Котики острова Беринга

Котики острова Беринга

Котики острова Беринга

Котики острова Беринга

Возвратившись на остров Беринга, я тут же заторопился на Северное котиковое лежбище: не терпелось свидеться со старым приятелем Геннадием Нестеровым.

Кончался промысел: забой котиков, мездрение шкурок, засолка, определение по клычкам верхней челюсти возраста зверей... Знать их возраст ученому важно для прогнозирования добычи холостяков на следующий год. Словом, ребята здесь не скучали.

Меня приняли как своего и без околичностей предложили подсчитывать черненьких, то есть приплод нынешнего лета.

Цепочка промысловиков растянулась вдоль всего лежбища и, лавируя между озерками и лужами, начала постепенно оттеснять взрослых зверей в море, сгоняя при этом черненьких в места, удобные для подсчета. Детеныши ковыляли не спеша, останавливаясь, блея, принимая угрожающие позы. И уж тем более огрызались громилы-секачи, а иногда и прыгали навстречу. И хотя у нас были палки, смотреть приходилось в оба.

Убегая от агрессивно настроенного секача, я застрял ногой между зазубринами камней и упал. Не знаю, что помешало секачу прыгнуть еще разок и вонзить острые клыки в мое бедро. Но, сделав выпад, тем он и удовлетворился. В долю секунды у меня выступил на лбу холодный пот.

Подсчет черненьких длился долго - они, бедняжки, основательно переволновались. Поражало, что даже в том беспорядке, который мы волей-неволей учинили, матки находили своих детенышей и в урочный час принимались их кормить.

Международная конвенция по охране котиков, подписанная заинтересованными странами в 1957 году, предполагает, между прочим, и обмен наблюдателями. Поэтому наши биологи бывают за рубежом, знакомятся там с ходом промысла котиков и постановкой научной работы. Мы же у себя на Командорах принимали японцев, приезжали к нам на сезон и американские ученые.

Нестеров размышлял после подсчета:

- Американцы завидуют нашему учету котиков. Точно, мол, дело поставлено. Молодцы, мол... Но ведь это у них скорей всего политика. Что ни говори, мы же этими подсчетами нарушаем спокойствие котиков, пугаем их. Смотришь, часть и покинет лежбище, будет искать другие берега... те же прибыловские, а?.. Вот американцы нас и хвалят. Ведь у нас не такое уж большое стадо, а у них два миллиона котиков. Два миллиона нет нужды и считать, кроме как приблизительно, на глазок. Словом, они могут нас хвалить без всякого ущерба для собственного самолюбия и собственных лежбищ.

Продолжая эту нашу беседу во времени (она затянулась потом не на один год), следует уточнить, что, если американцы когда-либо и практиковали подобный подсчет, они от него давно отказались. А мы все еще за него держимся.

- Ведь у нас как иногда бывает,- заметил Нестеров однажды,- если плохо, но нет на примете ничего лучшего, делай плохо, потом разберемся. Но это не выход из положения. Вот уже американцы давно и котиков не метят, считая, что от этого тоже немалый процент гибели молодняка.

Действительно, подумалось мне, уж каких только способов мечения не испытал на своей шкуре многострадальный котик за последние сто лет промысла! И ушки ему надрезали, и шерсть выстригали, и краской мазали, и раскаленным тавром припекали, и разнообразные бляшки на ласты вешали. Теперь, пожалуй, осталось лишь радиомечение, вживление каких-нибудь датчиков...

Нестеров нет-нет да и делился со мной своими если уж не горестями, то, скажем, сомнениями, заботами:

- Тут как-то предупредил меня заезжий кинооператор-документалист: как ты, мол, посмотришь на ситуацию, если я ваш подсчет черненьких засниму как есть и покажу жестко, с соответствующим комментарием? Говорю - давай, чем жестче, тем лучше. Сам, мол, давний противник этого метода. Мы за него не держимся, только нового не придумаем никак. Ну, заснял, показал по Центральному телевидению... а дальше что? Авиаучет, как предлагает, правда, не категорически, Василий Песков? Смотрел, наверное, телепередачу "В мире животных", когда он этот фильм комментировал? Значит, авиаучет? Тоже не просто, я бы сказал, даже невозможно. Разве с вертолета, чтобы зависал над отдельными участками лежбищ, с которого просматривались бы все "карманы"? Пожалуй... Если бы он был не такой страшный и грохочущий. А на Медном, добавлю, среди всех этих пиков и скал, вертолету вообще не летать. Был случай, разбился уже один, ты же знаешь - там и могилка на Перешейке есть... Так-то. Проблема! Проблема?.. Но возможен еще фотоучет, опыт мы уже мало-помалу накапливаем. Хотя и фотоучет... На Медном вместо двенадцати тысяч черненьких насчитали методом фотоучета одиннадцать... Конечно, если пренебречь подобными разностными величинами, в общем не очень значительными, возможно, будущее именно за фотоучетом.

Купающиеся котики

Прост, понятен в поведении, в логике рассуждений Геннадий Нестеров. Ошибется - признает ошибку. Учет. С ним легко беседовать, несложно уживаться. И душа у него, надо думать, о деле болит, да и как же иначе. Вот только я сомневаюсь, чтобы при всей своей занятости, он еще и в Библию вникал, а ведь как о нем иные пишут, как речь его, глядишь, индивидуализируют: "Тут совсем иная материя жизни, как в первый день творения - "и сказал Бог: да будет твердь посреди воды... И стало так". Бог, возможно, и сказал нечто подобное, не мне судить, я в Библию заглядываю лишь по острой необходимости, справку навести,- но Нестеров такими словесами явно не щеголяет. Тем мне и близок. Грамотеев, умников разных и без того - пруд пруди, на исходе двадцатого-то века, при всеобщем среднем и даже выше, чем среднем, образовании.

А чтобы толковать о проблемах промысла, о росте стада и присущих ему периодических депрессиях, о падеже котиков, особенно молодняка, пораженного унцинариозом, другие слова нужны, понеказистей. Вот еще печаль - этот самый унцинариоз! Но о нем будет еще повод рассказать подробней. О борьбе с ним.

Здесь уже говорилось, что промысел котика в нашей стране ведется исключительно за счет самцов-холостяков. Забой самок нарушает равновесие сил при образовании гаремов - по крайней мере так было до сих пор.

Правительство США все же разрешило однажды на Прибыловых островах забой самок, причем в том же количестве, что и холостяков. Прибыловское котиковое стадо вон насколько больше нашего! Пожалуй, американцам можно и ошибаться. Однако шведский фотограф-анималист Свен Йильсетер, автор книги "Волна за волной" (М., 1965), считает, что они преступно ошибаются.

В стороне от основного лежбища - здесь оно только зарождается

Американские биологи, которые, надо думать, не с кондачка решали этот вопрос, а прежде семь раз отмерив, в обрисовке Йильсетера выглядят довольно-таки непривлекательно. А все поза, дилетантство автора книги подводит. Разумеется, проще бить холостяков. И "этичнее", и моралистам спокойней. Но и избыточный бой самцов может привести (и приводил) к резкому нарушению биологических взаимосвязей в котиковом сообществе. Да и потом есть же все-таки разница, природа ли "позаботится" (наказывая голодной смертью) о наиболее подходящем численном соотношении самцов и самочек в стаде, или в этот процесс, руководствуясь разумными мотивами, внесет свои поправки человек! Главное, чтобы мотивы были целесообразны.

В командорском котиковом стаде, видимо, еще долго единственно целесообразным будет промысел самцов-холостяков. Вот и хорошо. Хорошо, что многие тысячи черненьких (детенышей) не останутся сиротами. Ну а дальше будет видно, какие условия промысла навяжет человеку эта самая природа. Она добра, но она и зла. Безоглядно на нее полагаться нельзя.

А как вообще бьют сейчас котиков? Да так, как били еще в восемнадцатом веке, - обыкновенной палкой-дрыгалкой^*. Если не убьешь зверя сразу ударом в переносицу, бьешь уже по затылку - получается кровоподтек; луковицы волос нарушены, и в таком месте мех лезет. Придется обрезать шкурку не от глаз, а дальше по затылку, что, конечно, обесценивает ее. Вот Нестеров как раз и хочет освободить промысел от необходимости пользоваться дрыгалкой, стремится внедрить здесь технологию обездвиживания котиков при помощи дитилина. Это препарат, имеющий свойства растительного яда кураре, применявшегося в разных целях еще в древности. Но сложность в том, как сделать котику инъекцию, когда во время отгона он, напуганный и запаренный, валит валом.

^* (Не всегда их били только дрыгалкой. Я уже не говорю о браконьерской стрельбе по котикам-мигрантам, значительно обесценивающей шкурку. Ничем не лучше, если не хуже, способ, которым промышляли котиков совсем недавно, в двадцатых годах, индейцы племен квилайут и маках (по свидетельству Стейнегера). С немалым для себя риском индейцы уходили на лодках за 20- 30 миль, в легкую ветреную погоду, чтобы котики не учуяли их издали. Обычно плеск волн их усыплял. Охотник метал в зверя копье с отделяющимся наконечником и распускавшимся позади линьком. Чаще всего копье попадало в живот (котики спят на спине, красиво изогнув и сложив ласты), наконечник соскальзывал с рукояти и поворачивался боком. Таким образом, котик оказывался загарпуненным, и его, сопротивляющегося, оставалось только подтянуть к борту.

Индейцы же в середине XIX века положили начало и морскому промыслу котиков.)

В стороне от основного лежбища - здесь оно только зарождается

Мы идем с Геннадием по крытой эстакаде в самую гущу лежбища. Долго наблюдаем в щелочку за редким даже для таких крупных котиковых скоплений явлением - малышом-альбиносом. Он достаточно окреп, прыгает по лежбищу (точнее сказать - ковыляет), но, боже мой, какая незавидная жизнь ему предстоит! Точно так же как в школе, не дают прохода малышу с какой-либо не совсем обычной внешностью, ну, скажем, отъявленно рыжему, так и здесь беловато-желтого котика сопровождает толпа черненьких: они задевают его, покусывают, преграждают дорогу. Им страшно любопытно, у них вся мальчишески-жестокая повадка...

Котиковые гаремы

Вспоминается Киплинг. Не знаю, бывал ли он на островах Прибылова, скорее нет, но не вызывает сомнений, что он пристально изучал жизнь котиковых сообществ хотя бы по литературе, по свидетельствам очевидцев, вникал в поведение котиков на суше и в море, результатом чего явилась точная в подробностях, по-киплинговски занимательная, с этакой убаюкивающей интонацией сказка "Белый котик". Что ж, аномалии всегда загадочны, в чем бы они ни выражались,- и всегда дают пищу для размышлений, толчок для воображения и домысла...

Котиковые гаремы

Все дни нудно моросил бус, нет-нет да и загонял под крышу!

Погода не радовала. Не было дождя, так ватно, почти не поднимаясь от земли, лежал туман. Разве только во второй половине дня он немного рассеивался. В такие часы Нестеров, Вера Максименко, учительница из Петропавловска, приехавшая сюда на каникулы, и я уходили в тундру либо половить гольца (консервы порядком приелись), либо за морошкой. Для ловли гольца нужно было довольно несложное снаряжение: самодельные, на бамбуковых палках, остроги и сапоги-бродни. Веру мы вооружили удочкой и наживкой (горсточкой гольцовой же икры, изящно упакованной в прозрачный капроновый лоскуток). Теперь, облюбовав подходящий ручей, в котором, темнея упругими спинками, сновали гольцы, в глубокой его части делали запруду из камней; в мелкой рябил галечный перекат, которого рыба остерегалась. Я в высоких сапогах выгонял ее из глубоких мест, а Гена шел навстречу от переката; и так мы сбивали стайку под берег, где гольцы собирались отстояться как бы в укрытии. Тут они и становились нашей добычей: хоть одного, да наколешь всякий раз... А Вера неподалеку ловила на удочку гольца помельче - специально на уху. Приманку в капроне рыба сразу заглотать не могла, а на крючок попадалась. Живо обсуждая подробности азартного промысла, отправлялись домой. Вот это рыбалка, не то что где-нибудь на материке, там ведь с удочкой насидишься... Гена между тем вспоминал со смехом:

Маленькая, но семья

- Был у нас тут Алик-практикант. Ему скажешь: смотри налови самых маленьких гольчиков, да только немного, а он, раб еды, бывало, таких дур притащит, что сам еле жив.

Я уже слышал о нем - когда-то он "в уйке купался".

- Беда была и с грибами,- продолжал Гена. - Однажды Алику не хватило корзины, так он не растерялся, снял штаны - тридцать четыре килограмма приволок! Специально взвешивали. Вот пусти такого на природу...

В другой раз отправляемся за морошкой - присыпанная сахаром она хороша, да вот еще варенье Вера обещала сварить. Морошечные ковры на острове Беринга - чудо, еще никем не описанное, не отснятое для цветного фильма. Вдруг возникает перед глазами усыпанный крупными красными ягодами квадрат (и впрямь словно руками вытканный ковер). Плотность ягоды такова, что глазам смотреть больно. Кое-где по границам квадрата, чаще всего со стороны океана, пестрят ромашки, коряво громоздится, нахлобучив мятую кочку-берет, глыба то ли андезита, то ли базальта, белеет вдали прибой. Художника бы сюда... (Но вместо художников зачастили вскоре вездеходы, и стало поздно писать либо запечатлевать на пленке эту красоту.) А пока за каких-нибудь 15-20 минут вместительный полиэтиленовый пакет полон...

Командорская мадонна

Однако приходит пора расставания с гостеприимными хозяевами. Меня манит к себе мыс Монати - противоположный конец острова. Уж на что Нестерова ничем здесь не удивишь, а все же завидует и он.

- Да и как не позавидуешь,- говорит. - Командоры щедро одаривают любого, кто не ленится ходить. Пойдешь в одну сторону - морошки нарвешь. Пойдешь в другую - гольца поймаешь, пойдешь в третью - какую ни то диковину море выбросило. - И смеется: - А вообще тебе не мешало бы уже иметь какой-нибудь летательный аппарат. Подпрыгнул - и вот он, мыс Монати! А то пока еще докарабкаешься туда, ведь на каждом шагу скалы-непропуски^*.

^* (Непропуск (дальневост.) - скала, омываемая водой; непроходимый участок берега.)

- Сам подумываю об этом. Действительно, нужен такой реактивный попрыгунчик: нажал на кнопку, а через минуту включил тормозную установку.

- А чего ж? - смеется Гена. - Можно пилу "Дружба" приспособить. Моторчик в ней для начала есть. Остальное уже от сообразительности.

Не было бы других забот, он и сам махнул бы со мной на Монати. Однако недосуг. Тут еще от туристов отбоя нет: едут и едут сюда то экскурсии, то приходят "неорганизованные" одиночки, каждый сам по себе. И всех их надо водить на лежбище, показывать, рассказывать. Не поведешь - сами пойдут, а от этого избави бог...