи?) диспетчер вертел какие-то рукоятки и громко кричал:

- Третий, в пятый микрорайон! На площадку — тридцать машин бетона!

— Двенадцатый, почему стоите? База, сообщите о прибытии состава с цементом.

Здесь, у пульта, как бы концентрировался торопливый ритм стройки. По команде с диспетчерского пункта включались и выключались тысячи механизмов, образующих единый рабочий цикл. Диспетчер был дирижером громадного оркестра, у которого ни один инструмент не имел права сфальшивить, вырваться из общей мелодии.

На секунду мы отвлекли внимание диспетчера и узнали у него, что на Качканар можно поехать на управленческом «газике». Шофер Гена Кержавин был рад поездке больше нас.

- Понимаете, второй год работаю, а нет времени сбегать на горку, — объяснил он.

Дорога петляла по узковырубленной просеке, «газик» подскакивал на пнях, как кузнечик. К вечеру мы объехали гору и остановились за огородами на опушке леса. Машину сразу же окружила ватага ребятишек.

— Дяденьки! Вам на Качканар?

— Туда.

— Хотите, проводим?

— А дома не хватятся?

- Не. Мы — пионерский патруль!

Раз патруль — мы согласны. Итак, к нам прибавилось трое юных проводников: Коля Кондырев, сероглазый мальчишка с выгоревшим чубом и веснушками, розовощекий квадратный Володя Чураков и рыжий, как пережженный кирпич, Коля Клещеев. У всех на поясах болтались пистолеты.

— Мы кубинцы! - объяснил Володя Чураков.

— Пойдем напрямик или в обход? — солидно спросил Коля Кондырев.

- Давай напрямик.

Коля кивнул головой. Видно, он здесь верховодил и потому держал себя с достоинством, по-мужски.

Мы вошли в густой лес, пахнувший смолой и перепрелым валежником. Березы рассыпали вокруг себя вороха ярко-желтых, звенящих, как фольга, листьев. От листьев лес светлел, наполнялся бойким шушуканьем. От них веселели даже обычно пасмурные, грустные ели.

Изредка встречались скалы — отвесные, как бастионы.

Мы брали в руки обломки. Камень был тяжелей и темней обычного гранита. Потом лес кончился. Пошли завалы, заросшие березовым кустарником. На четвертый час подъема показалась вершина. На голубом фоне неба чернели останцы. Одни напоминали согнувшихся людей, другие — двугорбых верблюдов, третьи - остроконечные часовенки. Фигуры эти ваял ветер.

Почти по отвесной стенке, цепляясь за едва заметные щели, мы поднялись на один из останцев.

Гора, как громадный ковчег, плыла по зеленым волнам таежного океана. Далеко на горизонте искрилась речка Ис и дымила теплоэлектроцентраль Нижней Туры. А чуть ближе светлел город Качканар, полуподковой охвативший каркасы строящегося комбината.

Ох, и стара же гора Качканар! Много старее и Эльбруса, и Монблана, и самой Чомолунгмы. Потому и не может похвастаться она особенно высоким ростом. Сгладили ее годы. Но все же среди своих подруг-ровесниц она на виду. Выше Качканара нет горы на Среднем Урале. Почетно звание «высочайшей», да вот беда - придется с ним расстаться. Через несколько десятков лет не станет горы Качканар. Она исчезнет с лица Земли.

Но на картах Урала еще долгое время около города Качканара будет стоять цифра «883» - в память о горе, целиком отдавшей себя людям. Так на современных картах все еще обозначают две другие уральские вершины — Высокую и Благодать, хотя эти горы давно уже срыты.

Восемь миллиардов тонн! Столько руды заключено в недрах Качканара. При существующих потребностях этой руды хватит всей нашей металлургии на сто лет! Но все больше мартенов и домен в нашей стране, все завиднее их аппетиты, и поэтому Качканар сровняют с землей гораздо раньше.

По существу, вся гора состоит из железа. Потому необычно тяжелы ее камни. Тяжелы и притягательны.

Руда залегает в Качканаре не сплошняком, не слоями, а отдельными гнездами, как изюм в кексе. Чтобы извлекать «изюминки», надо строить недолговечные и дорогие шахты. Инженеры избрали другой путь. Они решили гигантскими жерновами растереть всю гору в порошок и электромагнитными улавливателями отделить железо от камня.

Для обогащения руды потребуется много воды. А реки Качканара мелкие. Гидростроители решили соорудить плотину и поднять уровень реки Выи на сорок метров. Через три года вода разольется на площади в девятьсот гектаров и среди гор образуется новое озеро. Вода, которая пройдет по обогатительным цехам, будет возвращаться в водохранилище, создавая непрерывный круговорот.

На строительстве сейчас работает более десяти тысяч людей. Каждый третий — комсомолец. Через три-четыре года в Качканаре будет жить уже восемьдесят тысяч, и новый промышленный центр станет одним из крупнейших городов Свердловской области.