Глава двенадцатая. Малабар и Каликут

Подайте карту мне ... 
Вот, дети, золотые рудники, 
Здесь груды драгоценностей и специй ... 

Марло, "Тамерлан Великий", V, 3.

Мел и бар - большое королевство на западе. 
Здесь свой король и свой язык. Живут тут 
идолопоклонники, дани никому не платят. 

Марко Поло, "Путешествия", гл. 188.

Весь Малабарский берег зелен, покрыт 
высокими деревьями, это поистине зеленая и 
приятная для взора страна. 

Ян Хейген ван Линсхотен, "Путешествие в Ост-Индию", I, 67.

И прежде всего вы должны знать, что город 
Каликут велик и ведет большую торговлю. Он 
стоит на материке у самого моря, но ближайший к 
нему порт находится от него почти на целую лигу.

Роджер Барлоу, "Основы географии", 1540.

В 1498 году город Каликут был самым важным торговым портом на Малабарском побережье Индии^*. Малабар - узкая полоска земли, протяжением около 150 миль, идущая от горы Дели на севере (12°2' северной широты) до мыса Коморин на юге. От остального Индостана он отделен цепью холмов - Западными Гатами (Сахиадри). Малабар - это особая область в географическом и этническом отношении. Даже ныне он сохраняет своеобразный быт и социальную организацию.

^* (Слово "Малабар" происходит от дравидийского слова "мала" - "холм" я арабского "барр" (или персидского "бар") - "страна", "материк".

[Дравидийские языки - обособленная семья языков народов Южной Индии, на которых в настоящее время говорит свыше 80 миллионов человек. На Малабарском берегу наиболее распространены: к югу от Каликута - малайяли, а к северу от Каликута - каннара. - Прим. ред.])

Несмотря на незначительную протяженность Малабарского побережья, на нем было расположено множество мелких княжеств, соперничавших друг с другом и стремившихся захватить возможно большую долю оборота внешней торговли, имевшей важное значение и весьма прибыльной. Находясь в сфере действия благоприятных муссонных ветров и занимая выгодное географическое положение на путях, по которым шла торговля между Индией, Малайей, Цейлоном, Индонезией и Китаем, с одной стороны, и Африкой, Персией, Аравией и иными странами, прилегающими к Красному морю - с другой, прибрежные малабарские города в течение столетий были важнейшими перевалочными пунктами азиатской морской торговли.

Самым значительным и богатым из всех этих портов был Каликут; хорошо зная об этом городе и размерах его торговли по письмам и отчетам, Гама направился из Малинди именно туда. Однако местоположение Каликута не благоприятствовало тому, чтобы он стал морским портом - оно и сейчас неблагоприятно для этого. Поблизости от него нет естественной гавани; берег совершенно не защищен от юго-западного муссона; около города нет судоходной реки. В 1498 году морские волны бились чуть ли не о самые стены городских домов, которые, теснясь, спускались к воде. Судам приходилось бросать якорь на открытом рейде, против какого-либо из рукавов дельты реки, разветвляющейся приблизительно в одной миле к югу от города и затем уже текущей через город к песчаному берегу моря по множеству мелких протоков и каналов. Ее вонючие, илистые, грязные берега кишели маленькими красными крабами, буквально сновавшими под ногами. В тине барахтались крокодилы^*, часто нападавшие на лодочников, грузчиков и пловцов; у мелководных берегов этих протоков и на морском берегу, вытянувшись в длинные ряды, бродили стаи искавших пропитания зимородков и белых цапель. К берегу могли подойти морские суда только с самой малой осадкой, а также небольшие туземные суда и выдолбленные челноки.

^* (Европейцы очень удивлялись, увидев впервые крокодилов. Барлоу говорит в своих "Основах географии" (около 1518 года): "В реке... находятся крокодилы, то есть рыбы, имеющие вид мужчин и женщин; днем они в воде, а ночью выходят на землю; это - те существа, которых мы зовем русалками".)

Сам город не производил большого впечатления на человека, видевшего его впервые. На протяжении около мили дома тесно лепились друг к другу, затем, миль на шесть вдоль берега, дома становились реже. Стены были "высотой с конного" - как выразился один итальянский путешественник в эпоху Гамы, - "а дома по большей части покрыты пальмовыми листьями". Почти все дома были одноэтажные - дело в том, что стоит "лишь копнуть землю на четыре-пять пядей, чтобы обнаружить воду", - так что заложить прочный фундамент, необходимый для возведения крупных зданий, было невозможно. Часть домов более богатых горожан была из кирпича-сырца, некоторые были каменные, но все были построены хорошо, что свидетельствовало о благосостоянии жителей.

Улицы Каликута, узкие и нередко извилистые, меняли свое направление в зависимости от протоков и каналов. С высоких кокосовых пальм и лоз черного перца, росших повсюду, прыгали обезьяны; по крышам и ветвям деревьев, оглашая воздух хриплыми криками, величественно разгуливали длиннохвостые попугаи. Павлины и голуби, не обращая ни на кого внимания, невозмутимо искали пищу в пыли дорог. Ночью лисицы и другие мелкие животные делали набеги на сады, поедая плоды и овощи. Хотя все эти грабители причиняли большой урон, религиозные верования страны запрещали убивать их; жители не истребляли даже наиболее ядовитых змей, от укусов которых гибло много людей (как гибнет и теперь).

Внизу, у самого моря, набитые ящиками, тюками и мешками стояли большие склады, специально приспособленные для того, чтобы в них не проникала сырость. Здесь было все - китайский шелк, тонкая хлопчатобумажная ткань местного производства, знаменитая по всему Востоку и в Европе^*, гвоздика, мускатные орехи, их сушеная шелуха, камфора из Индии, корица с Цейлона, перец с Малабарского побережья, с Зондских островов и Борнео, лекарственные растения, слоновая кость из внутренних областей Индии и Африки, связки кассии, мешки кардамона, кучи копры^**, веревки из кокосового волокна, груды сандалового, красного и желтого дерева. Эти товары продавались здесь же или грузились на суда, отправлявшиеся на запад, на север и на юг, к арабам, неграм, египтянам, персам и франкам.

^* (От каликутеких тканей произошло английское слово calico - коленкор.)

^** (Копра - высушенная на солнце мякоть кокосового ореха. - Прим. ред.)

Базары находились в центре города; лавки от палящего солнца были защищены навесами. На базарах и на узких улицах с рассвета до темноты, когда было чуть-чуть попрохладнее, толпились люди. Индусы, наиры^*, арабы, персы, сирийцы, турки, высокие стройные самодийские негры в белых одеждах, с жирными волосами, заплетенными в тонкие косички, китайцы, люди из Аннама и Кохинхины, малайцы из Малакки и дальних областей Индии, хаджи из Мекки в развевающихся одеждах и в зеленых тюрбанах; дикари-горцы, высокомерные брамины с тройными шнурками^**, местные христиане и евреи с побережья, негры, рабы и свободные, иной раз какой-нибудь смуглый итальянец^*** - все они встречались на базарах и улицах Каликута.

^* (Наиры - социальная группа (военная каста) на Малабарском берегу. - Прим. ред.)

^** (Один из опознавательных знаков высшей индусской касты браминов (брахманов) - перевязь из тройного шнура, которая надевается на левое плечо и проходит через грудь на правое бедро. Перевязи этой придавалось магическое значение. - Прим. ред.)

^*** (Итальянские купцы начали посещать Индию, вероятно, уже с начала XIII века, а затем здесь бывали и католические миссионеры; в частности, уже в конце XIII века Южную Индию посетил Джованши Монте-Корвино, посланный римским папой в 1291 году из Ирана (где он занимался миссионерской деятельностью) морским путем в Китай. В XIV веке на европейских картах довольно правильно изображался полуостров Индостан (например, на знаменитой каталонской карте 1375 года). - Прим. ред.)

Хотя в городе слышны были разговоры на двух десятках языков, на сотне диалектов - все же в нем всегда царил мир и порядок.

Лотки и корзины торговцев ломились от товаров. Каликут был богат, а жители его расточительны. На фруктовом рынке грудами лежали горные сливы и красные бринды (brindas), желтые карамболы (carambola) величиной с куриное яйцо, зеленые и большие, как орехи, карандели (carandels), огурцы, громоздились битком набитые мешки с рисом, орехами, корзины с семенами кардамона, в которые были подмешаны стручки бетеля, соблазнительная сердцевина пальмы, идущая для прохладительных салатов, корица в палочках и в порошке и тёмнокрасные мангостаны, наиболее сладкие из всех плодов^*. На лотках высились пирамиды лимонов, апельсинов и манго^**, кучи бананов всех размеров и цветов. Бруски пальмового сахара были аккуратно разложены на прилавках рядом с кучками коричневого и белого тростникового сахара и длинными связками сладкого тростника. Для любителей крепких напитков стоял в больших кувшинах арак - водка, полученная из перебродившего пальмового сока. Здесь были плоды хлебного дерева, душистые розовые яблоки, пальцеобразные стручки тамаринда, сваренные в сахаре или соли. Там можно было купить имбирь - зеленый, в виде варенья или глазированный, кокосовые орехи - и молодые, полные молока, и спелые, с мясистой сердцевиной, которую растирали теркой или резали на ломтики.

^* (Бетель (Piper betle) - тропический кустарник семейства перечных, дикорастущее и культурное растение. Мангостан-шарообразный душистый плод тропического дерева Garcinia mangosfana семейства зверобойных (близкое к семейству чайных). - Прим. ред.)

^** (Манго - крупный, сладкий, душистый плод тропического культурного дерева Mangifera indica семейства анакардиевых (фисташковых). - Прим. ред.)

Неподалеку от фруктового рынка были расположены лавки рыботорговцев, до верха заваленные сегодняшним уловом - рыбу привозили ежедневно за несколько миль. Рядом с ними стояли лавки продавцов лекарств и снадобий. Здесь вниманию покупателя предлагали нежные плоды, похожие на оливки - из них выжимали масло для мазей. Тут же была и кутра ("собачья отрава")^*, употреблявшаяся для лечения дизентерии, и алоэ из Сокотры. В маленьких пакетиках продавали высоко ценившееся лекарственное средство - толченый рог носорога. Сушеная и зеленая галанга (galanga)^**, также имевшаяся на рынке, успокаивала нервы, а замечательным средством от головной боли считались припарки из толченой гвоздики. Длинные и тонкие ломтики ревеня, привезенного из Китая, тоже были к услугам больных"; была здесь и асафетида^***, популярное лекарство и любимая многими приправа. Тут же лежали вечно пополняемые кучи ходовых товаров - орехов арековой пальмы и листьев бетеля вместе с известью от пережженных устричных раковин, - эту смесь из орехов и извести, завернутую в листья бетеля, жуют по всей Южной Азии^****. Аптекари предлагали также высушенные на солнце анилиновые листья, приготовленные для красильных кубов^*****. Был там и нард, валерианов корень, привозимый из Непала, лежащего у подножья далеких Гималаев, и ароматическое куренье - душистый корень путчок из легендарной Кашмирской долины, миробалан, мирра и гуммиарабик^******. На прилавках стояли лотки желтой куркумы: она шла на приправу к острому блюду керри и придавала ему нужную окраску^*******. Там можно было найти и сандал, который толкли на камнях и смешивали с маслом, а потом втирали в кожу; эта смесь придавала атласность и благоухание молодым гибким телам, ибо жители душного Каликута любили, чтобы их кожа и все, что их окружает, благоухало. Уличные разносчики предлагали большие охапки чампака и розы, лепестки которых толстым слоем устилали полы домов. Араб Абд-ар-Реззак^********, современник описываемых событий, писал: "Эти люди не могут жить без роз, и они считают их столь же необходимыми, как и пищу"^*********.

^* ("Собачья отрава" - растение семейства кутровых (Аросупасеа), различные виды которого распространены как в тропической, так и в умеренных зонах. - Прим. ред.)

^** (Галанга (galanga), иначе галган, или калган,-ароматический корень тропического травянистого растения Alpinia galanga семейства имбирных, дикорастущего на многих островах Малайского архипелага. Применялся в средневековой медицине. - Прим. ред.)

^*** (Аса-фетида - гумми-смола, которая добывается главным образом из корней высокого травянистого растения Ferula Assa foetida семейства зонтичных, распространенного в полупустынных субтропических районах. Имеет резкий чесночный запах. Применялась как лекарство и в качестве приправы к кушаньям. - Прим. ред.)

^**** (Арека, "орех нищих" - несъедобная волокнистая мякоть крупного, яркого оранжевого цвета, плода пальмы катеху (Areca Catechu), растущей в тропической Азии. - Прим. ред.)

^***** (Анилиновые листья - листья двух видов культурных тропических растений кустарников-индигоносок Indigofera tinctoria и Indigofera anilina; дают так называемую кубовую, синюю краску - индиго. Первые, дошедшие до нас письменные известия о ввозе индиго в Европу - через итальянские торговые города - восходят к XII веку. - Прим. ред.)

^****** (Нард - ценная благовонная мазь, в состав которой входило ароматическое вещество, добываемое из корней дикорастущего па южных склонах Гималаев травянистого растения Nardostachus Jatamansi из семейства валериановых. Гуммиарабик употребляется и в медицине. - Прим. ред.)

^******* (Куркума (Curcuma longa) - многолетняя трава семейства имбирных, культурное растение тропической Азии. Желтая краска, добываемая из корневища куркумы, идет для придания нужного цвета не только острому блюду керри, но и другим кушаньям. - Прим. ред.)

^******** ("Повествование" Абд-ар-Реззака Самарканда, таджикского историка oи путешественника в Индию, переведено на английский язык и включено в сборник "Индия в XV веке", изд. общества Хаклюйта, 1858. - Прим. ред.)

^********* (Говорят, что в больших розовых садах Газипура ночью ясно слышно, как открываются бесчисленные почки.

[Газипур, небольшой город, на Ганге, в штате Уттар-Прадеш. Здесь до настоящего времени сохранилось производство розового масла из лепестков роз. - Прим. ред.])

Большой популярностью пользовался цветок, обладавший стойким, не улетучивающимся запахом - хурсингар^* - "цветок печали". Каликутские старики готовы были без устали рассказывать, почему хурсингар цветет только в темноте. Много-много лет назад, говорили они, жил на свете властитель, дочь которого была красивей всех девушек в округе - она обладала настолько чарующей красотой, что к ней сватались люди со всех концов Индии. Но она не обращала внимания ни на кого из земных ее поклонников и отдала свое сердце гордому далекому богу солнца. В конце концов он соизволил выслушать ее немолчные далекие мольбы и взглянул ей в лицо. Она была прекрасна и телом и душой, и ее ослепительная красота привлекла его с непреодолимой силой. В ту ночь он спустился с неба, возлежал с ней, и она, в своей великой любви, радостно отдала ему то, что девушка может отдать только однажды. На заре он удалился, презрев свою легкую победу, и больше не возвращался к ней. Покинутая, потерявшая рассудок девушка, измученная стыдом и отчаянием, покончила с собой. Ее холодное тело несравненной красоты положили на погребальный костер, охвативший ее жадным пламенем. Мгновение - и от чудесной девы осталась только горсточка белого пепла. Затем, когда иссушенная зноем, жаждущая земля впитала в себя первые сладостные капли дождя, из этого пепла выросло прекрасное дерево, покрытое большими цветами нежной окраски - белой и желтой; и благоухание этих цветов ветер разносит далеко-далеко. Но цветы раскрываются только в час сумерек, когда ненавистный бог погружается в море, и поспешно сжимают свои лепестки с первым утренним лучом.

^* (Ночной жасмин (Nyctanthes arbortristis).)

У каликутских аптекарей были и другие товары - бханг^* - маленькие зловещие пакетики, которые продавались в укромных уголках и которые покупатели, таясь, быстро прятали в свои одежды; сок, выжатый из его листьев и семян, пили с мускатным орехом и гвоздикой; еще Веды^** называли бханг одним из пяти "освободителей от греха" - он, в зависимости от дозы, разжигал лихорадочные страсти или же вызывал оцепенение; продавался тут и дурман {Datura alba), вызывающий временную потерю памяти и рассудка: того, кто примет дурман, можно соблазнить, толкнуть на воровство или даже убийство. На подносах были навалены коробочки мака, на которых выступали капли - слезы забвения. Мак покупали люди, стремившиеся поддержать и усилить свое вожделение. Много-много продавалось там разных лечебных средств - их невозможно перечислить. Но самое трогательное было то, как дряхлые старики платили неимоверные цены за пилюли, приготовленные из магнитного порошка, - эти пилюли будто бы наверняка возвращали им давно утраченную молодость.

^* (Бханг - гашиш (индийская конопля - Cannabis sativa). [Неточность автора. Cannabis sativa - это обыкновенная конопля. Гашиш же дает другой вид, Cannabis indica - индийская конопля, близкая к обыкновенной. Она культивируется только в некоторых областях тропической и субтропической Азии, главным образом в Индии. Ядовитое вещество - сильнодействующий наркотик - выделяется не из листьев и семян индийской конопли, как ошибочно указано в тексте, а из нежных верхушек стеблей, и притом только из стеблей женских особей. - Прим. ред.])

^** (Веды - древнейшие дошедшие до нашего времени памятники индийской литературы, главным образом религиозного содержания. Состоят из четырех книг, важнейшая из которых - Ригведа - сложилась в основном в конце второго или начале первого тысячелетия до нашей эры. - Прим. ред.)

Желающий мог приобрести живых птиц и зверей - павлинов для домов знатных людей, ручных обезьян и мангуст, которых покупали с такой же охотою, как и теперь, чтобы избавить дома жителей Каликута от полчищ крыс. В Каликуте были мастерские ремесленников, работавших по слоновой кости, по черепашьим панцырям и по раковинам морских животных; из этих материалов получались причудливой формы браслеты, запястья и кольца для ног и рук. Спрос на браслеты в Каликуте никогда не падал, потому что женщины, как правило, надевали их на руки по двадцать-тридцать штук, от кисти до плеча; когда умирал кто-нибудь из родственников, то, по обычаю, женщины ломали эти браслеты и взамен их покупали новые!

Продавцам драгоценных камней не было нужды расхваливать свои товары. Богачи сами приходили в их лавки, где они сидели на цыновках, поставив перед собой весы и разложив крохотные пакетики камней. По первому слову ювелиры рассыпали алмазы, сапфиры, обыкновенные и звездные - с Цейлона, рубины простые и шпинелевые - из далекой Бирмы, изумруды и аметисты, гранаты, яшму, бериллы, бирюзу. Очень большой спрос был на камень "кошачий глаз" - считалось, что, он приносит и увеличивает богатство, защищает от всякой кражи и ущерба.

Верховным государем Каликута был саморин^*, индус из группы наиров. По авторитету, по богатству и по власти он был наиболее могущественным правителем Малабара, но зато все другие князья его ненавидели и завидовали ему. Защищая своих собратьев наиров, которых они выделяли среди всего остального населения, предоставляя специальные привилегии мусульманам и создав мощный для тех мест флот, саморины Каликута превратили свой город в крупнейший экспортный и перегрузочный центр Малабарского побережья и обеспечили себе громадные, поистине сказочные доходы.

^* (Саморин - слово на языке мадайяли, происходящее от санскритского слова "самундра" (властитель моря). Эта этимология оспаривалась; в Каликуте этот титул звучал как "самудрии раджа", искаженное португальцами в "саморин".)

Королевское достоинство наследовалось по женской линии. "Первый сын, родившийся у старшей сестры короля, - наследник престола, и таким образом один за другим наследуют все братья, а когда нет братьев - племянники". Если у сестер саморина не было сыновей, семейный совет выбирал в качестве нового саморина близкого родственника прежнего. Этот своеобразный обычай чаще всего приводил к тому, что страной управлял старик; такое положение дел все еще имеет место в Каликуте и до сих пор^*.

^* (Один из вариантов этой системы престолонаследия состоял в том, что каждые двенадцать лет справлялся царский праздник. Если во время этого праздника какому-либо из членов особо привилегированных семей удавалось убить правящего саморина, он становился правителем (см. J. G. Frazer, The Golden Bough, ed. 3, IV, p. 47).

[В настоящее время Каликут входит в штат Мадрас и управление им не отличается от управления других городов Индии. - Прим. ред.])

Следствием столь своеобразного порядка престолонаследия являлось то, что саморин не женился и не был связан какими-либо законами о браке. В соответствии с обычаем, он выбирал себе в наложницы молодую наирскую девушку, поселял ее неподалеку от дворца и давал ей пышное содержание. Когда она надоедала ему, он отсылал ее прочь и выбирал по своему вкусу другую.

Саморин жил во дворце, довольно обширном, хотя и не внушительном здании. Дворец был окружен оградой; ворота день и ночь охранялись вооруженной стражей. За оградой, в тени деревьев, находились люди, перед ними стояли столы, на которых находились "большие сосуды в форме кувшинов, с трубкой в полторы пяди длиной, сделанной из позолоченной меди. Те, кому хотелось пить, приближались, не заходя за ограду к этим людям, и открывали рты, ни в коем случае не касаясь сосудов; сверху им в рот лили воду, причем все это время трубка или сосуд должны были находиться от их ртов на расстоянии больше пяди.

Прежде же, чем дать им пить, им вручали один или два куска мякоти кокосового ореха вместо хлеба. Этот обычай был введен царем из-за жестокой и удушливой жары в том краю, а также потому, что ежедневно у дворца толпилось великое множество народа". Как требовал обычай, распространенный во всей Индии, коровы свободно ходили по улицам города, заходя и внутрь дворцовой ограды.

В особых комнатах дворца сидели писцы и чиновники саморина. Они - как это делается еще и поныне - вели свои записи на длинных жестких пальмовых листьях ("оллах"), пользуясь заостренным стилем без чернил. Каждый чиновник, в знак своей должности, носил при себе связку листьев и стиль. Работа начиналась маленькой курьезной церемонией - чиновники отрезали кусочек от листа, писали на нем имя бога, которому они поклонялись, произносили молитву, разрывали лист и принимались за дело.

Чистоту во дворце поддерживали женщины высшей касты, так как уборка носила ритуальный характер. Подметя полы и обрызгав их водой, женщины разбрасывали мокрый коровий помет из латунных мисок^* тонким слоем по полу и по дорожкам, где ходил саморин. После этого пол натирали руками, и он сохранял блеск примерно неделю. Как только слой помета (считающийся в Индии важнейшим средством санитарии) высохнет, повсюду раскидывают цветы чампак и розы, от которых весь дворец благоухает.

^* (Так еще и до сих пор натирают полы в бесчисленных индийских домах. Португальцы в Гоа восприняли этот обычай.)

Саморин обычно носил шелковую юбку, а верхняя часть тела, до поясницы, была обнажена; на руках и на лодыжках у него были тяжелые золотые браслеты и кольца, и он весь был усыпан драгоценными каменьями. Подобно своим подданным, он любил жевать бетель. "Бетель подносили ему то в золотой чаше, то в золотом или серебряном ящичке; рядом стоял паж с украшенной драгоценными камнями чашкой, куда государь сплевывал свою кроваво-красную слюну. Саморин ел из серебряных блюд с серебряного подноса, а воду пил из носика серебряного кувшина, который держали высоко над его головой. Он питался обычно сухим вареным рисом и остро приправленными овощами". Когда правитель появлялся в городе, его несли в шелковом паланкине, прикрепленном к шесту, инкрустированному драгоценными каменьями, "толщиной с руку жирного человека, и они [два человека] несут его размеренным шагом, к которому их приучают с рождения. Перед ним идут воины-наиры; им предшествуют музыканты, а по бочкам - два человека: один несет большое круглое опахало, а другой золотой жезл с белой кисточкой из гривы яка".

В стране было два господствующих класса - браминская аристократия, фактически стоявшая выше закона, и воины-наиры. Правосудие саморина было суровое, и наказания были жестокими. Нарушение религиозного права наказывалось деодандами - конфискацией имущества в пользу храмов. За убийство и кражу сажали на кол и обезглавливали. Супружескую неверность карали двояко: виновницу или бросали с крыши на цыновку, которую поддерживали женщины, или же запирали в комнате, кишащей кобрами; если она выходила из этой комнаты невредимой, ее оправдывали. Никаких свидетельств о наказании мужчин за подобные проступки нет.

Гражданское право было либеральное. Налога на землю не существовало; в противоположность обычаю, преобладавшему в других портах Малабарского побережья, суда, терпевшие крушение у Каликута, не конфисковались в казну саморина. Эти либеральные обычаи увеличивали славу Каликута среди купцов и моряков. Таможенные сборы были низкие - 2,5 процента к цене ввозимых товаров; сбор платился после продажи товара:

В отношении уплаты долгов существовал следующий обычай:

если кредитор находит должника, он берет пучок зеленой травы и стоит перед ним с травой в руке, и должник не может уйти, пока не уплатит долга или каким-либо способом не удовлетворит кредитора. В этих местах есть и другой обычай: когда два человека ведут тяжбу и никто из них не имеет доказательств, своей правоты, они по взаимному соглашению отправляются к государю, государь велит .принести из храма особое масло, масло ставят на огонь и кипятят. Тот, кто отказывается от уплаты долга, должен окунуть пальцы в кипящее млело, и если он виновен, он обожжется, а если невиновен, то останется цел и невредим.

Кроме браминов, которые занимали господствующее положение в религиозной жизни Каликута, наибольшим могуществом отличалась группа наиров-воинов. О наирах много писали; здесь будет достаточно указать только на некоторые из их особенностей и их обычаев, в значительной степени сохранившихся и до сих пор. Наиры составляли скорее общину, чем касту. Их социальная система была основана на матриархате, и родство считалось только по материнской линии. Семейная группа называлась тхаравад.

Брачная церемония совершалась, когда молодая пара достигала половой зрелости. Мужчина завязывал тали (шнурок, свидетельствующий о зрелости) вокруг шеи девушки, вручал ей подарки и удалялся. Завершение брака происходило значительно позже. Девственность среди наиров считалась недостатком, и родители девушки обычно нанимали какого-нибудь постороннего человека (не "аира, из другой части Индии), чтобы он лишил ее девственности, как только она достигнет десяти лет. После этого устраивался большой праздник "и на шею девушки вешали драгоценный камень, который в течение всей жизни будет давать ей право на большое уважение, как признак того, что ей дана свобода делать то, что она захочет, ибо без такой церемонии она не может принадлежать мужчине". Женщины свободно выбирали себе мужей. Свадебный подарок супруга обычно был прост - он состоял из куска ткани. Развод был легок - жене нужно было только вернуть ткань своему мужу.

Среди наиров имела широкое распространение полиандрия.

Каждая молодая женщина возлежит с тремя или четырьмя мужчинами, в соответствии с определенным распорядком . .. согласно которому один имеет на нее права от полудня до полудня, а потом уступает место другому... Эти женщины должны принадлежать к племени наиров, ибо мужчины не могут обладать женщинами другой касты. Так как мужчин в несколько раз больше, чем женщин, они не имеют [прав] да детей, родившихся от них [от их общих жен], даже если они похожи на них. Им наследуют дети их сестер ... Цари ввели этот закон ... чтобы они, не имея жен и детей, которых им надо было бы любить, могли посвятить себя военному делу ... Если один из них убьет другого, или убьет корову... или сойдется с женщиной низшей касты, или будет есть в доме человека другой касты, или будет плохо говорить о царе, а царь узнает об этом, царь дает приказ другим "аирам умертвить его ... и они закалывают его, где бы они его ни нашли, а после этого они прикрепляют к его телу приказ царя, чтобы все знали, за что он убит.

Среди наиров был очень распространен обычай обмена женами. Один из современников Гамы оставил следующее любопытное описание такого обмена:

Благородные люди и купцы Каликута часто, в знак большой любви между ними и для того, чтобы еще приумножить эту любовь, обмениваются женами, и на своем языке они говорят друг другу об этом следующим образом: "Мой друг и брат, много лет мы знакомы друг с другом, и я думаю, что большего общения и любви не может быть между друзьями; поэтому я хочу, если тебе это будет угодно, в знак подлинной дружбы между нами, обменяться женами, чтобы ты получил удовольствие от моей жены, а я от твоей". На что другой отвечает, что это справедливо, и что он согласен поступить так, как предлагает первый. Итак, он идет в свой дом, вызывает жену и говорит ей: "Как ты знаешь, это наш друг с давних пор, а теперь, в знак еще большей дружбы, мне угодно, чтобы ты пошла к нему и стала выполнять его волю, а ему угодно, чтобы его жена пришла ко мне с тем же самым". Тогда она отвечает: "Господин, я думаю, что ты только шутишь", а он тогда клянется всем дорогим, что он не шутит, а говорит серьезно. А она говорит: "Если это так, пойдем", и так она уходит с его другом, а когда тот приходит в свой дом, он сразу же посылает другу свою жену. И этот обмен женами - общий обычай у них, и дети идут в обмен вместе с матерями.

Наиров можно было легко узнать на улице по их одежде. Мужчины носили "дхоти" - короткую юбку, нечто вроде полотенца, которым они на разный манер обматывают себя вокруг талии, выше пояса тело было обнажено. Они носили кольца в ушах и на пальцах и браслеты на руках. У них была особая прическа, увенчанная кудуну (хохлом). Женщины ходили без покрывал, носили белые юбки; верхняя часть тела была обнажена, ибо ношение одежды выше пояса свидетельствовало о нескромности или принадлежности к низшей касте. Ушные мочки прокалывались; с самого детства в отверстия всовывались все более и более крупные пучки травы, так что мочки растягивались и иногда висели ниже груди. После этого их украшали золотыми кольцами. Богатые женщины были отягощены большим количеством золотых и серебряных украшений - ожерелий, браслетов, колец на пальцах и в носу - и носили изысканные шарфы^*. Свои длинные волосы они распускали; иногда делали пучок слева ото лба.

^* (Обычай обильного украшения детей драгоценностями способствовал большому распространению убийств детей на Малабарском побережье.)

Наиры-мужчины с семи лет обучались военному делу, особенно обращению с мечом. Меч держали в ножнах из красной кожи, но во время боя он был обнажен, а на левую руку надевался маленький щит. Мечи были железные, различной формы; некоторые мечи были короткие, но они никогда не использовались как колющее оружие. На рукоятках не было эфесов; зато на них висели медные кольца, гремевшие во время сражения. В военных действиях большую роль играл ритуал: враждующие стороны объединялись и жевали бетель, пока барабан не призывал к бою. Тетиву луков часто натягивали ногами. Воевали тесно сомкнутыми колоннами, впереди шли бойцы с мечами, а сзади стояли лучники, стрелявшие с земли, чтобы ранить врагов в ноги. Ту же цель преследовали метатели тяжелых палиц из черного дерева и твердых, как железо, метательных колец с острыми краями. С войсками шли писцы, которые по порядку записывали все боевые движения, обычно состоявшие из атаки на лагерь и его защиты. По сигналу барабана противники прекращали бой и снова дружески смешивались. Военная труба саморина была столь тяжела, что когда в нее трубили, ее поднимали четыре человека. Во время войны не было, засад или ночных боев. Один старый хронист заявляет: "индусы сражаются больше языками, чем руками, и соблюдают строго разработанные правила, нарушение которых влечет за собой позор, горший, чем смерть". Такие особенности ведения войны на Мала-баре позволяют понять, почему туземцы оказались неспособны бороться с португальцами, несмотря на свое постоянное значительное численное превосходство.

Наиры строго следили за соблюдением чистоты в повседневной жизни: "они скорее бы умерли от голода и жажды, чем стали бы есть, не совершив омовения... Они бреют бороды и оставляют длинные усы, как турки". Наиры высшего класса часто остро оттачивали свои длинные ногти; так им было легче срывать жилки с листьев бетеля перед тем, как отправить их в рот.

Многие наиры и брамины были хорошо образованы; один итальянец, современник Гамы, отмечал: "Я полагаю, что среди них имеются великие люди в области математики; в знании основ астрономии они не отличаются от нас; их учителями были арабы. Они знают Аристотеля, Галена и Авиценну".

Большую роль в экономической жизни Каликута играли и другие группы индийцев - гуджаратцы (они занимают важное место в торговой жизни Западной Индии и поныне) и четти^*, которые до сих пор выступают в качестве менял и ростовщиков по всему Востоку вплоть до Таиланда, Индо-Китая и Индонезии. Гуджаратцы резко отличались своей светлой кожей и длинными бородами; у них были большие тюрбаны и шарфы. Четти носили круглые шляпы и сооружали сложные прически, вплетая в них конский волос. "Они занимаются торговлей драгоценными камнями и колдовством. Их женщины самые похотливые из всех, каких только можно найти под солнцем".

^* (Четти - не народность, а каста тамилов-торговцев. - Прим. ред.)

Вероятно, самую странную из многих каст, живших в Каликуте, представляли собой инсени. "Это - те, кто взбирается на деревья, чтобы собирать перец, орехи и другие плоды. Поскольку они подвергают свою жизнь опасности, другие питают к ним отвращение и не могут с ними общаться, как если бы они были заразными... Они не хоронят и не сжигают умерших. Они ходят нагими - как мужчины, так и женщины, не прикрывая своего стыда".

Из чужеземцев наиболее важной и влиятельной группой в Каликуте были арабы (португальцы называли их маврами). Вся внешняя торговля и значительная часть внутрииндийской морской торговли и морских перевозок сосредоточивались в их руках, поскольку многие индусы, вследствие кастовых запретов, не могли ездить по соленой воде. Торговая экспансия арабов началась в VIII веке, и по мере расширения их империи торговля завоеванных стран переходила в руки мусульман. Задолго до прибытия португальцев по всему Малабарскому побережью жило множество арабов, фактически контролировавших всю его морскую торговлю. В ходе этой выгодной торговли малабарские арабы вступали в тесный контакт со своими единоплеменниками в Тунисе и на всем североафриканском побережье, - в Каире, и в портах-Аравии и Персии. Город Басра, например, был основан халифом Омаром^* с целью поощрения и развития торговли с Индией. Широта торговых интересов малабарских арабов способствовала развитию их многообразных связей с европейцами: им были известны, вероятно, хотя бы понаслышке, если не по личному контакту, и португальцы.

^* (Речь идет о халифе Омаре I, правившем в 634-644 годах, арабском завоевателе Сирии, Палестины, Ирака, западного Ирана и Египта. - Прим. ред.)

В своих предприятиях малабарские арабы, подобно их соплеменникам в Африке, руководствовались как собственными корыстными интересами, так и фанатичным религиозным рвением. Они не только захватили в свои руки морские перевозки в Индии, но умело действовали - как и теперь - и в качестве посредников, покупая товары по дешевке у невежественных, а часто и диких туземцев внутренних областей Индии и продавая их втридорога прибрежным и иностранным купцам. Торговые пути арабов из Индии шли главным образом в Ормуз и Басру, отсюда караваны направлялись в Трапезунд, Алеппо и Дамаск. Здесь их товары попадали в руки венецианцев и генуэзцев, которые были как бы распределителями индийских продуктов по всей Европе. Джидда - на Красном море - также представляла собой важный перевалочный пункт. Оттуда товары на небольших лодках посылались в Суэц и переправлялись через пустыню на верблюдах в Каир. Из Каира лодки везли товары по Нилу в Александрию,, где их покупали опять-таки итальянские купцы, продававшие их в Европу.

Вероятно, в первом веке нашей эры была открыта периодическая смена муссонов. Это новообретенное естественное вспомогательное средство для судовождения позволяло кораблям пересекать Индийский океан в любую сторону задолго до того, как мусульманские орды прорвались в Азию; оно позволило арабам монопольно завладеть торговлей в Индийском океане^*. Мусульмане также перепродавали товары, привозившиеся на Малабарский берег из-за границы, и даже контролировали торговлю зерном.

^* (Так как у берегов Аравии было мало дерева, годного для судостроения, суда строились из индийских материалов, но экипаж на них состоял из арабов.)

Таким образом, арабы были желанными людьми в Каликуте, потому что они служили основной движущей силой в торговле этого города. Они имели свои собственные кварталы; их склады и магазины были разбросаны по всему городу. У них были собственные кади (судьи) и священники. Они носили свою национальную одежду, почти одинаковую на всем пространстве от Марокко до Малакки, и во всех отношениях были равноправны с приютившими их индусами. Они могли даже беспрепятственно обращать людей местной веры в ислам, и многие туземцы, в том числе принадлежавшие к высшим кастам, считали для себя честью, если араб просил руки какой-либо индусской девушки.

В арабском квартале жили также моплахи^*, происходившие от арабов и индусок. Эта группа, исповедовавшая магометанскую религию и ведшая вместе с мусульманами-иммигрантами морскую торговлю и иные коммерческие дела, была весьма беспокойной и часто вызывала распри и беспорядки в городе. Можно было предвидеть, что арабы с самого начала будут непосредственными и наиболее активными врагами португальцев в Индии.

^* (Моплахи - группа малабарских мусульман, основателями которой, как предполагают, были арабы, поселившиеся в Индии в IX веке. Затем эта группа пополнялась за счет индусов низших каст, принявших ислам. - Прим. ред.)

Индусы делились на много каст и в значительном большинстве своем были настоящими рабами невежественного суеверия. Но саморины всегда настаивали на полной религиозной свободе для всех жителей их владений, и участников религиозных ссор подвергали жестокому избиению, независимо от их национальности, расы и вероисповедания.

Тогда, как и теперь, было много отшельников, бродивших по улицам городов или живших в лесах. Сасетти, ездивший в Индию в 1585 году, видел множество отшельников. "Некоторые стоят на золе или на самом солнцепеке. Другие лишали девственности две-три тысячи девиц, путешествуя для этого по разным местностям, и тут (в Каликуте) есть особый храм для этой цели".

Как и во всех морских портах мира, проституция в Каликуте была обыкновенным явлением. Итальянский путешественник, посетивший город в ту эпоху, писал: "Публичных женщин для желающих полно где угодно, они живут в своих собственных домах по всему городу и привлекают мужчин тонкими духами и умащениями, ласками, красотой и молодостью. Воистину индийцы весьма склонны к любострастию".

Таков был Каликут, богатейший город Малабарского побережья, перед которым флотилия Васко да Гамы бросила якорь вечером 20 мая 1498 года.