НОВОСТИ    БИБЛИОТЕКА    ЭНЦИКЛОПЕДИЯ    ССЫЛКИ    КАРТА САЙТА    О САЙТЕ  







Народы мира    Растения    Лесоводство    Животные    Птицы    Рыбы    Беспозвоночные   

предыдущая главасодержаниеследующая глава

ПО ПУТИ НА ТАСМАНИЮ

Целый день я занят подготовкой к отъезду: получаю оборудование, звоню в Мельбурн, чтобы предупредить о своем приезде. Пишу письмо профессору Александру Михайловичу Чельцову на нашу кафедру о том, что департамент зоологии шлет в дар посылку с уникальными животными. Утконос и ехидна, а также другие редкости поступят в коллекцию кафедры биогеографии.


К девяти часам вечера заканчиваю сборы и выезжаю в Мельбурн. Проехав город Ясс и еще около сотни километров останавливаюсь ночевать на одной из площадок для отдыха, которые расположены через каждые пятьдесят - семьдесят километров вдоль трассы.

Солнечным теплым утром после зарядки и лег в дальнейшую дорогу. Она вьется среди холмов, поросших отдельными эвкалиптами или живописными рощицами. Основная занята пастбищами. Между мелкими городками на фермы. У каждого - почтовые ящики, сделанныев основном из железных бочонков, окрашенных белой краской.

Каждая ферма имеет свое название, и бочонки иногда очень живописны. Так, один из них укреплен на большой цепи, которая завита в спираль, поднимающуюся из земли.

Пришлось за этот день увидеть две «эффектные» автокатастрофы. Легковая машина с прицепом-караваном врезалась в придорожное дерево. Машину уже увезли, а прицеп, смятый как пачка сигарет, обнял ствол дерева и обвился вокруг него. В другом месте из-под обрыва краном достают машину, которая «забыла» повернуть налево и скатилась вниз, где и застряла в кустах на крутом склоне.


Навстречу проносятся огромные грузовики с расположенными в два-три этажа автомобилями, с коровами и овцами. На одном грузовике проехал навстречу ржавый танк без пушки. Возможно, реликвия войны? А на другом - я в первый момент даже не поверил своим глазам - весь контейнер заняли четыре громадных индийских слона!

В четыре часа дня прибываю в Мельбурн. Еще за десять километров пахнуло морским воздухом, но в городе приходится окунутъся сначала в городской воздух, пропитанной выхлопными газами. Над улицами висит шапка темно-серого смога, вдали видна мрачная группа небоскребов. Это Сити - центральная часть города.

Быстро нахожу Мельбурнский университет и прибываю в департамент русского языка (буквально - «русский департамент»). Меня радушно встречает Нина Михайловна Кристесен - встретиться с ней мне рекомендовали еще в Москве. Я уже «запланирован» на завтра для доклада в Монешском университете, а на послезавтра - в департаменте русского языка, которым заведует Нина Михайловна.

Оказалось, что я опоздал на интереснейшую встречу: всего лишь три часа назад здесь выступал Андрей Вознесенский и читал свои стихи. Он прибыл в Мельбурн на ежегодный фестиваль искусств «Мумба». Слово «мумба» на языке аборигенов означает «праздник с развлечениями». Под таким экзотическим названием ежегодно устраивается в Мельбурне фестиваль, на котором часто бывают и советские участники. На этот раз сюда приехал Андрей Вознесенский. Сначала состоялось два выступления в концертных залах, но аудитория была полупустой - оказывается, австралийская публика еще недостаточно подготовлена к знакомству с советской поэзией.

Сегодня в большую аудиторию буквально набились сотни студентов, а многие даже не смогли попасть внутрь.


Андрей Вознесенский выступал с большим подъемом и остался очень доволен теплым приемом.

Организовал выступление сотрудник департамента поэт Игорь Иванович Межаков-Корякин. Этог человек небольшого роста, коренастый, лет около сорока, с темной шевелюрой и седеющими бакенбардами говорит по-русски совершенно свбодно и правильно, хотя попал в Австралию еще ребенком. Далеко не все русские сохраняют здесь такое свободное владение родным. Игорь Иванович очень доволен успехом этого мероприятия. Он провожает меня до университетского общежития, где мне еще с пятницы забронирована комната. На доске жильцов уже набрана белыми пластмассовыми буквами моя фамилия. Директор общежития, типичный английский джентльмен с рыжеватыми усами, увидев, что я в шортах и кедах, встревоженно спрашивает, есть ли у меня костюм: на ужин нельзя приходить в спортивной форме. Успокаиваю его, что есть костюм и даже галстук.


У Игоря Ивановича нет автомобиля, поэтому я отвожу его домой. Заехав «на минутку», задерживаюсь у него на пару часов. Игорь Иванович заводит для меня магнитофонную запись сегодняшнего выступления Вознесенского. Он прекрасно читает стихи, «с надрывом», так что даже мурашки по спине пробегают. Оказывается, он также и комментирует свои стихи по-английски, причем говорит хорошо, даже шутит, и студенты живо реагируют на его шутки, а после чтения бурно и подолгу аплодируют. Но за полный перевод своих стихов он не берется, и переводы на английском читает студентка Мельбурнского университета мисс Ландон.

Игорь Иванович рассказывает о своих мытарствах с переводами советских поэтов. Ему удается очень неплохо переводить Евтушенко, Вознесенского, Бэллу Ахмадулину и других современных советских поэтов. Но здесь есть также несколько переводчиков-англичан, которые подвизаются на этом поприще, не зная как следует русского языка. Поэтому переводы у них получаются подчас весьма комичными. Игорю Ивановичу удалось уже в гранках задержать перевод «Братской ГЭС» Евтушенко, который сделали эти англичане.

Он привел мне лишь несколько примеров. Так, строчку «Листами под покрышками шурша» они перевели как «Под крышами шуршала трава»; фразу «И плывут струги» эти переводчики перевели как «Стружки плывут вниз по реке». Такая фраза, как «Я вбирал, припав к баранке», была переведена ими: «жевал калач», а уж, конечно, жаргонной фразой «по фене ботают ножи» эти переводчики были полностью дезориентированы. Решив, что «феня» - женское имя, они перевели так: «Девушки танцуют с ножами». К счастью, Игорь Иванович увидел это все в гранках и сумел полностью исправить.

Год назад Игорь Иванович совершил длительную служебную поездку по США, Индии, Индонезии, был он также в Москве и Ленинграде.

Будучи в Москве, он побывал во многих памятных местах, и в частности в Переделкине, у могилы Бориса Пастернака. Там он встретился с молодым человеком - туристом. Они сфотографировали друг друга у могилы поэта, а потом разговорились. Игорь Иванович спросил молодого человека, откуда он. Тот с гордостью сказал: «Угадайте!» «С Кавказа?» - «Нет, дальше». - «Из Средней Азии?» - «Еще дальше». - «Из Сибири?» - «Да нет, дальше». - «С Дальнего Востока?» «С Камчатки», - гордо ответил парень. «А Вы откуда?» - в свою очередь спросил он Игоря Ивановича. «Тоже угадайте», - ответил тот. Парень перебрал все дальние края нашей страны и, дойдя до Камчатки, в изнеможении остановился. «Так откуда же Вы?» - «Из Австралии», - был ответ.

Когда стемнело, мы пошли посмотреть ручных кольцехвостых поссумов, которые живут в маленьком саду около дома. Хозяин приучил их появляться после заката солнца на подкормку. Угощение для них - кусочки хлеба, гроздья винограда. Зверьки не даются в руки, но позволяют почесать за ухом, после того как получат угощение. Их трое: самочка и двое детенышей. У мамы русское имя Маша, а дети уже австралийцы - Мики и Мини.

И снова Игорь Иванович возвращается к воспоминаниям о своем пребывании в Москве и Ленинграде, где он обошел все музеи, театры, библиотеки и месяц промчался для него как один день. «А что же самое примечательное, - спросил я, - из того, что Вы увидели или на что обратили внимание?» «Самое удивительное - это то, что все там говорят по-русски», - ответил он со вздохом.

Вернувшись в университет, мы отыскали там биолога доктора Тима Или. Мы долго беседовали о его зоологических исследованиях. От сугубо специальных вопросов разговор постепенно перешел к различным приключениям, связанным с животными. Доктор Или рассказал, что в Мельбурнском зоопарке есть надувной механический слон, на котором катают детей. Раньше для этого держали живых слонов, но после несчастного случая пришлось это прекратить.

Механических слонов изготавливает приятель Тима. Он собирает их в своем гараже и затем поставляет в зоопарки и на выставки. Однажды Тим привел к нему своего друга и сказал, что в гараже хозяина есть живой слон, поэтому нужно быть очень осторожным, чтобы случайно не выпустить его. Друг сначала не поверил этому, однако Тим заранее позвонил своему приятелю и предупредил об этом маленьком розыгрыше. Хозяин зашел в гараж и, звеня посудой и производя трубные звуки, начал кричать на слона: «Стой! Пошел назад! Не напирай на меня!» и тому подобное. Потом, осторожно выйдя из гаража, показал гостю через щель механического слона, который стоял в темном гараже. Тот был поражен и совершенно уверился, что слон живой. Когда же впоследствии он узнал, как его разыграли, то, расхохотавшись, лишь смог вымолвить, обращаясь к доктору Или: «You bastard!» (Ну, негодник! (англ.).)

Доктор Или - большой любитель различных розыгрышей, или, как называют таких людей, practical joker (Штатный шутник (англ.).). На своем крыльце он периодически прикрепляет на цементе монеты в двадцать центов, а затем с удовольствием наблюдает, как некоторые из гостей пытаются поднять их. Но однажды, придя домой, он обнаружил, что все его монеты по двадцать центов сколоты, а вместо них прикреплены монеты по одному центу. Так ответил на шутку кто-то из его друзей.

В Монешском университете, где работает доктор Или, я читал лекцию на тему: «О преобразовании и охране природы пустынь». Собралось человек пятьдесят. Это студенты и преподаватели. Первую часть я успел подготовить на английском языке, а вторую пришлось сразу переводить с русского текста. После доклада задавали много вопросов. Чувствовалось, что эта тема интересует здесь многих. Спрашивали о методах полива, о борьбе с засолением, о типах колодцев, о пастбищах, о породах овец, о пустынных заповедниках.

Очковый пеликан гнездится на озерах и песчаных лагунах морских побережий
Очковый пеликан гнездится на озерах и песчаных лагунах морских побережий

После лекции телевизионный продюсер Кен Тейлор приглашает меня на телестудию, где он создает серию фильмов о природе Австралии. В содружестве с доктором Или он уже сделал шесть фильмов о птицах и сейчас готовит еще шесть. У Кена Тейлора есть идея снять совместно с кинематографистами Советского Союза фильм об острохвостом песочнике, который гнездится в нашей стране, а зимует в Австралии. Я предлагаю Кену Тейлору снимать фильмы не только на тему об общих животных, но также по общим проблемам, а именно об охране природы, о заповедниках, животном мире пустынь.

Посмотрев фильмы Кена Тейлора, я убедился, что они действительно очень хороши. Один из них посвящен клинохвостому орлу. В нем убедительно доказывается, что эта птица не вредна для овцеводства. Показана работа ученых, исследующих биологию клинохвостого орла.

Замечательны также фильмы о жизни пеликанов на гнездовье. Особенно любопытно поведение птенцов. Наевшись рыбы, которую они достали из зоба родителей, птенцы ложатся наземь, как мертвые, распластав крылья. Они делают это, чтобы их не беспокоили другие птенцы, иначе из-за волнения они могут непроизвольно отрыгнуть всю полученную пищу. Очень удачно сняты сцены общения пеликанов, их полет в замедленном темпе, и все это сопровождается замечательной музыкой Корелли, Вивальди и других итальянских композиторов. Музыка настолько хорошо подобрана под движение птицы, что кажется, будто сама птица при помощи крыльев дирижирует этой музыкой.

Австралийский черный лебедь чаще встречается на городских прудах, чем в дикой природе
Австралийский черный лебедь чаще встречается на городских прудах, чем в дикой природе

Очень красочны и музыкальны также фильмы о бролге - австралийском журавле, о рыбоядной хищной птице скопе. Танцы журавлей и броски скопы в воду за рыбой - редкостные кадры, интересные и натуралисту, и массовому зрителю.

По дороге в общежитие замечаю на центральных улицах Мельбурна в кронах деревьев громадные стаи скворцов, которые собираются на ночевку с щебетом и шумом. Такие же стаи скворцов можно видеть зимой в скверах наших южных городов - Баку, Тбилиси.

На следующий день у меня выступление в русском департаменте. На этот раз Нина Михайловна просит меня сделать доклад на русском языке, чтобы студенты могли послушать «натуральную» русскую речь. Все слушатели - преподаватели и студенты - расселись в аудитории на полу: так как стульев не хватало, решили, что лучше никто не будет сидеть на стульях, и вынесли их в коридор.

Я рассказываю об охране природы в СССР - об охране почв и лесов, о спасении зубра и соболя, о заповедниках, о проблеме Байкала, о чистом воздухе Москвы и об Обществе охраны природы.

Змеешейка - родич бакланов, изумительно ловкий рыболов
Змеешейка - родич бакланов, изумительно ловкий рыболов

После выступления задают много вопросов, а затем Нина Михайловна также делится своими впечатлениями о Москве. Она говорит, что действительно в Москве воздух удивительно чистый для такого крупного города. Только вот в самолетах у нас еще курят. Это единственный вид транспорта, на который еще оказывают влияние международные правила. Но в наземном транспорте курить у нас запрещено в отличие, например, от австралийских автобусов, где курильщиков просят лишь пройти в задние ряды, но автобус все равно наполнен табачным дымом.

Получив билет на пароход «Принцесса Тасмании» для себя и для автомобиля, я возвращаюсь в департамент и сообщаю об этом. Все удивлены, как мне удалось заказать билет всего за две недели. Обычно на машины нужно заказывать место за полгода, а на такие праздники, как рождество и пасха, даже за два года вперед. Поэтому доктор Или, узнав о моем успехе, восклицает: «Ну, ты просто везучий парень».

Покидая университетское общежитие, прощаюсь с директором. Он просит меня обязательно приехать на следующий фестиваль «Мумба». Оказывается, меня считали участником фестиваля, так как я приехал в день открытия и уезжаю на следующий день после закрытия. Пришлось с сожалением сообщить, что я не был ни на одном из фестивальных мероприятий.

Перед отъездом из Мельбурна Нина Михайловна приглашает меня провести время в кругу ее семьи. Выезжаем из центральной части города, сдавленной серыми многоэтажными зданиями, и вскоре оказываемся в зеленом пригороде с уютными домиками, выстроенными на небольших участках разгороженного заборами эвкалиптового леса. На пороге дома нас встречает муж Нины Михайловны - Клемент Берн Кристесен; он просит называть его просто Клем.

В ходе теплой добросердечной беседы узнаю, что Клем Кристесен - поэт и писатель-очеркист, а кроме того - издатель солидного литературного ежеквартального журнала «Минджин Куотерли».

Жесткошейный ибис населяет берега водоемов, заросшие кустарниками
Жесткошейный ибис населяет берега водоемов, заросшие кустарниками

Клем дарит мне несколько номеров этого журнала, а затем вместе с женой надписывает для меня недавно вышедшую свою книгу «Рука памяти». Великолепно изданная, с изящными иллюстрациями, книга содержит повести, рассказы и стихи Клема, выходившие ранее в разных журналах. Повести я обещаю прочесть впоследствии, а несколько стихов просматриваю сразу и с удовольствием выражаю искреннее восхищение: тонкие, лиричные стихи о природе, о человеческих чувствах, их можно сравнить по стилю со стихами Мея или Фета. Клему такое сравнение ничего не говорит, но Нина Михайловна даже зарделась от такой похвалы ее мужу и, пока я проглядываю книгу дальше, вполголоса объясняет ему, в какую когорту классиков его предлагают включить.

Выходим во двор и прогуливаемся по участку, заглядывая под валежник, выслеживая птиц в кронах деревьев. Супруги Кристесен, по горло занятые творчеством и служебными делами, не притрагиваются к лесу на своем участке - здесь для них лишь общение с природой в короткие часы отдыха. Подойдя к забору, Нина Михайловна говорит:

- А вот эта территория тоже принадлежала нам, но мы ее продали.

- Если не секрет, что заставило Вас отказаться от части земли, ведь ее все здесь очень ценят? - спрашиваю я.

- В двух словах: я отказалась от куска земли здесь, чтобы иметь возможность увидеть родную землю.

- Как это?

- Длинная история... Еще ребенком я попала сюда, в Австралию, вместе со своими родителями. Они покинули Россию в начале века, жили в разных странах, а затем осели в Мельбурне. В семье всегда говорили только по-русски, часто вспоминали родные края, много рассказывали мне о Родине, о ее природе, о людях. И у меня с детства возникло и крепло желание восстановить связи с родительской землей, побывать в России, в Советском Союзе. И вот когда я уже преподавала русский язык в Мельбурнском университете, вышла замуж за Клема, мы решили, что мне надо съездить в Россию. Поездка на другой край света стоит дорого, вот мы и придумали продать половину нашего участка, а на вырученные деньги купить туристическую путевку в Советский Союз. Удивительное было ощущение - в Москве все вокруг говорят по-русски, а на Красной площади, у Кремлевской стены, скрипит под ногами снег (я была там зимой).

- Не открою секрета, если скажу Вам, что, несмотря на все годы, прожитые здесь, Вы говорите по-английски с заметным акцентом, - замечаю я.

- Да, это я прекрасно знаю, - смеется Нина Михайловна.

- Но вот русский язык у Вас безукоризненный, нет ни малейшего акцента, будто Вы вчера прибыли из Москвы.

- Это приятно слышать, я ведь преподаю свой родной язык, и мне важно знать, что доношу его до учеников без каких-либо искажений, - довольная похвалой, улыбается Нина Михайловна. - После первой поездки, когда уже лишилась половины своего участка, я неоднократно бывала в Москве по служебным делам. Мне удалось установить научные и педагогические контакты с кафедрой английского языка в Московском университете, и особенно я рада моей дружбе с замечательным ученым и педагогом Ольгой Сергеевной Ахмановой. Бывала у нее на кафедре, дома в Москве и на подмосковной даче - это маленький домик на Рублевском шоссе, у самой кольцевой дороги.

- С большим удовольствием сообщу Вам, что я хоть и недолго, но учился английскому у Ольги Сергеевны. И конечно, перед моим отъездом она просила передать Вам сердечный привет и этот небольшой сувенир, - говорю я и вынимаю из сумки роскошную матрешку, врученную мне в Москве О. С. Ахмановой.

Нина Михайловна и Клем искренне радуются при виде русского сувенира и долго разглядывают и раскладывают его.

- Громадное спасибо за привет и сюрприз, - говорит Нина Михайловна. - А я тоже приготовила Вам маленький сюрприз. Приглашаю Вас попить чайку к своему соседу, но не к тому, что купил у меня участок, а к другому. Я уже позвонила ему, и он ждет нас. Это мой старинный друг Алан Маршалл.

- Тот самый? - удивленно восклицаю я. - Он Вам знаком?

- Он мой сосед, - словами из «Евгения Онегина» отвечает Нина Михайловна и смеется. - Пойдемте, он уже вышел на порог своего дома.

Мы идем по узенькой тропинке через лужайку к соседнему дому, и оттуда навстречу нам, опираясь на костыли, шагает крепкий, широкоплечий старик невысокого роста. Еще издали он лучезарно улыбается нам. У Алана Маршалла доброе, мужественное, с крупными чертами лицо: высокий лоб, глубоко посаженные веселые глаза, большой красивый нос, квадратный подбородок. Остановившись, он крепко пожимает нам руки.

- Очень рад видеть гостя из Советского Союза, - говорит Алан Маршалл. - Вы ведь, наверное, знаете, что я имею честь в течение ряда лет быть президентом общества «Австралия - СССР».

- И я рад передать Вам, большому другу нашей страны, горячий привет от Союза советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами (в этом Союзе я активист Ассоциации дружбы с народами Африки). Уверяю Вас, что не только члены Союза, но и миллионы моих сограждан разных возрастов и профессий - Ваши верные друзья, почитатели Вашего таланта.

- Когда я приехал в Советский Союз, то был приятно удивлен, что там мои книги знают лучше, чем во многих англоязычных странах. И теперь у меня много друзей в Вашей стране.

- Дорогой Гуравилла, - улыбаясь, говорит Нина Михайловна, - покажите, пожалуйста, нашему гостю Вашу библиотеку.

- Как Вы назвали Алана? - шепотом спрашиваю я, пока мы следуем за хозяином по тропинке к дому.

- «Гуравилла» на языке аборигенов означает - сказитель, народный певец, близко по значению к европейскому - бард, менестрель. Так прозвали Алана аборигены, среди которых он провел много дней и о ком так тепло и сердечно поведал в своих рассказах.

Входим в скромный домик писателя и попадаем в большую комнату - кабинет с письменным столом и книжными полками по стенам. Алан с гордостью показывает свои книги в переводе на русский язык. Это автобиографическая повесть «Я умею прыгать через лужи» и другие произведения писателя, хорошо известные в нашей стране.

- Особое значение я придаю работе над повестями и рассказами о жизни австралийских аборигенов, - говорит Алан Маршалл. - Меня остро волнует судьба коренного населения Австралии, его будущее. Ведь у аборигенов еще сохранилась самобытная культура, фольклор, наскальная живопись. Их произведения искусства представляют исключительный интерес. Но все это быстро исчезает под напором цивилизации. Как помочь аборигенам не только выжить на собственной земле, все более заселяемой белыми пришельцами, но и, главное, сохранить свое лицо, свою национальную самобытность, стать полноправными гражданами своей страны, войти в нашу современную жизнь, не растворившись без следа среди белого населения? Вот Вы сказали, что занимаетесь проблемами Африки. Должен заметить, что в нашей стране многие аспекты борьбы аборигенов за свои права сродни тем проблемам, с которыми сталкиваются народы африканских стран в борьбе за независимость. Но здесь все гораздо сложнее.

Алан Маршалл раскрывает одну из своих книг, которую, по его словам, любит больше других. Называется она «Мы такие же люди».

- Вот что я написал в заключении этой книги: «Нелепо уверять коренных австралийцев, что все люди - братья, когда белые отказываются принять их, как равных, эксплуатируют их, считают их просвещение угрозой своему благосостоянию и отказывают им в гражданских правах. В Австралии существует рабство - рабство в самой постыдной и жестокой форме».

- Страшные слова, - невольно поежившись, обращается ко мне Нина Михайловна. - Но трудно усомниться в их справедливости, когда говорит сам Алан Маршалл, - уж он-то знает жизнь аборигенов не понаслышке.

- Давайте перейдем к чаю и к другой теме, - предлагает писатель, заметив, как мы помрачнели. Он приглашает нас в другую комнату, где его сестра - обаятельная, энергичная пожилая дама - уже накрыла маленький столик к чаю.

- Через пару месяцев мне стукнет семьдесят лет, но я еще планирую совершить новую поездку по Советскому Союзу, - улыбается Алан Маршалл. - Я побывал не только в Москве и Ленинграде, мне удалось проехать по Сибири и Кавказу, Средней Азии и Дальнему Востоку. Видел я и Байкал, и Голодную степь, ставшую цветущим краем, и больше всего радовался встречам с советскими людьми - простыми, дружелюбными, живущими какой-то особенной, светлой, духовно богатой жизнью, занятыми большим общим делом. Это удивительное ощущение - хоть и не понимал языка, но чувствовал себя среди родных, близких людей.

- Спасибо Вам, дорогой Алан, за Ваши теплые слова. Должен признаться, что я еще не был во многих местах, где Вы уже побывали, - не видел ни Байкала, ни Владивостока, хоть и географ.

- Ну вот, я рад за Вас, - смеется писатель. - У вас еще впереди столько новых впечатлений. И обратите внимание, - возвращается он к прежней теме, - как живут малые народности Сибири и Дальнего Востока, как сохраняется самобытность народов Средней Азии и Кавказа. Вот хороший пример решения национального вопроса. Исходя из опыта Вашей страны, мы в Австралии должны искать пути решения проблемы аборигенов.

Разговор снова переходит на живо интересующую меня тему. Писатель рассказывает о своих путешествиях в Центральную Австралию, на остров Четверга, расположенный в Торресовом проливе. Я говорю о планах посетить эти места и получаю от Алана Маршалла много ценных советов, основанных на личном опыте, впечатлениях проницательного этнографа, художника и, главное, человека - доброго и внимательного к нуждам простых людей.

Два часа промелькнули незаметно, и вот уже настала пора прощаться. В порту меня ждет судно-паром, на котором мне предстоит пересечь Бас-сов пролив по пути в Тасманию. Алан Маршалл выходит на крыльцо, мы желаем друг другу исполнения задуманных планов, здоровья и счастья. Уношу с собой как драгоценную реликвию подписанную автором книгу «Мы такие же люди».

Оглянувшись для прощального приветствия, мы видим Алана Маршалла вдали на пороге его дома. Опершись на костыли, он машет нам рукой. Судьба жестоко обделила этого удивительного, мужественного человека, но наперекор всему он стал прекрасным писателем-гуманистом, сделал свою жизнь счастливой, посвятив ее всю без остатка служению людям.

предыдущая главасодержаниеследующая глава







© GEOMAN.RU, 2001-2021
При использовании материалов проекта обязательна установка активной ссылки:
http://geoman.ru/ 'Физическая география'

Рейтинг@Mail.ru

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь