XLIV. Понедельник, 14 июля. Последний день в океане

Понедельник, 14 июля. Последний день в океане

Ранним утром южный ветер окреп, и мы снова взяли курс на берег. Туман, еще более плотный, чем обычно, набросил на воду сумрачный покров, видимость сократилась до каких-нибудь 200 ярдов. Внезапно у самого борта обозначилась скалистая масса, и вслед за ней еще и еще, повсюду, и с левого и с правого борта. Мы, как сквозь строй, прошли среди рифов, выбираясь назад в море.

Эта история начинала действовать на нервы. Не успели мы отступить перед чересчур яркой реальностью берега, как уже снова пустились в обратный путь, пытаясь как-то покончить с утомительной невозможностью попасть куда бы то ни было. Благоразумие - скоропортящаяся добродетель.

Был час дня, когда задул сильный ветер. Убрав кливер и грот, двигались к берегу только под стакселем, впервые подогреваемые твердой решимостью, - которую, по-моему, разжег стыд, - добиться, наконец, выхода из этого положения. Судьба нам, видимо, благоприятствовала.

По мере продвижения мы, казалось, выходили из тумана в более чистую атмосферу. Наши органы чувств как-то уловили эту незначительную перемену еще до того, как она дошла до сознания. Сразу же в мрачное окружение, в котором мы пребывали, проникло почти восторженное ожидание и уверенность, что теперь-то наконец мы увидим прекрасную страну, ради которой забрались в эти широты.

И вот она появилась перед нами, но не сразу и не вплотную. Без пугающей внезапности, она постепенно возникала вдали - низкие острова и длинный пологий берег, серевший в серебристом тумане. Потом весь пейзаж разом прояснился, когда солнечные лучи прорезали туман и осветили участки земли, полосу белой пены вдоль берега. Туман отступил и висел теперь гигантской стальной тучей где-то позади гор. "Вот она, Гренландия, - думали мы, - такая дикая и прекрасная!"

Но в то же время и облака начали принимать грандиозные формы, словно стараясь умалить землю в наших глазах и отвлечь внимание к их собственным превращениям. Густой туман непрерывно уплотнялся, собираясь в горообразные массы. Иллюзия горных хребтов стала полной, если не считать фантастической вышины этих облачных вершин. Мы поверили в невероятное и сидели, ошеломленно созерцая голубой барьер гранитных гор, вздымающих свои увенчанные облаками снежные пики на четыре и более, тысяч футов над уровнем моря.

Там и сям между вершинами белели далекие покрытые снегом поля материкового льда. Глетчеры застывшими потоками извивались в глубоких долинах или свисали со склонов гор. Гранит и лед, а перед ними широкая прибрежная полоса с редкой растительностью, только принимающей зеленую окраску лета.

Но вместе с уверенностью, что мы стоим наконец у порога Гренландии, сейчас же возник вопрос: а где же именно?