XXV. Залив Брадор. Лабрадор, Канада

Залив Брадор. Лабрадор, Канада

На берегу залива Брадор есть маленький летний лабрадорский поселок. В домах тепло и уютно. Кухни и спальни оклеены веселыми картинками из воскресных приложений к газетам. Деревянная мебель и утварь выкрашены в ярко-голубой и красный цвета, на крашеном полу постланы вязаные дорожки с изображениями кораблей, собак и птиц. На спинке качалки и на столе вышитые салфетки. Печь блещет чистотой, кастрюли и сковородки сияют. Вещей в домах немного, зато все, что есть, свое, большей частью сделанное своими руками, и несет на себе отпечаток домашнего уюта. Лабрадорцы - народ бедный, преимущественно потомки французов, поселившихся здесь несколько поколений назад. Каждый год на исходе весны из своих домов в глубине материка они перебираются сюда целыми семьями - мужчины, женщины, дети и собаки - на все лето охотиться на тюленей и ловить рыбу.

Залив Брадор служит также местом встреч ньюфаундлендских рыбаков. Их суда стоят на якоре в маленькой бухте против поселка. Рыбаки приезжают из далекого внешнего мира, и если у лабрадорца в кармане грош, то у них, по крайней мере, два; кроме того, они произносят французские названия Блан-Саблон, Анс-о-Лу и Иль-о-Буа как Блэнк-Салмон, Нэнси-лу и Айлибай. Поэтому они считают себя гораздо выше лабрадорцев и не очень дружат с ними. Но при всем этом они добродушны, отважны и ничуть не хуже своих соседей.

Островок, на котором расположен поселок, всего-навсего бедный, непритязательный клочок земли без единого деревца, но для нас, нашедших здесь освобождение из морского плена, в нем заключено все, что может дать человеку любая суша и даже родная земля. Маленькие холмики представлялись нам горами, и мы взбирались на них, чтобы обозреть мир. Узкие ущелья казались надежной защитой от ветра, пруды превратились в озера, в которых можно было купаться, а уж как мягок бы А мох под нашими босыми ногами!

Мы провели в уютной островной бухточке три ночи. Сначала был ветер и дождь, потом выглянуло солнце и стало тихо. Оба дня мы делали попытку отплыть, однако каждый раз удавалось дойти лишь до скалы, называвшейся Бульдог. Там мы толклись часами. Причем иной раз нас прибивало так близко к скале, что приходилось пускать в ход весла, чтобы не налететь на нее. С наступлением темноты мы каждый раз возвращались назад и снова бросали якорь в глубине бухты. После этого шли в гости или принимали гостей у себя.

В один из вечеров у нас состоялась памятная беседа. С нами обедали два капитана, Эндрюс и Барбур, из залива Тринити. За бобами и ромом они рассказали нам о тяжкой жизни на тюленьих промыслах Ньюфаундленда, о бедствиях и опасностях, которым подвергаются охотники. Когда они дошли до трагических событий весны 1914 года, я, припомнив свои тогдашние записи, в свою очередь рассказал, что мне было известно. Позже нашел среди бумаг эти записки. Вот они.