Молоко вместо воды (1930 г.)

Временами машина вырывалась на простор, и Али стремительно гнал полуторку по идеальной плоскости такыра. Он говорил, - машине надо "давать жизни", а то ей скучно и нам скучно"; но через несколько километров скорость резко снижалась и начиналось утомительное передвижение по рельефу, совсем не приспособленному для колесного транспорта.

Мы пересекали район чилей.

Чиль^* - небольшое русло, овраг. Нечастые дожди, выпадающие над холмогорьем Копет-дага, стекают на предгорную равнину и, разливаясь по ее обширным пространствам, создают многочисленные водороины и канавы разного размера. Они образуют запутанный рисунок сухой большую часть года гидрографической сети. Лишь немногие русла-овраги обладают солидными размерами, ширина коих измеряется одним-двумя десятками метров, а глубина полностью скрывает грузовую машину. В большинстве же эти русла представляют плоские канавы глубиной менее метра и шириной в несколько метров. Они сходятся, расходятся, исчезают, переходя в равнину, и затем вновь возникают. Вдоль них тянется редкая разнокалиберная поросль мелких кустарников, не скрывающих горизонта. Уступы канав нередко обрывисты, и, надо признаться, езда по такой местности - чистое мучение.

^* (Также иногда "акар".)

Бегущие джайраны

То и дело по сторонам возникает призрачная, быстро скользящая цепочка легко бегущих джайранов. Мы не делаем попыток догнать их, и они довольно спокойно уходят от нас, сближаясь под острым углом с курсом машины.

Наконец, машина вырывается из последних чилей. Прекращаются непрерывные толчки, и ровный рокот автомобильного мотора доставляет удовлетворение, так как он сменил надоевшее завывание и подозрительные скрежеты, неизбежные при непрерывных переключениях передач, перекосах на спусках и подъемах и даже при прыжках, вовсе не положенных скромной полуторке.

Перед нами до горизонта расстилался гладкий такыр - идеально ровная, плотная глинистая поверхность. Далеко на горизонте маячили неясные очертания песчаных бугров.

Путь наш лежал к небольшому, единственному в этом районе аулу. Нам оставалось пересечь виднеющиеся вдали невысокие хорошо закрепленные, бугристые пески, а за ними мы встретим наезженные следы, ведущие к цели.

У края песков, в стороне от нашего пути, мы заметили несколько верблюдов, а затем и группу людей, сбившихся в одном месте. Дорог здесь, как будто, нет, до ближайших колодцев далеко. Что бы это могло быть? Подъехали, откровенно удивленные неожиданной встречей и еще более удивив группу туркмен, разделывавших верблюжью тушу. Что за странное место для такого занятия!

Неписаный восточный этикет не позволяет ни одной из сторон сразу же проявить любопытство. Выдержка, последовавшая за приветствиями, наконец, сама собой закончилась. Туркмены просят у нас немного воды, чтобы помыть руки. Мы можем выделить не больше 2- 3 литров. Это их удовлетворяет. Теперь уже вполне уместно полюбопытствовать, почему судьба верблюда была решена в таком неподходящем месте. Оказывается, он отбился от стада, которое паслось возле аула, километрах в 15 отсюда. Хозяин отправился по следу на поиски и нашел верблюда лежащим с переломанной ногой рядом с глубокой норой, в которую он провалился. Хозяину осталось одно - быстро вернуться домой и с помощью соседей совершить дело, которое они сейчас заканчивали.

Через несколько минут мы продолжали свой путь, увозя несколько лакомых кусков жирной верблюжатины.

Солнце клонилось к закату, а нам до темноты хотелось выбраться на автомобильные следы, ведущие к аулу. Опять началось завывание мотора на второй и третьей передаче, но песчаные бугры были пологими, хорошо заросшими, и мы довольно быстро преодолевали их, сокрушая на своем пути редкие кустарники.

Спидометр показывал, что мы едем по пескам уже около 10 километров. Я полагал, что сейчас они кончатся, и мы вновь окажемся на идеальной равнине, по которой до аула оставалось еще около 40 километров.

Выехав в пологую, широкую котловину, мы совершенно неожиданно увидели перед собой две великолепные, освещенные заходящим солнцем юрты, одну из белых, а другую из черных кошм.

Перед одной из них стоял высокий стройный старик и смотрел, прикрыв рукой глаза от солнца, в нашу сторону. Возле другой виднелись две женские фигуры.

Юрты

Я попросил Али подъехать к юртам. Мной руководило далеко не одно любопытство - раз есть юрты и люди - значит, должна быть и вода, а я не имел никаких сведений о том, что здесь есть колодец или какой-либо другой источник.

Старик встретил нас очень приветливо. Пригласил в юрту, предложил отдохнуть, что-то прокричал в сторону соседней юрты...

Я не смог сдержать своего любопытства и стал расспрашивать старика насчет колодцев, на что он ответил, что колодцев здесь вовсе нет.

- Откуда же вы берете воду?

Старик пояснил, что соленая вода для верблюдов есть на расстоянии одного небольшого перехода (т. е. примерно километров 15), а пресной воды ему с семьей почти вовсе не нужно, потому что он пришел сюда с дойными

верблюдицами.

- А что же вы тут делаете? - не удержался я.

Старик рассмеялся: он может мне рассказать все, что меня интересует, но сперва мы должны попить, поесть, отдохнуть, и если сегодня мы не очень устали, он расскажет, а если устали, то и завтра этот рассказ от нас не уйдет.

Ехать дальше было уже поздно; рассказ старика обещал быть интересным, и я решил остаться у гостеприимного Байджана(так звали нашего хозяина).

Уставший Али и любивший до самозабвения поговорить с каждым новым человеком наш третий спутник Байрам были очень довольны этим внеплановым, а главное, уже вполне готовым ночлегом.

Я послал Байрама за верблюжатиной, и когда тот положил ее перед стариком, рассказав откуда у нас парное мясо, Байджан, несколько смущенный, сообщил, что это мясо можно сварить только в том случае, если мы дадим пресной воды. Такое заявление меня еще более заинтриговало, но я решил пока больше ни о чем не спрашивать хозяина, а Байрам, исчезнув за дверью, быстро принес в ведре литра два воды из нашего "неприкосновенного" запаса, к которому мы прикасались сегодня уже вторично.

После ужина Байджан рассказал нам причину своего пребывания в этом безводном месте. История эта показалась мне интересной и поучительной...

Но прежде надо сказать несколько слов относительно природной обстановки, которая окружала нас.

Низкогорный Копет-даг опоясан глинистой равниной. Она в свою очередь граничит с поясом песков. Дожди, выпадающие в Копет-даге, нередко достигают такой интенсивности, что в виде потоков их вода изливается на равнину.

Чили, по которым мы только что пробирались, представляют собой результат размыва этими потоками глинистой равнины. Дождевая вода, достигая "хвостов" равнины, разливается там по такырам, а когда воды много, она даже прорывается в пески, создавая временные, но довольно внушительные озера в межгрядовых понижениях. Таково, в частности, озеро Бугдайли.

Воду, пришедшую к "хвостам" такырной равнины, население использует для создания запасов пресной воды на длительный срок, а также для единовременных поливов пашен и бахчей.

Иногда к воде, пришедшей с гор, присоединяется местный поверхностный сток, образовавшийся от дождей, выпавших непосредственно здесь же, над такырами. Часто именно эта вода оказывается единственным источником водоснабжения для местного населения. Объемы ее, конечно, бывают меньше, так как такырные водосборы на равнине дают меньше воды, чем горные.

Редкие массивы песков на предгорной равнине, стоящие на пути поверхностного стока с гор, создают местные препятствия, подпруживая и задерживая воды, стремящиеся сбежать по уклону равнины.

Именно в таких условиях и была расположена стоянка Байджана...

Лет сорок назад, в один тяжелый год бескормицы, значительная часть скота погибла. Наступило голодное время, и отец Байджана, всю жизнь занимавшийся скотоводством, решил попытать счастья в земледелии. Уходить далеко в оазис со своих привычных мест было трудно, да и никогда, наверное, нехватило бы денег выкупить свою долю воды. И неизвестно еще, дали бы эту долю или нет.

Сеять хлеб возле Бугдайли,^* куда вода один год приходит, а в другой не приходит, могли только богатые скотоводы, у которых было много скота. Придет вода, будет урожай, - хорошо; не придет вода, не родится хлеб, - тоже не так опасно. Если скота много, всегда будешь сыт. Одно стадо пасется здесь, другое в горах, третье гуляет далеко на севере за Балханом. Где-нибудь да найдется корм. Так могли рассуждать только богачи. Отец Байджана решил действовать наверняка. По его наблюдениям, в этом месте по большому сухому руслу, после дождей в горах, вода проходила каждую весну. А в иные годы, если летом бывали ливни, то вода шла и еще раз-другой.

^* (Бугдайли - пшеничное (туркм.).)

И вот с тех пор, уже лет сорок, Байджан сеет здесь пшеницу.

- И что же, действительно каждый год на поле приходила вода? - поинтересовался я.

- Можно считать, что так. Только один год не было воды совсем. Это было в первый год германской войны. Раз пять вода приходила не во-время и можно было собрать только очень плохой урожай. Но все остальные годы наша семья была со своим хлебом.

Однако больше всего меня интересовало, откуда же Байджан берет воду для питья. Ведь временный сток продолжается очень недолго, иногда всего несколько часов, а о дождевых ямах, которые бы сохраняли в этом месте воду, я никогда не слышал.

Старик рассмеялся.

- Мы воды не пьем, а маток сосем. Смотри, мне 78 лет, а я еще хороший вьюк могу без помощников на верблюда повьючить.

Оказалось, что в периоды пребывания у своего поля семья совсем или почти совсем не употребляет пресной воды. Приезжая сюда, Байджан берет двух-трех дойных верблюдиц, и молоко их вполне утоляет жажду.^*

^* (Верблюжье молоко отличается очень высокой жирностью, поэтому в чистом виде его не всегда употребляют. Разбавленное соленой водой, оно дает чрезвычайно вкусный напиток, отлично утоляющий жажду и голод.)

Лепешки на молоке вкуснее, чем на воде. Для разбавления чала годится соленая вода из колодца, куда гоняют на водопой верблюдов. Конечно, без чая скучно. Но ведь это длится недолго, каждый раз всего 10-15 дней. Да и нетрудно взять с собой, специально для чая, бочонок пресной воды. Приезжает сюда семья Байджана три раза в год. А перед сбором урожая, чтобы оберегать его от потравы, он живет у своего поля около месяца в одиночестве.

Рассказ этот, признаюсь, меня поразил. Поразила способность приспособляться к самым, казалось бы, невероятным условиям. Тогда я еще не знал, что такой способ хозяйственного освоения безводных участков издавна довольно широко применялся жителями пустыни.

В район с хорошими пастбищами, где есть только соленая, негодная для человека, но годная для скота вода, пастухи приходили с дойными верблюдицами. Они даже не брали большого страхового запаса пресной воды, так как верблюжье молоко всегда находилось возле них в достаточном количестве. Верблюд является идеальным "опреснителем". Потребляя соленую воду, верблюдица дает сладковатое, жирное молоко, которое для употребления рекомендуется даже немного разбавлять соленой водой.

Не следует думать, что пища пастухов при этом ограничивается лепешкой на молоке, молоком и его производными.

Мясные консервы вовсе не являются недавним изобретением; издавна известен способ приготовления долго сохраняющегося мяса.

Мелко нарезанная и лишенная костей баранина хорошо прожаривается в курдючном сале. Застывая в этом же сале, она может сохраняться длительное время. Для транспортировки теперь иногда используется металлическая или эмалированная посуда, но исконный народный способ обходится без нее. В качестве тары для такой смеси мяса с курдючным салом, носящим название "каурма", употребляется хорошо промытый бараний желудок.

Каурма замечательно вкусная, высоко питательная и удобная для перевозки Пища. Ею можно отлично закусить в холодном виде. Ее можно и разогреть, и тогда, еще минуту назад холодное, крупичатое белое сало превращается в прозрачную жидкость.

Многие жители пустыни утверждали, что каурма начинает портиться только от сырости. А от этого в Каракумах нетрудно уберечься по крайней мере 6-8 месяцев в году.

Во всяком случае, одно из самых вкусных и сытных блюд, которые мне приходилось когда-либо есть, была каурма в холодном и горячем виде.

Я не могу настаивать на том, что пастухи бесконечно долго живут без воды, наслаждаясь верблюжьим молоком, лепешкой и каурмой, но месяц такого быта считается нормальным явлением. Насколько полнее это позволяют использовать природные богатства - пастбища пустыни, лишенные пресной воды!..

На утро я осмотрел поливной участок старого Байджана. Агротехника, как и следовало ожидать, оказалась на низком уровне, обычном для давнишнего способа поливного хозяйства, использующего сток дождевых вод и называемого здесь "дарова". Гидротехники, как таковой, можно сказать, не оказалось вовсе. Весь "секрет" заключался в удачном выборе места.

Русло, собирающее воду с площади большого бассейна, расположенного в горах, упирается здесь в песчаный массив и разбивается на несколько рукавов. Благодаря большой площади водосбора, дожди, выпадающие в ближайших горах, всегда захватывают этот водосбор, хотя бы частично. Это обстоятельство - вместе с хорошими водоупорными качествами пород на водосборе и очень слабым развитием растительного и почвенного покрова - обеспечивает сток даже от небольших осадков. Естественно, что меня, как гидролога, заинтересовал вопрос: ежегодно ли сюда приходит вода. Но единственным свидетельством гидрологической характеристики являлись сведения самого Байджана. Я был у него в 1936 году. Он обрабатывает этот участок сорок лет, т. е. с 1896 года. Вода не пришла совсем только один раз - "в первый год германской войны", - т. е. в 1914 году.

Вследствие того, что ненаселенная часть низкогорий не имела тогда метеорологических станций, нельзя сопоставить свидетельство Байджана с другими данными. Не могли мне помочь и сведения скотоводов, живущих в концевом участке того же русла.

Вода, разливаясь по мелким руслам возле песков и орошая поле Байджана, рассеивается, пропадая безвозвратно для аулов, расположенных ниже по течению в конце этой системы русел. Поэтому к нижним аулам вода приходит гораздо реже, чем к полю Байджана. Именно в этом и заключался "секрет" его успеха.

Прощаясь с гостеприимным Байджаном, я чувствовал большое уважение и к нему самому и к его, неизвестному мне, отцу. Это чувство сохранилось у меня и поныне.