СРОЧНЫЙ ГРУЗ

О лесах Тургая, о будущих лесах целины мечтают все. И те, кто знает, что леса — преграда черным бурям, гвардия плодородия, и те, для. кого лес - просто необходимый душе пейзаж. Еще недавно на всей территории совхоза стояли три старые ветлы. От одной до другой километры. По этим ветлам ориентировались первое время шоферы. Видно их было издалека.

Как-то в марте весь автопарк совхоза был послан в Башкирию возить строительный лес с совхозной делянки. На последний рейс леса не хватило. И возникла хорошая мысль: взять здесь саженцев и посадить у себя. Накопали саженцев и загрузили ими две машины — Алексея Никипелова и Николая Папичева.

Папичева Алексей недолюбливал. Прижимистый парень и балаболистый. Вот и сейчас — саженцы груз не тяжелый. Подлетает на ухабах. А Папичеву хоть бы что! Корешки бьются. Алексей ему сигналит: остановись!

— Осторожнее поезжай. Не солому везешь. Солома свое отслужила, а саженцам жить надо. Вытрясешь из них душу, они и не примутся.

Папичев усмехается:

- Чего стараться? Нам же за холостой пробег не заплатят. А это баловство. Штучки-дрючки.

Дорога, петлявшая сначала по горам, выскочила на простор. Кругом бело. Снег опалился теплом, блестит на солнце. От такого блеска в глазах радуга. Только впереди бурая от вытаявшей соломы и навоза дорога.

Дорога в одну колею. Если идет встречная машина, приходится сворачивать на сухую проталину и ждать. Машин много, каждая торопится. Понятно: время к севу идет.

На следующий день дорога совсем разъехалась. Догоняла весна. Снег остался только в колках, небольших рощицах. Ручьи плясали по старым выбоинам. Машины фыркали, расплескивали воду. Колеса проваливались по оси. Тянешь с первой на вторую, а чуть на третью скорость — буксует.

Кое-как доехали до реки Орь. На берегу шоферский табор. Вся колонна стоит. Машины разгружены. Вдоль всей дороги навалены бочки, ящики с запчастями.

Подошел инспектор ГАИ. Лицо у него желтое, невыспавшееся, голос хриплый от простуды.

— Чьи машины?

— Комсомольского совхоза из Казахстана.

— Мобилизуетесь возить землю для срочного ремонта переправы. Сгружайтесь здесь и заворачивайте к Орску.

Одно слово — ГАИ. Перечить бесполезно. И вдруг Папичев говорит:

— Товарищ инспектор! У нас весна. Мы из целинного, груз срочный.

— Какой груз?

«Ну, — думает Алексей, — начал пререкаться. Теперь засели. У них в ГАИ разговор недолгий — заберет права».

— Какой груз?

— Да вот саженцы... Первые.

— Что ж, у вас леса нет?

— Три коряги на весь совхоз. Вовремя посадить-то надо. Иначе не примутся.

— Саженцы...

Инспектор заглянул в кузов. Потоптался немного.

- Вы днем их водой смачивайте, а то засохнут. Вот вам пропуск.

И на листке блокнота написал: «Две машины со срочным грузом пропустить. Инспектор ГАИ младший лейтенант Гусев».

Ночевали в поселке Домбаровском. Прямо в кабине, сложившись, как перочинный нож. Перед рассветом Алексея разбудил Папичев.

- Поедем, пока дорогу коркой схватило. Переехали последний холмик. Начался Казахстан. Машины бегут бойко. Скаты шуршат. Пора уж светать, а небо все еще темное, мглистое, И кажется, ветер задувает. В стекло бьет крупа.

Впереди огонек. Встречная машина. Вся белая, словно в сметане. Шофер останавливается. Вася Плотников, механик из Комсомольского.

- Смотрите, братцы. Пурга идет. До «Ворот», может, доедете, а там... - не знаю.

«Ворота» казахи называют еще «Долиной смерти». Есть между Домбаровкой и совхозом такая ложбинка. И всего-то ничего, километров шесть в ширину. Но уж ветрище там! И грязь! Однажды весной там сразу пятнадцать машин засело. Трактором вытаскивали. Алексей смотрит на Папичева. Как он?

— Поедем, что ли, — говорит Папичев. — Не дрова везем.

Через час прямо в лоб ударил шквал. Кабина заскрипела, задергалась на болтах. Перед самым радиатором, перевертываясь, пронеслась рыжая лиса. По стеклу лепит густой, мокрый снег. Дороги не видно. Папичев впереди. Алексей с трудом различает, как мигает красный фонарик. Вот и «Ворота». Вся ложбина залита талой водой. Чтобы проскочить ее в такую погоду, надо или развить большую скорость, или тащиться на ощупь. Папичев выбрал последнее.

Машина не едет, а плывет. Первая вылезла из грязи, а вот со второй беда. Алексей хотел объехать воронку, но попал в еще более глубокую. Быстро переключил скорость. Нажал газ. Взревел мотор и захлебнулся. Из коробки передач потянуло гарью. Плохо дело!

Папичев увидел, что Никипелов застрял, дал задний ход. Подъехал почти вплотную, спрыгнул в воду. Вода выше колен. Прощай, валенки! Зацепил тросом, рванул. Где там!.. Надо что-то под колеса бросить. В кузове только саженцы.

— Бросай саженцы, чего уж!

- Обойдемся без них.

Папичев лопатой расковырял дно, достал из кабины свой ватник, бросил под колеса.

Так на буксире и дотянули до центральной усадьбы.

Садик был маленький. Даже очень маленький. Или, вернее, очень молодой. Деревца совсем тоненькие. Листья зеленые, их еще не успела опалить осень.

- Павлик, а как называют это дерево?

- Клен.

— А это?

- Это — калагач.

Карагач был чуть выше Павлика.

— Павлик, а он не засохнет?

— Нет, дядя, он не засохнет. Мы же его поливаем. А потом вы не знаете, какие у него корни крепкие.

Это сказал не Павлик, а веснушчатая девочка в пионерском галстуке.

— Мы здесь шефствуем, — объяснила девочка.