XLVII. 63°56′40″ северной широты. 51°19′00″ западной долготы

63°56′40″ северной широты. 51°19′00″ западной долготы

Меня разбудила качка. Где я нахожусь? Припоминаю. Дневной свет слабо проникал сквозь отверстия в баке, которые заслоняла шлюпка. Часы показывали 10.30 утра. Вот это поспал! Качало отчаянно; размашистый удар - крен на правый борт. С палубы доносились шаги, голоса, звук разматываемого каната. Ну, ничего, мы на якоре; к тому же никто не зовет. Я уперся коленями в борт койки - лежать иначе было невозможно.

Внезапно бот накренился так сильно, что я чуть не вылетел на пол. Встал, поспешно оделся и открыл дверь в каюту. Она была освещена ярким дневным светом. Шкипер еще не вставал.

- Бот сносит при двух якорях! - крикнул помощник с палубы.

- Потрави концы, - отозвался шкипер.

Я добрался до трапа. В этот момент накатила волна, накренила нас и держала в таком положении в то время, как зеленая вода потоком врывалась внутрь, словно хотела заполнить весь корабль.

- Черт! - завопил я. - Я так хорошо все убрал!

На палубе бушевал ураган; никогда еще не видывал подобного ветра. Море плашмя лежало под его ударами, все гребни волн были срезаны начисто и превращены в пыль. Ледяные брызги волн и жгучие струи дождя неслись на нас со всех сторон.

Пробрался к помощнику. "Нам понадобится третий якорь", - решил я и направился на корму.

В это время вылез и шкипер.

- Ладно, - сказал он, - доставайте третий.

И я спустился вниз в последний раз.

Запасной якорь лежал под мешками с углем и провизией в кормовой части трюма. Добраться до него было непросто. Убрав трап, ведущий из каюты наверх, я принялся за работу на четвереньках, скорчившись в узком проходе. Это было нелегко. Перетаскивая стофунтовые мешки в каюту, стараясь при этом ничего не повредить, я то и дело поглядывал вверх и видел в отверстие над головой серое небо. Но вот появились очертания нависшей горы. С этой минуты она постепенно стала занимать все больше места, а небо все меньше. В конце концов уже начало казаться, что гора сама надвинулась на бот и висит теперь прямо над ним.

Перед тем я осторожно положил на столик с картами зажженную папиросу и, работая, все время помнил о ней, беспокоясь, как бы не припалить стол. Время от времени я чуть-чуть отодвигал ее на другое место. Мы же так заботились о нашем боте, так боялись чем-нибудь повредить его.

Я носил вещи, продукты, перетаскивал мешки с углем и в конце концов добрался до якоря. Якорь был большой и весьма увесистый. Выволок его в каюту.

- Эй, - окликнул я помощника, - спускайтесь, помогите мне вытащить этого дьявола на палубу.

Подняв голову, я увидел желтый комбинезон помощника, выделявшийся ярким пятном на фоне темного склона горы.

- Какой от него теперь толк, - сказал помощник, но все же спустился.

Тяжеловато пришлось с этим якорем, и похоже было, что сил у нас мало.

- Я слабею от волнения, - сказал помощник.

"Я тоже", - подумал я, но промолчал.

Наконец мы подняли эту громоздкую штуку и втолкнули ее в кокпит. Когда я начал подниматься следом, огромная волна приподняла бот и положила на борт. Я повис, наполовину высунувшись из каюты. Мой взгляд уперся в приближавшуюся каменную стену, которая была так близко от кормы, что, казалось, сейчас нас раздавит. Волна высоко вздыбилась перед скалой и распалась, превратившись в пену, которая кипела вокруг нас. Мягко покачивая бот, волна опустилась, и темный берег спокойно отошел назад.

Пришла новая волна и опять швырнула нас к самой скале.

"Ну, сейчас разобьет", - подумал я и как можно крепче вцепился в свою опору, весь напрягшись в ожидании приближавшегося страшного момента.

Но на этот раз удара не было. Когда, казалось, мы уже отодвигались назад, ахтерштевень мягко коснулся скалистого выступа. Прикосновение было настолько легким, что не раздалось ни звука, просто бот чуть-чуть задрожал. Однако эта дрожь пробежала по чугунному фальшкилю и его дубовой основе, по шпангоутам и обшивке, по всем болтам и гвоздям, по всем фибрам бота и по нам самим. Может быть, до того мы еще не понимали, что пришел конец, теперь же знали, словно господь шепнул нам об этом.

Итак, нас отнесло назад в третий раз.

Затем, будто для того чтобы покончить наконец с этой игрой, все фурии моря и ветра были выпущены на свободу. Нас подняло высоко над скалой и затем швырнуло вниз. Надо сказать, что этот первый удар был еще не так силен, как другие, последовавшие за ним в ближайшие полчаса перед тем, как бот затонул.