После Туле

Прежде чем отправить Пи- фея в дальнейшие странствия, оглянемся на пройденный им путь. Он не просто строен и логичен. Он - кратчайший из всех возможных в условиях блокады Гибралтара. Но почему Пифей не вернулся обратно той же дорогой? Ответов может быть два. Либо его испугали трудности, связанные с продвижением против течения таких могучих рек, как Западная Двина и Днепр. Либо он знал, твердо знал, что можно обойти водным путем вокруг Европы, и решил рискнуть. По чьим следам он шел? Гимилькона или Эвтимена, как полагают Л. А. Ельницкий и Л. М. Коротких (83, с. 116; 94, с. 45)? Неизвестно. Мы не знаем аналогов великому подвигу Пифея. Может быть, их знали греки. Ведь пишет же Тацит об алтаре Одиссея с именем Лаэрта в германском городе Асцибургии на берегу Рейна. Кто скажет, как он туда попал, когда и почему? Версию Э. Сайкса о плавании аргонавтов вокруг Европы (115; 116) отчасти поддержал К. Бартоломеус (111). Если же выйти из области гипотез, то круиз Пифея - первый, достоверно зарегистрировавший появление греков на Британских островах. Правда, за три века до него туда ходил карфагенянин Гимилькон, но мы практически ничего не знаем о нем. Вторым средиземноморцем, побывавшим в Британии, был Цезарь, три века спустя после Пифея.

Итак, берега Балтики и прилегающие архипелаги изучены, сведения о Туле получены. Почему же Пифей отказался от путешествия к краю ойкумены, куда так стремился? Скорее всего, в этом не было необходимости. Ведь и Геродот бывал далеко не во всех краях, о которых писал. Обычный для греков описательный исторический метод, основанный на доверии к рассказам очевидцев. Убедившись в высоких астрономических и математических познаниях британцев, Пифей поверил им на слово, зафиксировав лишь направление и расстояние. Может быть, он надеялся снарядить еще одну экспедицию? Или побоялся, что корабль будет раздавлен льдами, а греки превратятся в сосульки в своих хламидах, если еще раньше не умрут от голода? Такую информацию он вполне мог получить от британцев. Но нельзя сбрасывать со счетов и того, что измученные моряки, надолго попадавшие в непривычные и суровые условия, заставляли капитанов изменять курс не только во времена Магеллана.

Как бы там ни было, Пифей повернул к югу. Надо полагать, что его судно, отправившись из Каллениша, прошло между Альбионом и Мерной и достигло материка в районе Бретани. Участок побережья Северного моря от Кале до Северо-Фризских островов был им изучен, вероятно еще во время обследования Британии. (Теперь эти сведения представляют чисто исторический интерес, так как берега Голландии и Бельгии сильно изменились со времен Пифея. Достаточно указать на образование в 1282 г. залива Зейдер-Зе и в 1932 г. - Эйселмер из системы озер и отделение от материка Фризского архипелага. Фризские острова продолжают свое движение.) Побережье Ла-Манша, судя по всему, следует исключить из маршрута Пифея, так как дошедшие до нас описания, обрываясь в районе Кале, возобновляются у берегов Бретани. Да и длина побережья Британии, называемая Пифеем, верна только без южного ее участка. Первые упоминания о проливе встречаются лишь у Цезаря.

Едва ли правы те, кто отождествляет Оловянные острова (Касситериды) с Нормандскими, которые Пифей, возможно, посетил. Иначе чем объяснить отсутствие у него упоминаний об этих легендарных островах, предмете ожесточенной торговой конкуренции? Приводимое Р. Хеннигом и Л. Кэссоном популярное мнение, что Касситериды - это Британские острова (оловянные копи Корнуэлла), никак не вяжется с подробным их описанием Страбоном: "Касситеридских островов 10; они лежат поблизости друг от друга в открытом море к северу от гавани артабров (залив Ла-Корунья. - А. С.). Один из них пустынный, на остальных же обитают люди, которые носят мерные плащи, ходят в хитонах длиной до пят, опоясывают груди, гуляют с палками, подобно богиням мщения в трагедиях. Они ведут кочевой образ жизни, по большей части питаясь от своих стад. У них есть оловянные и свинцовые рудники; эти металлы и шкуры скота они отдают морским торговцам в обмен на глиняную посуду, соль и изделия из меди" (33, С 175). Под это описание лучше всего подходят острова Силли у полуострова Корнуэлл - юго-западной оконечности Британии.

У того же Страбона есть очень любопытное упоминание о том, что, "по словам Пифея... Уксисама отстоит на 3 дня морского пути" (33, С 64). Уксисама - это остров Уэссан. Но откуда он отстоит? И действительно ли на 3 дня или на 3 суток? Эти понятия нередко путаются. Если говорить о Британии, то Уэссан расположен в 3 сутках пути от Дублина или о. Англси. (Хотя это несколько противоречит указанию Гимилькона о том, что от Иерны до Эстримнид 2 суток плавания. Если под Эстримнидами понимать Касситериды, как предлагает Л. А. Ельницкий¹, то вопрос остается открытым, так как в этом случае нужно установить, куда же плыл Гимилькон и почему он одно и то же называет по-разному. Если же, следуя А. Б. Дитмару, отождествить Эстримниды с Бретанью, то это очень близко к маршруту, на который, возможно, намекает Страбон.) Здесь нельзя говорить о чисто дневных переходах, так как мореходы вынуждены плыть в открытом море круглосуточно. Применительно к Франции 3 дня прибрежного плавания до Уэссана соответствуют расстоянию от Нормандских островов, на которых, возможно, тоже жили остимии. Отрезок Уэссан - Иберия (район г. Хихон), точно соответствующий трехсуточному пути, приходится отвергнуть, так как в этом случае Пифей не смог бы описать Бискайскую излучину. Не годится и чрезвычайно заманчивое предположение об отсчете трехдневного пути от устья Луары, по которой (с волоком в Рону) Пифей мог попасть прямо к себе домой, - не годится по той же причине: необходимость обследования берегов Бискайского залива. Остаются только Нормандские острова, удовлетворяющие всем условиям, или близлежащее побережье Галлии у основания Бретанского полуострова.

¹ (Мнение Л. А. Ельницкого, очевидно, основывается на сообщении Помпония Мелы (53, III, 47), уверенно отождествлявшего с Касситеридами острова у побережья Бретани, и Авиена (46, 90 - 114), называвшего те же острова Эстримнидами)

Выводов может быть два. Во-первых, Нормандские острова не тождественны Касситеридам, ибо Пифей, искавший торговые рынки для массалиотов, не мог не отметить их (особо отметить) в своих записках. Во-вторых, греки вернулись с Беррике на материк в районе Бретани, откуда направились вдоль побережья в сторону Бискайского залива.

Достигнув кельтского берега, Пифей взял курс к Геракловым Столпам. Блокада, видимо, его не смущала. И не только потому, что она была в кризисном состоянии еще в начале его путешествия, но и потому, что блокировался только выход из пролива. Эратосфен, сообщая, что карфагеняне, подобно критянам и троянцам, "топили в море корабли всех чужеземцев, которые проплывали мимо их страны в Сардинию или к Геракловым Столпам", вследствие чего "большая часть рассказов о западных странах не заслуживает доверия", ясно очерчивает сферу политических интересов Карфагена. Важнейшей стороной карфагенской политики (впрочем, не только карфагенской) была торговля. Карфагеняне всех впускали (считанные единицы) в расчете получить новые полезные сведения о дальних странах, но никого не выпускали.

Пифей до конца остается большим ученым. Он дает описание Бретани и ее населения, наносит на карту неизвестные дотоле очертания Бискайского залива, рассказывает об острове Уксисаме, постоянно ведет астрономические, географические, этнографические и навигационные наблюдения. "Когда Пифей наконец бросил якорь в марсельской гавани, - подытоживает Л. Кэссон, - он покрыл от 7 до 7,5 тысячи миль, как Колумб в свое первое путешествие. Он завершил один из самых смелых подвигов судовождения, сделанных когда-либо, и с точки зрения познания мира самый важный: с его времени и в течение веков географы пользовались его информацией о северных странах. Он обратил внимание на то, что страны, лежащие так далеко к северу, что все считали их бесплодными пустынями, были обитаемы" (114, с. 139).

"Бросил якорь в марсельской гавани..." Да бросил ли он его? Для сомнений в этом оснований более чем достаточно. Судя по мимолетному замечанию Полибия о том, что Пифей "добавляет еще, что при возвращении из тех мест он посетил всю береговую линию Европы от Гадир до Танаиса" (33, С 104), конец его путешествия не был столь радужным.

Как он ее посетил, пешком или по воде? Возможно, пешком, хотя немыслимо и бессмысленно обходить все хорошо известные береговые извивы Италии, Греции... Но их можно миновать, проложив прямой маршрут, например Генава (Генуя) - Тергеста (Триест) - Диррахий (Дуррес) - Афины - Фессалоники (Салоники) - Византий (Стамбул) и далее по побережью... Возможно - на корабле, если не трактовать фразу Полибия чересчур буквально. А что понадобилось грекам в Гадесе - городе карфагенян? Как они там оказались? И почему Пифей отправился оттуда не в Массалию, а к Танаису (Дон)?

Вопросов много, и не на все можно дать вразумительный ответ. Но кое-что станет понятным, если допустить, что он все-таки посетил Касситериды и вез оттуда олово. В Гадесе была сильная сторожевая база пунийского флота, карфагенские корабли патрулировали все западное побережье Иберии. Едва ли они причинили бы вред потрепанному кораблю с измученным экипажем, если... если на нем не было олова. А если было? Тогда становится ясной дальнейшая цепь событий. Карфагеняне захватывают корабль с драгоценным грузом и записями, но отпускают с миром хлебнувших морской жизни людей. Может быть, до Массалии сумел добраться один Пифей, остальные могли осесть в массалийских поселениях Иберии и юго-западной Кельтики. Может, добрались все или почти все. Возможно, их оставили в плену: они слишком много узнали, а Пифею удалось ускользнуть. Может быть... И что же? Денежки, затраченные на экспедицию, унес ветер; перипла нет, его нужно восстанавливать по памяти; олова нет, да и было ли оно... Этот Лжец Пифей будет теперь выкручиваться как угодно. Он просит еще один корабль? Прекрасно, пусть его дадут те, кто поверит его россказням...

Именно такое развитие событий может объяснить исключительное место Пифея в шеренге "лжецов", особенно если он действительно добрался до Массалии один. Но и свидетели мало могли помочь ему перед лицом разгневанных купцов и банкиров, вполне способных заподозрить сговор. А то, что он отправился почему-то именно в Скифию, к Танаису, может говорить о его предварительном знакомстве с восточным маршрутом. След этого необыкновенного человека затерялся где-то в необъятных пространствах Скифии...

Дома его ожидали насмешки, но по иронии судьбы именно они дали ему бессмертие. Мало кто помнил, что именно Пифей вычислил наклон эклиптики к экватору (23°49'), зато все знали, что "этот Лжец Пифей...". Суд истории оказался нескорым, но справедливым. Согласно его вердикту, мы называем Пифея одним из выдающихся мореплавателей, астрономов, математиков, географов и историков древности.