Горы растут в спазмах землетрясений [1957 Шалимов А.И.

Лагерь стоял на берегу голубого озера. В неподвижной воде отражались деревья, зубчатые уступы скал, покрытые снегом вершины. Указывая на одну из них - далекую пирамиду льда и скал, Закир задумчиво говорил:

- Видишь, это Ганза. Ты заколеблешься, если спрошу, что прекраснее - она сама или ее отражение в прозрачном зеркале Искандер-Куля. На сверкающей белизне ее склонов еще не ложился человеческий след.

- Сердце мое полно почтения к твоим словам, самый мудрый из молодых геологов, - неторопливо возразил седобородый Мирзо Алиев, наш проводник и охотник, - но сейчас ты ошибся. Дерзкие пришельцы побывали на вершине красавицы Ганзы...

Мы сидели на кошмах вокруг брезента, служившего столом. Рядом среди зарослей тала и молодых берез белели палатки. Дым костра поднимался тонкой струей над вершинами елей и таял в синеве вечернего неба.

- Я сказал то, что слышал от своего деда. Искандер Зуркарнайн^*, чужеземный вождь, много веков назад посетил наши мирные горы. Развалинами, слезами и кровью был отмечен путь его воинов. Здесь, на берегах голубого Искандер-Куля, пришельцы разрушили богатый старинный город. Они не оставили камня на камне от домов, вырубили сады, вытоптали посевы. Они хорошо сделали свое злое дело. Даже следы города исчезли. Люди искали и не могли найти места, где он стоял. Когда Искандер увидел сияющую вершину Ганзы - Матери гор, его обуяла гордыня. "На этой земле ничто не может быть выше стопы моего солдата", - сказал Искандер. И он приказал воинам подняться на вершину Матери гор. Воины поднимались много дней и, наконец, достигли вершины. Там на желтой скале, одиноко возвышавшейся среди льда, они вырубили лицо Искандера. Неслыханная дерзость не осталась безнаказанной. Землетрясение прокатилось по склонам оскорбленной пришельцами Ганзы. Ее вершина поднялась еще выше в синее небо, а непрошенные гости погибли в урагане снежных лавин. Испуганный Искандер поспешил покинуть негостеприимные горы.

^* (Искандер Зуркарнайн - Александр Двурогий; так называют в Узбекистане Александра Македонского. Прозвище связано, вероятно, с тем, что греческий полководец носил шлем, украшенный рогами.)

- Осталось, - помолчав, ответил Мирзо Алиев. - Но еще не родился смельчак, который ступит на вершину Матери гор.

- Придется попробовать, - усмехнулся Закир, - может, найдем там руду! Знаешь, друг, - продолжал он, обращаясь ко мне, - самое интересное в этой легенде - город, разрушенный войсками Александра Македонского. Может быть, именно вблизи города находились древние рудники, которые мы разыскиваем?

- Меня больше всего заинтересовал рассказ о землетрясении, - возразил я. - "Ее вершина поднялась еще выше в синее небо". Это замечательно! Вот ответ на вопрос, как растут горы. Медленные спокойные поднятия хребтов, происходящие со скоростью нескольких миллиметров или сантиметров в год, сменяются во время землетрясений быстрыми, резкими движениями. Горы растут в спазмах землетрясений. Жители гор, вероятно, не раз бывали свидетелями таких резких поднятий. Из этого родились легенды.

- Резкие поднятия гор при землетрясениях не доказаны, - заметил Закир.

- Вернее, не наблюдались геологами, - поправил я. - Однако все говорит за то, что такие поднятия происходят. В предгорьях при сильных подземных толчках наблюдались вертикальные смещения земной поверхности в несколько метров высотой. Очень возможно, что в горах размах движений еще больше. Перевалы через Гималаи, доступные в раннем средневековье для вьючных караванов, сейчас с трудом преодолеваются альпинистами. Как это объяснить?

- Альпинисты плохие! - захохотал Закир. - Ты сам знаешь! Мы с тобой излазали весь гребень Гиссара, простучали молотками каждый выступ скал. Это была наша работа. Мы поднимались на вершины в поисках руды. А они!? Они поднимались, чтобы подняться. Помнишь, мы встретили альпинистов на Казноке? Помнишь, какие у них были лица, когда они вылезли на вершину и увидели, что мы сидим там и колотим камни? Мы им сильно испортили аппетит... Они думали, что на Казноке еще не ступала нога человека...

- Ты разве против альпинизма? - не выдержал я.

- Зачем! - удивился Закир. - Я сам альпинист. Значок имею. Альпинизм - хорошее дело, - Закир даже прищелкнул языком. - Очень хорошее. Я против тех, кто превращает альпинизм в прогулку. Надо, чтобы альпинисты дело полезное делали, руду искали, карты составляли...

- Ясно, - сказал я, - оставим в покое альпинистов и Гималаи. Однако резкие поднятия берегов Аляски доказаны геологами. При землетрясении 1899 года некоторые участки южного берега Аляски поднялись над уровнем моря на десять - пятнадцать метров. Эти перемещения захватили и прибрежную часть морского дна. Над водой появились новые острова и рифы. Изучая последствия землетрясения, геологи установили, что поднятия берегов Аляски происходили уже не один раз. На побережье нашли несколько уступов морских террас с остатками пляжей. Терраса, возникшая при землетрясении 1899 года, имела около 3 метров высоты. Следующая, более высокая, терраса уже заросла лесом двадцатипятилетнего возраста. Вероятно, она была приподнята над уровнем прибоя при землетрясении 1875 года. На еще более высокой террасе рос семидесятилетний лес. Можно думать, что она поднялась при землетрясениях 1825- 1830 годов. Разве это не доказательства резких поднятий, связанных с землетрясениями?

- Не знаю, - отмахнулся Закир. - Я такой: пока сам не увижу, не поверю...

Вдали что-то сверкнуло. Я глянул вверх. Пока мы болтали у костра, небо затянуло тучами.

На севере вокруг Ганзы собиралась гроза. В клубящихся темных облаках засверкали зигзаги молний.

- Буря идет, - сказал Мирзо, вставая. - Надо укрепить палатки... Ганза сердится, - добавил он, когда яркая молния вырвала из темноты крутые склоны далекой горы. - Будет плохая ночь...

Дождь начался вскоре после того, как мы забрались в палатки. Первые капли звонко забарабанили по туго натянутому тенту.

Вначале мне показалось, что дождь не сильный. Я повернулся на бок и уже начал засыпать, когда в палатку через плотно застегнутую дверь с трудом пролез Бал - охотничий пес Мирзо. Пес был такой мокрый, словно он только что вылез из Искандер-Куля. Он попытался отряхнуться, обдал нас тучей холодных брызг, загасил свечу и был немедленно выгнан наружу рассвирепевшим Закиром.

Шум дождя все усиливался и вскоре превратился в сплошной гул. Палатка заполнилась тонкой водяной пылью, а под наши матрацы потекли мутные ручьи.

Закир, чертыхаясь, вылез из спального мешка и начал одеваться.

Палатка содрогнулась под налетевшим шквалом ветра; послышался треск, и водяная пыль стала гуще.

- Тент улетел, - прокричал мне в самое ухо Закир. - Вставай. Дождь такой, что палатка не выдержит.

По крикам, доносившимся снаружи, мы поняли, что ветер опрокинул соседнюю палатку. Закир накинул брезентовый плащ и отправился на помощь, а я накрылся седлом, лежавшим в углу, и, привалившись к одному из кольев, который угрожающе трещал, пытался его удержать.

Потоки воды текли через палатку, постепенно снося все, что лежало на полу, к одной из стенок. Молнии сверкали прямо над головой, и оглушительные, похожие на выстрелы, удары грома следовали один за другим без перерыва.

Потом гром начал утихать, но дождь, казалось, все усиливался.

В палатку пролез Закир с электрическим фонарем в руке, за ним Мирзо и один из наших рабочих. Шествие замыкал пес. Со всех ручьями текла вода. Закир посветил фонарем и, убедившись, что в палатке не осталось сухого места, присел на корточки возле намокшего спального мешка. Мирзо и рабочий последовали его примеру. Бал скромно устроился у самого входа, всем своим видом показывая, что он старается занять как можно меньше места.

- Палатку не поставить, - махнул рукой Закир. - Да и незачем. Все уже вымокло. Третья палатка уцелела, но там тесновато - не повернуться...

Наступило молчание. Дождь лил с прежней силой.

- Быстро собралась гроза, - заметил Закир, тщетно пытаясь закурить мокрую папиросу. - С чего бы? Вечером небо было совсем чистое.

- Плохое дело, - задумчиво сказал Мирзо, - не помню здесь такого дождя. Это не к добру...

- Верно, - невесело усмехнулся Закир. - Что не к добру, сами чувствуем. Сухой нитки не осталось.

- Я не про то, - возразил Мирзо, выжимая морщинистой рукой серую бороду.

Дождь лил всю ночь. К рассвету он начал утихать, но не перестал.

Мокрые и продрогшие, мы вылезли из палатки, едва лишь забрезжил серый рассвет. Под ногами хлюпала размокшая земля. Вокруг все тонуло в густом сером тумане. Шелестел в листьях мелкий дождь. Внизу за кустами глухо шумела река.

- Теперь зарядил на целый день, - с. отвращением сказал Закир, стуча зубами от холода. - Чаю бы горя чего! Ты ведь колдун, Мирзо, ты все можешь...

Пока мы по очереди переодевались в единственной непромокшей палатке, Мирзо ухитрился разжечь под кустом костер. Вскоре все, обжигаясь, пили темный, как чернила, чай.

Дождь продолжал моросить. Время от времени он усиливался и дождевые капли громко барабанили по намокшему тенту. Гул реки становился все явственнее. В нем можно было отчетливо различить глухие удары: видимо, вздувшийся поток увлекал с собой большие камни.

В полдень в гул реки вплелся какой-то новый звук. Он зародился наверху, на склонах, и, быстро нарастая, превратился в угрожающий грохот. Казалось, где-то совсем близко стремительно несется курьерский поезд.

Мы выскочили из палаток. Грохот завершился резким ударом, от которого дрогнула под ногами земля.

- Лавина, - пробормотал Закир, глядя округлившимися глазами то на меня, то на Мирзо. - Прошла совсем близко. Как бы следующая не прикрыла нас!..

- Нет, - спокойно сказал Мирзо. - Здесь не достанет. Место хорошее...

Грохот далеких и близких лавин слышался все чаще. Дождь ускорил таяние снегов. Потоки воды, низвергавшиеся по склонам, увлекали с собой обломки горных пород, порождая сели^* и лавины.

^* (Сели - грязевые потоки в горах, возникающие в сухих долинах после сильных дождей; мешанина камней, грязи и воды. Движутся обычно со значительной скоростью, все сметая на своем пути. Уничтожают лес, увлекая с собой целые деревья; очень опасны для построек и дорог.)

Странное беспокойство овладело Балом. Спокойный обычно пес, поджав хвост, слонялся по лагерю и, казалось, не мог найти себе места. Он по очереди подходил к каждому из нас, заглядывал в глаза, тихо повизгивал.

- Испугался лавин, - посмеивался Закир. - Трус ты, а не охотничья собака.

Старый охотник несколько раз выходил на дождь, всматривался в густой туман, прислушивался.

К вечеру дождь перестал, туман поднялся, открывая темные, омытые дождем склоны гор. Оказалось, что уровень Искандер-Куля заметно повысился. Песчаные пляжи были залиты. Взмученные воды подступили вплотную к кустам, окружавшим наш лагерь. Вскоре в просветах между тучами появились клочки туманного синего неба.

Бал не успокаивался. Он бродил по лагерю, время от времени забивался под мокрые кусты и подвывал.

Несмотря на то, что погода улучшалась, всеми нами овладела какая-то неясная тревога. Может быть, она явилась следствием бессонной ночи и странного поведения Бала...

Мирзо велел рабочим пригнать лошадей поближе к лагерю.

Проглянуло низкое уже солнце, и мы начали торопливо развешивать для просушки мокрые спальные мешки, матрацы, ватники.

Ярко запылал костер, зашипел в казане бараний жир.

Дальше все развернулось неожиданно и стремительно.

Я поспешно глянул вверх, думая, что увижу где-нибудь на склоне лавину, но в этот момент сильный толчок швырнул меня на землю. Падая, я заметил, как перевернулся казан с пловом и как Закир, пытаясь удержаться на ногах, уронил палатку.

Ошеломленный падением, я присел на мокрой траве. Грохот, похожий на раскаты тяжелого грома, доносился откуда-то из-под земли. Он сливался с гулом, нарастающим на окрестных склонах. Это шли, стремительно увеличивая скорость, лавины. Их ударов я не слышал. Они потонули в раскатах подземного грохота.

Снежное облако вдруг окутало далекую вершину Ганзы, белые змеи снеговых лавин побежали по ее темным скалистым склонам. Серая скала, повисшая над Искандер-Кулем, дрогнула и вместе с растущими на ней высокими елями скользнула в озеро.

Я попытался подняться, но в этот момент новый сильнейший удар опрокинул меня на землю. Где-то совсем близко затрещали ломающиеся деревья, и озеро, плеснув широкой волной, хлынуло в лагерь. Я инстинктивно ухватился за ствол молодой березы. Холодная мутная вода поднялась до колен и стала медленно уходить, унося с собой спальные мешки и матрацы.

Ганза. 'Где токмо ни увидишь с расселинами каменные горы, тут оставшиеся следы земного трясения быть не сомневайся, тем суровейшего, чем неустройнее суть развалины, стремнины и хляби.' (М. В. Ломоносов, 1757 г.)

Странные волны образовались на зеленых склонах над озером. Эти волны побежали вниз к Искандер-Кулю. Мне показалось, что окрестные горы проваливаются в озеро. Кажется, я громко вскрикнул, но голоса моего, наверное, никто не слышал. Его заглушили новые раскаты подземного гула. Гул сопровождался пронзительным шипеньем. Казалось, совсем близко взрываются гигантские паровые котлы и освобождаются огромные массы пара. Однако последовавший за этим толчок был слабее предыдущих.

Зеленые волны на склонах гор, скользя вниз, набегали одна на другую и превращались в огромные оплывины. Размокшая от дождя почва вместе с кустарниками и небольшими деревцами сползла в озеро, обнажив скалы.

Ошеломленный происшедшим, я продолжал судорожно сжимать спасительный ствол молодой березы. Подземный гул затихал. Только на далеких склонах еще слышался глухой треск и тяжелые удары лавин. Постепенно и они смолкли. Воцарилась полнейшая тишина.

Внезапно задергалась упавшая на землю палатка и из-под нее высунулась мокрая физиономия Закира.

- Я действительно утонул или мне это только показалось? - спросил он, пытаясь улыбнуться. Губы его побелели, а из глубокой царапины на щеке текла кровь.

Я шагнул ему навстречу, чтобы помочь подняться. Мокрые ноги казались чужими, колени дрожали.

- Вот и все, - продолжал шутить Закир. - Неправда ли, очень интересно? Однако где Мирзо и остальные?

Рабочие, бледные, мокрые и исцарапанные, один за другим вылезали из кустов. Последним подошел Мирзо, ведя на поводу дрожащих лошадей.

- Все налицо, - констатировал Закир. - Отделались легким испугом! Жаль только, что плов пропал...

Пропал не один плов. Добрую половину нашего походного снаряжения смыло озеро. Исчез и Бал. Волна, хлынувшая на берег, вероятно, унесла его с собой.

- Предчувствовал, бедняга, конец, - грустно сказал Закир, когда выяснилось, что Бала нигде нет.

- Может быть, он чувствовал слабые подземные толчки, которых не ощущали мы, и потому так беспокоился, - предположил я.

Мирзо, тщательно обыскав берег и кусты, за весь вечер не проронил ни слова. От ужина он отказался и одиноко сидел в стороне возле палаток. Мне казалось, что в его бесцветных старческих глазах, устремленных на огонь, блестят слезы.

Рабочие, отправившиеся за топливом для костра, сообщили, что река, впадавшая в озеро вблизи нашего лагеря, исчезла.

- Значит, обвал перегородил долину, - серьезно сказал он. - Воды много, она накапливается там наверху.

Если река прорвет плотину, для нас это может оказаться похуже землетрясения.

Однако уходить было некуда. На склонах было еще опаснее. Слабые подземные толчки время от времени заставляли вздрагивать землю. Гул обвалов доносился в лагерь. Продолжались оползни размокшей после дождя почвы.

Сидя у костра, мы тихо разговаривали о пережитом землетрясении.

- Вот что значит правильно выбрать место для лагеря, - говорил Закир. - Поставь палатки поближе к склонам - и была бы братская могила. Бала жалко, - продолжал он, взглянув на сгорбленные плечи Мирзо. - Хороший был пес...

- Сильное землетрясение, - сказал я. - Настоящее! Как ты думаешь, Закир, на сколько баллов^* его можно оценить?

^* (Балл - единица измерения, принятая для определения силы землетрясения.)

- То, что я видел, - не задумываясь ответил Закир, - позволяет оценить его на десять баллов. Город, захваченный таким землетрясением, разрушило бы до основания.

- Но ты же почти ничего не видел, лежа под палаткой! А метеостанцию на противоположном берегу озера не разрушило. Там виден свет. Это не костер, а свет в окне. Значит, дом хотя бы частично уцелел...

- Метеостанция построена с учетом сейсмичности района, - перебил Закир. - Каркас там железобетонный, а в фундаменте есть специальные прокладки. Такая постройка выдержит и толчки в десять баллов. Ты посмотри на склоны. Почва местами сползла вместе с лесом. Это бывает только при десятибалльных или еще более сильных землетрясениях.

- Ты забыл, что землетрясение произошло после сильного дождя. Грунт был напитан водой. Оползни и обвалы влажного грунта возможны при семи-восьми балльных землетрясениях.

- Ну, уж это дудки! - возмутился Закир. - Не пробуй убеждать меня, что землетрясение было семибалльным. При семибалльных землетрясениях обваливаются трубы на крышах, в стенах появляются трещины, могут быть отдельные оползни на песчаных берегах. А нас швыряло, как мячики, чуть не утопило в выплеснувшемся на берег озере. Это десять баллов, если не одиннадцать.

- Слушай, друг, - вкрадчиво сказал Закир. - Десять - и ни балла меньше. Десять - потому, что выплескивание озер наблюдается именно при десяти баллах. Десять - уже хотя бы потому, что тебя будут больше уважать, раз ты пережил десятибалльное землетрясение. По рукам?..

- Завтра мне, может, мало будет и десяти баллов, - посмеивался Закир. - А как ты думаешь, какова причина этого землетрясения?

- Землетрясение это, конечно, тектоническое, - оно связано с резкими движениями земной коры. Здесь в окрестностях Искандер-Куля горные хребты пересечены глубокими разломами. Вероятно, по одной из трещин разломов произошло резкое перемещение. Какой-то участок хребта поднялся или опустился по отношению к окружающим. Толчки, связанные с этим перемещением, и вызвали землетрясение.

- Объяснил, как в учебнике геологии, - усмехнулся Закир. - Трещины в земной коре. Резкие движения по трещинам? А почему возникают трещины? Почему по ним происходят резкие движения? В чем причина всего этого?

- Ха! Мне нужно объяснение, а не общие фразы. Скажи, - тебе не приходило в голову, что неожиданно собравшаяся вчера гроза может быть как-то связана с землетрясением?

- А может, и не случайное! Весь день стояла великолепная погода, а потом в течение двух часов разразилась не менее великолепная гроза.

- Не в эти месяцы! Даже Мирзо сказал, что гроза необычная и предвещает что-то более серьезное. В чем дело?

- Не знаешь? Я тоже не знаю, но думаю так: гроза собралась потому, что резко изменились электромагнитные свойства атмосферы. Они могли измениться, если резко изменились магнитные свойства горных пород. Подобно вспышке, появилась этакая новая магнитная аномалия. Почему она появилась? Вещество в земных недрах необычайно активно. Может быть, там в меньших масштабах происходят ядерные реакции, подобные тем, которые наблюдаются на Солнце. Вот и ударил снизу, из глубин Земли, луч газов или расплавленного вещества - расплавленной магмы. Подобно солнечному протуберанцу, врезается он снизу в земную кору, проникает сквозь нее. Его движение изменяет магнитное поле. Возникает магнитная аномалия. Прекратится движение протуберанца - и аномалия исчезнет без следа, но, пока он живет и развивается, аномалия будет существовать. Когда протуберанец достигнет более высоких горизонтов земной коры, его напор и происходящие в нем взрывные реакции заставят зашевелиться разломы. Произойдет землетрясение.

- О связи землетрясения с грозой - сейчас. А о связи землетрясений с движениями расплавленной магмы говорил еще в 1932 году японский исследователь Ишимото. По его мнению, землетрясения возникают при резких выбросах магмы из глубоких очагов в верхние слои земной коры. Эти выбросы и вызывают толчки землетрясений. Магматические выбросы и связанные с ними сотрясения приводят также к образованию разломов. Таким образом, Ишимото считает, что разломы не причина землетрясений, а явление, сопровождающее их.

- Это может оказаться справедливым для вулканических областей, где имеются действующие вулканы, - сказал я. - В Японии вулканическая деятельность еще не угасла. Там некоторые подземные толчки могут быть связаны с движениями магмы в земных недрах. Однако в Тянь-Шане вулканов нет...

- Большинство исследователей связывают наиболее сильные японские землетрясения с образованием разломов в земной коре, но не с извержением вулканов, - заметил Закир. - А Ишимото говорил именно о наиболее сильных землетрясениях.

- Там это возможно, - не уступал я, - магма движется к каналам вулканов; она вскипает, в ней происходят взрывы газов. Вот источник толчков. Но здесь в Тянь-Шане...

- Здесь все может быть точно так же, - сказал раздосадованный Закир, - только расплавленная магма еще глубоко, она лишь прогрызает земную кору и, не находя выхода на поверхность, вызывает подземные толчки. От этих толчков образуются разломы и происходит все то, что сегодня нам пришлось испытать.

- Не сердись, Закир, - усмехнулся я. - В твоем предположении есть одна очень интересная мысль. Может быть, действительно магнитные свойства горных пород меняются перед землетрясением. Тогда это путь для предсказания подземных толчков. Магнитная стрелка каких-то очень чувствительных приборов могла бы стать барометром землетрясений. Ты представляешь, какое это было бы открытие?

- Представляю, - сказал польщенный Закир. - Об этом стоит подумать...

Мы улеглись спать на мокрых кошмах возле самого костра. Засыпая, я видел сгорбленные плечи Мирзо, неподвижно глядевшего на огонь.

Меня разбудило движение в лагере: показалось, что надо мной пролетела лавина, обдав водяными брызгами и грязью.

Я торопливо приподнялся. Была глубокая ночь. Ярко пылал костер. На брезенте, которым я был прикрыт, действительно темнели свежие пятна грязи.

Что-то, похожее на всхлипывания, послышалось за моей спиной, и в ответ раздался радостный визг. Я поспешно оглянулся.

Старый Мирзо обнимал трясущимися руками голову Бала. По морщинистым щекам охотника текли слезы. Пес повизгивал и прижимался мокрой головой к его седой бороде.

Заметив, что я поднялся, Бал вырвался из объятий Мирзо, прыгнул ко мне, лизнул большим шершавым языком прямо в губы и, перескочив через спящего Закира, снова вернулся к хозяину.

- Оттуда пришел, - сказал Мирзо, указывая на озеро. - Наверно, плыл, потом шел по берегу. Очень мокрый, очень грязный. Якши Бал, якши...

Это были первые слова, произнесенные стариком после исчезновения Бала.

Утром мы с Закиром отправились смотреть, что натворило землетрясение.

Вода уже стекла, склоны подсохли; мы легко пробирались по тропе через густой березовый лес, которым поросла дельта исчезнувшей реки.

У подножия склона молодые березки были поломаны и прижаты камнями к земле, а на тропе лежали большие глыбы серого известняка - следы одной из вчерашних лавин.

Дальше тропу пересекала глубокая трещина в грунте. Вода уже размыла ее стенки и частично занесла илом и грязью, но местами глубина достигала еще нескольких метров.

Я сфотографировал Закира на краю трещины, потом, выбрав наиболее узкое место, мы перепрыгнули через нее и пошли дальше.

Вздувшийся грунт с конусами грязи и песка вскоре указал нам следующую трещину. Она закрылась еще во время землетрясения. Грязь и песок были выдавлены из нее вместе с грунтовыми водами, образовав миниатюрное подобие грязевых вулканов.

Через несколько шагов мы попали в целый лабиринт трещин, пересекавших лес во всех направлениях. Большинство из них были неглубоки: их уже засыпали обвалы стенок; некоторые заполнились водой. Корни многих деревьев были разорваны. Тропа исчезла.

- Нам повезло. Если бы эти разрывы грунта образовались в нашем лагере, сегодняшняя экскурсия едва ли состоялась бы.

- Особенно, если трещины, открывшиеся при одном толчке, закрываются при другом.

- Брр, - сказал Закир, - лучше погибнуть от лавины, чем быть этак заживо похороненным.

Описав и сфотографировав трещины, мы двинулись дальше.

Вскоре удалось отыскать тропу, которая вывела нас на крутой склон долины. Идти стало труднее: целые куски, тропы оползли вместе с почвой, и местами приходилось карабкаться по крутому скользкому склону, держась руками за уцелевший колючий кустарник.

Глубокие вмятины и борозды в мягком грунте указывали на вчерашние камнепады. Лес под нами выглядел так, словно по нему был произведен мощный артиллерийский налет. Лавины пропахали зеленую чащу. Расщепленные стволы и ветви торчали среди обломков скал.

Мы вылезли на невысокий поперечный хребет и... остановились в изумлении. Мы были готовы ко всему, но то, что открылось нашим глазам, превосходило самые смелые ожидания.

Глубокое ущелье, пропиленное рекой в толще серых известняков, совершенно изменилось. Крутые обрывистые склоны во многих местах обвалились, похоронив вековой лес, росший на дне ущелья. Острый мыс, который загораживал верховья, исчез, и на его месте виднелся вал каменных глыб, совершенно перегородивший долину. Это, видимо, и была плотина, остановившая реку.

Большие черные ели, висящие на одних корнях, покачивались подобно треугольным маятникам, вдоль верхней кромки ущелья. Пока мы ошеломленно глядели на этот хаос разрушений, одна из елей оторвалась и полетела вниз, ударяясь о скалистые выступы обрыва. На середине пути огромное дерево переломилось, как спичка, и, кувыркаясь по склону, приткнулось на выступе скалы.

- Семь баллов... - многозначительно протянул Закир.

Сзади послышался лай. Бал огромными прыжками несся к нам по склону. Следом за ним Мирзо и Карим - один из наших рабочих, - осторожно вели на поводу лошадей.

Рано утром они отправились вокруг озера на базу за продуктами и запасным имуществом.

- Дорога нет начальник, - еще издали крикнул Карим, - совсем озеро пошел...

- Большой обвал, - сказал, подходя, Мирзо, - обвалилось с полкилометра тропы. Склон крутой. Лошадей не проведешь. Хотим этой долиной...

Он не кончил, остолбенело глядя перед собой.

Подошедший вслед за ним Карим ахнул и принялся растерянно теребить бороду. Даже Бал, выйдя на гребень хребта, склонил набок большую, лобастую голову и вопросительно поглядывал то на преображенное ущелье, то на нас.

- Тропу поправят не скоро, - задумчиво сказал Мирзо. - Землетрясение сильное. Близкие кишлаки, наверно, разрушило. Будем делать плот. Поплывем по озеру.

- Дело, - согласился Закир, - возвращайся в лагерь и командуй, отец.

Мирзо, в знак согласия, коснулся рукой бороды и потянул лошадь за повод. Карим, причмокивая, последовал за ним.

Мы с Закиром решили добраться до главного обвала и посмотреть новое озеро.

Лишь к полудню нам удалось обогнуть засыпанное ущелье и подойти к подножию главного обвала. Подъем на него оказался делом не легким. Огромные серые глыбы, беспорядочно нагроможденные одна на другую, угрожающе шевелились, когда мы перелезали через них.

- Обвалилось несколько сот тысяч кубических километров скал, - заметил Закир, отирая пот со лба. - В других местах обвалы как будто меньше. А здесь развалился целый отрог хребта. В чем дело? Несколько дней тому назад этот гребень казался солидным и прочным.

- Может быть, близко эпицентр землетрясения, - предположил я.

- Великолепно, - восхитился Закир, - пережить десятибалльное землетрясение в двенадцати километрах от его эпицентра! Второй раз так не повезет...

По другую сторону его уже раскинулось небольшое озеро. Голубая поверхность была подернута легкой рябью.

- Плотина прочная, - задумчиво сказал Закир, - через несколько лет здесь будет большое озеро. Пожалуй, оно протянется на несколько километров вон до тех скал...

Что это? - изумленно воскликнул он, указывая вверх по долине.

Впереди, в нескольких километрах от нас, высокий темный уступ пересекал широкую зеленую долину. Подобно крепостной стене сбегал он с одного склона, пересекал плоское дно и резкими зигзагами поднимался на другой склон. На гребнях склонов он был выше; казалось, что стена увенчана высокими пилонами. Посредине, в наиболее низкой части уступа что-то серебрилось. Разорванная уступом река превратилась там в водопад.

- Этого не было, - растерянно бормотал Закир, водя пальцем по карте. - Я проходил там всего несколько дней назад. Дно долины полого поднималось до самого ледника. А теперь ледник почти не виден за этим уступом. Так ведь это же сброс^*, - закричал он вдруг, - сброс, который образовался при вчерашнем землетрясении! Вся верхняя часть долины поднялась на несколько десятков метров. Фотографируй скорее! Что ты стоишь?

^* (Сброс - разрыв горных пород, из которых состоит земная кора. По трещине сброса один блок поднимается (или опускается) по отношению к другому. Трещины сбросов обычно вертикальны или круто наклонены.)

- Пока сам не увижу, не поверю, - сказал я, вынимая фотоаппарат. - Ты не помнишь, чьи это слова, Закир? Становись, я сфотографирую тебя на фоне сброса, которому меньше суток от роду. Поднялись не только верховья долины, поднялся и водораздельный гребень хребта. Взял да и подрос сразу на несколько десятков метров. Вот где, вероятно, был настоящий эпицентр землетрясения, а все остальное, в том числе и обвал, на котором мы стоим, лишь колокола разной величины. Они зазвонили потому, что там, - я указал рукой на темную стену, пересекавшую долину, - сильно дернули за веревку.

- Ну уж нет, - решительно крикнул Закир. - Не думай, что теперь тебе удастся убедить меня во всем. За веревку дернули совсем в другом месте. Может быть, очень глубоко. Как это произошло, мы с тобой пока еще не знаем. А этот сброс просто самый большой колокол. Там поднялось, здесь обвалилось, на Искандер-Куле посыпались камешки и плеснуло водичкой, а причина всего этого так и осталась в тайниках земных недр.

- Растут в спазмах землетрясений, - торжественно закончил Закир.