Отражение планеты (вместо введения)

Во всем есть часть всего.

Анаксагор

Земля... Сине-белый шар, летящий в умеренном удалении от желтого светила средней величины, ближе к краю диска Млечного Пути. Плод удивительного стечения космических обстоятельств¹, плазменные, газовые, жидкие и твердые оболочки которого заключают в себе неведомое ядро. Союз океанов и материков, скрепленный кольцами тепломассообмена. Обитель жизни, заселившей все доступные среды и превратившей их в единую биосферу. Пристанище рода человеческого, где жило уже несколько десятков миллиардов людей и куда прибывают ныне ежедневно 200 тысяч новых постояльцев. Арена извечной борьбы сил созидания и разрушения, ассимиляции и диссимиляции, добра и зла. Сеть событий общественно-природной истории, туго натянутая и грозящая внезапным обрывом в атомный век. Очаг разума, мысли, идеального, материализующегося в бесконечном множестве предметов самобытных культур, в стандартизованной технике индустрии, чьи сгустки неуклонно расширяют области своего влияния и благодаря ракетостроению разносятся по просторам Вселенной. Мозаика ландшафтов, составленная активностью стихий, деятельностью организмов и трудом человека на поверхности планеты,- необъятной и незыблемой для большинства землян, легко обозримой и уязвимой в глазах тех, кто, подобно пилотам кораблей-спутников, борцам за мир или ученым-глобалистам, поднялся над обыденным.

¹ (Период обращения Солнца с планетами в Галактике, видимо, как раз такой, что во время взрывов в ядре система оказывается под защитой спиральных рукавов, задерживающих смертоносные излучения (Clarke, 1981). Вместе с тем oотклонения параметров орбиты Земли всего на 1-5% сделали бы ее царством либо вечного холода, либо вечного зноя (Hart, 1979). Накапливаются свидетельства уникальности земноподобной цивилизации в пространстве-времени, измеряемом десятками тысяч световых лет (Tipler, 1982; Singer, 1982; Martin Bond, 1983; Шкловский, 1985; Valdes, Freitas, 1986, и др.).)

От первых натурфилософских попыток понять структуру и организацию действительности в целом (в учении древнекитайской иньянцзя об у-син, т. е. о пяти движущих началах и о противоположных сторонах сущего инь и ян, в представлениях индийских даршан и ионийской школы о подобии микрокосма макрокосму, в онтологической теории числовых пропорций пифагорейцев и т. п.) нас отделяют не менее 2,5 тысячелетия. Задача оказалась исключительно трудной. Узость практических запросов и ограниченность исследовательского потенциала в дальнейшем предопределили преимущественный выбор средств анализа, нацеленных на дробление материи до однородных элементов. Опираясь на традиции Востока и Запада, средневековый энциклопедист аль-Фараби имел основания утверждать, что подлунный мир образован простыми телами; над ним полагался мир духа, "интеллектов".

За минувшие 10 веков научная картина Земли как некой гетерогенной смеси, подлежащей разделению обособленными отраслями знания, не претерпела серьезных изменений. Лишь построения географов и историков, стремящихся как бы упорядочить разнокачественные явления в пространстве и во времени, полностью в нее не укладываются. Однако по ряду причин и древнейшим интегративным дисциплинам свойственно членение нашего универсума на фрагменты - районы и периоды, как правило, по приметам сходства-несходства. Инерция стиля мышления слишком велика, чтобы можно было рассчитывать на быстрые успехи в синтезе связей и отношений. Но два примера - совершенно различных - свидетельствуют о достижимости все-земного обобщения в условиях XX в. Первый из них - "Биосфера" В. И. Вернадского, посвященная описанию планетарной роли живых существ. Второй - "Исследование истории" А. Д. Тойнби, раскрывающее аналогии в развитии индивидуальных цивилизаций. Мысль Вернадского текла в русле естествознания, мысль Тойнби - в русле обществоведения. Потребности человечества побуждают к поиску новых и новых решений.

Очевидно, при создании единой науки, предсказанной К. Марксом, необходимо иметь в виду объекты, которые в главном были бы изоморфны планете и которые в совокупности составляли бы ее. Они должны быть также и множеством личностных самовыражений. Иными словами, при целостном изучении человека в природе и природы в человеке предполагается рассмотрение не отдельных элементов как таковых, но геосистем, соотнесенных с повседневным опытом. Конечно, здесь важно полнее учесть результаты работы многих поколений по формированию отвлеченных категорий (например, предельно емкого понятия "тело"), с тем чтобы обеспечить продуктивность восхождения от абстрактного вновь к конкретному, к реальности в согласии с законами диалектики.

В этой книге сделана попытка выявить характерные черты копий планеты - миров, как Земля, имеющих ядра, оболочки и прочие слагаемые, как Земля, построенных из разнообразных, веществ в четырех их состояниях и пронизанных полями, как Земля, обитаемых (см. рис. 1), моделей, которые воспроизводят вместе с тем строй любого субъекта, невольно, неизбежно становящегося началом отсчета и фокусом в жизненном потоке (о чем свидетельствует распространенность феноменов вроде эгоцентризма, европоцентризма, антропоцентризма и т. д.).

Рис. 1. Земноподобный объект - геосистема

Структура книги задумана так, чтобы дать отражение как общего, так и особенного в геосистемах при чередовании материала разной степени "заземленности". В соответствии с замыслом первая ее часть содержит изложение вопросов теории, методологии и методики. Главы второй части призваны продемонстрировать специфику отдельных типичных систем - ныне действующих и ныне недействующих - больших (созданных атмосферным вихрем или литосферной глыбой) и малых (созданных сосновыми борами или муравейниками), естественных (в частности, речных) и искусственных (типа гидротехнических), порожденных материальными факторами (как добыча фосфатов) и факторами идеальными (как учение о защитном лесоразведении). Все описываемые в этой части объекты так или иначе связаны между собой. И так или иначе они связаны с Русской равниной, играющей значительную роль в природе Старого Света, родины нации, которой было суждено образовать ядро одной из крупнейших на Земле социогенных систем... В третьей части книги в сжатом виде представлены итоги изучения структуры, организации и распространения геосистем. Наконец, четвертая часть знакомит с некоторыми возможностями синтеза в решении проблем управления, проиллюстрированными примерами, в основном касающимися природопользования.

Несколько слов о "сверхзадаче" книги... Развитие науки, позднего побега культуры, в целом имеет кумулятивный и прогрессивный характер, как бы ни старались доказать обратное сторонники концепции парадигм, абсолютизируя момент дискретности в познании. Но постоянному посетителю библиотек хорошо известно, сколько книг и журналов стоят неприкосновенными на полках, как они предаются забвению вскоре после выхода в свет. Установлено даже "правило" старения публикаций. Между тем за каждым обобщением - годы и жизнь. Нет и не может быть никаких оправданий пренебрежительному, пусть невольному, отношению к труду исследователей, особенно тех, кто уже ушел. Все кончается, ничто не исчезает, утверждал Сенека. Неподвластна всесокрушающему времени мысль - главный итог научного творчества. И если мы не воскресим предков, как о том мечтал Н. Ф. Федоров, то наш моральный долг - возродить выношенные ими идеи, в которых неповторимо осветились грани бытия. (Помня, что существовать в науке - значит быть цитируемым.) Важно вовлечь в оборот максимальное число идей наших современников. С экономической точки зрения здесь кроются богатейшие резервы подъема производительности труда. Автор стремился внести свой посильный вклад в это общее дело, избрав путь включения противоречивых представлений в качестве дополнительных компонентов в одну разветвленную конструкцию, базирующуюся на монистическом принципе.

Книга не была бы написана без незримой помощи тех лиц, чьи имена упомянуты в тексте. Всем им автор искренне благодарен. Особую признательность выражает А. А. Арбатову и С. С. Шаталину за неизменную поддержку, а также И. В. Блаубергу, А. В. Дроздову, А. А. Крауклису, А. Е. Криволуцкому, Н. Д. Мат-русову, В. А. Николаеву, В. С. Преображенскому, Ю. Г. Пуза-ченко, В. Н. Солнцеву и В. О. Таргульяну за ценные критические замечания.