XVII. Август. Северная Гренландия

Август. Северная Гренландия

Как-то ночью я в одиночестве прогуливался по улице поселка в Северной Гренландии. Я ходил по этой улице взад и вперед, от одного конца к другому. Улица была полна молодежи, которая гуляла группами и парами. Воздух дрожал от их звонкого смеха. А я вышагивал мимо с важным и серьезным видом; не удивительно, что гренландские девушки, глядя на меня, покатывались со смеху. В конце концов, я уже не мог больше выносить ни их смеха, ни того, как они на меня глядели, ни своих собственных желаний.

Я дошел до конца улицы, до того места, где она выходит из поселка и теряется в холмах. Там мне повстречались две девушки, которые как раз поворачивали обратно. Мы столкнулись лицом к лицу, и все трое расхохотались. Тогда я втиснулся между ними и, обняв обеих за плечи, быстро-быстро заговорил по-английски. В ответ они обрушили на меня поток эскимосской речи. И это вышло так глупо и забавно, что мы сразу стали друзьями. Девушки перемолвились друг с другом, после чего одна из них выскользнула из-под моей руки и убежала, а мы продолжали стоять, прижавшись друг к другу, среди спускавшейся темноты. Девушка глянула вдоль улицы и удостоверилась, что поблизости никого нет. Тогда мы повернулись и, держась за руки, бросились к холмам.

Однако в этих холмах ночью скрывается много глаз, и девушка робела. Поэтому я снял с себя белый анорак и засунул его под серый свитер. Теперь нас вряд ли можно было заметить.

Мы зашли очень далеко в холмы, перелезая через вершины, перепрыгивая через полные воды ямы. Моя спутница была проворной и молчаливой, как дикий зверек. Наконец добрались до укромного местечка, где земля сплошь устлана мхом. Это место было так хорошо укрыто нависшей скалой, что даже свет звезд, казалось, не проникал туда.

Случаются в жизни такие часы, когда весь мир кажется удивительно прекрасным, и тогда вся вселенная замирает, словно для того, чтобы сделать эту красоту еще более, острой. Мы лежали в темноте молча и ничего не видя. Казалось, будто вся в мире красота сосредоточилась в прикосновении.

О, еще очень нескоро мы, держась за руки, вновь появились на улице поселка. Кое-где горели лампы. В одном месте, где полоса света падала из окна на дорогу, мы остановились. При свете девушка вдруг заметила дырку в своем расшитом бусами воротнике и взглянула на меня с горьким упреком. Казалось, она сейчас расплачется. Я попытался выразить ей сочувствие. Скомкав деньги, я зажал их в кулаке, и, вытащив руку из кармана, не разжимая пальцев, протянул ее девушке. Но она, видно, разгадала мои намерения и отвернулась с оскорбленным видом. Я был посрамлен.

Тогда, приблизившись к ней и держа одной рукой разорванный край ее воротника, другой рукой я просунул деньги сквозь дырку. Она взяла деньги и, простив меня, улыбнулась.