Глава восьмая. Команды кораблей

Затем, что чада Марса и Нептуна* 
За мною всюду следовать готовы...

^* ("Чада Марса и Нептуна" - то есть дети бога войны и бога морей - солдаты и моряки. - Прим. ред.)

Камоэнс, "Лузиады", IV, 84.

Гама избрал флагманским кораблем "Сан-Габриэл" и капитаном его назначил Гонсалу Алвариша, моряка, великолепно знавшего свое дело, - впоследствии он занимал пост главного кормчего в Индии.

Перу д'Аленкер, сопровождавший Бартоломеу Диаша в плавании к мысу Доброй Надежды, был избран в качестве кормчего "Сан-Габриэла". Кормчий в те времена был фактически самым важным лицом среди команды корабля. Поскольку капитаны кораблей нередко получали назначение в силу семейных связей, видного положения или в-награду за какие-нибудь услуги, а не за опытность в морском деле, кормчий нес обычно большую ответственность за успешное плавание: в данном же случае Аленкер нес ответственность за плавание всей флотилии. Гама мудро поступил, выбрав его в качестве кормчего: Аленкер еще в 1490 году плавал к реке Конго вместе с Гонсалу да Соузой, когда тот был направлен в качестве посла к королю Маниконго^*.

^* (Маниконго, чаще просто Конго - крупное негритянское государство дофеодального типа, возникшее в Экваториальной Африке, вероятно, задолго до прихода туда португальцев. В конце XV века правитель Конго крестился, и португальские миссионеры допускались в государство до второй четверти XVII века, но в 1636 году из-за вмешательства в борьбу Конго с соседним негритянским государством португальцы были изгнаны из страны. - Прим. ред.)

"Сан-Рафаэлом" командовал Паулу да Гама. Кормчим у него был Жуан ди Коимбра, взявший к себе на борт негра-невольника. Николау Коэлью был назначен командиром "Берриу". Очевидно, это был очень хороший офицер - позднее, в 1500 году, его послали в Индию с Кабралом, а в 1503 году он снова плавал туда в флотилии Аффонсу д'Албукерки. В 1500 году дон Мануэл назначил ему за оказанные услуги приличную пенсию и дал право на герб. Кормчим на "Берриу" был Перу Ишколар. Он тоже удостоился пенсии от короля, назначенной ему 18 февраля 1500 года "за услуги, которые Перу Ишколар, наш кормчий, оказал нам как в Гвинее, так и при открытии Индии, куда мы его посылали". В 1500 году он снова отправился в Индию в качестве кормчего во флотилии Кабрала. Гама назначил Гонсалу Нуниша, одного из

Португальская карта мира, 1490 год

своих приближенных, капитаном грузового корабля. Других офицеров на этом корабле не указано. Кроме мореходов в списке личного состава числились офицеры по административной части - все они пережили интересные приключения. Писцом (escrivdo^*) на "Сан-Габриэле" был Диогу Диаш, брат Бартоломеу Диаша. Ту же должность на "Сан-Рафаэле" занимал Жуан да Са. Он быстро поднялся по государственной лестнице, вновь был направлен в Индию с Кабралом и впоследствии был там государственным казначеем. Писцом на ""Берриу" был некий Алвару ди Брага. Гама назначил его позднее португальским агентом в Каликуте. В указе от 1 февраля 1501 года дон Мануэл называл его "Алвару ди Брага, оруженосец нашего двора".

^* (Ишкриван (escrivao) на португальских кораблях был не простым писцом, а официальным лицом, ведшим всю деловую отчетность. - Прим. ред.)

Плавание предполагало заход во многие незнакомые порты, где, как считали (вполне обоснованно), не говорили по-португальски и не понимали этого языка. Поэтому были взяты три переводчика. Один из них - Мартин Аффонсу, проживший значительное время в области Конго и знавший несколько диалектов племен банту. Второй - Фернан Мартинш, ценный тем, что он умел говорить по-арабски, чему он выучился во время длительного плена у мавров. Он оказался очень полезным для Гамы и не раз упоминается в рассказах об этом путешествии. Третьим переводчиком являлся Жуан Нуниш, говоривший на арабском и немного на еврейском языках. Корреа пишет, что "это был человек острого ума, понимавший язык мавров [жителей Каликута], хотя и не умевший говорить на нем".

В списке личного состава флотилии числилась также странная группа людей, осужденных за серьезные преступления и приговоренных к изгнанию или смерти. Их предполагалось высаживать на берег в разных местах - особенно там, где угрожала опасность или подозревалась возможность предательства - для сбора сведений, поисков пищи или воды, туземных селений, для службы на посылках и т. д. Гоиш, хронист царствования дона Мануэла, говорит, что "он [Гама] взял с собой десять или двенадцать человек, которые были в тюрьме за заслуживающие смерти преступления и чьи прегрешения король простил, с тем чтобы они могли служить во время этого плавания; он оказал им милость и простил их, дав им возможность продлить жизнь, как бы их ни использовали". Другие авторы, писавшие в ту эпоху, говорят об этом обычае точно так же беззаботно. Корреа пишет, что Гама попросил некоторое количество преступников, "чтобы рискнуть ими и оставить их в пустынных странах, где они, если выживут, могут оказаться ему полезными, когда он возвратится туда и вновь найдет их. Королю это показалось разумным, и он направил Гаме десять человек, приговоренных к смертной казни, и он [Гама] распоряжался ими так, как если бы они были приговорены к ссылке в необитаемые страны". В своем поэтическом повествовании о путешествии Гамы поэт Камоэнс говорит о преступниках как о "людях, приговоренных к наказанию за преступления и постыдные деяния, людях, которыми можно было рискнуть в сомнительных обстоятельствах". Имена некоторых из этих преступников известны. Один из них, Жуан Машаду, немного говорил по-арабски и поэтому был весьма полезен. Предполагают, что Гама оставил его в Мозамбике, но Машаду все же добрался позднее до Индии. Здесь его преступления, очевидно, не ставились ему в упрек, ибо он занимал многие ответственные государственные посты и в конце концов Аффонсу д'Албукерки назначил его на должность старшего алкайди Гоа. Он был убит в сражении с индийцами у Понды в 1517 году. Историю второго преступника рассказывает нам Корреа, узнавший ее, несомненно, позднее - в Индии. Преступника звали Дамиан Родригиш, он был другом Жуана Машаду. Оба они вместе убили человека в Лиссабоне на площади Росиу, их судили и должны были повесить. Когда Гама обратился с просьбой дать ему преступников, эти два приятеля находились в тюрьме Лимуэйру в Лиссабоне, и их передали в его распоряжение. Родригиш был записан матросом на "Сан-Габриэл". Когда Машаду высадили на берег в Мозамбике, Родригиш ночью спрыгнул с корабля и уплыл к берегу, чтобы присоединиться к своему другу. Как только флотилия через короткое время отошла, покинув их, они предстали перед местным шейхом, который доброжелательно принял их и взял к себе на службу. Здесь-то и пригодилось Машаду его знание арабского языка, и он еще больше усовершенствовался в нем. Вскоре Родригиш заболел и умер. Машаду похоронил своего друга за городом и на могиле поставил крест и плиту с надписью: "В этой могиле покоится Дамиан Родригиш, которого оставил в здешней стране Васко да Гама. Приехавший вместе с ним как изгнанник и моряк "Сан-Габриэла"^*. После этого Машаду бродил по побережью, разнося вести о могуществе дона Мануэла и таким образом склоняя местных вождей мирно договориться с португальцами. Эта его деятельность да его усовершенствовавшееся знание арабского языка, возможно, и сыграли свою роль в том, что его потом простили и выдвинули по службе в Индии. Жуан Нуниш, числившийся переводчиком, был тоже осужденным к изгнанию преступником. Имена и судьба остальных преступников или не выяснены, или совершенно неизвестны.

^* (Разумеется, утверждать, что Гама оставил его, не было оснований. Родригиш был дезертиром. Когда это место, по дороге в Индию, в 1500 году посетил Педру Алвариш Кабрал, шейх показал ему могилу и плиту с надписью.)

Команду кораблей подбирали тщательно. Так как плавания в Африку совершались часто, мореходов было очень много и выбор был большой. Гама, как только представлялась возможность, зачислял тех, кто вместе с Бартоломеу Диашем плавал к мысу Доброй Надежды, желая воспользоваться их знаниями и опытом^*. В большинстве случаев его выбор оправдал себя - команда доказала это своим поведением и на суше и на море.

^* (Корреа пишет, что перед отплытием Гама убеждал своих матросов обучаться делать веревки, ковать и т. д. "и давал им добавочно по два крузаду в месяц, кроме матросского жалованья - пять крузаду в месяц, так что все обучались с удовольствием, чтобы получить побольше денег. И Васко да Гама купил для всех нужные инструменты".)

Авторы того времени расходятся по вопросу о том, сколько человек отплыло вместе с Гамой. Возможно, что эти расхождений проистекают от различной системы счета: одни принимают во внимание только команду, другие включают и чиновников, и слуг, и рабов, и добровольцев из дворян - если только такие были. Не будет, вероятно, неосторожностью, если число отплывших с Гамой определить где-то между 140 и 170. Кроме подготовленных штурманов и рядовых матросов, тут были солдаты, пушкари, трубачи, лекарь, канатчики и мастера по парусам, плотники, оружейники, повара и юнги. В различных источниках названы по именам из четырех команд лишь тридцать один человек (хотя тут могли быть различные варианты или повторения); мы не располагаем никакими данными, чтобы назвать поименно остальных^*.

^* (Некий Педру ди Ковильян, священник ордена Святой Троицы, назван некоторыми хронистами в качестве капеллана и исповедника экспедиции, но большинство источников даже не упоминает его. Позднейшие авторы утверждали, что именно он отслужил первую после святого Фомы обедню в Индии и что он принял там мученический конец в июле 1498 года. Поскольку в это время Гама находился еще в Индии, такая версия весьма сомнительна.

Другой священник, Жуан Фигейру, несколько раз упоминается при описании плавания Гамы у Корреа. Корреа даже заявляет (глава двадцать первая), что в его руки попала копия части дневника этого священника, который тот вел во время экспедиции, и что он, Корреа, использовал его при составлении своей книги. Но никакой другой автор имени Фигейру не упоминает. Стоит отметить, что этот священник был одним из тех трех советников, которые выступали против того, чтобы Португалия поддержала предприятие Христофора Колумба.)

До того как он мог доложить королю, что все готово, Васко да Гама, набрав людей, должен был выполнить еще одну важнейшую задачу - запастись самыми свежими данными и навигационными приборами, которые могли пригодиться в плавании. В Лиссабоне имелось огромное количество карт, рутейру и других материалов, накопленных благодаря плаваниям в страны Востока при предшественниках Мануэла. По сообщению хрониста Барруша, имелась, в частности, информация, доставленная в Лиссабон одним абиссинским священником, некиим Лукой Марком, в 1490 году. Вполне возможно, что в распоряжении Гамы находились и письма Ковильяна к королю Жуану, содержавшие массу неоценимых сведений об Индии, об Индийском океане и об африканском побережье.

Из навигационных приборов, доступных во времена Гамы, наиболее полезным был компас. Сэмюэл Перчас витиевато писал в своих "Pilgrimes" ("Странниках"): "Магнитный Камень был Камнем-Указателем (the Land-stone was the Lead-stone), истинным Зерном и краеугольным Камнем Открытия, чей бы Радостный Мозг ни изобрел впервые эту Минерву". Компас впервые упоминается в Европе в начале XII века английским священником Александром Некамом; сама беглость его упоминания говорит о том, что читатели были хорошо знакомы с этим прибором, его свойствами и употреблением^*. Большинство прежних авторов полагали, что компас был изобретен в Италии, и действительно автор "Рутейру" - первого описания путешествия Гамы - называет компас agulha genoisca (генуэзская игла). После того как компас проник в Европу, он был сильно усовершенствован. Еще в 1380 году да Бути, комментатор Данте, говорил о моряках, пользующихся компасом с иглой, укрепленной на вращающейся картушке, где были помечены компасные направления. Картушки у компаса не размечались, как в наши дни, буквами и цифрами. Это принесло бы мало пользы ввиду неграмотности большинства моряков, и направления чертились или рисовались в виде расходящихся от центра фигур различной формы, длины и цвета^**. Север, как и теперь, обозначался цветком лилии, остальные направления обозначались различными фигурами и цветами. Картушка, укрепленная на стержне, помещалась в круглую коробку, освещалась маленькой лампой, и все это ставилось на подставку в ящик, закрытый сверху, но так, чтобы было видно рулевому. Капитаны судов всегда возили с собой кусок "адаманта" или магнитного железняка^***, которым в случае нужды игла подмагничивалась. Имелись также запасные компасы и иглы.

^* ("В 1258 году знаменитый Брунетто Латини, впоследствии наставник Данте, посетил Роджера Бэкона и описал это посещение в письме к своему другу поэту Гвидо Кавальканти: "Парламент собирался в Оксфорде, мне удалось сразу по приходе повидать монаха Бэкона, и (среди прочих вещей) он показал мне черный невзрачный камень, называемый магнитом, который обладает удивительным свойством притягивать к себе железо; если о сей камень потереть иглу и после этого, укрепив ее на соломинке, пустить плавать поводе, игла будет постоянно поворачиваться к Полярной звезде; поэтому, будь ночь так темна, что не видно ни луны, ни звезд, моряк сможет с помощью этой иглы правильно вести свой корабль. Это открытие, которое кажется столь важным для всех плавающих по морям, должно оставаться до каких-то пор неизвестным, потому что ни один мореход не осмеливается пользоваться им, если только он не хочет прослыть колдуном; матросы тоже не пошли бы в море под его командованием, если бы он взял с собой инструмент, который в такой сильной степени кажется построенным под влиянием какого-то адского духа. Может наступить время, когда эти предубеждения, столь мешающие исследованию тайн природы, будут преодолены, и тогда-то человечество пожнет плоды трудов таких ученых мужей, как монах Бэкон, ,и отдаст должное тому прилежанию и разуму, за которые и он и все ему подобные ныне встречают только клевету и упреки" (John Fiske, The Discovery of America, I, 314).

[Книга Джона Фиске переведена на русский язык П. Николаевым и была выпущена под названием "Открытие Америки с кратким очерком древней Америки и испанского завоевания", в двух томах, М., 1892 -1893. Соответствующее место в русском переводе - т. I, стр. 213 -214. - Прим. ред.])

^** (По этому рисунку на картушке компас на многих языках Европы назывался "розой ветров" (португальское a rosa dos ventos).)

^*** (Или магнетит - окись железа. - Прим. ред.)

Хотя портативные часы были изготовлены в Германии уже в конце XV века, весьма сомнительно, чтобы Гама располагал подобным прибором. Приборы эти были еще неуклюжи и неточны и совсем не годились на море; на кораблях время измеряли большими песочными часами (склянками), а для смены вахты использовались малые часы ('в них песок вытекал за тридцать минут). Каждый раз, когда юнга переворачивал склянки, звонил колокол.

Когда колокол прозвонит восемь раз, что составляет четыре часа, - вахта кончалась. Нынешний порядок звонить в колокол каждые полчаса является пережитком того старого обычая. Лучшие песочные часы поставляла Венеция, и на каждом корабле они были в достаточном количестве, на случай поломки^*.

^* (Лаг для грубого определения скорости и лотлинь для измерения глубин тоже входили в снаряжение корабля.

[Лаг представлял собой деревянный треугольник, привязанный к длинной веревке с узлами на равных расстояниях друг от друга. Для измерения скорости судна лат бросали в воду, где он держался в стоячем положении относительно неподвижно, так как веревка по мере движения судна свободно отпускалась, и таким образом через точно установленный, очень короткий промежуток времени (обычно-через полминуты) по количеству пройденных за это время узлов определяли скорость движения. Отсюда название морской меры - узел. Лотлинь - длинная, специально размеченная веревка, к которой привязывался лот, то есть грузило - обычно свинцовое. - Прим. ред.])

В царствование короля Жуана II были усовершенствованы мореходные приборы и составлены более точные астрономические и прочие таблицы. Перчас в своих "Pilgrimes" пишет об этом так:

Навигация обязана этому государю не меньше, чем кому-либо другому; он использовал Родригу и Жозе [Визинью], своих еврейских врачей, хитроумных математиков того времени, а также Мартина Бохемуса [Мартина Бехайма]^*, ученика Джона Монтерегиуса [Региомонтан. - Ред.], для того чтобы они своими изобретениями помогли Морякам в их плаваниях по неведомым Морям; там, где ни Звезды (незнакомые), ни Земля (неизвестная) не могли 'Помочь им ориентироваться. Они первые после долгих попыток применили в Морском деле Астролябию, прежде употреблявшуюся только Астрономами, и составили Таблицу Склонений для определения Широты Мест... вследствие чего Морское Искусство впервые стало освобождаться от грубости былых времен и... расчистили Путь к тому, чтобы наши Глаза открылись на эти страны и увидели новый Мир.

^* (Мартин Бехайм (умер в 1507 году) - немецкий географ и картограф, родом из Нюрнберга, сделавший старейший из дошедших до нас глобусов диаметром 54 сантиметра ("Земное яблоко", 1492). Нюрнбергский глобус - единственная известная нам работа Бехайма. Он жил несколько лет в Португалии и, по-видимому, участвовал во второй экспедиции Диогу Кана, но документально это не доказано. Крупнейшие немецкие историки географических открытий второй половины XIX века О. Пешель и С. Руге отмечают, что на глобусе Бехайма ошибки в определении географических широт посещенных европейцами мест (и даже им лично) достигают 16°, в то время как на других картах того времени они редко превышают 1°, и по этому поводу не без юмора говорят: "...мало же пользы могли португальцы извлечь из учености нашего земляка" (О. Пешель, История землеведения, 2-е переработанное С. Руге издание, Мюнхен, 1877, стр. 236).. - Прим. ред.)

Если сравнить эти приборы с современными или даже с теми, которые вошли в употребление вскоре после великих португальских путешествий, то они покажутся очень грубыми и неточными. Описывая первое путешествие Гамы, Барруш признает, что деревянные астролябии^* служили очень плохо, так как корабли были малы, а бортовая и килевая качка мешали получить правильные отсчеты, хотя и были изобретены деревянные треноги для придания устойчивости инструментам. При спокойной погоде, а также на остановках применяли и другие виды маленьких металлических и деревянных астролябий.

^* (Астролябия (арабское астхар-лаб; греческое uaxQoXaov - брать звезду) - в принципе плоский медный круг, с размеченными по его ободку градусами и минутами и с двумя отверстиями для отсчетов. Вращающаяся линейка была изобретена только в XVII веке.

[Джустин Уинсор, крупный специалист конца XIX века по истории географических открытий XV-XVI веков, указывает, что линейка, вращающаяся вокруг оси, проходящей через центр круга астролябии (алидада), изобретена в 1589 году, то есть несколько раньше, чем указано в тексте. - Прим. ред.])

Для наблюдений за солнцем огромное значение имел "Almanach Perpetuum" Авраама бен Закуто^*. Закуто был профессором математики в Саламанке (Испания) и приехал в Португалию в 1492 году, когда евреям в Испании жить стало невозможно^**. Как один из самых прославленных математиков своего времени, он был назначен королевским астрономом. В 1484 году король Жуан создал Совет математиков для помощи в делах, связанных с математическими и навигационными знаниями. Этот совет состоял из епископа Диогу Ортиша, "мештри" Родригу и "мештри" Жозе Визинью - два последних были евреи; Визинью был учеником Закуто. Визинью усовершенствовал применяемую на море астролябию и перевел "Almanach" Закуто^***. Возможно, что Гама взял с собой в плавание экземпляр таблиц Региомонтана^**** ("Epheme-rides")^*****. Кроме таблиц склонений, флотилия Гамы располагала таблицами траверсов (toleta de marteloia)^******, которые были нужны в том случае, если корабли шли зигзагообразным курсом. Вполне возможно, что экспедиция пользовалась и квадрантами: сведений об этом не имеется.

^* (Книга Закуто называлась "Ha-Jibbur Ha-Godol: Compositio Magna" ("Великое устройство"). Известны семь копий оригинального древнееврейского текста, две из них находятся в Соединенных Штатах.)

^** (Немедленно после падения Гранады по указу 31 марта 1492 года все евреи были изгнаны из Кастилии и Арагона, Кастильские евреи временно перешли в Португалию. Оттуда они были изгнаны в конце 1496 года. - Прим. ред.)

^*** (Судя по двум записям в "Заметках" Колумба, в 1485 году король Жуан гтосылал Визинью для определения широты некоторых пунктов на западное побережье Африки.)

^**** (Иоганн Мюллер, принявший имя Региомонтан по названию места своего рождения - города Кенигсберга, был в Германии XV веке виднейшим математиком. Он составил таблицы, названные им "Ephemendes", аналогичные таблицам Закуто. Однако его таблицы были основаны на астрономических наблюдениях в Нюрнберге, тогда как Закуто проводил свои исчисления в Саламанке.

[Региомонтан был родом из нижнефранконского городка Кенигсберг (Северная Бавария). Кенигсберг в переводе с немецкого означает "Королевская гора". Королевский по-латыни - regius, горный - montanus: так Иоганн Мюллер Кенигсбергский превратился в Региомонтана. - Прим. ред.])

^***** (Эфемериды - вычисленные на каждый день положения небесных светил. Примерно за четыре с половиной столетия до Региомонтана египетско-арабский астроном Ибн-Юнус (950-1009) составил таблицы движения Луны, Солнца и планет. Во второй половине XIII века они были усовершенствованы азербайджанским астрономом Насирэддином. Не выяснено, в какой мере Региомонтан пользовался таблицами своих мусульманских предшественников. - Прим. ред.)

^****** (Траверс - линия, проведенная от какого-либо предмета или пункта перпендикулярно курсу судна. - Прим. ред.)

Соблюдая обычай, установившийся при предшествующих плаваниях, король приказал заготовить и погрузить на борт три каменных падрана. Это были столбы, подобные тем, которые ставили во время своих плаваний в Африку Кан и Бартоломеу Диаш; по приказу дона Мануэла падраны были наименованы "Сан-Ра-фаэл", "Сан-Габриэл" и "Санта-Мария".