ВНИЗ И ВВЕРХ

Уныло бубнит моторчик, выплевывая за борт тоненькую струйку воды. Моторчик — инвалид. У него перевязан проволокой глушитель, веревкой скреплены карбюратор и бензопровод. На корме у руля Федор Беляев, почтальон.

— Сколько сил?

— Было шесть...

Шесть сил. Хватит ли их? Путь немалый, больше сотни километров.

Сначала плывем по Усе. Она пробивается через цепочку невысоких гор, названных в честь первого землепроходца здешних мест грядой Чернышева.

Темно-зеленой каймой сползает лес к самой воде, кое-где упирается в желтые, как клыки, каменные глыбы, норовя столкнуть их в реку. Сворачиваем на Косью. Это уже большая река. Начинается она за сотни километров отсюда, у горы Народной, куда нам еще предстоит добраться.

Крепчает ветер. Дует он откуда-то сверху. Волны кипят, захлестывают борт. Все время приходится держать лодку против волн, и потому она, как слепая, тычется от одного берега к другому. Федор натягивает брезент на посылки и кожаную сумку с письмами. Мотор дымит. Вода попадает на раскаленный глушитель и шипит, как на камельке в парной бане.

По устоявшейся картографической привычке мы почти физически ощущаем, что, двигаясь на юг, спускаемся вниз. Иногда это ощущение спуска приходит в резкое противоречие с действительностью. Так и сейчас - мы спускаемся на юг вверх по течению реки.

К полудню замечаем, что лодка стоит почти на одном месте. Шесть сил мотора слабее одной силы ветра. Пристаем к песчаной косе. Где-то поблизости село Ягьель. Называют его еще Грешным. Деревня будто нарочно отгородилась от мира широкой Косью, глубокой протокой и большим захламленным болотом.

Жил здесь в начале века старик коми Фрол Гореелов. В молодости он был лучшим охотником края. Ходил на песца и белку, на дикого оленя и на медведя. Полюбил Фрол девушку. Но богатые родители не хотели отдавать ее за Фрола, потребовали большой выкуп, непосильный для простого охотника. И тут подвернулся Райтик — так называли американца, скупавшего в Печорском крае меха. Райтик оплатил выкуп, но взял с Фрола расписку, что всю пушнину выкуп, будет отдавать американцу бесплатно. Любовь тогда оказалась сильнее рассудка...

В нужде и горе проходили годы. Хотя Фрол добыл вдесятеро больше, чем стоил выкуп, американец Кпрежнему забирал все шкурки. Фрол оставался вечным должником. Не было денег, чтобы купить хлеба и пороха. В голодный год умерла жена. И вот когда к убитому горем Фролу снова приехал Райтик за шкурками, взял охотник грех на душу — зарубил американца. И скрылся от людей на берегу далекой протоки. Рядом с фроловской избой выросла деревня, которую назвали Грешным селом, хотя название это пожалуй, никак не вяжется с теми событиями, которые сломили лучшего в, крае охотника...

...Пьют воду ивы. По волнам пляшут облака. Голо вокруг. Только к.вечеру добираемся до деревеньки Косья-вом. Здесь у Федора семья. Семеро детей, жена. Самая маленькая, Василиса, лет двух, шустро взбирается на колени, трогает ножны.

- Пурт? — спрашивает она.

- По-русски не умеет, — смеется Федор. — «Нож» говорит.

У Федора приветливая, сердечная семья. Жена быстро готовит ужин — оленье мясо, карась с луком, чай. Все дети чинно усаживаются за стол. По росту, мал мала меньше, как семь слоников. Все беленькие. Пятилетний мальчик, дежурный, режет хлеб. Он следит сегодня за порядком — кормит собак, подметает пол, готовит еду. Поужинав, ребятишки веселой стайкой скрываются на чердаке.