Генри Уолтер Бейтс (1825-1892) и его книга "Натуралист на реке Амазонке" (С. Л. Соболь)

Имя Г. У. Бейтса^* достаточно хорошо знакомо каждому географу и биологу. Совместно с знаменитым А. Р. Уоллесом он предпринял в 1848 г. путешествие на реку Амазонку, где Уоллес оставался 4 года, а Бейтс - целых 11 лет, с 1848 по 1859 г. За это время Бейтс впервые осуществил обстоятельное исследование реки Амазонки на громадном пространстве ее - от устья в Пара до Сан-Паулу почти под 70° з. д., т. е. на протяжении свыше 3000 км. До Бейтса и Уоллеса на Амазонке и ее притоках побывали немецкие натуралисты фон Спикс и фон Марциус (1817-1820), французская экспедиция де-Кастельно (1843-1847) и другие путешественники, но, как правильно указывает Дж. Бейкер^**, "работа Уоллеса и Бейтса, хотя и не была географической в узком смысле, все же оказала громадное влияние на воззрения того периода, и оба они дали сильнейший толчок перестройке географического мышления, характерной для второй половины XIX в.". Предшественники Бейтса знакомились с Амазонкой и ее притоками лишь в порядке первой, беглой ориентировки. В противоположность этому Бейтс на протяжении 11 лет упорно и детально изучал природу, растительный и животный мир обширной неизведанной долины реки Амазонки, шаг за шагом проникая в глубочайшие дебри ее первобытных лесов по главной долине и по долинам ее южных притоков. Проникнутый живой симпатией к людям, Бейтс подолгу жил в непосредственном контакте с бразильскими индейцами и внимательно всматривался в характер, жизнь и быт многочисленных племен, живших в те времена в прибрежных лесах по главному течению и притокам Амазонки. Все это позволило ему дать правдивую и целостную картину природы, растений, животных и человеческого населения долины Амазонки. Именно это и имел в виду Бейкер, говоря, что Бейтс "дал сильнейший толчок перестройке географического мышления": Бейтс в очень яркой форме продолжил линию Гумбольдта и Дарвина - комплексное изучение географической среды и выявление взаимосвязи всех ее элементов.

^* (Фамилию Бейтса (Bates) по-русски писали по-разному: Бетс, Бэтс, Бэйтс. Мы остановились на форме "Бейтс", как наиболее соответствующей английскому произношению.)

^** (Дж. Бейкер. История географических открытий и исследований. Перевод с англ. под ред. и с предисловием И. П. Магидовича, ИЛ, М., 1950, стр. 476.)

Но еще более важными оказались чисто биологические результаты путешествия Бейтса. Он заложил основы познания животного мира долины реки Амазонки: собрал коллекцию в 14 712 видов млекопитающих, птиц, пресмыкающихся, рыб, насекомых и моллюсков, из которых не менее 8000 оказались новыми, ранее неизвестными науке видами. Зоогеографические и экологические наблюдения Бейтса и особенно его энтомологические исследования, в частности впервые научно обоснованное им явление мимикрии у насекомых, дали богатейший и убедительный материал для обоснования эволюционной теории Чарлза Дарвина. По возвращении Бейтса на родину Дарвин проникся горячими симпатиями к нему, когда познакомился с ним и с его материалами и взглядами. Самая книга Бейтса "Натуралист на реке Амазонке" написана под прямым воздействием Дарвина, который убедил Бейтса приступить к описанию его путешествия, дал ему ряд руководящих указаний и напечатал рекомендательный отзыв о книге в одном из центральных английских зоологических журналов.

В СССР имя Бейтса как ученого, создавшего учение о мимикрии, достаточно широко известно среди биологов, однако знаменитая книга его, перевод которой был издан у нас единственный раз - в 1865 г., стала библиографической редкостью и после Великой Октябрьской революции мало кто читал ее. Между тем это одна из увлекательнейших и, пожалуй, одна из самых очаровательных биолого-географических книг. В Англии она до настоящего времени пользуется большим спросом среди молодежи и непрерывно переиздается. Когда книга вышла, Дарвин писал о ней Ляйеллю: "В описании тропического леса он [Бейтс] уступает только одному Гумбольдту", и еще более восторженно он говорил о книге Бейтса в письме к Гукеру: "Я прочитал первый том книги м-ра Бейтса; это великолепная книга, и я считаю ее лучшим из когда-либо опубликованных в Англии описаний естественнонаучных путешествий". То же он повторял и в письме к самому Бейтсу 18 апреля 1863 г. Дарвин был не одинок в своем мнении о книге Бейтса. Те же чувства высказали Бейтсу многие видные натуралисты, читавшие его книгу. Правдивость и точность описаний Бейтса в сочетании с исключительной образностью его стиля и несомненной искренностью чувства делают живописуемые им картины природы почти реально осязаемыми. Недаром известный английский орнитолог Гульд, сотрудничавший с Дарвином, писал Бейтсу: "Бейтс! Читая Вашу книгу, я видел Амазонку!" Товарищ Бейтса А. Р. Уоллес, прочитав книгу, написал ему восторженное письмо; вот его заключительные строки: "В целом я должен поздравить Вас с созданием в высшей степени восхитительной и интересной книги, которая - я уверен - приведет в восторг всех, кто знает Вас, и если широкая публика не оценит ее так же, то это только покажет, что у нее не выработалось вкуса к чтению нефальсифицированных и несенсационных книг о путешествиях!"

Замечательный наблюдатель природы и тонкий знаток животного мира, особенно мира насекомых, Бейтс не получил никакого специального естественнонаучного образования и был в буквальном смысле слова самоучкой. Это, как будет показано дальше, в некоторой мере сказалось отрицательно на его научном мировоззрении. Однако выдающиеся способности, глубокая и искренняя любовь к природе, самоотверженность в деле исследования ее помогли Бейтсу преодолеть недостаток образования и стать выдающимся исследователем-натуралистом.

Г. У. Бейтс родился 8 февраля 1825 г. в небольшом городе Лестер (к северо-востоку от Бирмингема). Дед его был рабочим-красильщиком в чулочной мастерской, отец - владельцем маленькой чулочной мастерской, доходы которой все же позволили ему поместить детей для получения первоначального образования в частную школу-пансион, находившуюся в деревне в 9 милях от Лестера. Однако уже в 1838 г., когда Бейтсу исполнилось 13 лет, отец за отсутствием средств вынужден был взять мальчика из школы и поместить на службу в чулочную лавку Грегори. Маленький Генри Бейтс должен был в 7 часов утра открывать лавку, подметать пол и в течение длинного рабочего дня, до 8 часов вечера, поддерживать чистоту в лавке. Неизвестно, какие обстоятельства способствовали развитию у Бейтса в детстве стремления к образованию, но так или иначе можно считать твердо установленным, что вскоре после поступления на службу к Грегори Бейтс начал посещать вечерние (по-видимому, бесплатные) лекции, организованные некоторыми энтузиастами-преподавателями Механического института в Лестере. Институт располагал превосходной библиотекой, которой могли пользоваться и слушатели вечерних лекций. Бейтс оказался наиболее усердным из всех слушателей: он отличился на проверочных испытаниях по греческому и латинскому языкам и занял второе место на испытаниях по французскому языку и по письменному английскому сочинению. В это же время Бейтс сблизился с несколькими молодыми лестерскими натуралистами: братьями Джоном и Джемсом Плантами и с Джемсом Харлеем. Первый из них стал впоследствии куратором одного провинциального английского краеведческого музея, второй - геологом, третий - орнитологом. Можно предположить, что именно дружба с ними способствовала развитию у Бейтса естественнонаучных интересов. Через короткое время он превосходно разбирался в местной флоре и увлекся коллекционированием бабочек, а затем и жуков, собирая насекомых вместе со своим младшим братом в праздничные и воскресные дни в окрестностях Лестера. В самом начале 1843 г. 18-летний Бейтс направляет в английский журнал "Зоолог" статью "О жесткокрылых насекомых, встречающихся в сырых местах", которая и была напечатана в первом номере этого журнала за тот же год. Это была первая печатная работа Бейтса.

По-видимому, в конце 1844 или в начале 1845 г. Бейтс ушел от Грегори и поступил клерком (конторщиком) в фирму Оллсопа в Лестере; служба эта доставляла ему немало огорчений и раздражала гораздо больше, чем скромные обязанности мальчика на побегушках в лавке Грегори. Примерно в это время он познакомился с Альфредом-Ресселем Уоллесом, который в 1844 г. начал преподавать английский язык в средней школе в Лестере. Уоллес был двумя годами старше Бейтса. Так же как и Бейтс, он увлекался энтомологией. Общие интересы сблизили молодых людей, и они занялись совместным изучением естественнонаучных трудов Гумбольдта, Ляйелля и Дарвина. "Путешествие натуралиста вокруг света на корабле "Бигль" Дарвина, изданное им вторично в 1845 г. в несколько переработанном и облегченном виде, сыграло значительную роль в решении двух молодых натуралистов отправиться в экзотические страны с естественнонаучными целями. В середине 1845 г. Уоллес перешел на работу в город Нит, на юге Уэльса. Он оставался здесь до осени 1847 г., но дружба между ним и Бейтсом не порывалась. Друзья продолжали обсуждать план совместного путешествия в какую-нибудь малоизведанную страну. Отсутствие средств не смущало их: собирая редкие растения и животных и отправляя дублеты их в Европу - в Англию, Германию, Францию - для продажи естественнонаучным музеям и частным любителям-коллекционерам, они надеялись таким путем окупить расходы по путешествию. Вышедшая в 1847 г. брошюра американского туриста У. Эдвардса "Путешествие по реке Амазонке и пребывание в Пара" подсказала Уоллесу, где находится та неизведанная страна, в которой их ждут богатейшая природа и огромное множество неизвестных науке видов растений и животных. Решение было принято, и друзья начали готовиться к своему путешествию.

Переписка, которую вели Уоллес с Бейтсом в период пребывания первого в Ните, свидетельствует, что оба они были не простыми коллекционерами и любителями далеких путешествий, а вдумчивыми исследователями природы, смело ставившими перед собой задачи большого теоретического значения. Одной из этих задач была проблема происхождения видов растений и животных. Как известно, Дарвин к середине 40-х годов уже полностью разработал свою эволюционную теорию происхождения видов путем естественного отбора, но медлил с ее опубликованием. В те же годы английский публицист и популяризатор науки Чемберс издал анонимно сочинение "Следы естественной истории творения", в котором доказывал, что мир организмов развивался на протяжении очень длительного времени от низших растений и животных к высшим. Книга Чемберса имела большой успех у широких кругов читателей: автор из года в год продолжал выпускать анонимно одно ее издание за другим. Но более серьезные ученые, даже склонные допустить возможность эволюционного процесса в противоположность учению о сотворении богом мира (в том числе растений, животных и человека) в соответствии с библейским сказанием, видели, что сочинение Чемберса - научно слабое, бездоказательное, во многом даже фантастическое. И это в их глазах дискредитировало не только автора книги, но нередко и самую эволюционную идею.

На запрос Уоллеса от 9 ноября 1845 г., читал ли он "Следы естественной истории творения", Бейтс отвечал, что книга не произвела на него благоприятного впечатления. Несколько позже Уоллес писал Бейтсу: "Я читал "Дневник" ["Путешествие натуралиста вокруг света на корабле "Бигль"] Дарвина три или четыре года назад, а недавно вновь перечел его. Как дневник ученого-путешественника он уступает только "Личному повествованию" Гумбольдта, а как сочинение, представляющее всеобщий интерес, он, быть может, превосходит работу Гумбольдта. Дарвин - горячий поклонник и наиболее способный сторонник воззрений м-ра Ляйелля. Я в величайшем восторге от стиля его сочинения, совершенно свободного от какой бы то ни было мелочности, искусственности и самомнения, но зато исполненного глубокого интереса и оригинальных мыслей". Уоллес, следовательно, подчеркивает как наиболее важную черту мировоззрения Дарвина его приверженность к учению Ляйелля - учению, которое проводило идею постепенного исторического развития Земли под действием естественных факторов в противоположность библейскому учению о чудесном, сверхнатуральном сотворении мира, всемирном потопе и пр. Учение Ляйелля сыграло выдающуюся роль в формировании эволюционных воззрений Дарвина^*. Такую же роль оно, по-видимому, сыграло в отношении молодых Уоллеса и Бейтса. Во всяком случае, в одном из своих писем к Бейтсу Уоллес говорит, что его "не удовлетворяет одно только коллекционирование в том или ином ограниченном месте. Я предпочел бы,- продолжает он,- избрать одно какое-либо семейство и тщательно изучить его, главным образом с точки зрения теории происхождения видов". Таким образом, в 1846- 1847 гг. проблема происхождения видов уже серьезно заинтересовала Уоллеса и, можно думать, Бейтса.

^* (См. об этом во вступительной статье к книге: Ч. Дарвин. Путешествие натуралиста вокруг света на корабле "Бигль". Перевод, вступительная статья и примечания проф. С. Л. Соболя, изд. 2, Географгиз, М., 1955.)

В конце 1847 г. друзья, переехав в Лондон, начали энергично готовиться к путешествию на реку Амазонку. Основная часть их приготовлений заключалась в тщательном изучении представителей растительного и животного мира тропической части Южной Америки, поскольку это представлялось возможным по тогдашним коллекциям лондонских естественнонаучных музеев, в которых флора и фауна Америки были представлены еще весьма недостаточно. В Англии в то время многие любители увлекались коллекционированием орхидей. Зная, какое обилие видов экзотических орхидей можно найти в лесах Амазонской долины, Уоллес и Бейтс внимательно ознакомились с некоторыми богатыми английскими коллекциями орхидей. Воспользовавшись возможностью сравнительно дешево устроиться на маленьком (в 192 т) парусном торговом судне, направлявшемся из Ливерпуля в Пара (торговый порт в устье Амазонки), друзья отплыли из Англии 26 апреля 1848 г. и после очень быстрого для того времени перехода прибыли в Пара 28 мая.

Друзья поселились первоначально в окрестностях города Пара, на даче (росинье), расположенной на опушке девственного тропического леса. В течение двух лет они изучали растительность и животный мир ближайших и более отдаленных окрестностей Пара, отсылая на родину большое число дублетов редких растений и особенно животных. Это приносило им средства, необходимые для жизни, экипировки и путешествий по долине Амазонки. В августе 1848 г. они совершили экскурсию вверх по реке Токантинсу - южному притоку Амазонки, третьему по размерам среди всех ее притоков. В сентябре 1849 г. они отправились в первую продолжительную поездку вверх по Амазонке на небольшом парусном судне, так как до 1853 г. пароходы по Амазонке не ходили. Из Сантарена, который впоследствии стал для Бейтса главной квартирой на ряд лет, и Обидуса, расположенного выше по реке, в 80 км от Сантарена, они добрались в куберте (парусный торговый шлюп) до Манауса (Барры) в устье Риу-Негру - крупнейшего северного притока Амазонки. Здесь в марте 1850 г. друзья решили продолжать свое путешествие раздельно с целью обследования возможно большего района Амазонской долины. Уоллес выбрал себе область северных притоков Амазонки, в направлении к долине реки Ориноко. Бейтс решил сосредоточить свои силы на исследовании Верхней Амазонки и некоторых из ее южных притоков (река Тапажос и др.). В 1852 г., тяжело заболев тропической лихорадкой, Уоллес решил вернуться в Англию. По пути его постигла катастрофа: в Атлантическом океане погибло от пожара судно, на котором Уоллес возвращался домой. Коллекции, рукописи и рисунки сгорели. Сам он с другими пассажирами десять дней скитался по океану в лодке, пока они не были подобраны проходившим поблизости судном.

Бейтс остался на Амазонке с целью произвести подробное обследование великой реки вплоть до ее истоков в Андах, а также ряда ее притоков. Полностью осуществить эту задачу ему, однако, не удалось. Расставшись с Уоллесом в Барре, Бейтс решил совершить предварительное кратковременное обследование Верхней Амазонки (так называемого Солимоинса), с тем чтобы в дальнейшие годы детально изучить ее растительный и животный мир в разных местах. Уже в мае 1850 г. он достиг селения Эга, расположенного в 600 км выше Барры. В Эге он оставался около года, производя предварительную разведку обширной западной области Амазонской долины, где он впоследствии провел несколько лет среди индейцев, неустанно собирая коллекции и производя естественнонаучные изыскания в крайне тяжелых условиях. К концу 1851 г. он вернулся в Сантарен и здесь в течение нескольких месяцев готовился к экскурсии вверх по реке Тапажос. Добравшись до маленького селения Авейрус, расположенного почти в 150 км от места впадения Тапажоса в Амазонку, Бейтс в течение почти пяти месяцев экскурсировал отсюда в разных направлениях. Он посетил, в частности, живущее здесь племя индейцев мундуруку и собрал много ценных этнографических сведений о них.

После недолгого пребывания в Пара Бейтс вновь отправился на запад, чтобы осуществить поставленную им перед собой задачу исследования природы западной части Амазонской долины. Его главной квартирой стала почти на пять лет - с июня 1854 г. до февраля 1859 г.- Эга, где ему удалось сделать свои важнейшие энтомологические открытия. Самым западным пунктом на Амазонке, до которого удалось добраться Бейтсу (в сентябре 1857 г.), был город Сан-Паулу, расположенный более чем в 3000 км от Атлантического океана и в нескольких километрах от восточной границы Перу. Добраться до верховьев Амазонки Бейтсу так и не удалось: его поразительная стойкость и огромная воля были сломлены тяжелой формой тропической малярии. 11 февраля 1859 г. он покинул Эгу и направился вниз по Амазонке в Парá, а отсюда 2 июня 1859 г. отбыл, наконец, на родину, в Англию.

За исключением небольших промежутков времени, когда Бейтс жил в сравнительно удобных условиях в Пара, почти все 11 лет его пребывания на реке Амазонке и ее притоках были годами величайших трудностей и жестоких лишений. Из-за нерегулярной доставки писем, книг и вещевых посылок, из-за "недомоганий, связанных с плохим и недостаточным питанием", из-за отсутствия смены впечатлений и почти полного одиночества на протяжении длительных периодов пребывания в самых глухих углах Амазонской долины Бейтс часто испытывал серьезные страдания. Бывали периоды, когда он подолгу ходил босой и оборванный, ибо обувь и платье быстро изнашивались и превращались в лохмотья. Полученный из Европы номер журнала он перечитывал по много раз, "в первый раз поглощая самые интересные статьи, во второй - все остальное, а в третий - читая от начала до конца все, включая объявления". Работать ему приходилось с крайним напряжением, почти без отдыха и долго оставаясь на солнце. Своеобразный Робинзон, или, как он сам называл себя, "лесной бродяга с десятилетним опытом", он в следующих словах описывает в письме из Эги к одному из своих приятелей-энтомологов в Англии, как он снаряжался в ежедневные экскурсии по лесным дебрям верхней Амазонки: "Все мое одеяние состояло из цветной рубашки, брюк, пары обыкновенных башмаков и старой шляпы; к левому плечу я подвешивал кожаный мешок с двумя карманами - один для энтомологической коробки, другой - для пороха и двух сортов дроби; справа на мне висел мой ягдташ - разукрашенная штука с красными кожаными перегородками и ремнями для привязывания ящериц, змей, лягушек и крупных птиц; в маленьком кармане этого мешка лежали патроны, в другом - бумага для завертывания более нежных птичек, остальные карманы служили для хранения ваты, хлопчатобумажной ткани, коробочки с порошком гипса, коробочки с увлажненной пробкой для мелких бабочек; к рубашке я прикреплял маленькую подушечку, в которую были вколоты булавки шести разных размеров".

Вернувшись на родину, Бейтс оказался в тяжелом положении: здоровье его было серьезно подорвано, средства крайне ограниченны, а отсутствие образовательного ценза не сулило ему благоприятных возможностей в нахождении работы по его специальности - зоологии. Однако он не унывал. Остатки денег, полученных от продажи дублетов насекомых и пр., позволили ему в течение некоторого времени заняться всецело научной обработкой своих коллекций. Результатом этой работы явился доклад о бабочках семейства геликонид из Амазонской долины, прочитанный им в Лондоне в Линнеевском обществе в 1861 г. В этой работе, полностью напечатанной в 1862 г. в журнале Линнеевского общества, Бейтс впервые описал явление мимикрии у насекомых и показал, что оно возникает под действием естественного отбора. Работа Бейтса была горячо поддержана Дарвином и многими другими видными английскими биологами. В апреле 1862 г. друзья Бейтса рекомендовали его на должность хранителя зоологического отдела Британского музея, но должность эта была предоставлена... одному поэту, который ничего не знал и ничего не смыслил в области зоологии^*. По настоянию Дарвина Бейтс засел за описание своего путешествия, которое и вышло в свет (в первый раз в двух томах) в январе 1863 г. Книга имела огромный успех, и через год Бейтс выпустил второе издание ее, освобожденное от более трудных разделов, представлявших, как ему казалось, интерес лишь для специалистов.

^* (Виновником этого возмутительного акта был знаменитый английский палеонтолог и сравнительный анатом Ричард Оуэн, который пользовался плохой популярностью из-за своих реакционных взглядов и отвратительного характера. Вот что писал 4 мая 1862 г. Дарвин Бейтсу по поводу его провала в Британском музее: "Меня крайне огорчило известие относительно Британского музея; но совершенно безнадежно соперничать с кем-либо, кого поддерживает Оуэн..." Дарвина очень волновал вопрос об устройстве Бейтса. В приписке к этому же письму он говорит: "От всей души хотел бы, чтобы Вы могли найти какое-либо место, которое позволило бы Вам отдать все свое время науке; это было бы большим делом и для науки и для Вас". Через год, 30 апреля 1863 г., он вновь писал Бейтсу: "Я не писал Вам со времени получения Вашей записки от 20 апреля, в которой Вы с доверием сообщаете мне о своих перспективах. От всего сердца желаю, чтобы они были лучше и особенно - более определенны. Было бы странно, если бы при Ваших способностях и литературном таланте Вы не могли получать тот небольшой доход, который Вам требуется". Вскоре после этого Бейтс получил место в Географическом обществе.)

В начале 1864 г. издатель Меррей настоятельно рекомендовал Лондонскому географическому обществу избрать на освободившееся место помощника секретаря (т. е. фактического руководителя Общества) Бейтса, с которым он хорошо познакомился, издавая его книгу. Бейтс был избран и оставался в этой должности 28 лет, до самой смерти. Он умер 16 февраля 1892 г. от воспаления легких. За годы работы в Королевском географическом обществе Бейтс развил энергичную организационную и научно-литературную деятельность. "Труды" Общества ("Proceedings of the Royal Geographical Society") в двенадцати тетрадях ежегодно неизменно выходили под его редакцией. Он был также редактором многих географических монографий, изданных Обществом. Им написано "Введение" к дополнительному тому монографии Э. Уимпера (1840-1911) "Путешествие по Андам". Многочисленные статьи Бейтса по энтомологии печатались им в журнале "Энтомологическое обозрение", в "Трудах" Энтомологического общества и в других изданиях. В 1871 г. Бейтс был избран членом Линнеевского общества, в 1881 г.- членом Королевского общества. Дважды - в 1869 и 1873 гг. - он состоял президентом Энтомологического общества. Наиболее значительная часть собственных коллекций Бейтса была передана им Британскому музею - тому самому музею, который некогда предпочел малоизвестного поэта ему, выдающемуся путешественнику и энтомологу. В обработке зоологических коллекций Бейтса, собранных им в долине Амазонки, принимали участие, кроме него самого, виднейшие зоологи: Грей, Склэтер, Гюнтер, Боуэрбенк и др.

Более всего привлекала Бейтса энтомология, и свои наиболее плодотворные научные идеи он развил именно в этой области. Но Бейтс никогда не был простым коллекционером-энтомологом. В его руках насекомые и прежде всего жуки и особенно бабочки перестали быть одним только украшением коллекций и сделались замечательнейшим объектом, широко использованным для демонстрации эволюционного учения Дарвина. Вместе с тем Бейтс сочетал в себе энтомолога-коллекционера и энтомолога-биолога с выдающимся энтомологом-систематиком. Более того, путешествуя 11 лет по лесам Амазонки и ее притокам, Бейтс проявил себя как натуралист-географ широкого профиля и собрал громадный материал во всех областях ботаники, зоологии, геологии, физической и экономической географии, этнографии. Разумеется, не во всех областях Бейтс мог работать одинаково компетентно. Отсутствие у него специального образования и некоторое воздействие, оказанное на него обывательскими взглядами той мещанской среды, из которой он вышел, подчас давали себя сильно чувствовать, несмотря на, несомненно, очень большой и самобытный ум этого человека. В особенности сильно проявлялось это в его обобщениях в области зоопсихологии, где он нередко впадал в явный антропоморфизм, и в области этнографии, где он, как, впрочем, и очень многие из его даже весьма радикально настроенных современников, не в состоянии был освободиться от биологизации общественных явлений, а изредка и от чувства "расового превосходства" белых народов над цветными^*.

^* (См. об этом подробнее в примечаниях к этой книге (примечания 22, 23, 43 и 5, 6, 8, 9, 10, 11, 30, 44).)

Следует отметить прежде всего огромную заслугу Бейтса в необычайном расширении знаний о составе животного мира Амазонской долины. Можно без всякого преувеличения оказать, что Бейтс впервые раскрыл перед зоологами многообразный, изумительный по своей красоте и своеобразию мир животных, населяющих влажные тропические леса Амазонки в пределах от 0 до 4° ю. ш. и от 48 до 70° з. д. Выше уже было указано, какое громадное число видов животных разных типов и классов было собрано Бейтсом за 11 лет и какая огромная доля их приходилась на совершенно новые, неизвестные ранее науке виды 1(См. также предисловие Бейтса к первому изданию его книги, перевод которого дан ниже, на стр. 31-33). О необычайном богатстве лесов Амазонки видами насекомых дают также представление следующие цифры. В письме из Сан-Паулу к Сэмюэлу Стивенсу - агенту по продаже в Европе собранных Бейтсом дублетов - исследователь сообщал, что за пять месяцев собрал в общем 5000 экземпляров насекомых, среди которых оказалось 686 новых видов, принадлежавших ко всем отрядам, а 79 из них были новыми видами дневных бабочек. Еще богаче в энтомологическом отношении были окрестности Эги, где Бейтсу удалось собрать 550 новых видов бабочек, между тем как во всей Англии имеется не более 66 видов бабочек! Собранные Бейтсом коллекции не имели себе равных. Энтомологи всей Европы с нетерпением ожидали получения от него посылок с собранными насекомыми, и задолго до появления его книги "Натуралист, на реке Амазонке" имя Генри Бейтса прочно ассоциировалось с областью великой реки и ее долины.

После опубликования своих работ по мимикрии и описания путешествия по Амазонке Бейтс приступил к делу, которое он считал своей главной специальностью - к разработке рациональной классификации бабочек и жуков. В 1864 г. он опубликовал в "Journal of Entomology" обобщающую работу по классификации Rhopalocera (дневных бабочек). Предложенная Бейтсом классификация дневных бабочек представлялась для того времени наиболее естественной и надолго упрочилась в энтомологии. В дальнейшие годы Бейтс занялся систематикой жуков, продолжая публиковать свои работы в этой области вплоть до смерти. Жуки привлекали внимание Бейтса еще в силу своей очень большой геологической древности, как представители отдаленнейших этапов истории жизни на Земле. Первые опубликованные им по жукам работы относились к листоедам и усачам (дровосекам), поразившим его исключительно большой изменчивостью половых органов, которые могут служить хорошим критерием для различения не только видов, но даже более мелких систематических подразделений. В 1865 г. Бейтс, временно оставив жуков, занялся весьма примечательной группой насекомых - палочниками, отличающимися, как теперь широко известно, своей поразительной защитной формой тела, сходной с сухими ветками, сучками, листьями и пр. Эта работа, как и его первая монография по мимикрии, была опубликована им в "Трудах Линнеевского общества" (т. XXV, 1865). В дальнейшем, однако, Бейтс всецело перешел к тщательной разработке систематики различных групп жуков, в первую очередь скакунов и жужелиц, затем - рогачей, навозников, хрущей и, наконец, усачей для огромного обзора фауны Центральной Америки (Мексики), который в конце 70-х годов начали издавать Годмэн и Сэлвин; Бейтсом написаны вышедшие в 80-90-х годах ч. 1 первого тома, ч. 2 второго тома и пятый том, посвященные систематическому описанию перечисленных выше групп жуков^*.

^* (F. Godman and O. Sa1vin. Biologia Centrali-Americana, or Contributions to the Knowledge of the Fauna and Flora of Mexico and Central America. 57 томов, London, 1879-1915.)

Рассмотренные работы Бейтса по систематике насекомых сыграли крупную роль в развитии эволюционной систематики животных в целом. Не меньшее значение имели его наблюдения над поведением и инстинктами различных видов муравьев, ос и термитов, столь красочно, хотя и с некоторым налетом антропоморфизма, описанные им в его книге "Натуралист на реке Амазонке", а также описания жизни тропических бабочек и жуков, пауков, птиц и обезьян. Дарвин, для которого наблюдения и выводы Бейтса имели первоклассное значение в обосновании эволюционного учения, рецензируя книгу Бейтса, обратил особое внимание на значение его наблюдений для решения вопроса о зоогеографических отношениях в долине реки Амазонки^*. Вместе с тем Дарвин обратил внимание и на то, что "м-р Бейтс, судя по тому вниманию, которое он уделяет этому вопросу, является горячим защитником гипотезы происхождения видов от общего корня. Закончив очерк общего распространения обезьян, он ясно заявляет, что, если не допустить общего происхождения по крайней мере видов одного семейства, проблема их распределения должна остаться необъяснимой тайной".

^* (Ч. Дарвин. Сочинения, т. III, АН СССР, М.- Л., 1939, стр. 725-730 и 818.)

Как уже было указано, интерес к проблеме происхождения видов возник у Бейтса и Уоллеса еще до их отъезда в Южную Америку. Наблюдения Бейтса доставляли ему, несомненно, обильный материал для размышлений об этой важнейшей биологической проблеме. Не имея, однако, никаких сведений о разработанной Дарвином в 1837-1844 гг. и Уоллесом в 1855-1858 гг. теории естественного отбора, которая была обнародована впервые в Линнеевском обществе в июле - августе 1858 г. (а "Происхождение видов" Дарвина увидело свет лишь в ноябре 1859 г.), Бейтс не мог, разумеется, в годы пребывания в Бразилии истолковать наблюдавшиеся им явления в аспекте теории естественного отбора. Однако он, несомненно, уже тогда стоял на позициях (пусть и ограниченных - "в пределах одного семейства") эволюционизма. Вся книга полна иллюстраций различных типов приспособления организмов к условиям существования: способность растений, принадлежащих к самым разнообразным семействам, обвиваться вокруг других растений выработалась "под действием условий жизни"; точно так же плоские корни-подпорки образуются у самых различных гигантских тропических деревьев как своеобразное приспособление "для поддержки массивной кроны и ствола в этих тесных лесах, где росту корней в земле в стороны препятствует множество соперников". Широкое распространение в экваториальных областях Америки "лазящих", т. е. передвигающихся по деревьям, форм он склонен рассматривать как обстоятельство, "указывающее на процесс медленного приспособления фауны к одетой лесами стране, процесс, продолжавшийся в течение всего гигантского геологического времени" (стр. 86). Обнаружив в лесах Верхней Амазонки обезьяну-игрунку (Midas rufoniger), отличающуюся по ряду признаков от нижнеамазонской игрунки (Midas ursulus), Бейтс высказывает предположение, что первая - не что иное, как "форма или раса того же вида, изменившаяся в процессе приспособления к иным местным условиям жизни" (стр. 353).

Очень интересна получившая плодотворное применение в дальнейшем развитии эволюционного учения мысль Бейтса о том, что "природа, по-видимому, не изобретает органы сразу для выполнения тех функций, к которым они приспособлены данное время, а использует то в одном, то в другом месте уже существующие структуры или инстинкты, если они оказываются под рукой в такой момент, когда возникает потребность в их дальнейшем изменении" (стр. 359). Отчетливо выражен у Бейтса и ряд других важных элементов эволюционного учения. Так, он считал, что все виды в природе претерпевают изменения при изменении местных условий (стр. 361), что между деревьями в лесу происходит борьба за существование (стр. 66), что скрещивания между особями муравьев, принадлежащими к отдаленным друг от друга колониям, "повышают жизненные силы расы - фактор, существенный для процветания любого вида" (стр. 47), что существенным моментом для понимания географического распространения вида является Знание способов распространения, доступных для данного вида (стр. 276), где Бейтс указывает, что, не зная самых, казалось бы, неожиданных средств переноса семян растений, яиц насекомых, икры пресноводных рыб, "придется прийти к странному выводу, что одни и те же виды были созданы в двух различных областях". В конце книги Бейтс развивает ту мысль, что "изучение бабочек - существ, считающихся символом легкости и беспечности,- занятие отнюдь не презренное: наступит день, когда его оценят как одну из самых важных ветвей, биологической науки."Причина этого заключается, по его мнению, в том, что рисунки на крыльях бабочек очень точно реагируют на различные изменения в условиях среды, и "можно поэтому сказать, что на этих расширенных перепонках природа пишет, как на листе бумаги, историю модификаций вида". Благодаря этому как раз на бабочках легко устанавливается степень кровного родства, с чем соединяется также удобство, "с каким можно собрать обширную коллекцию образцов и разместить их рядом для сравнения". Он подчеркивает в заключение, что, "поскольку законы природы должны быть одинаковы для всех живых существ, выводы, доставляемые этой группой насекомых [т. е. бабочками], должны оказаться применимыми ко всему органическому миру" (стр. 362).

Разновидности бабочки Ieptalis Iheonoe, подражающие разным формам Ithomia и Stalachtis

Бейтс писал свою книгу в 1862 г., когда он, несомненно, уже был знаком с теорией естественного отбора Дарвина. Следы этого можно с достаточной очевидностью видеть в первом издании книги "Натуралист на реке Амазонке", где в нескольких местах имеются даже прямые ссылки на имя Дарвина и на его теорию естественного отбора (см. "Приложение", где мы дали четыре отрывка из первого издания: стр. 400-408). Готовя книгу ко второму изданию, Бейтс по требованию своего издателя Дж. Меррея значительно сократил ее. При сравнении обоих изданий видно, что сокращению подверглись не только более специальные разделы книги, но и все те объяснения и концепции, которые возникли у Бейтса по его возвращении в Англию под прямым влиянием теории Дарвина. Можно думать поэтому, что для характеристики воззрений Бейтса в период до его знакомства с теорией Дарвина второе издание его книги представляется более ценным. В частности, он полностью исключил из второго издания даже краткое упоминание о своем крупнейшем обобщении эволюционного характера - об учении о мимикрии, подробное обоснование которого он дал в ноябре 1861 г. в докладе о геликонидах, прочитанном в Линнеевском обществе. Явление подражательного сходства у насекомых было установлено Бейтсом еще в Бразилии; некоторые намеки на существование в природе этого явления можно обнаружить в книге, но, как нам кажется, от подробного анализа его Бейтс воздержался не только потому, что этот анализ уже был дан им в другом месте, но и потому, что вполне удовлетворительное объяснение явления он нашел лишь по возвращении на родину, прочитав "Происхождение видов" Дарвина.

Описанные Бейтсом американские геликониды - очень пестро окрашенные бабочки, медленно летающие большими стаями в лесах Амазонской долины. Бейтс обратил внимание на то обстоятельство, что насекомоядные животные (птицы, ящерицы, стрекозы) совершенно не трогают геликонид, несмотря на возможность легко ловить их благодаря медленности их полета. Это доказывало, что вкус или запах геликонид внушает отвращение насекомоядным животным. Неоднократно после внимательного обследования большого количества геликонид, пойманных в одном каком-либо месте, Бейтс обнаруживал среди них некоторое число бабочек, принадлежащих к совершенно другим и притом очень отдаленным от геликонид семействам чешуекрылых, но вместе с тем настолько поразительно сходных с ними по форме и окраске, что только опытному глазу энтомолога удается различить их. Дальнейший анализ убедил Бейтса в том, что эти бабочки, похожие на геликонид, при случае охотно поедаются птицами и ящерицами, и таким образом внешнее сходство с геликонидами, которых птицы и ящерицы не трогают, служит для этих "подражателей" средством спасения от врагов и сохранения жизни. Этот вид мимикрии, или подражательного сходства, когда неядовитые животные "подражают" по своей окраске ядовитым, получил впоследствии в литературе название "бейтсовской мимикрии".

Разновидности Leptalis Iheonoe, подражающие Iihomia Illinissa

Как же могло возникнуть такого рода поразительное сходство между бабочками далеких друг от друга семейств? По свидетельству известного английского энтомолога Д. Шарпа, некоторые ученые-метафизики объясняли это сходство в чисто мистическом плане. Вот что писал по этому поводу Шарп: "Некоторые Volucella, подобно многим другим Syrphidae [мухи-журчалки], обладают значительным внешним сходством с пчелами и осами, что подало повод к возникновению относительно них уже в наши дни басни, которая, по-видимому, имеет столько же законных оснований к существованию, как и старинный миф о пчелах, зарождающихся в трупах. Принималось именно, что личинки Volucella живут за счет личинок пчел и что мух-матерей этих личинок провидение одарило внешним пчелообразным обликом как раз для того, чтобы они могли свободно проникать в гнезда пчел, не будучи узнанными последними, и что именно это сходство и позволяет им выполнять их злокозненные намерения: отложить яйца, из которых выведутся их личинки, уничтожающие личинок пчел. Но некоторые жестокосердные критики говорили по этому поводу, что если понять столь лицеприятное отношение провидения к благополучию мух Volucella, быть может, и легко, то уразуметь столь безусловно индифферентное отношение высшей силы к благополучию пчел уже совершенно трудно"^*.

^* (Д. Шарп. Насекомые. Перевод с англ., СПб., 1902-1910, стр. 996. Перевод - очень неудовлетворительный - нами несколько исправлен.)

Теория естественного отбора позволила Бейтсу дать - в противоположность только что приведенному метафизическому объяснению - строго научное, материалистическое объяснение возникновения мимикрии. Изучив "Происхождение видов", Бейтс пришел к заключению, что "процесс, благодаря которому миметические аналогии образуются в природе, является проблемой, включающей в себя вопрос о происхождении видов и приспособлений вообще"^*. С другой стороны, Бейтс понимал, что "приспособительное сходство беззащитного вида с другим видом, процветание которого указывает, что он пользуется особыми преимуществами, следует отнести к явлению маскировки^**, т. е. к такого рода явлениям, как, например, сходство насекомых по окраске их крыльев с окраской и фактурой коры деревьев, на которых они держатся, и т. п. Эти явления защитной окраски, или маскировки, были уже к тому времени проанализированы с точки зрения теории естественного отбора Дарвином и Уоллесом. Оставалось, таким образом, выяснить механизм возникновения миметического сходства между различными насекомыми или другими животными. Бейтс осуществил это в отношении миметического сходства бабочек из рода Leptalis (в настоящее время называемого Dysmorphia), принадлежащего к семейству белянок (Pieridae), с геликонидами.

^* (H. W. Bates, Contributions to an Insect Fauna of the Amazon Valley. Lepidoptera, Heliconidae. "Transactions of the Linnean Society", т. XXIII, вып. 3, Лондон, 1862, стр. 495-566. Цит. по Г. Карпентер и Э. Форд. Мимикрия. Перевод Н. А. Бобринского, М.-Л., 1935, стр. 15.)

^** (Бейтс. Указ. работа. Цит. по Карпентер и Форд и т. д., стр. 14.)

Бейтс показал, что различным географическим расам геликонид соответствуют свои сходные с ними географические расы подражателей-белянок. Очевидно, расы моделей геликонид сформировались в различных географических районах под действием каких-то местных условий, благоприятствовавших сохранению и размножению в данном районе определенных разновидностей. Совершенно иначе обстоит дело с подражателями-белянками. Для них единственная возможность спасения от насекомоядных животных заключается в сходстве с имунными в отношении этих животных геликонидами.

Однако самая возможность возникновения такого подражания может основываться лишь на наличии случайного общего сходства между подражателем и моделью. Бейтс так и говорит: "По-видимому, причины, вызывающие миметические аналогии, не могут влиять на формы, не обладающие уже общим сходством"^*. Если же среди какого-либо вида белянок оказались в данном районе варьирующие формы, хотя бы в некоторой степени сходные с геликонидами, то именно эти формы будут иметь больше всего шансов на сохранение и дальнейшее размножение. Постепенно в ряде поколений это сходство должно все по той же причине возрастать, пока белянки не сделаются практически неотличимыми по своей внешности от геликонид. Бейтс, таким образом, приходит к следующему выводу: "Началом [вызывающим сходство] не может быть ничто другое, кроме естественного отбора, а отбирающим фактором являются насекомоядные животные, последовательно истребляющие отклонения или разновидности, не настолько схожие с геликонидами, чтобы ввести их [насекомоядных животных] в заблуждение"^**.

^* (Цит. по Карпентер и Форд, стр. 14.)

^** (Цит. по F. Heikertinger. Das Ratsel der Mimikry und seine Losung, Иена, Фишер, 1954, стр. 15.)

Трудно было найти более демонстративный и убедительный пример действия естественного отбора, и Дарвин высоко оценил это. "Ваше имя, - писал Дарвин Бейтсу 22 ноября 1860 г., - мне давно уже известно, я слышал о Ваших усердных занятиях естественной историей. Но я не знал, что Вы работали, ставя перед собой высоко философские [т. е. эволюционные] вопросы^*. Интерес Дарвина к Бейтсу определялся, следовательно, вначале тем обстоятельством, что Бейтс присоединился к эволюционным воззрениям Дарвина: в 1860 г., всего лишь через год после выхода в свет "Происхождения видов", Дарвин с жадностью искал единомышленников-натуралистов. Но в дальнейшем сближение Дарвина с Бейтсом стимулировалось прежде всего тем, что Бейтс вплотную занялся разработкой проблемы мимикрии. По письмам Дарвина к Бейтсу можно проследить, как нарастал интерес Дарвина и какой восторг он испытывал от результатов работы Бейтса. 4 апреля 1861 г. он писал: "Я рад слышать, что Вы специально заинтересовались "миметическими" аналогиями - вопрос, в высшей степени любопытный; надеюсь, что Вы выступите в печати по поводу него. Я уже давно хотел узнать, справедливо ли утверждение д-ра Коллингвуда, что самые поразительные случаи встречаются среди насекомых, населяющих одну и ту же страну"^**. В самом конце ноября Бейтс выступил с докладом о мимикрии в Линнеевском обществе, и 3 декабря Дарвин писал ему: "...я вполне убежден, ...что философский [т. е. эволюционный] взгляд на природу может быть внушен натуралистам только путем рассмотрения специальных вопросов, именно так, как это сделали Вы... Я думаю, что Вы разрешили одну из самых запутанных проблем..."^***

^* ("More Letters of Ch. Darwin", т. 1, Лондон, 1903, стр. 176.)

^** (Там же, стр. 183.)

^*** ("Life and Letters of Ch. Darwin", т. II, Лондон, 1888, стр. 378.)

Эти слова были написаны Дарвином под непосредственным впечатлением от прослушанного им в Линнеевском обществе доклада Бейтса. Когда же в третьей книжке "Трудов" Линнеевского общества за 1862 г. появилась рассмотренная нами выше статья Бейтса, Дарвин написал ему восторженное письмо (20 ноября 1862 г.), из которого интересно привести следующие выдержки: "Только что, несколько раз перечитав Вашу статью, закончил чтение ее. По моему мнению, это одна из самых замечательных, самых изумительных статей, какие я когда-либо читал. Случаи мимикрии поистине чудесны, и Вы превосходно связали множество аналогичных фактов... Я счастлив, что совершенно не затронул этого вопроса в "Происхождении видов", потому что я здорово напутал бы с ним. Вы же с необычайной ясностью поставили и разрешили удивительную проблему... Никогда до того я так отчетливо не представлял себе этот процесс: чувствуешь себя [как бы] присутствующим при создании новых форм... какое здесь множество разнообразнейших любопытных наблюдений, например, относительно половой индивидуальной изменчивости, - когда-нибудь, буду жив, они окажутся для меня настоящим сокровищем... Должен сделать одно серьезное замечание - оно касается заглавия статьи: не могу не думать, что Вы должны были особенно привлечь в нем внимание к миметическим сходствам^*. Ваша статья слишком хороша, чтобы толпа бездушных натуралистов могла должным образом оценить ее, но уверяю Вас, что она будет иметь непреходящее значение, и я сердечно поздравляю Вас с Вашим первым значительным произведением"^**.

^* (Как было указано, статья Бейтса (в переводе на русский язык) называется: "Данные о фауне насекомых Амазонской долины. Бабочки: геликониды". Дарвин правильно считал, что это заглавие не выражает существа статьи, посвященной проблеме мимикрии, и в следующей фразе письма указывает, что заглавие может особенно привлечь внимание "бездушных натуралистов" (так он называет систематиков), которые не смогут оценить статью.)

^** ("Life and Letters of Ch. Darwin", т. II, стр. 391-393.)

Пожалуй, еще большую роль Дарвин сыграл в создании Бейтсом его книги "Натуралист на реке Амазонке". В высшей степени важная и ценная для Дарвина научная информация, которой Бейтс вскоре по возвращении в Англию начал снабжать великого создателя теории естественного отбора, показала Дарвину, что Бейтс - глубокий, мыслящий наблюдатель и исследователь, и он счел своим долгом подсказать Бейтсу идею написания книги о его путешествии по Амазонке. С самого начала он мыслил себе эту книгу как популярную, предназначенную для широких кругов читателей. "Думали ли Вы когда-нибудь,- писал он Бейтсу 4 апреля 1861 г.,- об издании описания Ваших путешествий и об изложении в нем менее специальных разделов Ваших наблюдений по естественной истории? Я уверен, что такая книга имела бы спрос и явилась очень ценным вкладом в естествознание"^*. Он рекомендовал тут же Бейтсу дать описание жизни индейцев, обитающих в долине Амазонки, так как Бейтс должен был "видеть порядочное число туземцев". 25 сентября он вновь останавливается на вопросе о книге Бейтса, причем на этот раз делает Бейтсу несколько указаний относительно содержания и стиля будущей книги. Он рекомендует Бейтсу уделить в книге достаточно внимания естественной истории, в частности муравьям и рабству у муравьев, так как этот вопрос интересует очень многих и его надо правильно описать и объяснить. "Я вполне предвкушаю, в каком восхищении буду от Вашего "Путешествия". Сохраняйте простой стиль, как в Ваших великолепных письмах... Не сможете ли Вы иллюстрировать Ваше "Путешествие" несколькими гравюрами?.. Сердечно желаю успеха Вашему "Путешествию"^**.

^* ("More Letters of Ch. Darwin", т. I, стр. 182.)

^** (Там же, стр.196-197.)

Через два месяца, 3 декабря 1861 г., узнав, что Бейтс приступил к работе над книгой, Дарвин вновь дает ему ряд руководящих указаний: "В высшей степени рад узнать, что Вы приступили к своему "Путешествию"... Я очень занят, но искренне буду рад оказать Вам любую помощь, какую только могу, прочитав одну или две первых главы. Не думаю, что я сумею внести стилистические исправления... Стиль доставляет мне серьезные затруднения, но некоторые компетентные судьи считают, что я продвинулся в этом деле. Говорю это, чтобы ободрить Вас. Но вот что я действительно смогу указать Вам - это, какие разделы было бы лучше сократить. Хорошо, я думаю, войти сразу "in medias res" ["в самую суть дела"], а уже затем Дорабатывать текст, включая, если это необходимо, какие-либо описания местности или исторические подробности. Меррей любит, чтобы в книге было много гравюр, и дайте, конечно, несколько изображений муравьев, а также обезьян - публика любит этих наших бедных кузенов"^*. Развивая мысль о необходимости сокращений, Дарвин в другом письме к Бейтсу писал: "Позвольте мне, автору, который немало потрудился, дать Вам небольшой совет: вычеркивайте каждое слово, не являющееся абсолютно необходимым для излагаемой темы и не представляющее интереса для постороннего читателя. Я всегда спрашивал самого себя, проявит ли посторонний читатель интерес вот к этим словам, и сообразно этому вычеркивал или оставлял их. Я считаю, что не надо жалеть никакого труда для того, чтобы сделать стиль кристально ясным, а красноречие выбросить, как вещь совершенно ненужную"^**.

^* ("Life and Letters of Ch. Darwin", т. II, 379-380.)

^** (Там же, стр. 380.)

Ревностным взором любящего друга и учителя следил Дарвин за ходом работы Бейтса над книгой. Он не уставал повторять ему о своей радости по поводу того, что дело успешно продвигается вперед, отечески указывал Бейтсу, что в литературном договоре с Мерреем нет необходимости, но что, подобно Ляйеллю и самому Дарвину, Бейтс должен попросить Меррея дать ему письмо, в котором были бы указаны условия оплаты авторского гонорара. Примерно в начале 1862 г., получив от Бейтса первую главу книги в рукописи, Дарвин написал ему: "Я прочитал Вашу первую главу с величайшим интересом. Я выскажу Вам свое мнение, если оно чего-нибудь стоит, без малейшего преувеличения: я бы не стал сокращать ни одного слова, ни одной фразы; вряд ли я в состоянии вспомнить какое-либо описание путешествия, о котором я мог бы это сказать"^*. Наконец, после выхода книги Бейтса в свет, Дарвин в двух письмах, от 18 и 30 апреля 1863 г., дал Бейтсу следующее заключение о его труде: "Дорогой Бейтс! Я закончил чтение первого тома. Мой отзыв может быть сжат в одно-единственное предложение: это лучшее сочинение по естественнонаучным путешествиям, какое когда-либо было опубликовано в Англии. Ваш стиль кажется мне превосходным. Ничего не может быть лучше рассуждения о борьбе за существование и нет ничего лучше описания лесного пейзажа. Это великолепная книга, и - будет ли она быстро распродана или нет - она будет жить годы"^**. Во втором письме Дарвин писал: "Сейчас закончил чтение второго тома, и мнение мое осталось неизменным: вы написали поистине замечательное сочинение, полное фундаментальных оригинальных соображений и первоклассных описаний, и притом в стиле, который не нуждается в улучшении... Как величественно заключение Вашей книги, противопоставляющее цивилизацию жизни в условиях дикой природы! Я прямо-таки сожалею, что окончил ее: ежевечерно для меня было подлинным наслаждением проводить полчаса в величественном амазонском лесу и рисовать в своем воображении Ваши столь живые описания. Для меня в книге имеются груды фактов, представляющих выдающуюся ценность с естественной исторической точки зрения"^***.

^* (E. Clodd, Memories, Лондон, 1926, стр. 63.)

^** ("Life and Letters of Ch. Darwin", т. II, стр. 381.)

^*** ("More Letters of Ch. Darwin", т. I, стр. 240-241.)

В первом из этих двух писем Дарвин указывает также, что Бейтс смело высказался по вопросу о происхождении видов, но во втором письме он заканчивает приведенные только что слова следующей фразой: "Большое несчастье, что Вам не дали возможности включить в книгу обсуждение вопроса о видах. Но я надеюсь, что Вы сможете где-нибудь в другом месте изложить свои взгляды и факты". По-видимому, Дарвин ждал, что несколько фраз о проблеме вида будут развернуты Бейтсом в обстоятельное обсуждение вопроса, но почему-то Бейтс не сделал этого ("Вам не дали возможности"..?). Любопытно, однако, что реакционные журналы встретили холодно книгу Бейтса и даже того немногого по вопросу о происхождении видов, что он сказал в ней, было достаточно, чтобы (по словам Дарвина в письме к Гукеру) реакционный журнал "Атенеум" обвинил Бейтса в том, что он "подтасовывает свои факты" в пользу теории Дарвина. Возможно, что тем, кто "не дал возможности" Бейтсу выступить вполне открыто в пользу Дарвина, был осторожный Меррей, который мог опасаться полного провала книги, если бы ее в то время еще неизвестный автор высказался откровенно; ведь сам Дарвин писал Бейтсу 18 апреля: "Вы высказались смело о видах, а смелость в этом вопросе встречается, по-видимому, все реже и реже".

Дарвин, однако, не ошибся в своей высокой оценке научного и морального облика натуралиста с реки Амазонки: до конца своей жизни Бейтс оставался верным последователем и единомышленником основоположника материалистического эволюционного учения. Стихийный материалист, он критически относился к мистицизму своего старого товарища Альфреда Уоллеса в вопросе о происхождении человека. Уоллес, который независимо от Дарвина высказал в 1858 г. теорию естественного отбора, считал, что в эволюционном, историческом развитии человека была стадия, когда "всемогущий" "вдохнул" в смертное тело человека "душу",- когда именно и каким способом сделал это "всемогущий", Уоллес не считал необходимым выяснять. Зато он был спиритом и верил в возможность сношений с душами умерших через медиумов. Друг и биограф Бейтса Клодд рассказывает по этому поводу, что однажды Бейтс, резко осуждая Уоллеса за его измену в этом вопросе дарвинизму, вспомнил, что еще юношами оба они, Бейтс и Уоллес, присутствовали в Лестере на сеансе гипноза, после которого Уоллес высказал Бейтсу свое убеждение в том, что гипнотические явления были вызваны сверхъестественными, спиритуалистическими воздействиями.

Тот же Клодд сообщает в другом месте, что Бейтс относился отрицательно к теории наследственности Вейсмана, считая ее совершенно недоказанной и неубедительной,- Бейтса отталкивал, очевидно, крайне гипотетический, чисто умозрительный характер представлений Вейсмана о сложной системе соподчиненных частиц, являющихся якобы носителями наследственных свойств организма. Точно так же теория физиологического отбора Роменса, которая, по мысли ее автора, должна была подкрепить теорию естественного отбора Дарвина, вызывала со стороны Бейтса резкое осуждение, так как эта теория, по его мнению, фактически вступала в противоречие с теорией естественного отбора. Интересной чертой, дополняющей этот облик верного ученика Дарвина, является отношение, которое он проявил к П. Кропоткину и его теории о взаимной помощи как факторе эволюции. Бейтс поддержал идею Кропоткина, который вовсе, как это часто неправильно понимают, не противополагал понятие взаимопомощи понятию борьбы за существование, а лишь доказывал, что взаимопомощь в мире животных представляет для ряда видов одну из форм борьбы за существование, и при этом правильно ссылался на дарвиновское понимание борьбы за существование. Кропоткин встретил ряд затруднений в публикации в конце 80-х годов в Англии своих воззрений. Вот как он сам рассказывает об этом в предисловии к своей книге: "Я также говорил по этому поводу с В. Бэтсом - великим "натуралистом на Амазонке", который собирал, как известно, материал для Уоллеса и Дарвина и которого Дарвин совершенно верно охарактеризовал в своей автобиографии как одного из умнейших встреченных им людей. "Да, конечно, это истинный дарвинизм, - воскликнул Бэтс. - Просто возмутительно, во что они обратили Дарвина. Пишите Ваши статьи, и, когда они будут напечатаны, я напишу Вам письмо, которое Вы сможете опубликовать". К несчастью, составление этих статей заняло у меня почти семь лет, и, когда последняя из них была напечатана, Бэтса уже не было в живых"^*.

^* (П. Кропоткин. Взаимная помощь, как фактор эволюции, Харьков, 1919, стр. 8.)

Все изложенное показывает, что Генри Уолтера Бейтса можно с полным основанием рассматривать не только как видного сторонника эволюционного учения Дарвина, но и в известном смысле как прямого ученика Дарвина. В юности Бейтса "Путешествие натуралиста вокруг света на корабле "Бигль" сыграло роль воспитателя, заронившего в Бейтсе стремление отправиться в неизведанные страны для изучения их природы. Уроки "Бигля" оставили неизгладимое впечатление в душе Бейтса, он настолько сжился со всем внешним и внутренним стилем этой книги, что, оставаясь вполне оригинальным, вполне самобытным, работал среди лесов Амазонки "в духе" Дарвина. По возвращении Бейтса на родину он имел все данные для того, чтобы заинтересовать своими материалами и взглядами великого творца современной биологии, и, кроме того, он обладал качествами, которые высоко ценил в людях Чарлз Дарвин: глубокой, прирожденной честностью подлинного исследователя, который не боится смотреть фактам прямо в глаза, умением анализировать факты и строить на их основе научные обобщения, глубокой прямотой и искренностью своих мыслей и чувств как в реальной жизни, так и в литературном их выражении, наконец, широким гуманизмом своих воззрений. Дарвин сблизился с Бейтсом, не жалел ни сил, ни времени, чтобы помочь этому одаренному самоучке выйти на широкую дорогу большой науки, и ученик оказался вполне достойным своего учителя, найдя одно из самых ярких и убедительных доказательств действия естественного отбора и создав под прямым руководством Дарвина неувядаемую книгу о природе и людях великой экваториальной реки Амазонки.

С. Л. Соболь

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Бейкер Дж. История географических открытий и исследований. Перев. с англ. под ред. и с предисловием И. П. Магидовича, ИЛ, М., 1950.

Беляев М. М. Окраска животных и естественный отбор, "Советская наука", М., 1947.

Дарвин Ч. Сочинения, т. 3, Изд-во АН СССР, М.-Л., 1939.

Джэд Д ж. Возникновение и развитие идеи эволюции. Перев. с англ. П. Я. Зверинского, под ред. Н. А. Бобринского, Госиздат, М., 1924.

Карпентер Г. Д. Х. и Форд Э. Б. Мимикрия. Перев. с англ. Н. А. Бобринского, Биомедгиз, М.-Л., 1935.

Клодд Э. Пионеры эволюции в XIX столетии. Перев. с англ. А. Погодина. (В книге: Э. Клодд. Картина мира.- Детство человечества.- Пионеры эволюции в XIX столетии, СПб., 1898, стр. 352-488.)

Козо-Полянский Б. М. Проблема мимикрии в ботанике, Воронеж, 1939 (перевод писем Дарвина к Бейтсу, цитируемых в этой книге, выполнен неудовлетворительно).

Кропоткин П. Взаимная помощь, как фактор эволюции, Харьков, 1919.

Поляков И. М. Дарвинизм и проблема мимикрии, "Успехи современной биологии", т. XI, вып. 2, 1939.

Соболь С. Л. Путешествие Дарвина вокруг света (1831-1836) и его значение в истории естествознания. (Вступительная статья к книге: Ч. Дарвин. Путешествие натуралиста вокруг света на корабле "Бигль", изд. 2-е, Географгиз, М., 1955.)

Шарп Д. Насекомые. Перев. с англ., изд-во Брокгауз-Ефрон, СПб., 1902-1910.

Bates H. W. Contributions to an Insect Fauna of the Amazon Valley. Lepidoptera, Heliconidae, "Transactions of the Linnean Society", vol. XXIII, № 3, London, 1862.

Bates H. W. The Naturalist on the River Amazons. Reprint of the 1^st edition. With a memoir of the author by E. Clodd, London, 1892. (Переписка с Дарвином, Уоллесом и др.)

Clodd E. Memories, London, 1926. (В статье о Г. Аллене приведено письмо Кропоткина к Клодду. Письма Уоллеса и др.)

Clodd E. Pioneers of evolution from Thales to Huxley, London, 1897.

Darwin Ch. Life and Letters, vol. I-III. Edited by Fr. Darwin, London, 1887.

Darwin Ch. More Letters, vol. I-II. Edited by Fr. Darwin and A. G. Seward, London, 1903.

National Biography. Дополнительные тома: vol. I, London, 1900. (Статья: Bates H. W.)

Heikertinger F. Das Ratsel der Mimikry und seine LOsung. Fischer, Jena, 1954.

Huxley Julian. Evolution. The Modern Synthesis, London, 1945.

Illustrated London News, February 27, 1892.

Keith Artur, Darwin Revalued, London, 1955.

Poulton E. B. A Hundred Years of Evolution, "Rep. Brit. Assoc.", 1931, p. 71.

Poulton E. B. The Value of Colour in the Struggle for Life, "Darwin and Modem Science", edited by A. C. Seward, Cambridge, 1910.

Proceedings of the Royal Geographical Society, London, 1892, vol. XIV: № 3, March, p. 177, 190-193; № 4, April, p. 245-257 (Obituary: Henry Walter Bates, F. R. S. Приведены речи Дж. Д. Гукера, У. Л. Дистейнта, Э. Клодда, Клементса Маркгейма, Фр. Гальтона и др.); № 5, гравированный портрет Бейтса.

Times, London, February 17, 1892.

Weismann A. The Selection Theory, "Darwin and Modern Science", edited by A. C. Seward, Cambridge, 1910.