Ultima thule
Вот что о нем известно из сочинений древних комментаторов Пифея.
Страбон: "До параллельного круга, проходящего через Туле (которая, по словам Пифея, отстоит от Британии к северу на 6 дней морского пути и находится вблизи замерзшего моря), около 11 500 стадиев... Но какой же разумный человек может принять за истинное его (Эратосфена. - А. С.) расстояние от Борисфена до параллели Туле? Ведь Пифей, рассказывающий о Туле, считается отъявленным лгуном..." (33, С 63). Мало того, к этому Пифей "прибавил рассказ о Туле и об областях, где нет более ни земли в собственном смысле, ни моря, ни воздуха, а некое вещество, сгустившееся из всех этих элементов, похожее на морское легкое; в нем, говорит Пифей, висят земля, море и все элементы, и это вещество является как бы связью целого: по нему невозможно ни пройти, ни проплыть на корабле" (33, С 104)1. Греки вполне доверяют Геродоту, который пишет, что в Скифии "нельзя ничего видеть и туда невозможно проникнуть из-за летающих перьев" (9, IV, 7) и что "земля и воздух там полны перьев", мешающих зрению. Геродот - авторитет, а Пифей... Послушайте-ка, что он еще насочинял: "... Туле, самый северный из Британских островов, является наиболее отдаленной страной, и там летний тропик одинаков с полярным кругом" (33, С 114).
1 ()
Как же оценивает Страбон научное реноме Пифея? "...То, что все рассказы Пифея о Туле (как и о другие местах этой области) действительно являются измышлениями, очевидно из его сообщений об известных нам странах; ведь в большинстве случаев он сообщал о них... ложные сведения, поэтому он, очевидно, еще больше лгал об отдаленных странах. Что же касается небесных явлений и математической теории, то он, по-видимому, достаточно хорошо использовал бывшие в его распоряжении факты в отношении людей, живущих вблизи холодного пояса, говоря о крайней скудости и недостатке домашних животных и плодов, о том, что люди, живущие там, питаются просом и другими злаками, плодами и кореньями; а где есть хлеб и мед, там из них приготовляется и напиток. Что касается хлеба, говорит он, то, так как у них не бывает ясных солнечных дней, они молотят хлеб в больших амбарах, свозя его туда в колосьях; ибо молотильный ток они не употребляют из-за недостатка солнечных дней и из-за дождей" (33, С 201).
Плиний: "Наиболее отдаленной из всех известных земель является Туле, где в период зимнего солнцестояния, когда Солнце проходит знак Рака... нет ночей, а днем очень мало света. Иные думают, что так продолжается 6 месяцев подряд... На расстоянии одного дня морского пути от Туле будто бы находится замерзшее море (πεπυγγυια), которое кое-кто называет Кронийским заливом (Κρονιος κολπος)" (58, IV, 104)1. "Кое-кто" - это, вероятно, Геродот, сообщивший о замерзающем море где-то на севере, а "иные" - математик Демокритовой школы Бион Абдерский: он "первый заявил, что есть места, где шесть месяцев длится ночь и шесть месяцев день" (14, IV, 58). Но подобные сообщения требуют осторожности: из скандинавского эпоса известно, что исландцы, например, делили год на лето (день) и зиму (ночь). Вероятно, это мнение широко бытовало на севере и могло в трансформированном виде просочиться к южным народам.
1 ()
Солин: "От Оркнейских островов до Туле плавание длится 5 дней и 5 ночей. Туле изобильна и богата поздно созревающими плодами. (Какое вопиющее противоречие характеристике, данной Страбоном со слов Пифея! Впору усомниться, о Туле ли здесь идет речь. - А. С.) С наступлением весны люди и скот живут там сообща и кормятся кореньями и молоком; на зиму они запасаются плодами деревьев" (63, 22).
Что можно извлечь из этих отрывочных сведений? Прежде всего то, что Туле лежит в полярных широтах, но обладает мягким климатом и населена, хотя Пифей и говорит "о крайней скудости и недостатке домашних животных и плодов". Такая картина отнюдь не парадокс. Для ее создания достаточно наличия теплого течения. Оно же явится и причиной обилия дождей, упоминаемого Страбоном. Такие течения есть: Гольфстрим с его ответвлениями и продолжение Гольфстрима - Североатлантическое течение, у скандинавских берегов называемое Норвежским, а дальше к северу - Нордкапским и Шпицбергенским. Их тепловой баланс высок и сегодня, а 23 века назад мог быть еще выше. Живущие в подобных условиях шотландцы по сей день считают своим национальным напитком ячменный эль (не исключено, что просом греки назвали ячмень), а рецепт "верескового меда", если верить Стивенсону, был утрачен уже в историческую эпоху. Знакомы подобные напитки и скандинавам, и скифам, и многим другим народам древности.
В 1979 г. пресса сообщила, что "датские картографы открыли небольшой остров севернее Гренландии. Они считают, что это самая ближайшая суша к Северному полюсу. Площадь островка - 836 кв. м, на нем обнаружены следы растительности". Севернее Гренландии - это 80-е широты, и там была растительность! Следовательно, она могла быть в Арктике повсеместно там, где для этого имелись подходящие условия - теплые течения, удобные долины, защищенные горами, и т. п. В таком случае климатические условия могли быть близки к тем, какие сегодня можно наблюдать в Шотландии или Норвегии. Могли быть и "поздно созревающие плоды", и пчелы, и пастбища для скота.
Хуже обстоит дело с локализацией Туле. Этим вопросом настойчиво занимался Эратосфен, один из немногих, кто безоговорочно доверял Пифею и широко пользовался его данными. Согласно расчетам Эратосфена, параллель Туле проходила в 11 500 стадиях (2042,4 км) от устья Борисфена, в 46 800 стадиях (8311,68 км) от экватора и в 16 700 стадиях (2965,22 км) от Северного полюса. Легко убедиться, что на современной карте соответствующие точки приходятся примерно на 66° (на этой широте, совпадающей с началом "холодного пояса", помещал Туле и сам Пифей), 72 и 62° с. ш. В интересующем нас районе первой близко соответствует район скандинавского острова Дёнкес (севернее Рервика), второй - о. Ян-Майен и район Тромсё в Норвегии, третьей - Фарерские острова. Разброс огромен. Можно ли в этом случае доверять Эратосфену? По его выкладкам (явно округленным), устье Борисфена должно располагаться в 34 000 или 35 300 стадиях (6038,4 или 6229,28 км) от экватора, подлинное же расстояние - около 5200 км.
В чем же дело? Почему такое несоответствие? Все объясняется очень просто, если еще раз вспомнить, каково приходилось древним географам, строившим свои расчеты на основе полудостоверных слухов и вынужденным полагаться на глазомер и эрудицию рассказчика.
Расстояние от полюса до экватора принималось в 63 000 стадиев (11 188,8 км). Это был меридиональный размер всей ойкумены. И тут же сообщается, что параллель Туле отстоит на 16 700 стадиев от полюса и на 46 800 от экватора. В итоге - 500 стадиев излишка. Возможная гипотеза о том, что эти 500 стадиев - меридиональный размер Туле, ничем не подтверждается. Вероятно, это просто ошибка. Или разные стадии (аттический, египетский, олимпийский и т. д.). Таков был уровень науки.
Положение экватора известно совершенно точно: 8800 стадиев (1562,88 км) к югу от Тапробаны (Цейлона) примерно по параллели, проходящей через острова Чагос, город Дар-эс-Салам, юг Явы и Новую Гвинею. В этом случае полюс должен располагаться на широте северной оконечности Гренландии, в районе мыса Моррис-Джесеп, приблизительно в 1860 км севернее полярного круга, быть может, вблизи островка, обнаруженного датскими учеными и получившего название Одак.
Так где же искать Туле? Отсчет от Эратосфенова экватора приводит нас в район чуть севернее 64-й параллели. Это широта Архангельска, норвежского Намсура, Рейкьявика. Откладывая расстояние от Эратосфенова полюса, попадаем в еще более южные районы, на параллель Кандалакши и норвежского города Мольде. Проверка остальных выкладок Эратосфена запутывает вопрос окончательно.
Отвлечемся на минуту от цифр и посмотрим, нельзя ли определить параллель Туле иным способом.
Во время летнего солнцестояния на Туле нет ночей, а зимой весь день царят сумерки. Такая картина характерна для 70-х широт. Например, для Мурманска (68°58′) или Ян-Майена (71°). Полугодовые дни и ночи здесь привычны.
(В этой связи нельзя не вспомнить экспедицию карфагенянина Гимилькона к Оловянным островам. Все, что нам о ней известно, изложено Авиеном в поэме "Морские берега". Основываясь на этом описании, подавляющее большинство ученых отождествляет Оловянные острова с Южной Британией или с полуостровом Бретань, т. е. локализует их в районе Ла-Манша. Но как увязать с такой атрибуцией сообщение о том, что в тех землях, которых достиг Гимиль- кон, "как облачением одет здесь воздух мглою, густой туман всегда висит над хлябью и тусклый солнца луч рассеять туч не может" (46, 387 - 389)? Только ли Британии достиг Гимилькон, или же он плыл на север до тех пор, пока его не остановили льды? И не был ли знаком Пифей с оригиналом его отчета, когда планировал свое рискованное путешествие в никуда? А может быть, современные исследователи ищут Оловянные острова не там, где их искали древние мореходы?)
Пифей делится своими британскими впечатлениями: "Варвары показали нам ту точку, в которой солнце удаляется на покой. Это произошло в то время, когда ночь в этих местностях очень коротка и продолжается в иных пунктах два, в других - три часа, так что спустя очень незначительный промежуток времени солнце опять всходит" (51, VI, 8 - 9). Конечно же, грекам это казалось абсурдом. Но вспомним, Страбон, от которого Пифею досталось больше всего, признает правильность его астрономических наблюдений. Это не "белые ночи" Одиссея, это реальность. Такие ночи бывают между 62 и 65° с. ш., например в Архангельске (64°33′) и Рейкьявике (64°09′). Кстати, Исландия дольше всех претендовала на роль Туле. Есть и еще одно место (если не считать Скандинавии), удовлетворяющее этому описанию, - Фарерские острова, вытянувшиеся по меридиану между 62 и 63° с. ш. Если на самом южном из них ночь длится три часа, то на самом северном - два. Так, как писал Пифей.
Ни греки, ни римляне не могли поверить даже в возможность существования точных наук у варваров, и это сыграло решающую роль как в репутации Пифея, так и в широте научного кругозора античных ученых. Но вот в начале 1960-х годов заговорил и поведал немало интересного Стоунхендж - обсерватория каменного века. Таких обсерваторий в Великобритании десятки. И еще неизвестно, сколько было деревянных, несохранившихся. Одна из них - Вудхендж была случайно обнаружена в 1928 г. во время аэрофотосъемок.
В какой из них мог почерпнуть Пифей свои сведения? Скорее всего, в Калленишской, расположенной на северной оконечности шотландских Внешних Гебрид (58°03′). В этом убеждает сообщение Пифея, что где-то в самой северной области Британии "летний тропик одинаков с полярным кругом" (33, С 112, С 114). Этот пассаж представляет серьезное затруднение для комментаторов, так как полярный круг (66°30′) проходит севернее не только Британии, но и Исландии. Но все становится ясным, если вспомнить главную особенность Каллениша. Его широта лишь на 1°03′ южнее прохождения лунного полярного круга. Здесь каждые 18,61 года в день летнего солнцестояния, говорит Дж. Хокинс, "полная луна стоит на высоте 1° над южным горизонтом" (104, с. 238) и "иногда как бы катится по южной части горизонта, едва ли не касаясь его". Возможно, во времена Пифея совпадение было идеальным, так как земная ось с тех пор несколько сместилась. Вот что сообщает Диодор со слов Пифея: "С этого острова луна видна так, будто бы она очень близка к земле... Говорят также, что бог посещает остров каждые 19 лет; это период, за который звезды завершают свой путь по небу и возвращаются на прежнее место..." (15, II, 47). Греки уже знали лунный календарь с 19-летним циклом. В 432 г. до н. э. его изобрел Метон, а в 330-м усовершенствовал Каллипп. С конца IV в. до н. э. таким календарем стали пользоваться вавилоняне.
Спустя много лет после плавания Пифея, в 125 г. до н. э., лунный календарь уточнял Гиппарх, возможно пользуясь и его данными. С этим периодом, к слову сказать, связаны и приливы, которые, как пишет Хокинс, "следуют циклу продолжительностью 18,61 года" (103, с. 231) и бывают особенно высокими, "когда Солнце и Луна оказываются на одной прямой с Землей на определенной долготе эклиптики". Вполне естественно, что бритты (да и греки тоже) придавали таким астрономическим чудесам священное, магическое значение. А поэтому можно предположить, что какие-то особо почитаемые святыни находились все же не в Шотландии, а в Ирландии. Тогда понятно ее название ‘Ιερνη ("священная"). Возможно, так греки переосмыслили по созвучию название племени иров, населявшего этот остров. Но и для подобного переосмысления должны были быть веские основания. Древние, как правило, не бросались такими словами. Видимо, бог посещал Ирландию намного чаще, чем Каллениш.
Снова Лжец оказывается безупречно правдивым, и не только в астрономических, но и в сельскохозяйственных наблюдениях, которые явно базируются на словах шотландцев, экстраполировавших на далекий остров, знакомый им больше по слухам, собственный образ жизни. (Это дало основание Н. Ф. Жирову отождествить Туле с одним из Фарерских островов и поместить его на дне морском.) Именно здесь мог Пифей узнать о Туле (Фуле), заселенной, вернее всего, скандинавами: в "Младшей Эдде" 6 раз упоминается богиня Фулла (Изобильная); в "Старшей Эдде" это - имя служанки богини Фригг, которая впоследствии сама стала богиней; наконец, в Ирландии после ее завоевания скандинавами возник город Туйлен. Быть может, на скандинавском названии острова и основано мнение, что "Туле изобильна и богата поздно созревающими плодами". Но о Туле ли здесь идет речь? И вообще, что такое Туле? Почему Страбон пишет, что "наиболее отдаленная страна" там, где "летний тропик одинаков с полярным кругом", т. е. "самый северный из Британских островов"?
Что он имеет в виду? Сегодня мы бы назвали "самым северным из Британских островов" Фареры. Страбон безапелляционно называет его Туле, но тут же в качестве основной отличительной черты приводит феномен, который можно наблюдать только в Калленише. Сведения о скудости плодов и животных соседствуют с упоминаниями о пчеловодстве обилии тех же плодов. А из всего этого делается вывод о населенности Туле людьми и скотом. Однако ни Фарерские или иные острова, ни тем более Шотландия не укладываются в рамки навигационных сообщений Пифея.
Сведения о Туле настолько скудны и расплывчаты, что версия о плавании к ней едва ли состоятельна. Шесть дней (суток?) пути к северу от Британии и пять - от Оркнейских островов. Масса, похожая на смесь трех стихий, по которой "невозможно ни пройти, ни проплыть на корабле". Относительно мягкий климат - и "замерзшее море" на расстоянии однодневного морского перехода. Где это может быть?
Римляне в I в., принимая на веру мнение Страбона и его предшественников, отождествляли Фуле с Шетландским архипелагом (остров Мейнленд), расположенным к северу от Британии, но... всего в 150 км. Именно эту Фуле, лежащую в "последнем море", имеет в виду Тацит. Любопытно его высказывание о том, что римский флот, который "впервые доказал", что Британия - остров (впервые - через четыре века после Пифея!), который открыл "дотоле неизвестные" Оркадские острова (неизвестные римлянам, но знакомые грекам!), что этот флот не рискнул заплывать далее Фуле, так как приближалась зима. "Утверждают, что море там неподвижное и очень плотное, вследствие чего трудно грести; да и ветры не поднимают на нем волнения, полагаю, из-за того, что равнины и горы, в которых причина и происхождение бурь, здесь очень редки; к тому же и громада глубокого и безграничного моря медленно и с трудом раскачивается и приходит в движение (34в, 10)1. Чужое море. Оно всегда пугало мореходов. И только поэт и философ мог помечтать в тиши своего кабинета о том, что "настанет когда-нибудь время, Океан разорвет оковы природы, и будет обнаружена огромная Земля, Тифис (кормчий "Арго". - А. С.) откроет новые местности, и Фуле уже не будет пределом мира" (32, 429 - 431). Огромная земля (Исландия) была открыта в конце IX в., но и она не подходит на роль Туле по той же причине, что и Шетландские острова, да к тому же она лежит не к северу от Британии, а в стороне.
1 ()
Наиболее вероятным претендентом на роль Туле представляется открытый в начале XVII в. о. Ян-Майен, занимающий среднюю из трех широт, указанных Эратосфеном.
Во-первых, он находится строго к северу от Британии в 1350 км от ее северной оконечности (от мыса Рат.или, что то же самое, Каллениша) и в 1300 км от Оркнейских островов. На первый взгляд здесь два противоречия: Оркнейские острова слишком близки к Беррике для дневного перехода, а оба расстояния до Ян-Майена велики. Но данные Пифея оказываются удивительно точными, если за крайний север Британии принять Шетландские острова, которые некогда составляли одно целое с Оркнейскими и могли рассматриваться как часть сильно изрезанного Британского острова, а под Оркнейскими понимать нынешние Фарерские. Пифей, скорее всего, вообще не приводил никаких названий, их дал в меру своего разумения Солин, когда конфигурация Беррике и прилегающих архипелагов была уже более или менее уточнена.
Во-вторых, климат Ян-Майена сравнительно мягок для этих широт: остров лежит в мощной полосе теплого Западноисландского течения, а с востока и северо-востока тепловой режим усиливают теплые Норвежское и Шпицбергенское течения. Примерно на равном расстоянии к северо-западу и юго-востоку от Ян-Майена проходят изотермы с летними температурами соответственно +4 и +8° С и зимними 0 и +4° С. 23 века назад течения могли быть еще ближе к острову и теплее, а термический контраст резче. Примерно на этот период приходятся резкие колебания европейского климата (более холодного, чем сейчас), которые получили в современной литературе название "климатической катастрофы" (71, с. 277).
В-третьих, благодаря таким температурным перепадам Ян-Майен почти всегда окутан туманом. Зимой пуржистая туманная мгла сливается с покрывающей море шугой и плавучим пористым льдом, образуя сплошную слепящую массу, по которой нельзя ни ходить, ни плавать на легких судах. Вероятно, это и есть то "морское легкое", которое доставило столько хлопот толкователям Пифея.
Это предположение превращается в уверенность, если обратиться к "Слову о погибели Русской земли после смерти великого князя Ярослава", написанному владимирским летописцем во второй четверти XIII в. В перечислении "поганых" стран, принявших христианство, летописец упоминает какие- то страны (не называя их), лежащие за "Дышащим морем". Так в Древней Руси называли Северный Ледовитый океан и его моря. Поскольку отсчет в данном случае ведется от Северной Двины, то такими странами являются лежащие за Белым морем Скандинавия и часть нынешней территории СССР (Карелия и Кольский полуостров). Русы наблюдали "дышащее" море у своих северных берегов, Пифей - далеко на западе, но это одно и то же море, и сходство характеристик не должно удивлять. Поэтому едва ли основательно мнение, приводимое и разделяемое Р. Хеннигом, о том, что под "морским легким" следует понимать зыбучие пески на отмелях Северного моря, обнажающиеся во время отливов. Северорусские поморы, привычно ходившие на Грумант, прекрасно знали такие отмели, но не они поразили их воображение. За отмелями лежало море: дышащее, мглистое. Как у Ян-Майена.
Наконец, как раз в одном дне морского пути (100 - 150 км) к западу от Ян-Майена несет свои воды холодное Восточногренландское течение. Здесь - замерзшее Гренландское море с обширными ледяными полями и множеством "сталкивающихся скал" - айсбергов. Ледовитое море Страбона. Кронийское море Плиния. Край обитаемой земли. Предел ойкумены.
Все вроде похоже и не похоже. Почему в рассказах о Туле не упомянут характернейший феномен Севера - полярные сияния? Или британцы плавали туда только летом? Но их можно наблюдать и намного южнее. 22 сентября 1977 г., например, этим чудом природы любовались ленинградцы. Пифей все равно узнал бы о них. И почему греков не удивили неизбежные встречи с айсбергами, оленями, белыми медведями? Р. Хенниг отмечает (38, с. 468), что первое упоминание о белом медведе в европейской литературе относится примерно к 880 г. (Норвегия), а в азиатской - к VII в. (Япония). Упоминаний о них нет ни у одного древнего автора. Все говорит за то, что не только сами греки, но и их осведомители не бывали в Арктике, хотя Пифей и утверждал, что "лично исследовал всю северную часть Европы вплоть до пределов мира" (33, С 104).
Вернее всего, какими-то отрывочными сведениями о Ян- Майене, который они называли Фуллой, обладали скандинавы или шотландцы, рассказавшие о нем Пифею. А поскольку описывать неизвестное легче всего, отталкиваясь от известного, то они и наделили Туле знакомыми, привычными бытовыми чертами, которые Пифей, не будучи очевидцем, вынужден был принять на веру, некритически собрав воедино все разноречивые россказни и запутав грядущие поколения историко-географов.
Окончательный ответ на все головоломки могут дать только археологи. И если он окажется положительным, придется извлечь из морской пучины еще один остров, помещенный туда современными интерпретаторами.