Заглянем в будущее

Какое будущее готовим мы, советские люди, нашим пустыням? Превратим ли мы все пустыни в сплошные сады и поля? В какой мере мы изменим их жаркий и сухой климат на более влажный и умеренный?

Мы твердо знаем, что громадные пространства пустынь будут нами превращены в цветущие оазисы, но орошены будут лишь лучшие земли, а не пески и плато. Климат же пустынь во многих отношениях для нас ценен.

Вот, например, лето 1947 года было в Средней Азии умеренным, без жары, с облачностью и дождями. А что получилось? Хлопчатник, который для прорастания требует температуры почвы в 14°С, а для созревания нуждается в огромном количестве солнечного тепла, в этот "холодный" год пришлось местами пересеивать по нескольку раз. В ноябре, когда обычно уборка уже заканчивается, кусты стояли с двадцатью и даже тридцатью зелеными, нераспустившимися коробочками, и морозы могли уничтожить большую часть урожая. Только затянувшаяся теплая осень спасла положение. Значит, обилие тепла и света - это достоинство пустынь, если только оно умело используется на орошенных полях и если оно не сочетается с чрезмерными суховеями.

Очень много тепла нужно для выращивания длинноволокнистых сортов хлопчатника. Для их созревания нужно, чтобы средние температуры каждого дня, за все время их роста, в сумме составляли не менее 4000°. Такие условия существуют лишь на самом юге Средней Азии. Хлопчатник у нас растет только один год и гибнет от морозов. Вообще же это растение многолетнее. Поэтому, чем продолжительнее теплый период, тем больше дает хлопчатник коробочек с хлопком. Чем больше прямых солнечных лучей попадает на растение, тем лучше созревают коробочки хлопчатника. Значит, нам нечего особенно бояться тех солнечных и жарких областей, которые мы сможем превратить в оазисы.

Самые сахаристые плоды вызревают в жарком климате обводненных пустынь. Где найти такие же сладкие сорта винограда, как кишмиш Средней Азии? Где можно вырастить такой сахарный урюк, как не в пустыне? Почему из древнего Хорезма в свинцовых чехлах зимой на верблюдах отправляли караваны с дынями в дар повелителям "сказочной" Индии? Почему в наши дни американцы приезжали в оазисы наших пустынь закупать семена дынь? Потому, что лучшие дыни в мире дают пустыни Средней Азии. А где выращивают самые обильные урожаи самой сладкой сахарной свеклы, как не в тех же орошенных пустынях? Что может быть доходнее, чем рисовые поля, в тех же пустынях? Значит, вывод ясен: пустыни нам нужны для выращивания наиболее теплолюбивых культур, которые необходимы нашему хозяйству. Мы выращиваем рис на Кубани, хлопчатник на юге Украины и в Молдавии, а сахарную свеклу даже в Ленинградской области, но на орошенных землях пустынь под прямыми лучами солнца, при постоянно безоблачном небе эти культуры дают наибольшие урожаи и самое лучшее качество. Значит, жара и сухость пустынь при определенных условиях составляют не бедствие, а их лучшее качество. Надо только уметь, с одной стороны, сочетать их с поливом почвы, а с другой, - уметь обезвредить излишнюю сухость и ее вредные последствия. Поэтому каждая капля воды в пустынях должна быть использована на орошение.

В два с половиной и в три раза увеличилась за тридцать советских лет площадь орошаемых земель в республиках Средней Азии и в Казахстане. Однако нам этого мало, и до тех пар, пока будет оставаться в стекающих с гор реках вода, до тех пор мы не прекратим стройку новых каналов и новых водохранилищ, чтобы напоить жаждущие почвы пустынь.

Будем ли мы переделывать климат пустынь? Мы видели, что громадное количество прямых солнечных лучей при безоблачном небе - это ценнейшее свойство климата пустынь. Увеличение облачности только помешало бы созреванию хлопчатника и многих других теплолюбивых культур, которым нужен прямой солнечный свет. А вот излишняя сухость воздуха, вызывающая суховеи, которые буквально сжигают культурные растения,- страшное зло, с которым надо бороться.

А можно ли добиться того, чтобы излишняя сухость была преодолена, а облачность не увеличилась, поскольку оба явления взаимно связаны? Ответ на этот вопрос мы находим в существующих оазисах. Очи обводнены и озеленены в самой различной степени. Вследствие этого влажность их воздуха также различна, но прямой зависимости между увеличением этой, созданной человеком, увлажненностью и увеличением облачности нет. Объяснение здесь просто. Если в пустыне в летние дни в дневные часы средняя влажность составляет лишь 20 процентов того количества, которое нужно для полного насыщения воздуха влагой, то в оазисах она равна 30 - 40 процентам, а для образования облачности необходимо полное или излишнее насыщение воздуха влагой, то есть, во всяком случае, больше 90 процентов. Значит, мы могли бы смело увеличить влажность оазисов, а тем более пустынь, на 20, а то и на 30 процентов. Это полностью ликвидировало бы самые жестокие, губительные суховеи, а облачность увеличивалась бы в малоощутимых размерах, за исключением ближайших к горам районов. Там воздух, встречая хребты, начинает подниматься кверху, вследствие этого охлаждается, дает облачность, и содержащаяся в нем влага выпадает в виде дождя, а чаще "крупы" и снега, питая затем реки. Расположение горных хребтов и рек Средней Азии и Казахстана таково, что если мы увеличим влажность воздуха в пустынях и оазисах, то эта влага в значительной своей части вернется в них в виде речной воды и сможет быть вновь использована на усиление орошения.

Значит, изменение климата пустыни нам необходимо, но до известных пределов.

Конечно, громадное значение сыграла бы борьба с морозами. Превращение наших пустынь в безморозные субтропики - дело для нас практически неосуществимое, остается лишь борьба за удлинение вегетативного периода, то есть борьба с поздневесенними и с раннеосенними заморозками. Методы такой борьбы нашему хозяйству хорошо известны и в нем применяются.

Другое дело увеличение влажности климата. Это касается, так сказать, коренного улучшения, общей реконструкции климата. Может ли советское хозяйство в такой мере изменить природу? Может! И пути здесь имеются различные. Мы начинали с более легких, но в ближайшие годы наша страна осуществит мероприятия самые сложные, самые эффективные и наиболее полно преобразующие природу пустынь.

Путь хлопка. Веками в Средней Азии возделывались местные сорта хлопчатника - гузы. В 1880-х годах их начали вытеснять американские сорта, в основном смеси. С первых лет советской власти была начата упорная работа по акклиматизации лучших американских сортов - упланда и ряда других и особенно длинноволокнистого египетского сиайланда, требующего значительно большего количества солнца, но дающего гораздо более длинное волокно. Затем была начата широкая селекционная работа. Шла борьба за стойкость завязи, за количество коробочек, за их скороспелость, за общую стойкость и за максимальную урожайность. В этой борьбе участвовали и исследовательские институты во главе с Ташкентским научно-исследовательским хлопковым институтом (НИХИ), и опытные и селекционные станции, и опорные пункты, и колхозные и совхозные лаборатории, и хлопкоробы-опытники, и тысячи бригадиров и хлопкоробов. Теперешние советские сорта не похожи ни ка американских, ни на африканских, ни на азиатских предков. Это совершенно новые сорта, рожденные в нашей стране, и с ними советские мастера хлопка ставят свои мировые рекорды.

Царская Россия еще в 1913 году ввозила из Америки столько же хлопка, сколько выращивала на своих землях. Первая пятилетка согласно постановлению Центрального Комитета нашей партии проходила под знаком борьбы за хлопковую независимость. Уже в 1932 году посевные площади хлопчатника были в СССР увеличены по сравнению с 1928 годом более чем вдвое, а по сравнению с 1915 годом в 2,5 раза, при этом в Казахской ССР они увеличены были больше чем в 5 раз! До первой империалистической войны Россия в среднем получала хлопка по 2,9 центнера с гектара. В 1928 - 1932 годах средняя урожайность хлопка в орошаемых районах составляла у нас уже 7,5 центнера с гектара против 4,5 центнера в Египте, 1,9 центнера в Америке (вместе с неполивным) и 0,9 центнера в Индии. Так в течение одной первой пятилетки была блестяще достигнута наша хлопковая независимость.

Высокая урожайность давалась нам тогда немалым трудом. Но теперь эти цифры в 7,5 центнера с гектара нам кажутся смешными. Те 30 центнеров с гектара, которые впервые появились тогда, как невиданные достижения одиночек, сейчас превзойдены как средняя урожайность многих совхозов и колхозов. Юбилейная сессия Верховного Совета Узбекской ССР 16 января 1950 года в день двадцатипятилетия республики в своем письме товарищу Иосифу Виссарионовичу Сталину рапортовала: "Многие колхозы, тысячи бригад и звеньев получают урожай хлопка по 30 - 40 и боле центнеров с гектара. Передовики сельского хозяйства собирают по 90 - 100 центнеров хлопка с гектара..." "По урожайности хлопка наша страна далеко оставила позади Египет и Индию, обогнала Америку".

Таковы итоги достигнутого; но коммунизм - это изобилие дл всех. Вот почему мы не можем останавливаться. При подготовке пятилетки построения коммунизма товарищ Сталин поставил перед народами Средней Азии достаточно конкретную задачу по дальнейшему развитию орошения и хлопководства: надо расширить в полтора раза посевную площадь хлопчатника и значительно увеличить урожайность хлопка. Перед нашей страной стоит грандиозная задача за короткий срок в семь лет увеличить количество выращиваемого хлопка в несколько раз.

Чтобы добиться этого, надо провести целый комплекс мероприятий, как мелиоративных, так и агротехнических.

Мы уже видели, что то количество орошаемой земли, которое человечеству удалось отнять у пустынь в течение многих веков, за четверть века советского строительства было почти утроено. Теперь нам предстоит за несколько лет во много раз увеличить массивы орошения, отвоевать у пустынь новые миллионы гектаров земли. Но это одно мероприятие не может целиком разрешить задачу, поставленную правительством: во много раз увеличить количество выращиваемого хлопка и поднять урожайность всех орошаемых культур. Нужно перестроить самые поля и всю технику их возделывания.

С этой целью Совет Министров СССР принял специальное постановление "О переходе на новую систему орошения в целях более полного использования орошаемых земель и улучшения механизации сельскохозяйственных работ", опубликованное 18 августа 1950 года.

Мы проделали подлинную революцию на своих колхозных полях.

Но эта перекройка полей нас уже не удовлетворяет. Уровень нашей индустрии позволяет сделать значительно больше. Нужно перекроить поля так, чтобы все механизмы могли свободно работать на больших площадях. Любо смотреть на громадные правильные "карты" в колхозах и совхозах Голодной степи, где не было прежде орошения, где оно создавалось в годы советской власти.

Опыт передовых совхозных и колхозных хозяйств и научно-исследовательских институтов воочию показал все преимущества больших полей, орошаемых не постоянными оросителями, ? временными, создаваемыми только на оросительный сезон. Ведь каждый такой ороситель постепенно обрастает валами выкинутой при его очистке земли, зарастает сорняками, занимает постепенно все большую и большую площадь, оттесняет поля, зажимая их в тесные тугие рамки. Земля бесполезно тратится, сорняки идут на поля, машинам негде повернуться. Заройте каналы, выравняйте землю, распашите ее во всю ширь, нарежьте временную мелкую оросительную сеть, и поле преобразится. Исчезнут сорняки, исчезнут полевые вредители, машины будут работать четко, производительно, не вредя растениям.

Все это открывает путь полной механизации работ по хлопководству. Самым трудоемким процессом была его уборка - сбор открывшихся коробочек с ватой. Теперь собирать хлопок будет машина. С Ташкентского завода сельскохозяйственного машиностроения в 1950 году вышла на поля 1000 советских хлопкоуборочных машин высокой производительности. Создающиеся в 1950 году в дополнение к существующим новые 15 машинно-экскаваторных и землесосных станций, сотни машинно-тракторных станций с десятками тысяч тракторов, полная комплексная механизация всех работ на хлопковых плантациях - это залог громаднейших новых побед. В одной лишь Кара-Калпакии машины позволили в 1950 году удвоить количество земляных работ. Вспомните о бурной Аму-Дарье и о кошарных работах, требовавших до 90 дней труда с каждой семьи на очистку одних только магистральных каналов! Взгляните на сделанное и делающееся, и вам станет ясно, как неузнаваема стала жизнь, как преобразился и преобразуется лик этой страны. В день двадцатипятилетнего юбилея своей республики в письме товарищу Сталину узбекский народ написал:

"Смело и уверенно глядим мы вперед. Мы твердо знаем, по какому пути нам идти дальше. Это - величественный путь к коммунизму. Нет такой силы, которая была бы способна свернуть нас с этого исторического пути".

Постановлением Совета Министров о новой системе орошения мечта о замене тяжелого ручного .труда работой механизмов претворена в план, который в 3 - 4 года перекроит все орошаемые поля нашей страны. Эти поля были раньше размером в десятые доли гектара. Сейчас они имеют размеры не менее 2 - 3 гектаров. Скоро они станут величиной в 20 - 40 и более гектаров в хлопковых районах и в 60 - 70 в зерновых областях. Поля эти будут ограждены от суховеев ветрозащитными древесными полосами. Приняты все меры к тому, чтобы при этой перекройке количество тутовых и плодовых деревьев ни в коем случае не сокращалось.

Вновь перекроенные поля позволят проводить во всем объеме комплексную механизацию и все необходимые агротехнические мероприятия. Вот почему "Правда", приветствуя это постановление правительства, писала: "Советская власть и колхозный строй впервые в истории создали условия для успешного, подлинно научного решения проблемы орошения в масштабах всего государства. Это постановление открывает новую славную страницу в истории борьбы советского народа за преобразование природы, за овладение ее могущественными силами в интересах коммунистического строительства".

Борьба с дыханием пустыни. Историческое постановление партии и правительства от 20 октября 1948 года подняло на борьбу с суховеями многомиллионные массы советских людей и, в первую очередь, все население лесостепных и степных областей юга и юго-востока европейской части СССР. Первый же год работ показал, что советский народ откликнулся на это постановление небывалым трудовым подъемом, который позволит значительно сократить намеченные сроки работ. Нет никаких сомнений в том, что даже на третий - пятый год после посадок они уже начнут оказывать заметное воздействие на увеличение урожайности наших полей, а полное осуществление всего плана уже лет через десять существенно обезопасит наши степи от суховеев.

Однако ведь речь идет о борьбе с суховеями в районах, отдаленных от пустынь на 500 - 1000 километров. И самым существенным моментом этой борьбы является насыщение почвы влагой за счет сохранения снега и удержания талых вод. Но можно ли бороться с дыханием пустыни в непосредственном соседстве с ней, в самом сердце ее, в оазисе, расположенном среди пустыни, как, например, в Бухаре? Ведь там и снега-то почти нет, и талых вод на полях не образуется, а если и выпадет иногда снежок, то через несколько дней он испарится.

И все же ответ на этот вопрос не вызывает никаких сомнений. Бороться со злостными суховеями в отвоеванных у пустыни оазисах надо, бороться можно, советские люди уже успешно борются с этим злом и хорошо знают, как и чем они будут его побеждать.

Возьмем для примера Ферганскую долину. Как радуют ее прекрасно возделанные зеленые поля. Хлопчатники Ферганы казались бы бескрайными, если бы не были разгорожены рядами деревьев, посаженных вдоль дорог, вытянувшихся по каналам и растущих вокруг кишлаков, тонущих в садах. Со всех сторон оазис защищен снеговыми зубцами высокогорных хребтов, но и одного прохода со стороны пустыни достаточно, чтобы оттуда врывались губительные ветры. Они то обрушиваются с такой силой, что ломают зрелые кустики хлопчатника, то не сильны, но опаляют не только листья, но и цветочные завязи, губя хлопчатник полностью. Что же говорить о других оазисах, лежащих среди пустынь? В итоге воздействия суховеев в Узбекистане в среднем урожайность хлопчатника снижается на одну четвертую часть. Таково же примерно положение и в других республиках Средней Азии и в Казахстане; а если вспомнить, что 90 процентов хлопка СССР получает в этих республиках, то становится совершенно ясно, в какой мере важно преодолеть воздействие этих губительных суховеев.

Велика разница в климате пустыни и оазиса. Казалось бы, греет то же солнце, выпадает такое же количество осадков, так же безоблачно синее небо. Но почему громадными шарами зеленых крон раскидываются карагачи в оазисе, а у карагачей, высаженных где-нибудь среди пустыни у железнодорожной станции или у колодца, при любом поливе кроны меньше и лист вдвое мельче? Потому, что человек, регулярно поливая землю оазисов, изменяет влажность приземного слоя воздуха. Пусть это отличие сказывается только в самом нижнем слое атмосферы, но этот-то слой является решающим для создания культурным растениям благоприятной обстановки в условиях пустынь. Но как обезопасить растения от необычных условий в дни суховеев? Надо еще больше увлажнить оазисы. Конечно, можно было бы создать в оазисах побольше водоемов, почаще поливать поля - все это увлажнило бы воздух, но не принесло бы пользы. Излишне увлажненные поля не повышают, а понижают урожай, а главное, вызывают осолонение. Обширные водоемы отнимали бы только воду и землю от полей.

Но что же может увлажнись воздух оазиса если непригодны для этого ни постоянные водоемы, ни затопление полей? Гораздо лучше с этой задачей, оказывается, справляются деревья. Как показали опыты, крона дерева, растущего в пустыне, испаряет со своей поверхности гораздо больше влаги, чем может испариться ее с открытой водной поверхности того же диаметра!

Значит, чем больше будет деревьев в оазисе, тем сильнее будет насыщен его воздух влагой и тем меньше будет сказываться воздействие суховеев. Так ли уж много деревьев сейчас в Фергане? В среднем древесные насаждения здесь занимают лишь 3 процента оазисов. И если эти 3 процента площади имеют уже существенное значение для ослабления суховеев, то совершенно естественно, что увеличение древесных посадок вдвое резко изменит условия.

Узбекский народ осуществляет широкое наступление на пустыню и ведет планомерную борьбу с губительным суховеем. С этой целью в узкой горловине и во всей западной части Ферганской долины будет создана система защитных полос, направленных против ветра. Каждая полоса будет состоять из 5 лент по 60 метров шириной. Ветер, встречая препятствия в виде полосы деревьев, восстанавливает свою скорость лишь через 300 - 500 метров - через расстояние, в 30 раз большее высоты деревьев.

Скорость ветра падает, однако, не только позади лесной полосы, но и перед нею. Исходи из этого, системы широких лесных полос будут сочетаться с колхозными и совхозными насаждениями иногда даже в 1 - 2 ряда деревьев, но проводимых полосами через каждые 300 - 400 метров. Такие насаждения будут создаваться по всем каналам, по границам полей, по дорогам и в общей сложности повысят лесистость оазисов до 6 - 7 процентов. Часть насаждений будет создаваться из высокоствольных деревьев - пирамидальных тополей, часть из более ценных пород - чинара (платана), дающего громадные деревья и ценную древесину; часть из дуба, который явится одновременно базой для развития в Средней Азии культуры дубового шелкопряда, дающего более прочную, чем обычный шелк, чесучу. Будут расширены посадки тутового дерева - шелковицы, необходимого для еще более широкого развития древней культуры Средней Азии - тутового шелководства. На малообеспеченных водой участках будет высаживаться серебристый крупноплодный лох, дающий сахаристые плоды, употребляющиеся в пищу и в сыром виде и в компотах и идущие на изготовление фруктового спирта. Одна треть насаждений будет создана из фруктовых деревьев. Они слишком низкорослы, чтобы иметь существенное значение, и сами требуют защиты от ветров, но свою роль испарителей и увлажнителей воздуха они прекрасно будут сочетать с плодоношением. В Узбекистане, где, в среднем, недособирается из-за суховеев около 30 процентов хлопка, потеря даже 7 процентов земли на древонасаждение с лихвой окупится увеличением урожайности хлопчатника. В то же время сами деревья - это большое богатство. Сейчас в Среднюю Азию приходится ввозить строительный лес, в ней нехватает древесного топлива. Деревья в оазисах Средней Азии на близких грунтовых водах, под горячими лучами солнца, в течение длительного вегетативного сезона, продолжающегося с марта по октябрь, а то и по ноябрь, растут не моверно быстро. Уже на 7 - 8-й год, а затем на 15 - 16-й год посадки придется прореживать; это даст большое количество топлива. А через 25 - 30 лет один гектар леса из быстрорастущих пород даст 1500 кубических метров древесины. Средняя Азия сможет тогда обходиться собственным строительным лесом и топливом, и это явится лишь "побочным" доходом преображенных оазисов.

Но как быть с такими оазисами, которые лежат не среди гор, как Фергана, и не в подгорной зоне, а в центре пустынь? Сможем ли мы обезопасить и их от суховеев? Этот вопрос решается тоже в положительном смысле. Эти оазисы далеко не так зелены, как Ферганский. В среднем в оазисах Узбекистана посадки деревьев занимают лишь от одной десятой доли до 1 процента их площади. Пустыня посылает в них несравненно большее число суховеев, но летом ветры на равнинах редко достигают такой силы, с какой .они дуют в горловине Ферганы. Вот почему увеличение здесь древесных насаждений сможет надежно уберечь их от губительных суховеев.

Среди пустынных равнин придется окаймлять оазисы широкими полосами древесных насаждений со всех сторон. Колхозные и oсовхозные полосы здесь будут высаживаться не только поперек господствующего направления ветров, но и вдоль него в виде клеток длиной около 1000 метров. Таким образом, с какой бы стороны ни подул суховей, он затеряется в лабиринте древесных насаждений, и в приземном слое сохранится необходимая для хлопчатника влажность. Так будут защищены оазисы всей Средней Азии и Казахстана от иссушающего дыхания пустынь, так превратятся они в сплошные парки и сады.

Борьба с осолонением почвы. Царское правительство 11 лет строило небольшой канал в Голодной степи. А когда водой этого канала были политы поля, то они сразу же стали покрываться белой пленкой солей. Когда летишь над оазисами низовьев Аму-Дарьи, то особенно ясно видишь, как они обрамлены сверкающей на солнце каймой солончаков. Пухлые сероватые или белые солончаки, как короста, покрывали прежде громадные пятна среди старых оазисов Средней Азии и неудержимо разрастались все больше и больше. Один миллион гектаров прежде орошавшихся земель был покрыт в Средней Азии этой отвратительной язвой, на которой только местами могли расти лишь неприхотливые солянки. И каждый год эти язвы поглощали тысячи гектаров орошаемых земель, грозя уничтожить все посевы. Оазисы наших пустынь не являлись исключением. Англичане хвалятся своей передовой ирригацией, но в их колониях солончаки занимали еще большие площади. В Египте они отняли у орошаемых земель 1 миллион гектаров, в Индии 2 - 2,5 миллиона гектаров. В США засоленная площадь прежде орошавшихся земель еще 15 лет назад измерялась 3 - 3,5 миллиона гектаров!

Победить эту болезнь было не легко. Корень ее лежал в капиталистическом хищническом отношении к природе, и только советское хозяйство создало все предпосылки для лечения этой язвы. В разных районах страны, в различных условиях велись исследовательские работы нашими почвоведами, ирригаторами и агрономами. Выяснилось, что магистральные каналы во многих случаях треть воды тратили на вредную фильтрацию в почву. Еще большие потери были в мелкой оросительной сети. Поля затоплялись сплошь, без всяких норм, сверх всякой меры. В Голодной степи грунтовые воды до орошения лежали на глубине 15 метров, а прежнее неумелое орошение подняло их до уровня 1 - 2 метров. При такой глубине неумеренный полив и затем капиллярный подъем воды неизбежно начал приводить к засолению. Индустриализация нашей страны позволила снабдить колхозные и совхозные поля тысячами тракторов и полностью механизировать всю обработку орошаемых земель. Это дало возможность перейти к бороздковому поливу по значительно меньшим нормам. Немало труда пришлось затратить на сооружение глубоких дренажных каналов, собиравших грунтовые воды. Осенние промывки, выщелачивание почв, отвод соленых вод, точный расчет норм и времени поливок, полная ликвидация прежней системы затопления и полив только по бороздам - все это вместе взятое в результате упорного труда сделало свое дело. Была не только прекращена ежегодная потеря вновь засолоняюшихся земель для хозяйственного использования, но самые используемые земли постепенно все больше и больше промывались и удалялись от опасных норм содержания солей.

На очередь дня стал вопрос о возобновлении использования выбывших прежде засоленных земель. В этом отношении в последние годы было сделано не мало. Выяснилось, что деревья и здесь являются верным другом человека. В образцовом совхозе "Пахта-Арал", отпраздновавшем в 1949 году свое славное двадцатипятилетие, посадки рядов деревьев вдоль каналов показали, что деревья гораздо лучше, чем дренажные каналы, снижают уровень грунтовых вод. Колхозники Узбекистана на практике доказали, что в канавах, вырытых среди солончаков, могут прекрасно расти деревья. Уровень грунтовых вод при этом быстро падает, питание солончака солями прекращается, и умелое осеннее промывание таких солончаков может окончательно их ликвидировать, превратив их снова в поля. Так появился опыт борьбы с солончаками. Теперь уже можно превратить его в государственный план ликвидации солончаковых земель в оазисах.

Борьба с грязекаменными потоками. Долго и упорно, веками борется растительность за свое укоренение на горных склонах. В расщелине скалы прорастает семя, из него вырастает побег, его ломает падающий камень, пригибает снег, дождевые воды размывают корни. Редкие побеги разовьются в корявые деревца. Но под их защитой легче укорениться и развиться другим деревьям. Так постепенно вырастают леса на склонах гор. Много проходит веков, прежде чем каменистые россыпи закрепятся травами, а скалы покроются почвой. Человек в поисках топлива срубал деревья, в погоне за куском хлеба распахивал клочок земли; на окраинах пустыни только на склонах гор можно было вырастить хлеб без принадлежавшей баям воды. Но первый же ливень смывал обнаженную разрых ленную почву, и снова обнажались скалы. В следующие годы человек распахивал соседний клочок, и горы, покрытые прежде лесом, постепенно превращались в каменистые россыпи. Пройдет ливень посильней - нет травы и мягкой почвы, способной впитать его воды, и вот уже грохочущий и ревущий поток бешено мчится, волоча и камни, и щебень, и громадные глыбы. Дошел поток до равнины и занес сады и поля своей мутной грязью, нагромоздил камней, и нет больше у человека ни дома, ни поля. Так было веками.

По данным мелиоратора Ф. К. Кочерга, в Ферганской долине, в ее узбекской части, 3 - 7 мая 1927 года селевые потоки смыли и повредили 5200 гектаров посевов, разрушили 247 построек и много гидротехнических сооружений. В 1931 году селевые потоки по всей Узбекской ССР занесли камнями и землей и смыли посевы на площади 24 тысячи гектаров, из них в Фергане 8746 гектаров посевов. В 1934 году общая сумма потерь от селевых потоков составила 10 миллионов рублей, а в 1936 году, когда прошли особенно сильные ливни в горах, убытки составили 22,7 миллиона рублей. Селевые потоки далеко не редки. За последние 60 лет по всей Средней Азии зарегистрировано было 1260 случаев грязекаменных потоков. Каждый из них приносил громадное количество горного "мусора" и портил те земли, которые нужны нам для орошения.

После селя 1927 года в Узбекистане были организованы систематические работы по борьбе с грязекаменными потоками. Они велись в широком масштабе в наиболее угрожаемых районах Ферганы и дали большие результаты. Селевые потоки в районах проведенных работ стали реже, более спокойными, и далеко не каждый из них приносит теперь нашему хозяйству убытки. Но те меры, которые до сих пор осуществлены, еще не гарантируют нас полностью от существенного ущерба.

В той же Ферганской долине, но в ее таджикской части, в 1946 году был случай, когда неожиданно изменивший свое направление грязекаменный поток разрушил половину старых домов в поселке Канибадам и уничтожил посевы хлопчатника на площади в 10 тысяч гектаров.

Упорным трудом в Фергане удалось уже закрепить первые 20 тысяч гектаров. Для этого приходилось делать подпорные и защитные стенки, укреплять русла и склоны, тщательно собирать воду в ямки, куда посажены были молодые деревца, следить за тем, чтобы почва не только не смывалась, но и наращивалась поскорее, бороться со снежными лавинами и сдерживать ливневые воды на склонах и в руслах.

В каждой из республик было испытано немало сортов деревьев и кустарников, способов ухода за посадками и укрепления склонов. Теперь наши мелиораторы и инженеры знают, как бороться с грязекаменными потоками. На всесоюзных совещаниях они обмениваются своим опытом, и страна может приступить к развернутым работам по борьбе и с этим злом.

По решению X съезда КП(б) Узбекистана, состоявшегося в марте 1949 года, был принят развернутый план преобразования природы. Согласно этому плану в республике волей и руками народа, строящего коммунизм, вырастет 1780 тысяч гектаров лесов. Часть этих лесов будет создана на склонах гор для борьбы с селевыми потоками.

Новые ресурсы использования рек. Десятки ручьев и небольших рек спускаются с гор в знойную, богатую Ферганскую долину. Но их воды недостаточно, чтобы напоить все окрестные поля.

Понадобилось построить три громадных канала, чтобы пополнить воды ферганских ручьев из двух основных рек Ферганы - Кара-Дарьи и Нарына (от слияния которых образуется Сыр-Дарья). Только это даст теперь возможность промыть солончаковые язвы, доставшиеся нам от прошлого, вновь вернуть их для орошения, использовать все пустыри и перелоги внутри оазисов Ферганы и начать отвоевывать новые площади от пустыни, лежащей в центре цветущей межгорной впадины.

В том же Узбекистане протекает река Зеравшан. Ее воды с глухим ревом вырываются из ворот громадного Зеравшанского ледника, образуя основной исток Зеравшана - реку Матча. Протекая по прямолинейной долине между двумя высокими хребтами - Туркестанским и Зеравшанским, река получает десятки таких же грохочущих и мутных, но коротких притоков, вытекающих из-под ледников. Из красивейшего озера Искандер-Куль, из реки Ягноб-Дарьи вливаются светлые воды в Фан-Дарью, прорывающую Зеравшанский хребет. Слияние Фан-Дарьи и реки Матча, собственно, и образует реку Зеравшан. Грохоча вырывается Зеравшан из гор, но здесь же разделяется на полтора десятка протоков, орошая богатый Самаркандский оазис. Затем он снова сливается и орошает оазисы Катта-Кургана, Кенимеха, Гиждувана и Бухары. Но никто не вправе взять лишней воды из реки, так как на вес золота ценится она в самом нижнем Каракульском оазисе, где последние струи Зеравшана бережно-делятся и полностью впитываются в землю окраинных полей.

Южнее горная река Кашка-Дарья не в силах оросить обширные земли Каршинского оазиса, в котором из-за недостатка воды приходится вместо хлопчатника сеять только пшеницу, довольствующуюся одним поливом. И то эти посевы делаются на площади вчетверо меньше той, которая пригодна для орошения.

Западнее, в Туркмении, в низовьях реки Мургаба, было древнее царство. Семь столетий минуло с той поры, когда орды Чингиз-хана разрушили его обширную столицу. Но до сих пор гордо вздымаются башни и стены древнего Мерва, красуются его прекрасные мечети, и полно свежей прохладной воды древнее хранилище - сардоба, защищенное от палящих лучей солнца надежным кирпичным сводом.

Богатым считался древний Мерв. Но люди довольствовались тогда лишь незначительной долей вод Мургаба, и излишки их разливались по обширным озерам и тростниковым зарослям. Несметно богат теперешний Мервский - Марыйский оазис с его тремя городами - Мары, Байрам-Али и Иолотань, образцовым хлопководческим совхозом, сортоиспытательной станцией, заводами и многими сотнями богатых поселений.

Люди теперь забирают у Мургаба на орошение всю воду, не только текущую в реке летом, но и запасенную за зиму в созданных в последние годы новых водохранилищах. И все же вчетверо большее количество земли, пригодной для земледелия, остается неорошенным.

К западу от Мургаба, в Туркмении, течет река Теджен. Но ее вод хватает для орошения всего-навсего одной десятой доли пригодных для ирригации земель.

Этот перечень исчерпанных до дна рек, у которых человек отнимает летом полностью всю воду, можно было бы значительно увеличить. Во всей Средней Азии лишь Аму-Дарья, Сыр-Дарья и Или используются человеком неполностью. Все же остальные разбираются на поля до последней струйки.

Но не таков советский человек, чтобы удовлетвориться только распределением готовых даров природы.

Разбираются реки летом, а зимой они бесполезно текут мимо полей. Зачем же давать этой воде уходить? И в 1940 году по постановлению партии и правительства построена была первая очередь Катта-Курганского водохранилища.

Это "Узбекское море", расположенное южнее Катта-Кургана и западнее Самарканда, имеет 8 километров в ширину и 15 - в длину. Зимние воды Зеравшана хранятся в нем до весны, а весной поступают на поля нижележащих Катта-Курганского, Бухарского и Каракульского оазисов..

Так из каждой реки извлечены для полей дополнительные количества воды за счет бережного хранения зимнего стока.

Много воды из каналов уходило в землю. Поэтому сейчас настала очередь зацементировать во многих районах не только арыки и каналы, но и русла некоторых горных рек. Это исполинская и дорогостоящая работа, и естественно, что она будет проводиться много лет. Но этим путем из "исчерпанных" рек мы сумеем получить на поля вдвое и втрое больше воды, чем теперь. Иными словами, только за счет этой работы удастся удвоить площади посевов.

Поэтому много внимания уделяется поискам наиболее дешевых веществ и тому, как сделать стенки каналов водонепроницаемыми.

Главный Туркменский канал Аму-Дарья - Красноводск. Быстро мчатся по пустыням мутные воды Аму-Дарьи. Ежегодно с гор она приносит в пустыни десятки кубических километров воды. Велики оазисы от Термеза до Чимбая, но только одна пятая доля амударьинской воды тратится на орошение этих полей, а четыре пятых изливаются в Аральское море и испаряются с его поверхности.

А в бассейне Аму-Дарьи лежат грандиозные площади земель, пригодных для ирригации. Много пришлось работать для того, чтобы перестроить хаотически запутанную ирригационную сеть, улучшить, переделать ее, поставить сотни новых головных сооружений, тысячи вододели-телрй. Но только теперь настала очередь грандиозных строительств. Это будут подлинно титанические походы на пустыню.

Первый поход начнется в низовьях Аму-Дарьи. Он объявлен историческим постановлением Совета Министров СССР, опубликованным 12 сентября 1950 г.. "О строительстве Главного Туркменского канала Аму-Дарья - Красноводск, об орошении и обводнении земель южных районов Прикаспийской равнины, западной Туркмении, низовьев Аму-Дарьи и западной части пустыни Кара-Кумы".

Пропуск вод Аму-Дарьи в юго-западную Туркмению - это древняя мечта человечества о преобразовании природы пустынь. Еще в 1713 году к Петру Первому явился туркмен Ходжа-Нефес с челобитной. По его словам, Аму-Дарья в древности впадала в Каспий у Красных вод (впоследствии Красноводска), но течение ее якобы было искусственно отгорожено плотиной от Аральского моря хивинскими ханами из боязни проникновения иностранцев в их страну по реке.

В 1933 году Среднеазиатское управление проектирования гидротехнических сооружений провело изыскания возможного обходного канала из Аму-Дарьи в верховья Узбоя, с тем чтобы не тратить воды Аму-Дарьи на создание бесполезного нового внутреннего Сарыкамышского озера-моря. Изыскания эти увенчались успехом.

В 1934 году нам вместе с географом А. С. Кесьиинж. В. Ф. Поярковым удалось исследовать весь Узбой вплоть до берегов Каспия.

Одновременно отряд И. П. Герасимова исследовал район староречий Куня-Дарьи и Сарыкамышскую котловину. В 1936 году были исследованы равнины юго-западной Туркмении. Результаты этих экспедиций Академии наук СССР показали, что на первое время промышленность может быть обеспечена местными водами. Обводнение же Узбоя должно проводиться пропуском по нему не тех малых количеств воды, которые нужны промышленности, а большим потоком. Тогда можно будет обеспечить все стороны народного хозяйства, в первую очередь громадные площади пригодных для орошения земель, которые были изучены экспедицией и в районе Сарыкамышской дельты Аму-Дарьи и в юго-западной Туркмении.

Этот вывод отодвинул осуществление проекта, но вместе с тем оказалась плодотворной сама идея - обеспечить промышленность и орошение, получить гидроэлектроэнергию и водный путь.

Особенно заманчивым представилось орошение юго-западной Туркмении. Это даст широчайшие возможности для разведения наиболее теплолюбивых культур. В Советском Союзе есть только один такой обширный район субтропиков, как юго-западная Туркмения. Она почти не знает морозов и снегопадов, и здесь не менее благоприятная зима, чем даже на батумском побережье Черного моря. Но если субтропики Черноморского побережья и Ленкорани влажны, если в Батуми выпадает слой осадков в 2,5 метра в год, то в юго-западной Туркмении их выпадает почти в двадцать раз меньше. Это сухие субтропики. Здесь раскаленная летом и безморозная зимой пустыня, где никакая культура невозможна без орошения. Но ирригация создаст здесь на пространстве в 500 тысяч гектаров самый большой массив длинноволокнистого хлопчатника. Здесь будут расти инжирные, гранатовые и маслиновые рощи, а на самом юге - даже рощи финиковых пальм. Возможно, что здесь удастся в будущем создать апельсиновые, мандариновые и лимонные сады.

В Средней Азии мы освоили часть таких же субтропиков, расположенных у подножий Памира, на реке Вахш. Здесь, в закрытой от холодных ветров долине, находится подлинный край сухих субтропиков. Однако земли его из-за отсутствия воды использовались раньше лишь для выпаса овец. В 1931 году по решению партии и правительства было начато строительство плотины и канала в 230 километров длиной и многочисленных оросительных каналов.

В 1933 году зазеленели поля на первых 35 тысячах гектаров. Тракторы и машины 12 машинно-тракторных станций обрабатывают теперь земли, где растут сахарный тростник, джут, японская хурма, батат и каучуконосы, а главное - длинноволокнистый хлопчатник. В пустынной прежде долине возникли хлопкоочистительные и маслоделательные заводы, продолжена железнодорожная линия. В последние годы в Вахшскую долину пришли новые "жители" субтропиков - лимон, мандарин и эвкалипт, нашедшие здесь новую родину.

Прекрасный виноград растет на вновь освоенных землях, навсегда отнятых у пустынь советскими людьми

В юго-западной Туркмении Каракалинский совхоз сухих субтропиков выращивает маслины, гранаты, миндаль и лимоны, разводит каучуконос гвайюлу и ведет большую работу по акклиматизации тех культур, которыми можно будет покрыть через семь лет 500 тысяч гектаров орошенных земель юго-западной Туркмении. Выращенные здесь финиковые пальмы уже дают зрелые плоды.

Теперь наступило время осуществления этого грандиозного проекта, который совершенно преобразит громадную страну. Будет создана новая многоводная река, главное русло которой протянется на 1100 километров, а основные ответвления будут иметь еще 1000 километров.

Как будет выглядеть этот канал?

Близ города Нукуса, в том месте, где Аму-Дарья прорывается через скалы Тахиа-Таш, на западном окончании отрогов хребта Султан-Уиз-Даг, река будет схвачена плотиной. Чтобы не вызвать подтопления оазиса, плотина будет поднимать воду лишь на 4 - 5 метров над меженным уровнем воды, но глубоко уйдет под воду.

Сооружение этой плотины в корне изменит всю природу и хозяйство в нижележащей дельте Аму-Дарьи. Дело в том, что изъятие воды в Главный Туркменский канал снизит уровень Арала и вызовет углубление всех протоков дельты, а вместе с тем и осушение ее громадных тростниковых зарослей.

Народные стройки преобразуют лицо пустынь. Воды горных рек по новым каналам обильно орошают теперь те земли, которые тысячелетиями служили лишь скудными пастбищами

Сколько труда затрачивалось на борьбу с вечной угрозой наводнений! Некоторые города лежат сейчас на 4 метра ниже русла Аму-Дарьи. Прорвет река дамбу - и неминуемо наводнение. Теперь ниже плотины не нужны будут дамбы, а заболоченные земли станут пригодны для земледелия, особенно для рисосеяния.

Трудно было оросить уже обсохшие массивы земель по обе стороны современной дельты: заложить канал высоко - не даст он воды при низкой воде; заложить его глубже - хлынет вода и опустошит все на своем пути.

Теперь Тахиа-Ташская плотина даст возможность при любом количестве воды в реке регулярно орошать эти земли без всякого опасения подсушек или наводнения.

На правобережье дельты Аму-Дарьи в районе Чимбая и Тахта-Купыра и на левобережье, к западу и югу от Кунграда, по принятому постановлению будет орошено 300 тысяч га, в основном для хлопководства, частично под рис. В дальнейшем площади орошения здесь могут быть еще увеличены.

От Тахиа-Ташской плотины прямо на юго-запад пройдет Главный Туркменский канал. Всего лишь 20 километров он будет итти по оазису, а дальше на всем своем протяжении пойдет по пустыне. Примерно на протяжении 250 километров от Аму-Дарьи до верховьев Узбоя он будет инги по почти плоской равнине, сложенной древними наносами Аму-Дарьи. Прокладывать канал будут громадные караваны машин, которые прокопают сперва канал небольшого сечения. Затем по воде поплывут землечерпалки и довершат строительство канала до Узбоя. Помимо него, в низовьях Аму-Дарьи будет сооружено пять оросительных каналов.

Безводен сейчас этот район, и нет в нем населения. А когда по каналу потекут здесь воды, то с юго-восточной стороны он отгородится от пустыни полосой зеленого леса, за которой пески на 2 километра будут закреплены саксаулом. А с северо-западной стороны, всюду, где есть пригодные для орошения земли, будут созданы оазисы. По постановлению Совета Министров СССР здесь, в районе канала, староречий Куня-Дарьи и других, будет орошено 500 тысяч гектаров.

Возможно, что для обеспечения строительства канала, а в дальнейшем для снабжения энергией оазисов часть вод Аму-Дарьи из канала будет пущена в сухое русло Куня-Дарьи (Дарьялык). В низовьях этого русл-1, где оно сильно углублено, возможно сооружение плотины и гидроэлектростанции. Проходящие через плотину воды частично смогут быть тоже использованы на орошение, в основном же будут расходоваться на испарение в озере, которое образуется на самом глубоком участке Сарыкамышской впадины.

В верховьях Узбоя, в урочище Чарышли, можно построить большую дамбу. Она не даст возможности воде стекать в Сары-Камыш и образует длинное озеро на месте прежних разливов южной окраины котловины. Это озеро протянется до горы Кугунек, и отсюда дальше вода потечет по Узбою самотеком. Невысокий куртышский водопад скроется под водой второго, узкого, но длинного и глубокого озера, которое протянется по долине Узбоя.

Из этого водохранилища начнется самый мощный самотечный отводный канал. Он пересечет глубоко расчлененные пески Кара-Кумов на протяжении около 80 километров, выйдет к такырам Казанджика и пойдет далее на юго-запад и на юг, на приморские равнины юго-западной Туркмении и протянется более чем на 350 километров, вплоть до реки Атрек. По сути дела, это будет большая новая река. На этом канале будут устроены две насосные станции. Одна из них будет поднимать воду для машинного канала, который от Казанджика пойдет на восток к району Арчмана. Другая станция будет поднимать воду для машинного канала, идущего вдоль западных подножий Копет-Дага. Каналы оживят всю юго-западную Туркмению и превратят ее в сплошные хлопковые поля и сады. Они оросят наиболее теплую область нашей родины. Именно на их водах на самом юге Туркмении расположатся рощи финиковых пальм.

Пройдя турбины верхней Узбойской гидростанции, воды Узбоя вскоре вновь разольются по его долине, образуя нижнее Узбойское водохранилище. Через турбины гидростанции в районе Дехча воды вольются в русло Узбоя и потекут по его низовьям. Дойдя до прежнего устьевого озера Узбоя - солончака Келькор, воды снова попадут в копаный канал. Он пересечет весь обширный Келькор, пройдет по древнему руслу Актам, затем по обсохшему сейчас дну Балханского залива Каспия и у берега моря закончится шлюзом. Суда смогут тогда от Каспия входить в Главный Туркменский канал и подниматься вверх до Аму-Дарьи и Аральского моря. У юго-восточных подножий гор Большие Балханы будет сооружена насосная станция, и от нее поднятая из Узбоя вода потечет на западно-южным подножьям Больших Балхаи в сторону Джебела. Город нефтяников Небит-Даг окажется среди орошаемых земель. Здесь будут расти овощи и фрукты. Сады и леса появятся там, где сейчас царство соли, пыли и песка. Смягчится климат, умерится зной. Повеет прохладой от озер и каналов, станет более влажным воздух над орошенными полями.

Там, где сейчас лежит сухое русло Узбоя, где стакан пресной воды является роскошью, по широкой водной глади будут далеко разноситься гудки пароходов. Через каждые 15 километров в лесу на берегу канала будут выстроены удобные и уютные "станции жизни".

По воле мудрого Сталина вековая мечта о возрождении Узбоя сбудется в такой мере, о которой трудно было мечтать.

Чтобы представить себе это будущее хозяйство, укажем лишь несколько цифр. Для обработки новых полей понадобится машинный парк в 70 машинно-тракторных станций. Чтобы переработать хлопок, нужны будут 30 хлопкоочистительных и 14 маслобойных заводов. Шелководство Туркмении возрастает в шесть раз. Вокруг Узбоя на 7 миллионах га обводненных пастбищ будут выпасаться громадные отары каракулевых овец. Так преобразится пустыня, обводненная творческим трудом советских людей. Так будет строиться коммунистическое завтра, несущее изобилие для всех.

Будущее Аму-Дарьи. Как ни грандиозно строительство Главного Туркменского канала Аму-Дарья - Красноводск, но уже сейчас можно готовиться к другому наступлению на пустыню Кара-Кумы.

Второй поход начнется со стороны среднего течения Аму-Дарьи и будет называться строительством Большого Каракумского канала. Он даст воду всем ныне существующим, но страдающим от недостатка воды оазисам Туркмении.

Можно думать, что прорыв пустыни будет вести колонна экскаваторов. Она будет сооружать пионерский канал в несколько метров шириной, который здесь же, по мере сооружения, будет заполняться водой. Дальше наступление будет вести вторая колонна, состоящая из небольших пловучих землесосов. Они расширят и углубят этот канал и откроют доступ для третьей колонны - мощных землесосов, которые пророют его на нужную глубину и ширину Одновременно большая колонна экскаваторов будет рыть канал навстречу с западной стороны.

Большая часть всех строительных работ будет выполняться машинами. И все же потребуется тысячи рабочих только для работ первой очереди. При этом строить придется в песчаной пустыне, в сотне километров от жилья и железной дороги.

Когда основные работы по подаче воды в Мургабский оазис будут окончены и начнется освоение вновь орошенных его земель, настанет пора строительства второй очереди. Канал будет продолжен на сотни километров и даст воду на неорошенные земли в низовьях Теджена. Вновь орошенная площадь в дельтах Мургаба и Теджена будет вчетверо превосходить размеры современных оазисов.

Легко подсчитать, что доходы колхозов увеличатся в ближайшие же годы после освоения земель в четыре раза и грандиозная стоимость сооружения окупится в 7 лет. Помимо расширения хлопковых, люцерновых и пшеничных полей, садов и виноградников, будет высажено в пустыне по берегам канала 80 миллионов деревьев.

Это лесонасаждение, которое будет устроено вдоль одного только канала, не считая облесения самого оазиса, будет вполне соизмеримо с одной из восьми государственных защитных лесных полос, создаваемых теперь в европейской части СССР.

Но даже это не будет завершением. В будущем канал будет продолжен по подножиям Копет-Дага, чтобы оросить все земли по пути к Ашхабаду.

Наконец, предполагался третий поход на пустыню для решения проблем орошения правобережья Аму-Дарьи в Узбекистане, где воды ее смогли бы оросить землю и в низовьях Кашка-Дарьи и в низовьях Зеравшана. Однако этот проект требует изысканий и уточнений.

Так намечается будущее самой мощной и самой неукротимой реки Средней Азии - Аму-Дарьи. Если после осуществления всех трех строительств в реке останутся еще не использованные воды, можно будет продолжить Большой Каракумский канал на запад от Ашхабада. Можно будет оросить также такырные земли самого древнего из северных протоков Аму-Дарьи - Ахча-Дарьи, идущего на север от Турткуля.

Судьба Сыр-Дарьи. Вторая по величине река Средней Азии - Сыр-Дарья - дает примерно втрое меньше воды, чем Аму-Дарья. Ее течение не так стремительно, она не дает таких громадных паводков и поэтому значительно больше используется человеком. Площадь орошаемых земель, расположенных в ее бассейне, намного превышает территорию, которая орошается теперь в бассейне Аму-Дарьи.

Однако пригодных для орошения земель здесь гораздо больше, чем может дать воды Сыр-Дарья.

Сама природа "позаботилась" придать рекам Средней Азии примерно тот режим, который наиболее соответствует нуждам ирригации: снега и льды тают в горах сильней всего летом, когда вода нужнее всего полям. Реки несут здесь сравнительно немного воды зимой, а вместо короткого весеннего паводка в них образуется длительное летнее многоводье. В Аму-Дарье режим ее стока наиболее благоприятен для орошения. Но в Сыр-Дарье весенний паводок более силен, и, когда нужна вода для последних поливов, - река несет уже недостаточно воды. Вот почему для орошения новых земель на Сыр-Дарье нельзя больше удовлетворяться непосредственным выводом воды из реки, а необходимо строительство водохранилищ. Вся вода, текущая в реке в неоросительный сезон, должна теперь задерживаться плотинами.

Фархадская плотина дала возможность оросить те новые земли в Голодной степи, которые по почину Ленинского комсомола в последние годы заселялись молодежью Узбекистана.

Переселимся мысленно в будущее и представим себе, как будет развиваться дальнейшее орошение пустынь за счет сырдарьинских вод. Наступает пора новых крупных строительств. Создание ряда водохранилищ, "регуляторов стока", позволит оросить водами Сыр-Дарьи громадные пространства пустынь, соизмеримые с теми, которые будут орошены водами Главного Туркменского канала Аму-Дарья - Красноводск или из Сталинградской плотины. Водохранилища, расположенные на самой Сыр-Дарье и ее притоках, позволят расположить новые орошаемые земли по всей длине реки от горных районов до берегов Арала.

Значительно расширится площадь орошения в Фергане в пределах Киргизской, Узбекской и Таджикской республик. Червоточина в виде пустыни, расположенной в центре цветущей Ферганской долины, будет полностью обезврежена.

В самой западной части Ферганы, перед входом в ее узкую горловину, где ветры особенно сильны, появится крупнейшее Кайрак-Кумское водохранилище. Это сыграет большую роль в борьбе с обжигающими хлопчатник гармсилями и ветрами, развевающими почву. Водохранилище явится "внутренним морем" Ферганы и будет иметь площадь в 600 квадратных километров. В нем будет храниться значительно больше воды, чем в знаменитом Ассуанском водохранилище на Ниле. Это водохранилище даст возможность оросить еще полмиллиона гектаров, из них 400 тысяч будет расположено в Голодной степи, а 100 тысяч в Джизакском районе. Тогда почти полностью будут орошены все земли этой пустыни, где до советского периода орошалось всего лишь 13 тысяч га, а в 1939 году, до начала народных строек, - 95 тысяч га.

Большие площади будут орошены также на плодородных землях древних наносов левобережной Сыр-Дарьи в Чардаринском районе и ряде других районов вплоть до низовий.

Так будет решена судьба второй по величине реки Средней Азии - Сыр-Дарьи. Ее воды полностью пойдут на поля, будут целиком использоваться для выращивания самых высоких в мире урожаев хлопчатника.

И все же в бассейне Сыр-Дарьи останется много миллионов га пригодных для орошения земель, для которых нехватит вод этой реки.

На левобережье Сыр-Дарьи расположена обширная область ее древней дельты, раскинувшаяся на запад от Кзыл-Орды и Казалинска. Здесь же расположена широкая долина ее староречья Жана-Дарья, протянувшаяся на 400 километров к юго-западу вплоть до берегов Арала. Этим землям, созданным когда-то водами Сыр-Дарьи, суждено теперь ждать новых источников для орошения.

Будет ли упразднено море? Аральское море дает нам немало богатств. Всегда оживленно в его северо-восточном порту Аральское Море, расположенном у железной дороги. Сюда на морских баржах и пароходах прибывают целые горы хлопка с низовий Аму-Дарьи.

Отсюда в обратном направлении идут грузы хлеба, химических удобрений, леса, цемента и всего, что необходимо для снабжения целой страны, лежащей в низовьях Аму-Дарьи.

Но самым крупным промышленным предприятием Лральска является не порт, а рыбный комбинат. В Аральском море ловятся сазан, лещ, шип, усач, жерех, сом, лосось, шемая, чехонь, щука, окунь, судак, плотва. С каждым годом рыболовство усиливается и дает все больше ценной рыбы. Продуктивность Арала (на единицу площади) почти не уступает Каспийскому морю.

Однако, если сравнить эти богатства с тем, что может быть выращено на вновь орошенных землях, то двух решений быть не может. Пресная вода, использованная на полив, приносит больше пользы, чем га же вода, израсходованная для поддержания Аральского моря.

Но значит ли это, что судьба Арала предрешена? Воды питающих его Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи будут пущены на поля. В Арал станут стекать лишь незначительные количества вод зимнего стока этих рек. Но в дальнейшем и эта вода будет использована на орошение. Это все станет действительностью.

Так впервые в истории человечества может быть упразднено целое море! Однако судьба его решена лишь в том смысле, что уровень его будет снижен на 5 - 7 метров, то есть настолько, насколько это необходимо для улучшения орошения в дельте Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи. Что же касается вопроса о существовании самого моря, то, вернее всего, мы его сохраним.

Судьба пустынных "неудобей". Неплодородные земли гипсовых и солонцовых пустынь, например большая часть плато Устюрт, многие районы пустыни Бетпак-Дала и некоторые участки Приаралья, вряд ли будут когда-нибудь орошаться.

Это пустынные "неудоби", хотя с ни и сейчас приносят посильную пользу. Как ни скудна их растительность, но и она является хорошим кормом для скота, а полынь, как мы видели, служит специально нажировоч-ным осенним кормом не только для овец, но и для других домашних животных.

Пустынные неудоби свое пастбищное значение сохранят и в дальнейшем. Это особенно относится к песчаным пустыням, дающим круглый год подножный корм.

Доказано, что стойловое содержание овец не только обходится несравненно дороже, чем пастбищное, но и сильно ухудшает качество шерсти, особенно тонкорунных и каракулевых овец. Средняя Азия - это страна, где каракулеводство развивалось не одно тысячелетие. Как бы ни совершенствовалась имитация дешевых мехов под дорогие и каких бы успехов ни достигло изготовление искусственной шерсти, но вряд ли когда-нибудь человечество откажется от выпаса таких выгодных животных, как каракулевая или тонкорунная овца. "Золотое руно" и мясо всегда сохранят свою ценность. А раз так, то многие районы пустынь и впредь будут играть свою крупную роль в качестве животноводческих баз. Вот почему в них производятся большие работы по обводнению и мелиорации.

Доходность соленой воды. Когда говорят о необходимости сооружения какой-нибудь оросительной системы, то целесообразность ее представляется сама собой разумеющейся. Но вот попробуйте кому-нибудь рассказать, что нужно затрачивать средства на строительство колодцев в пустынях, отдаленных на сотни километров от железных дорог и крупных центров. Не специалист решит, что это равносильно закапыванию денег и песок. Но так ли это? Чтобы составить себе наглядное представление, попробуйте сравнить доходность одного и того же объема воды, затраченного на орошение сельскохозяйственных культур и на животноводство.

Один кубический метр пресной воды, израсходованный на выращивание даже такой доходной культуры, как хлопчатник, дает продукцию в количестве 50 - 100 граммов хлопка-сырца. Чтобы вырастить его, надо потратить немало труда на вспашку, удобрение, очистку оросительной сети, на посев, поливы, окучки, прополки и многократную уборку коробочек, созревающих в разное время. Не менее доходна культура сахарной свеклы. Но даже при высоком урожае в 450 центнеров с гектара один кубический метр воды, израсходованной на орошение, дает в результате затраты труда и удобрений 1,5 килограмма сахарной свеклы, из которой можно получить на заводе 220 граммов сахара.

А затратьте тот же кубический метр на водопой овец, пасущихся под присмотром небольшой бригады чабанов круглый год на бесплатном подножном корму! Сколько тогда можно получить продукции? При норме водопоя в 5 литров на одну овцу в сутки выходит, что на ее содержание в течение года надо израсходовать 2 кубических метра воды. При этом нет необходимости тратить обязательно только пресную воду. Овцы прекрасно пьют и соленую, так как соль необходима их организму. Если же среднюю продуктивность овцы пересчитать на 1 кубический метр воды, то есть разделить на 2, то получается, что этот объем воды, израсходованный на животноводство в пустынях, даст не 50 - 100 граммов хлопка-сырца и не 220 граммов сахара, а от 1 до 3,5 килограмма шерсти, 10 литров молока и 7 - 10 килограммов мяса и жира!

Пусть эти цифры не вполне точны, но все равно, соотношение получается такое, над которым стоит подумать. Это совсем не значит, что животноводство надо развивать взамен хлопководства, но это показывает, какое громадное значение должно принадлежать пустынному пастбищному животноводству. Вот почему каждое постановление предусматривает специальные работы по обводнению пустынных пастбищ. Миллионы гектаров обводненных пастбищ - это новые миллионы голов скота.

Борьба с песками. Пески, в силу их подвижности, превращаются иногда в грозную и разрушительную стихию. Широко известно, что неразумное, хищническое уничтожение растительности песков, даже в странах Западной Европы с их влажным климатом, привело к тому, что дюны погребли под собой обширные пространства культурных земель многочисленных деревень и поселений. В дореволюционные годы у нас в Астраханской губернии пески местами разбивались человеком настолько, что некоторым казачьим станицам приходилось дважды и даже трижды переселяться на новые места. Каракульский оазис Бухары всегда заносился надвигавшимися с севера песками, обнаженными в результате чрезмерного выпаса.

Невелика площадь песков в Фергане, а с 1910 по 1924 год в одном ее Кировском районе было засыпано песками 400 гектаров орошавшихся земель. Всего в Ферганской долине пески погребли на орошавшихся землях 70 кишлаков, несколько тысяч гектаров посевов.

Дореволюционная Россия накопила тяжело доставшийся опыт закрепления песков вдоль линий железных дорог - Закаспийской и Астраханской. Советской власти пришлось взяться за закрепление песков не только у железных дорог, но и вдоль каналов, у промышленных предприятий, поселков, а главное, на значительных площадях по окраинам и среди оазисов. Борьба эта была начата с 1924 года, и в настоящее время накоплен богатый и разнообразный опыт.

Был период, когда на первых порах, решили бороться с песком тем же испытанным способом, что и со снегом: и там и тут надо бороться с заносами. Но сугробы снега таяли каждую весну, а сугробы песка все больше и больше накоплялись у защит. Щиты вытягивали из песка, наращивали выше, но песчаные валы упорно лезли вверх и, осыпаясь, все ближе подступали к полотну железной дороги, грозя засыпать его совсем. Поезд за поездом нагружался песком, многочисленные бригады рабочих и воинские части беспрерывно очищали путь, но ветер вновь и вновь его, нагребал. С наступлением темноты прекращалось всякое движение поездов, а утром к каждому поезду прицепляли вагоны с бригадой рабочих; поезд трогался в путь до первого заноса, и здесь начиналась работа до тех пор, пока поезд не получал возможность пройти дальше.

Приведу лишь один из многих случаев той поры. Ветер, дувший 27 и 28 июня 1897 года, за два дня занес железнодорожное полотно настолько, что 3 роты железнодорожного батальона и 100 рабочих при помощи рабочего поезда целый месяц потратили на то, чтобы очистить путь от песка.

Молодому горному инженеру Владимиру Афанасьевичу Обручеву, ныне академику, только что после окончания института командированному в 1886 году для геологических наблюдений в Закаспийскую область, пришлось немало писать и доказывать, что такой способ закрепления песков приведет к бедствию. Однако голос его был услышан лишь тогда, когда встал вопрос о невозможности дальнейшей борьбы с песками. И первые же опыты посадок на оголенных песках местных песчаных кустарников дали блестящие результаты.

Сейчас наши мелиораторы умеют останавливать движение любых песков, и в главнейших, наиболее опасных участках пески уже остановлены. Большие и тщательно проведенные работы дали блестящие результаты в Фергане. Зеленый барьер на протяжении 110 километров оградил оазисы Каракуля и Бухары от засыпавших их песков. Прекрасных результатов добился и пескоукрепительный пункт Усты на правобережье Аму-Дарьи. Всего сейчас облесено и закреплено у нас около 55 тысяч гектаров песков в Узбекистане и 11 тысяч гектаров в Туркменистане. Однако все это были лишь первые шаги, и впереди еще громадная работа.

Она далась нам нелегко, и результаты ее достигнуты многолетними трудами целых поколений специалистов. Но сейчас уже разработаны такие мероприятия, которые смело можно претворять в жизнь на громаднейших площадях. Одним из интереснейших примеров этой огромной созидательной работы является "Бухарский заслон". Веками орошаемые земли Бухары и Кара-Куля засыпались с севера голыми сыпучими песками. Население вырубало любой кустик в них на топливо, уничтожало любую травинку, выпасая в них скот. За время господства эмира бухарского погибли под песками и вновь освобождены были и развеяны громаднейшие территории прежде орошавшихся земель. Они тянутся на десятки и на сотни километров на севере от оазиса, вплоть до подножья Кызылкумских останцевых гор. Почвенный покров сдут вглубь местами на 10 - 15 метров. А по границе оазиса залегла образовавшаяся в результате этого развевания полоса барханных песков в 90000 гектаров. Пески эти засыпали не только поля, но и селения. К северо-востоку от Бухары расположен был старинный городок Варданзи. Его древняя цитадель была окружена домами, а дальше шли орошаемые поля. Но пески делали свое дело. В 1931 году городок еще существовал, но, чтобы добраться до него, надо было шесть километров ехать по голым сыпучим барханам. Они покрыли собой все поля. В 1932 году пришлось построить новый канал километрах в 10 восточнее городка и переселить туда всех жителей Варданзи на вновь орошенные земли, оставив старое поселение во власть пустыне.

В 1933 году бухарская пескоукрепительная партия приступила к закреплению песков вокруг Варданзи. Взгляните на высокоствольные саксауловые деревья, появившиеся на месте этих барханов, и вы воочию убедитесь в силе человека, научившегося побеждать природу.

Работа по созданию зеленых барьеров, преграждающих путь пескам, сводится к следующему. На сыпучих песках зимой раскладывают рядами охапки сухой верблюжьей колючки. Один ряд этой "устилочной" защиты кладут от другого (в зависимости от рельефа) на расстоянии 1,5 - 2,5 метра, а для того, чтобы ветер не разметал колючки, их присыпают песком. В первой декаде марта, когда наступает в пустыне весна и пески промокают от дождей, в них на глубину 30 - 40 сантиметров втыкают рядом с защитами черенки двух видов быстрорастущих кустарников - кандыма (калигонум) и древовидной солянки - черкез.

В первую же весну черенки вырастают на высоту до 1 метра, цветут и плодоносят. А в ближайшую зиму, лучше в декабре - январе, но не позже марта, по западинам рельефа сеют семена черного саксаула.

Семена саксаула, словно небольшие цветочки бессмертников, окрылены жесткими "лепестками"-летучками. Первые опыты посева не удавались. Во-первых, ветер сдувал семена, собирал в кучки, во-вторых, грызуны поедали этот услужливо собранный ветром корм, и в результате всходы оказывались крайне плохими. Теперь семена предварительно обрабатывают в специальных барабанах, где щетки сдирают летучки, оставляя семя неповрежденным. Раньше приходилось сеять только вручную или с верблюда. Теперь на помощь пришел самолет. Аэросев с высоты 20 метров позволяет засевать громадные пространства, а обескрыленные семена не переносятся ветром, не поедаются грызунами и быстро и равномерно прорастают.

В первый год всходы саксаула очень малы,- они едва достигают 15 сантиметров, и вся сила роста направлена на создание глубокой и мощной корневой системы. Трехлетний саксаул - это густой кустарник до I метра высотой. Пятилетние посевы саксаула - это кустарниковые заросли до 2 метров высотой. А в десять лет деревья саксаула достигают б метров.

В дальнейшем этот рост в высоту приостанавливается и начинается в основном развитие ствола.

Уже на седьмой год черкез и кандым приходится вырубать, чтобы дать возможность правильно развиваться саксаулу. Но если этого не сделать, то на десятый год эти скороспелые кустарники сами отомрут. Сбор древесины в значительной мере окупает расходы не только по облесению песков, но и по охране этих зарослей. В дальнейшем же рубка саксаула полностью покрывает все расходы.

Взгляните на фотографии 11-летних саксаулов Барат-Кудука, 15-летних деревьев, выращенных на засыпанных песками землях Янги-Абада, и на 17-летние насаждения на землях Варданзи. Как не похожи они на обычное представление о корявых, вывороченных кустах низкорослого саксаула, растущего на расстоянии многих метров один от другого. Это настоящие высокоствольные леса. Мне приходилось видеть саксаульники от берегов Каспия до границ Китая, от северных границ саксаульника у Арала до южных пределов СССР в районе Кушки. И могу смело сказать, что в природе нет таких саксауловых лесов, какие удалось создать человеку на голых барханных песках, превращенных теперь в зеленый "Бухарский заслон". А между тем до грунтовых вод там весьма далеко - не менее 12 - 16 метров.

Но почему человеку удалось сделать больше, чем самой природе?

Ответ на этот вопрос, очевидно, кроется в водном режиме песков. В естественных саксаульниках пески покрыты дерновым покровом и обладают известным количеством мелкозема. В итоге девять десятых влаги от дождей и снегов задерживаются этим дерновым покровом и саксаулу достается ее крайне мало. Иное дело здесь. Пески Бухары полностью лишены дерновинных трав. Здесь нет иляка, а живородящий мятлик встречается крайне редко. В итоге все осадки полностью достаются саксаулу. Пески под ним, хоть и почти неподвижны, но остаются еще и через 15 - 17 лет сыпучими, что наиболее благоприятно для их увлажнения. Вот в чем надо видеть причину того, что саксаульники Бухарского заслона, созданного за 17 лет советскими мелиораторами, несравненно лучше всех тех, которые порождает природа в ее естественных условиях.

Большие работы советских ученых и инженеров различных специальностей - физиков, географов, ботаников, зоологов, мелиораторов и инженеров-строителей - привели к тому, что теперь мы можем смело браться за самые большие и серьезные задачи защиты от песков наших полей, промышленных предприятий и соляных промыслов, где пыль и песок нередко приносят большие убытки и портят химическое сырье. Теперь мы не боимся механических щитов, но делаем их так, что они не накопляют песок, а отражают его или проносят его через полотно магистрали. Выдумка, опыты в аэродинамических трубах, математические расчеты, наблюдения над цветением растений, за повадками грызунов - все вместе взятое, проверенное на десятках тысяч гектаров, привело к тому, что советский народ облесит пески на площадях в сотни тысяч, а если понадобится, - и в миллионы гектаров.

Обогащение песков. Пески, в силу их способности поглощать и удерживать не только осадки, но и влагу из воздуха, обладают всегда относительно лучшей увлажненностью. Это создает более благоприятные условия для растительности; поэтому на песках в пустынях всегда расположены лучшие пастбища.

В наше время мы не можем удовлетвориться естественным состоянием пустынь. Кочевники, используя пустынные пастбища понемногу и равномерно, как правило, не причиняли им большого ущерба. Капиталистическое хозяйство, стремясь к максимальному извлечению из природы пользы при минимуме затрат, хищнически расхищает и губит ее, превращая даже степи в бросовые земли. В итоге в России пески больше все го пострадали от чрезмерного выпаса не в пустынях, а в пустынных -степях северного Прикаспия, где влияние капиталистического хозяйства сильнее сказалось на развитии животноводства, чем в Средней Азии, где господствовал феодализм. Там пески были разбиты лишь по окраинам оазисов, а в Прикаспии рост оголенных песков катастрофически происходил по всей их площади. Наше социалистическое хозяйство не может идти ни по одному, ни по другому пути. Кочевое хозяйство, во всем зависящее от милостей природы, нами ликвидировано. Расхищение природы нами давно остановлено.

Наша цель - обогащение природы, ибо только обогащенная природа сможет обеспечить изобилие коммунистического общества.

Поверхность песков настолько расчленена ветром, что мы вовсе не собираемся орошать сплошные массивы песков. Но выборочно, там, где это целесообразно, мы не преминем орошать и пески. Мы не задаемся целью превратить все песчаные пустыни в сплошные сады и леса, ибо знаем, что теперь это еще нереально. Но в тех местах, где это возможно, и по мере того, как это будет становиться нужным, мы будем превращать пески в сады, леса и виноградники.

Значительные пространства песков, особенно наших северных пустынь, а частично и окраины южных, обладают мелкозалегающими и совершенно пресными водами. Кочевники использовали эти пространства только как пастбища. Колхозы же научились использовать их и для травосеяния и для посадки проса, сорго и бахчевых культур.

Мичуринская наука дала нам такие новые сорта плодов, не боящихся зимних морозов и ветров, которые позволяют на многих площадях котловин среди этих песков в будущем создать сады и виноградники.

Большие пространства пустынь обладают хотя и мелкозалегающими, но солоноватыми и солеными водами, непригодными для садов и виноградников. Но в таких пустынях прекрасно растет черный саксаул, дающий ценное топливо. Запасы саксаула до революции хищнически истреблялись. Сейчас мы во многих районах восстанавливаем саксаульники, но это восстановление и посадка новых лесов солончакового саксаульника будут теперь сильно расширены, особенно по окраинам оазисов.

Даже там, где воды и глубоки и солены, мы можем улучшить кормовые свойства растений песчаных пустынь тем, что будем сеять ценные травы и применять наиболее рациональные способы выпаса.

Советское государство не боится пустынь и уже отняло у них многие сотни тысяч гектаров, превратив их в цветущие оазисы. Мы отнимем у пустынь еще миллионы гектаров.

Каждое постановление Совета Министров СССР о великих строительствах предусматривает в качестве особых мероприятий, наряду с орошением, также обводнение пустынь.

Постановлением о строительстве Сталинградской гидроэлектростанции предусмотрено обводнение и выборочное орошение общей площадью около 6 миллионов гектаров в северной части Прикаспийской низменности, между реками Волгой и Уралом. Оно предусматривает также обводнение и выборочное орошение Сарпинской низменности, Черных, земель и Ногайской степи общей площадью около 5 миллионов 500 тысяч гектаров из рек Волги и Терека.

По постановлению о строительстве канала Аму-Дарья - Красно-водск будет осуществлено обводнение до 7 миллионов гектаров пастбищ пустыни Кара-Кумы, находящихся в зоне влияния Главного Туркменского канала.

В бассейне Сыр-Дарьи будет также обводнено до 5 миллионов гектаров пустынных пастбищ, значительная часть которых расположена в восточной части пустыни Кызыл-Кумы.

Это значит, что всюду, где сейчас нет воды, или где воды настолько солоны, что непригодны для использования или мало пригодны, будут созданы все условия для обеспечения водопойных и питьевых: нужд животноводческих хозяйств. Свыше 21 миллиона гектаров обводненных пастбищ означает, что в безводных теперь и малоиспользуемых районах появится возможность выпасать многие миллионы голов скота, новых отар, стад и табунов. На близких грунтовых водах будут созданы сады, виноградники и леса, и там, где нет сейчас населения, появятся крупнейшие животноводческие хозяйства. Каждое из них будет иметь орошаемые земли для выращивания сочных кормов и концентратов для скота, овощей и фруктов для людей. Бросовые прежде земли станут мощной ареной развития наиболее продуктивных видов хозяйства, гигантскими заводами мяса, масла, сыра, шерсти, меха и кожи.

Там, где нет сейчас воды для орошения, на тех землях, которые прежде вселяли лишь страх и ужас, советский строй будет создавать богатство и изобилие. А для того, чтобы облегчить труд по преобразованию пустынь в тех районах, которые окажутся вне зоны влияния новых каналов, мы в помощь себе возьмем великие и неисчерпаемые силы природы, заставим ветер двигать наши машины, а солнце - опреснять соленую воду пустынь.

Обводнение пастбищ - это отнюдь не "дикое затопление", какое случается при прорыве речных дамб, когда образуются временные разливы площади которых затем превращаются в бросовые солончаковые земли. Обводнение пастбищ - это система мероприятий по строительству каналов, водоемов, сети колодцев на опресненных грунтовых водах, водопроводов и артезианских скважин.

Ветер в упряжке. Есть у нас в СССР город-курорт. Стоит он в сухой степи, на берегу моря. Это всемирно известная своим пляжем и грязелечебницей Евпатория. Грунтовые воды в ней солоны. Речных вод нет. И единственным ресурсом пресной воды являются артезианские колодцы. Один старый буровой мастер, много лет буривший в Евпатории скважины, как-то сказал, что "если бы взять да перевернуть Евпаторию "вверх ногами", то из нее полилась бы вода, как из душа, - столько в ней артезианских скважин". Но вся беда в том, что подземные воды там обладают недостаточным напором для самоизливания. Приходится их выкачивать насосами. Делать это вручную невыгодно. А между тем здесь всегда дует слабый ветерок - бриз, то с моря в степь, то из степи в море. Оказалось что его энергии вполне достаточно, чтобы заменить труд человека. И в сотнях домов, санаториев и дач Евпатории стоят железные ажурные ветряки, тихо вращающие многостворчатые крылья даже при самом слабом ветерке.

Взгляните на ближайшие к ветрякам дома, и вы увидите, что все они увенчаны разнообразно оформленными башнями. В этих башнях расположены резервуары. Запряженный ветер накачивает в них воду из буровых скважин.

На Репетекской песчаной станции в песках Кара-Кумов имеются такие же ветряки. Один из них накачивает воду из колодца в глубокий круглый бетонный бассейн, до краев наполненный водой. Как приятно после целого дня хождения по раскаленным пескам нырнуть в прохладную воду этого бассейна! Но не ради этого он выстроен. Из бассейна по трубам расходится вода на орошение опытных плантаций. Так ветер бесшумно трудится на пользу человеку.

Такие же ветряки вздымаются в Кара-Кумах и Кызыл-Кумах у совхозных и колхозных колодцев, где они поставлены были еще в конце 1930-х годов, чтобы запасать воду для водопоя тысячных отар каракулевых овец. Однако много ветра гуляет в пустынях на просторе, и слишком ничтожно еще использует его человек. А сколько полезного труда он может выполнить: поднимать воду, снабжать электрической энергией для бытовых и хозяйственных нужд, заменяя собой топливо. "Голубой уголь" - это величайшая сила будущего, и в пустынях она найдет себе особенно широкое применение. На это надо обратить особое внимание.

Пойманное солнце. В Ташкентской государственной обсерватории есть оригинальная баня. Днем в ней всегда горячая вода, но нет в ней ни кочегарки, ни высокой дымоходной трубы, ни склада дров или угля. Правда, как только солнце склоняется к небосклону, так прекращается подача в этой бане горячей воды. Пройдите за домик этой бани, и вы увидите ее "энергетическое хозяйство", заключающееся в одной только застекленной раме, наклонно стоящей на постаменте. Рама эта невелика, не больше 2 метров в поперечнике. По ней уложены сплющенные, окрашенные в черный цвет трубы, по которым протекает вода. Трубы закрыты сверху стеклом. Солнце так раскаляет черную поверхность этих труб, что из них вытекает горячая вода.

В Алма-Атинской обсерватории есть другая ловушка для солнца. Деревянная рама здесь еще меньше. На ней нет никаких труб. Она напоминает "кривые зеркала", но рама ее выложена не одним сплошным изогнутым зеркалом, а полутора сотнями маленьких плоских, обычных "карманных" зеркалец. Получается масса "зайчиков", сходящихся в одной точке. Наполните бак водой, направьте этот объединенный "зайчик" прямо в воду, и вода у вас вскоре бурно закипит. Более усовершенствованную промышленную установку по использованию энергии солнца можно видеть, например, в Ташкенте на консервном заводе.

Пока такие "ловушки солнца" еще слишком слабо проникают в наш быт и хозяйство. Но нет сомнений в том, что "пойманное солнце" в пустынях, где его много, будет все больше и больше помогать человеку. И сейчас оно помогает нам добывать грандиозные количества различных солей из самосадочных озер, обезвоживать эти соли и снабжать заводы ценным сырьем - поваренной солью, сульфатом, содой, бором, бромом и магнием.

Все эти залежи - работа солнца. Но у нас еще слишком мало гелио-электрических станций и промышленных энергетических установок, использующих бесплатную энергию солнца. А уж где-где, но в пустынях это обязательно должно быть и несомненно будет.

Мороз и солнце в быту. "Чаары! Зачем ты набрал столько льда? Разве в источнике нет воды?" "Воды в нем сколько хочешь, да соленая, а так будем пить сладкий чай", - ответил на это Чаары, наш проводник-туркмен. Что при замерзании соленой воды лед оказывается намного преснее, хорошо известно жителям наших пустынь, старающимся поэтому зимой больше пользоваться льдом, чем водой. Но обычно льда намерзает в источнике или колодце крайне мало, и никаких приспособлений для увеличения образования льда у населения нет. К тому же и лед образуется далеко не пресный. В нем сохраняются капельки с густым рассолом, портящие вкус растаявшего льда. Сотрудник Института географии Академии наук СССР доктор С. Ю. Геллер, много путешествовавший по пустыням, заметил, однако, что при таянии на солнце эти капли рассола словно расплавляют лед и вытекают из него первыми, оставляя лед совершенно пресным.

Наблюдая за скоростью этого процесса, он подсчитал ход температур для различных районов пустыни и, когда убедился в правильности всех расчетов, предложил свою установку сначала одному, затем другому промышленному предприятию, расположенным в пустыне и тратившим лишние средства на доставку пресной воды. На каждом из этих предприятий он провел по целой зиме и добился блестящих результатов. Он устраивал большие бетонированные площадки с гофрированной поверхностью с небольшим наклоном и невысокими бортами, а по соседству с ними и ниже - большой бетонный резервуар. Ветряки каждый день накачивали на площадку слой воды. Ночью она почти вся промерзала. Утром. как только начинало припекать солнце, лед начинал таять. В это время спускали всю не успевшую замерзнуть воду, лед плитой ложился на выступы гофрированной бетонной поверхности и слегка протаивал. Сторож в это время должен был пробовать стекающую воду, и, как только талая вода становилась пресной, он переключал кран, и пресная вода тающего льда стекала в бетонное хранилище.

- Ну что, хорошая вода? - спросил как-то одного из туркмен член комиссии, принимавшей установку. - "Нет, - серьезно ответил тот, - слишком сладкая". Такой ответ был совершенно понятным. Мы как-то в течение трех месяцев в летнюю жару ходили по районам с солеными и солоноватыми водами и иногда мечтали о том пресном чае, который выпьем, когда доберемся до Аму-Дарьи. Но первые же глотки амударьинской воды нас полностью разочаровали. Она для нас оказалась приторно, сахаринно-сладкой. Понадобилось трое суток, чтобы мы снова привыкли к вкусу пресной воды. Но для желающих "подсолонить" воду в пустыне возможности бывают велики, а вот сделать из соленой воды пресную - это посложней. И нет сомнения в том, что опреснители С. Ю. Геллера, не требующие никакого топлива, использующие только силы природы -ветра для накачивания воды, мороза для ее замораживания и солнца для ее растаивания, - найдут в пустынях широкое применение на каждой колхозной и совхозной ферме, расположенной в районах с солоноватыми и солеными водами, пригодными для овец и верблюдов, но не для человека. Тем более широко войдут они в быт, когда химики предложат более дешевый способ цементирования песка, чем приготовление из него бетона. Но и сейчас эти опреснительные площадки вполне себя оправдали, доступны каждому хозяйству и должны найти широкое применение в пустыне.

Богатства недр. Как ни перспективно развитие ирригации и животноводства, сколько ни извлечет человек энергии ветра и солнца, как ни многочисленны будут отары "золотого руна", но очень важное богатство пустынь скрыто глубоко в земных пластах. За 25 лет освоения пустынь созданы заводы-гиганты, индустриальные города и железнодорожные магистрали в таких районах, где никогда до того не бывало никого, кроме кочевников. Выросли Караганда и Балхаш, Карсакпай и Джезказган, Кара-Мазар и Каракумские серные заводы, выросли Ачисай и Алга, нефтяные промыслы Эмбы, Ферганы, Челекена и Небит-Дага, появились первенцы черной металлургии в Казахстане и у скал Фархадского водохранилища, созданы в пустыне десятки других индустриальных предприятий, и все же все это гигантское строительство, в корне изменившее самый облик пустыни, только начало великого пути.

А сколько разнообразнейших руд и нерудных ископаемых должно быть освоено уже в ближайшие годы в "Черных горах" - Кара-Тау, протянувшихся вдоль правобережья Сыр-Дарьи! А какие громадные богатства лежат на всем пространстве от Сыр-Дарьи до Караганды и от Караганды до подножий Алтая! Того, что здесь выявлено, вполне достаточно для создания многих индустриальных центров. А сколько угля и ценных солей лежат еще неиспользованными в хребте Куг-и-Танг, расположенном на правобережье Аму-Дарьи, на самом юго-востоке Туркмении и в прилежащих районах Узбекистана и Таджикистана!

Земледельческое и животноводческое покорение пустынь - это освоение поселками. Индустриальное покорение - это освоение магистралями и городами. Каждое из них, отдельно взятое, может дать много богатств, но является неполнокровным. Сила наша в том и заключается, что мы умеем связывать все эти типы освоения в том сочетании, которое является наиболее жизненным и продуктивным.

Мечта о дальнейшей судьбе пустынь. Как бы ни была прекрасна природа, человек давно уже мечтает о ее переделке, потому что устроена она не во всем так, как это ему надо. Пустыни богаты солнечным светом и теплом, но нет в них воды, необходимой для растений. Обширны пространства болот Полесья, Барабы и Васюганья, но слишком много в них воды, лишающей возможности использовать эти земли для сельского хозяйства. В одних местах много рек, но они бесполезны, в других местах рек нет совсем, а именно там каждая капля воды в руках человека родит богатства.

Многие считают, что созданием системы государственных, колхозных и совхозных лесных насаждений в лесостепях и степях мы боремся не с самим суховеем, а со злым соседством пустынь. С их точки зрения корень зла лежит в пустыне, а потому и борьбу всю надо перенести в самую пустыню и уничтожить ее раз и навсегда. Тогда бы и суховеи не возникали. Но ведь все дело в том, что не пустыни рождают суховеи, а суховеи приводят к образованию пустынь. Суховеи связаны с нисходящими потоками воздуха, который при этом разогревается и иссушается. Именно этот процесс, обусловленный общей циркуляцией атмосферы, и порождает пояса пустынь. Но если летом задерживается приход в наши степи циклонов с запада, несущих влагу Атлантики, то суховейный процесс распространяется и на степи, порождая в них типичную для пустынь погоду. Следовательно, суховеи зарождаются не только над пустынями, но иногда и над степями. Известны районы, где в подобных условиях даже над океаном почти не бывает осадков.

Значит, бороться с суховеями надо непосредственно во всех областях их распространения, а не только где-то "за морем", в пустыне. Этим-то и велик сталинский план преобразования природы лесостепных и степных областей. Он совершенно правильно направляет внимание в первую очередь на непосредственную защиту полей там, где они имеются, так как суховей не только "заморский гость", но в значительной мере и местный.

Однако это не значит, что не надо бороться с суховеями и в пустынях. Над океаном может в суховейную погоду не выпадать ни капли дождя, но воздух будет совсем не так сух, как в пустыне. Наблюдения наших гидрологов и климатологов показывают, что Каспий является значительным увлажнителем климата. Сухой ветер нередко идет из приаральских пустынь через Каспий в степи. Подсчеты, проведенные проф. Б. А. Аполловым, показали, что каждые 10 километров пути ветра над Каспием насыщают его влагой на 2 процента. 200 километров этого пробега увеличивают влажность на 40 процентов. Но слишком сух воздух пустынь; для него недостаточен даже такой громадный естественный увлажнитель, как Каспий.

Так нельзя ли перестроить, подправить природу? Зачем столько пресной воды бесполезно стекает в Ледовитый океан? Нельзя ли затопить часть пустынных пространств, чтобы еще больше насытить влагой те ветры, которые приходят в наши степи? Тогда будут полностью обезврежены даже самые злостные суховеи. Что для этого надо сделать? Уровень замкнутого Каспийского озера-моря лежит сейчас на 27 метров ниже уровня соседнего Черного моря и океана. К тому же Каспий, как и всякий замкнутый водный бассейн, весьма непостоянен. Это "море с блуждающими берегами", этот своего рода "водяной барометр" четко отражает в колебаниях своего уровня "баланс тепла и влаги", все, казалось бы, незаметные перемены климата и результаты хозяйственной деятельности человека.

Так нельзя ли Каспий "взять в свои руки" и командовать его уровнем? Конечно, можно. А нельзя ли поднять уровень Каспия настолько, чтобы его площадь существенно увеличилась и тем самым повысилась бы его роль испарителя и увлажнителя воздуха, идущего в сторону наших степей? И это можно. А как это сделать? Устроить так, чтобы Каспий систематически получал значительно больше воды, чем сейчас, и в каждый момент именно в том количестве, какое нам будет нужно. Где же взять такие источники воды? Их можно найти и на западе, и на севере, и на востоке, и проекты пропуска этих вод уже далеко не новы.

Но можно ли увеличить испарение, не затопляя Каспия? Соленые воды испаряются в меньшем количестве, чем пресные. С Каспия в год испаряется слой воды около 1 метра, а в Кара-Кумах с поверхности пресных водоемов испаряется слой до 2,9 метра в год! Опытами доказано, что деревья в пустыне испаряют больше влаги, чем может испариться с открытой водной поверхности. Так зачем же нам затоплять Каспий и увеличивать объем соленых вод? Такое же увлажнение воздуха мы сможем получить, если оросим пресными водами вдвое-втрое меньшую площадь пустынь и обводненные пустыни засадим плантациями, покроем полями и лесами. Уровень Каспия нам вовсе нет надобности поднимать, его надо сохранить прежним.

Пустыни нам приносят большой доход и сейчас, но что доходнее - море или обводненная пустыня? Мелководье северного Каспия, наиболее богатое рыбой, дает нам в среднем 35 килограммов рыбы в год с 1 гектара. Такое мелкоморье доходнее пустынных пастбищ. Но если мы обводним пустыню, превратим ее в пресные и солоноватые озера, облесим и обогатим ее травами, тогда и рыбы станем получать значительно больше, и овцы потребуют значительно меньшей площади пастбищ, и самые деревья дадут нам доход. Иными словами, обводненная пустыня не только обезвредит суховеи и тем обогатит наши степи, но и несравнимо поднимет доход от непосредственного использования ее площади, даже без создания в ней орошаемого хозяйства. А по мере увеличения населения все большее количество земель мы сможем отводить для еще более доходного использования воды и земли - для орошаемого земледелия.

Где же нам нужно будет в первую очередь обводнить пустыни? Вспомните "кружево песков" - отпечаток ветра на земле, который мы. мысленно уменьшив, изобразили в виде маленькой карты рельефа песков. На ней сам песок отражает те направления равнодействующих всех ветров, которые лучше всего показывают пути движения воздуха в пустынях и растекания суховеев. Эта карта показывает нам, что, как бы мы ни обводняли южную половину наших пустынь, мы не улучшим климата наших степей, так как ветер из пустынь Средней Азии движется на юг, в Иран и Афганистан. Но та же карта показывает, что если мы обводним северный и северо-западный Прикаспий, то этим мы существенно поможем обезвреживанию суховеев. Задачу обводнения северного и северо-западного Прикаспия лучше разрешать не солеными водами Черного моря, проведенными через Маныч, а пресными водами рек.

Для этого проще всего использовать воды Волги. Опубликованные постановления Совета Министров СССР 21 августа 1950 года о строительстве Куйбышевской гидроэлектростанции на реке Волге и 31 августа 1950 года о строительстве Сталинградской гидроэлектростанции и связанные с этим мероприятия полностью разрешают эту проблему. Между Волгой, Тереком и Уралом будут созданы гигантские массивы обводненных и орошаемых земель, и на этих грандиозных новых поливных площадях не будут известны слова "засуха", "неурожай", "голод". Испарение влаги с этого массива в значительной мере обезвредит суховеи, идущие с юга в районы Украины, Приволжья и Заволжья. Оно окажет примерно такое же увлажняющее влияние, какое бы оказало увеличение площади Каспия на 5 - 6 миллионов гектаров.

Каспий питается на 80 процентов водами Волги. Орошение Заволжья и Прикаспия волжской водой неминуемо приведет к снижению уровня моря. Работники нефтяной промышленности могли бы с цифрами в руках доказать ту экономию средств, которая получится при снижении уровня моря; им легче будет использовать те нефтяные богатства, которые скрыты сейчас под волнами моря. Однако подсчеты эти однобоки. Снижение уровня Каспия, скажем, на 10 метров даст сравнительно небольшой прирост суши в районе Баку, но обнажит громаднейшие пространства мелководного Северного Каспия. А именно здесь расположены основные рыбные богатства, дающие стране огромные количества ценной рыбы и икры. Но дело не только в этом. Мы видели уже, что в истории земли был период, когда Каспийское море снижалось на 11 метров. На месте его северных мелководий расстилалась тогда громадная солончаковая пустыня, являющаяся мощным очагом развевания и выноса песка, пыли и солей. Даже теперь, когда Каспий снизил свой уровень только на 2 метра, горькие соли, поднятые суховеями с образовавшихся на обсохшем его дне солончаков, приносятся даже в Пензенскую область.

Вот почему, вслед за тем, как начнется развитие орошения в Заволжье и Прикаспий, мы должны будем "компенсировать" потерю воды в Каспии. Пути для этого имеются различные. Это можно будет сделать и за счет донских вод, и за счет сибирских рек, но проще всего - за счет северных рек. Для этого можно повернуть вспять некоторые притоки Северной Двины. Нужно перегородить их плотинами, и они станут притоками Волги и пополнят Каспий.

Но и это не исчерпало бы всех задач коренного преобразования природы на всем пространстве наших засушливых и пустынных областей. Мы видели, что оазисы Средней Азии с их орошаемым земледелием нуждаются в защите от суховеев не меньше, чем наши степи с их неорошаемыми посевами. Мы знаем, что будет день, и он не так уж далек, когда мы используем на орошение воды всех среднеазиатских рек. Но и тогда в наших пустынях останется еще много земель, пригодных для хлопка и риса, но еще не использованных для орошения. К тому же на север и северо-восток от наших пустынь расположены обширнейшие и плодородные степи Казахстана и Западной Сибири. В некоторые годы они дают обильные урожаи на своих бескрайных пшеничных полях. Но эта богатейшая житница СССР работает далеко не на всю свою мощность. Близкое соседство пустынь сказывается там в еще большей степени, чем на степях европейской части нашей территории. Засухи и суховеи являются нередкими гостями в этих черноземных степях Казахстана и резко снижают среднюю урожайность полей. Значит, надо и их обезвредить методами полезащитного лесоразведения и всем комплексом мероприятий травопольной системы земледелия, созданной нашими учеными В. В. Докучаевым, П. А Костычевым и В. Р. Вильямсом. Это, несомненно, будет осуществлено в ближайший отрезок лет и даст громадный эффект.

Все это не снимает, однако, вопроса о создании в дальнейшем орошаемого земледелия в сухих степям и пустынях Казахстана. Если бы мы нашли громадные источники пресных вод для орошения и обводнения не только Северного, но и всего Западного Казахстана и пустынь Средней Азии, то мы могли бы еще больше преобразить лик пустынь. Появилась бы сеть гидроэлектростанций, появились бы новые реки, и тысячи протоков помогли бы озеленить и богатить пустыню. Пески пустынь превратились бы на больших площадях в озерную страну, где развилась бы рыба, где на берегах протоков и озер, в зарослях тростников и лесных насаждений, на сеянных травах и на участках других посевов нашли бы себе пропитание и сам человек, и невиданно возросшее поголовье его стад, и новоселы животные - бобры и ондатра. Воды, приведенные в пустыни, в будущем создадут такие массивы орошаемых земель, одна механизированная обработка которых потребует труда многих десятков миллионов людей. Богатства, которые мы сможем создавать в одних только обводненных и орошенных пустынях, в будущем явятся основной продовольственной базой для населения всего нашего государства. Обводненные и орошенные пустыни - это один из существеннейших источников богатства наших потомков.

Можно ли осуществить и эту мечту, и когда она сможет быть претворена в жизнь? Вопросы эти различны. Массовое дальнейшее обводнение и орошение наших пустынь - дело вполне осуществимое. Источником для этого являются реки Сибири, бесполезно стекающие сейчас в Ледовитый океан. Подсчеты показывают, что из них можно привести самотеком в Казахстан и Среднюю Азию воды в два раза больше той, что несет наша матушка Волга-река. Идея эта в своей основе далеко не новая. Еще восемьдесят лет назад, в 1870 году, киевский инженер Григорий Яковлевич Демченко издал книжку под названием: "О наводнении Арало-Каспийской впадины с целью улучшения климата стран". Это была первая работа в мире, где пропагандировалась такая, казалось, неосуществимая мечта, как коренное улучшение климата обширных пространств. Новый XX век рождался в ореоле больших надежд передового человечества. Многие верили в то, что технический прогресс сам собой разрешит все социальные противоречия. Веком пара и электричества называли наступающее двадцатое столетие. Престарелый Демченко в 1900 году, через тридцать лет, снова переиздал свою книгу. Но разве его идея могла быть осуществлена в условиях капиталистического мира!

Сейчас этот, казалось бы, фантастический проект приобретает все более и более осязаемые формы. На страницах "Гидротехнического строительства" и "Сибирских огней", в журналах "Техника и знание" и в геологической серии "Известий Академии наук СССР", на заседаниях Географического общества и различных институтов Академии наук СССР идет оживленное обсуждение.

Уже предлагаются два варианта, но оба еще не во всем удачны и требуют проверки. Мы не знаем, какой из вариантов окажется более целесообразным и сколько их будет еще создано. Важно то, что у нас есть возможность в будущем напоить наши пустыни в такой мере, как об этом не мечталось в прошлом никому ни в одной легенде. Да это и понятно!

Только гениальнейшие вожди человечества - Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин могли предвидеть будущее человечества - коммунизм: О коммунизме они не только мечтали, но и создавали его. Великий Сталин руководит осуществлением этой заветной мечты, претворяя ее в трудовые подвиги советских людей.

Именно поэтому в наш век построения коммунизма каждому рядовому советскому человеку дано осуществлять своими руками такие замыслы, о которых прежде не дерзали мечтать даже самые горячие мечтатели.

Наступающие и отступающие пустыни. Еще на заре империализма человек настолько безрассудно расправлялся с богатствами пустынь и так явно нарушал их природные условия, что уже в 1875 году за рубежом появилась теория, приписавшая самое образование пустынь человеку. "Климат является не причиной, а лишь условием, при котором пустыни могут образоваться...

Человек - главный фактор в образовании пустынь. Человек нарушил свое благополучие безрассудным использованием почв и их первобытного растительного покрова".

Согласно этой теории человек, начиная с первых дней своего появления на земле, только разрушал природу. В областях засушливого климата он уничтожил древесную и кустарниковую растительность, выбил своими стадами травянистую растительность, оголил почву, которую стали разносить ветры и смывать дожди. Да, действительно, в США с 1908 по 1938 г. - за 30 лет - умудрились уничтожить 40% леса. Только за три года (1934 - 1936) выбыло 2,5 миллиона гектаров возделываемых прежде земель. В США обеднены развеванием и смывом 70% пахотной площади. Но авторы этой теории считают, что таков рок, таково предопределение роли человека на земле. Они считают свое хозяйство самым передовым и самым рациональным. И если оно неспособно не только бороться с пустынями, но даже умерить их рост, если по мере развития их "лучшей" формы использования природы катастрофически надвигается пустыня во всех континентах, то, значит, такова судьба человека. Это "естественный процесс", которому подвержены, по их мнению, все зоны земли, вне всякой зависимости от социальных условий и уровня развития производительных сил.

Авторы этой теории нашли в ней полное "оправдание" хищнического отношения капиталистического хозяйства к природе. Разве можно что-нибудь сделать, если таковы "предопределение", "рок", "судьба" и "естественный процесс"?

Пустыням, говорят они, суждено покрыть, как смертным саваном, всю землю. Неизбежное наступление пустынь - это причина будущей гибели человечества, - так мрачно вещают эти зарубежные "ученые", в своей слепоте полагающие, что нет ничего выше их хищнической собственнической формы хозяйничания. Обреченность капитализма они, как всегда и во всем, отождествляют с обреченностью всего человечества.

Мы живем в другом мире и смотрим другими глазами.

Мы твердо знаем, что пустыня - это явление климатическое. Пустыни существовали на земле за много миллионов лет до появления человека. Человек вовсе не "призван" порождать пустыни, и его хозяйство отнюдь не обязано расхищать природу.

Даже веками существовавшее примитивное кочевое хозяйство, постоянно использовавшее песчаные пастбища, не обязательно "портило" их растительность. Мы хорошо знаем, что отсутствие выпаса приводит во многих районах пустынь к появлению в песках мелкозема, излишнему их уплотнению, нарушающему их почвенно-водный режим и губящему растительность. Имеются цифровые данные, показывающие, насколько правильно организованный выпас улучшает продуктивность песчаных пастбищ.

Мы твердо знаем, что воды рек, стекавшие прежде в Аральское море, а теперь направляемые на орошаемые поля, отнюдь не обусловливают роста пустынь. Наоборот, они отнимут теперь у пустынь грандиозные площади, причем наименее продуктивные в их естественном, неорошенном состоянии, и превратят их в цветущие страны!

Пустыни Африки, Австралии, Южной и Северной Америки и Южной Азии действительно еще наступают на человека, стремящегося хищнически урвать у природы побольше, ничего не дав ей в обмен. Но есть на земле советское хозяйство - молодое, но мощное, основанное не на расхищении, а на созидании. Это хозяйство знает, что к природе надо относиться бережно, любовно, надо стремиться улучшать ее, и тогда она щедро вознаграждает человека. И в нашей стране пустыни не обрекают на гибель наше хозяйство и нас самих, а быстро отступая, дают нам все больше и больше богатств. Мы разрабатываем их недра, но покрываем их водохранилищами и садами. Мы используем их пастбища, но подсеваем травы. Мы эксплоатируем саксауловые леса, но тщательно их восстанавливаем и расширяем. Мы закрепили пески вдоль железных дорог и по окраинам оазисов так, как этого не было в их естественном состоянии. Вокруг оазисов, где были оголенные пески, мы высаживаем миллионы деревьев и создаем саксауловые леса. Безжизненные такыры мы превращаем в богатые поля и Голодную степь покрываем морем хлопчатника. Великий план преобразования природы рожден на основе громадных достижений, уже полученных нашей наукой и хозяйством. На широчайших пространствах СССР идет исполинская работа по покорению, освоению и обогащению пустынь. Нам не страшны пустыни. Они покорны нашей воле, нашему уменью. Наши пустыни превращены нами в отступающие пустыни. И мы знаем, что кто бы и как бы ни пытался повернуть колесо истории вспять, недалеко то время, когда перед могучей силой человека, сбросившего с себя иго капитализма, начнут отступать пустыни на всех материках мира.

Лжеученые адвокаты американских завоевателей дошли до последнего предела преступлений. Они пропагандируют "теорию" о перенаселенности земного шара. Они кричат о необходимости и неизбежности войн. Они стремятся доказать, что человечество должно уничтожаться в пожарах войн, иначе ему нечего будет есть. Этой клеветой они прикрывают свою подготовку к войне, оправдывают свои преступления в Корее.

Нам, советским людям, отвратительна эта ложь о перенаселенности земного шара. Опубликованные осенью 1950 года постановления Советского правительства ясно показали, что, строя коммунизм, можно преобразовать природу так, что любое население земного шара будет обеспечено несказанным изобилием жизненных благ.

Перспективная схема главного туркменского канала Аму-Дарья - Красноводск