XIV. Горы и люди

Горы и люди

Так, совершая экскурсии и путешествия, высаживаясь на берег, чтобы пройтись по поселку или взобраться на близлежащие холмы, осматривая все, ко всему прислушиваясь, я, наконец, добрался до семидесятого градуса на севере и шестьдесят третьего на юге. Мои ограниченные знания языка обостряли восприимчивость и служили щитом против зависимости от фактов, которые мне могли бы сообщить другие. Вследствие этого мой гренландский мир составляло то, что казалось мне существующим. К выводам, которые я решался делать, я приходил обратным путем, идя от следствия к причине. Все, что мне представлялось красивым, было хорошо. И если я считал улыбку эскимоса свидетельством душевной простоты, вежливость датчан к людям другой расы подтверждением достоинств их правления, а то и другое доказывающим, что жизнь в гренландском уединении - благо для человека, то мысли мои во всяком случае исходили из того, перед чем наука останавливается.

Как Гренландия богата всем! Уходил ли я в пустынные места, чтобы найти в формах гор основу абстрактной красоты или чтобы в одиночестве острее осознать факт собственного существования; поддавайся ли я, угнетенный и тем и другим, чувству стадности и ощущал потребность в любви и дружбе или в том, чтобы толкаться в толпе на гренландской танцульке, - все, все что нужно человеку, было здесь. И так же как горы были величественны, а океан безграничен, человек выглядел здесь таким, каким должен быть человек.