ОКРЕСТНОСТИ СТОЛИЦЫ

Солнечное безветренное мартовское утро. За моим окном на ветвях американского дуба кормятся красно-желтые попугаи розеллы. Они срывают желуди и поедают их, придерживая одной лапой и разгрызая клювом. Один попугай закусывает желуди зелеными листочками. Мне удается сфотографировать их фотоснайпером.

После завтрака мы с соседями по общежитию - румынским стажером-физиком Василем Морариу и английским энтомологом Майком Ламбертом - выезжаем в Голбурн в поисках родео. Нам стало известно, что сейчас в окрестностях Голбурна можно увидеть это красочное зрелище. У выезда из общежития прихватываем с собой французского этнографа Жака. Он шел в библиотеку, собираясь приступить к изучению малайского языка.

- Ну, видно, не судьба выучить этот язык: как ни соберусь начать, кто-нибудь отвлекает меня, - сетует Жак и, махнув рукой, садится к нам в машину.

- Неужели тебе мало тех семнадцати языков, которые ты уже знаешь? - спрашивает его Майк.

- Конечно, мало. Я должен выучивать по языку в год, чтобы не терять форму, - мрачно отвечает Жак и погружается в чтение очередного самоучителя.

Доезжаем до Голбурна и только тогда узнаем, что родео не здесь, а в окрестностях Круквелла, в двадцати милях отсюда. Приехав в Круквелл, обнаруживаем, что здесь не родео, а сельскохозяйственная выставка. В центре ее мы видим своеобразный аттракцион, который называется «замок с привидениями». Это большой двухэтажный автофургон, на стенках его нарисованы скелеты, ведьмы, черти и прочие «дьявольские» атрибуты. За небольшую плату можно войти внутрь и увидеть все эти персонажи воочию. Я предлагаю Жаку зайти, но он говорит:

- О, я думаю, внутри так же кошмарно, как и снаружи.

Но после этого он первый берет билет и забирается по лестнице, чтобы зайти в замок. Мы попадаем в темный тесный коридор. На стенах светящейся краской нарисованы черти, черепа. Все это фосфоресцирует и дрожит в неясном голубом свете темно-синих ламп, горящих под потолком. Поглядев друг на друга, мы обнаруживаем, что лица наши в свете этих ламп мертвенно-синие, со светящимися зубами и глазами. Продвигаясь дальше по тесному тоннелю, попадаем в полную темноту. Я ощущаю, как в кромешной тьме кто-то трогает меня легкими прикосновениями за лицо и волосы. Очевидно, что-то свисает с потолка. Затем сбоку чувствую - кто-то толкает и цепляется за меня.

Я догадываюсь, что это какие-то механические рычаги, но становится немного не по себе. Продвигаясь дальше, неожиданно наступаю на что-то мягкое, лежащее на полу. Как только я ступил на это нечто, оно затряслось под моими ногами, как живое. Очевидно, это мягкий коврик с автоматическим движком. В заключение мы все попадаем в темный тупик, где нас что-то толкает, тискает, у каждого что-то трясется под ногами. Растерянно смеясь, пытаемся найти выход из тупика, но его нет.

Проведя в полном замешательстве несколько минут, слышим снаружи голос мальчика, который продавал нам билеты: «Можно мне помочь Вам, господа?» Мы хором кричим: «Да!» Слышим звук выдвигаемого засова, и в нашем тупике открывается небольшая дверца на улицу. Выходим с обратной стороны фургона - все очень довольны пережитым приключением. Можно себе представить, в каком восторге бывают мальчишки, попавшие в этот «замок с привидениями».

Затем осматриваем выставку сельскохозяйственных животных. Особенно хороши бараны-рекордсмены. Австралийское овцеводство действительно на высоте. Фотографируем лучшие экспонаты выставки. В это время к нам подходят два пожилых фермера, сухоньких и сморщенных. Увидев наше многочисленное фотоснаряжение, они спрашивают: «А не хотите ли Вы снять парочку бравых ребят?» Мы оглядываемся, ища глазами, кого же они имеют в виду. Заметив наше недоумение, старики смеются и тычат себя пальцами в грудь. Нам ничего не остается, как сделать по одному кадру этих фермеров-оптимистов.

Удержаться на спине молодого бычка можно лишь несколько секунд

Очень много на выставке различных развлечений и игр, особенно для детей. Автоматические раскрашенные клоуны с раскрытыми ртами поворачивают головы то налево, то направо, приглашая принять участие в разных играх. Карусели всевозможных систем, площадки с электрическими «гоночными» машинами. Ребятишки с увлечением гоняют по площадке, сталкиваясь и обгоняя друг друга. Иногда то одна машина, то другая «не контачит»: что-то нарушается в ее электропроводке. Тогда дежурный подбегает к машине и толкает ее ногой, после чего она снова приходит в движение.

«Замок с привидениями» - любимое развлечение детворы на выставке

Обратно в Канберру мы едем другой дорогой - через Бангендор, минуя озеро Джордж. К северу от селения Торего я замечаю по левой стороне очень большой и живописный овраг. Останавливаемся и спускаемся в него. Длиной овраг несколько сот метров, в ширину около двадцати, а в глубину до трех метров. В середине его торчат столбчатые останцы. На дне оврага спугнули кролика - основного виновника появления таких оврагов. Кролики, а также овцы разрушают растительный покров, а затем оголенная почва уже не может противостоять овражной эрозии.

По солнечным часам в парке можно определить, когда кончится перерыв на обед

На заборе из колючей проволоки обнаружили замечательных мелких многоугольных пауков. Среди них есть и чисто черные, и яркие бело-пятнистые. Эти пауки плетут паутину на кустах и на колючей проволоке, причем предпочитают заборы - здесь на каждых ста метрах можно найти около двадцати пауков. И в форме своего тела они будто переняли что-то от колючей проволоки: с боков брюшка торчат во все стороны шесть шипов. Пауки эти называются рождественскими: появляются они обычно перед самым рождеством.

В провинциальном городке Бредвуд случайно оказался колокол, отлитый для Сиднейского собора

Останавливаемся в небольшом селении Торего. В центре его старинный каменный дом - местный отель, небольшой темный бар при отеле, где два старичка с кружками пива в руках беседуют между собой на типичном фермерском диалекте, вставляя bloody (Употребляется в значении «чертовски» «проклятый», нередко и в хорошем смысле, например «чертовски хорошая погода» (англ.).) через каждую пару слов. Недаром это слово здесь называют «великое австралийское прилагательное». Заходит еще один фермер, средних лет, и весело спрашивает одного из стариков:

- Ну, как Ваша пенсионная жизнь?

- О, чертовски прекрасно, - отвечает тот. - Я слишком много имел в своей жизни этой чертовской работы, пора и отдохнуть.

Старинный дом в колониальном стиле

Майк и Жак за кружкой пива обсуждают, какие улицы Лондона наиболее привлекательны и где можно найти хорошее кафе, а где хороший магазин. Дело в том, что Жак жил некоторое время в Лондоне и знает по крайней мере центральную часть города не хуже Майка.

Майк говорит на чистом английском языке, а Жак - с французским акцентом. Хозяйка бара внимательно прислушивается к их разговору и пристально, с подозрением осматривает их обоих. Фермеры тоже замолкают и, приоткрыв рты, разглядывают диковинных гостей. Я специально отсел в сторонку с бокалом апельсинового сока и, не привлекая внимания, наблюдаю эту сцену со стороны.

в провинциальном городке Бредвуд случайно оказался колокол, отлитый для Сиднейского собора

Майк рассказывает, что, как правило, чистый английский язык всегда выдает его неавстралийское происхождение. А англичан в провинциальных районах Австралии недолюбливают, для них здесь есть особое название «pommy bastard». Значение этой клички расшифровывается по-разному, но во всех случаях неблагоприятно для англичан. Однажды во время поездки по «глубинке» Майк обнаружил надпись на пыльном кузове своего «лендровера»: «Bloody pommy bastard». Очевидно, пока он перекусывал в придорожном кафе, ребятишки, услышав его произношение, решили обозначить национальную принадлежность владельца автомобиля.

Озеро Батерст, недалеко от Торего, совсем не фотогенично. Оно мелкое, без какой-либо древесной растительности по берегам, с обширной илистой отмелью. Зато на дороге близ озера обнаруживаем раздавленную машиной крупную коричневую змею. Она повреждена лишь немного. Я беру змею с собой. Приехав в Канберру, первым делом бегу в лабораторию, чтобы поместить змею в спирт.

На следующий день мы выезжаем на экскурсию в лес Уриярра. Близ дороги я замечаю крупную ящерицу - бородатого дракона. Она запрокинула вверх голову: принимает солнечную ванну на самой обочине. Я проезжаю буквально в десяти сантиметрах от нее, но она даже не шевельнулась. Тогда я останавливаюсь и выхожу из машины, осторожно ступая и приготовив сачок. Но нет! Она тут же исчезает под скалой у дороги. Значит, ящерица понимает, что машина не опасна, если сидишь на обочине, а вот пеший человек - всегда враг.

Восточные мотивы в архитектуре

На цветущих кустах в долине реки Кондор-Крик находим ярких, красочных бабочек далиас. Их здесь целая стайка, они перепархивают по белым пахучим цветам. Тут же мы обнаруживаем мелких коричневых крапивниц и великолепных жуков, зеленых, с металлическим блеском.

Вернувшись в Канберру, отправляемся на фестиваль популярной музыки, который состоится после полудня в пригороде Канберры. Фестиваль проходит на открытом стадионе. Вокруг скопились сотни автомобилей. Здесь же полисмены и полицейские машины. Одна из них - грузовик с решеткой, очевидно, на случай буйного поведения участников.

Аборигены, протестуя против бесправия, основали палаточное 'посольство' на лужайке перед парламентом

Здесь собралось более двух тысяч человек, в основном молодежь. Большинство из них - весьма экстравагантно одетые хиппи. У одного на голове потрепанная ковбойская шляпа, у другого - картонная коробка из-под фруктов, некоторые облачились в какое-то тряпье, другие обнажены до пояса. Они ходят, сидят на земле и лежат обнявшись. Повсюду расставлены киоски, бойко торгующие напитками, горячими сосисками (hot dogs) и сэндвичами. Продаются здесь и громадные, в метр диаметром, яркие надувные шары. Обертки и банки все бросают прямо наземь, и все поле выглядит как большая мусорная корзина.

Хотя сборище очень пестро и беспорядочно, однако бросается в глаза общая доброжелательность и какое-то миролюбие всех собравшихся. Не слышно ни выкриков, ни грубых слов, ни ссор, не видно ни одного пьяного. Здесь продаются только безалкогольные напитки. Парни ведут себя так спокойно и дружелюбно, что полицейским даже нечего делать. Несколько полисменов лениво прогуливаются по полю среди мусора, переступая через сидящих и лежащих молодых людей.

Разглядев издали эстраду, мы увидели громадные рупоры, направленные на поле. Подойти близко к эстраде нам не удалось: громкость звука такая, что даже в дальних рядах я почувствовал себя нехорошо, барабанные перепонки подвергались почти невыносимому испытанию. Выступающие ансамбли с одинаковой громкостью исполняли одну песню за другой, отличить которые не посвященному в современную популярную музыку оказалось практически невозможно. Я не мог понять, как выдерживает этот шум молодежь, сгрудившаяся у эстрады. Вспоминаю газетное сообщение о том, что у любителей современной эстрадной музыки отмечено сильное понижение остроты слуха, доходящее иногда до частичной глухоты.

Фестиваль поп-музыки собрал пеструю толпу молодежи на зеленом поле стадиона

Покидая стадион, замечаем у выхода юношу и девушку - миловидных и аккуратно причесанных в отличие от большинства посетителей фестиваля. Они раздают всем выходящим листки. В них сообщается, что реформистская церковь призывает присоединиться к ней под лозунгом: «Come alive» - буквально: «Приходи живьем». Нас обгоняет полицейский грузовик с решеткой, занавеска опущена - значит, рейс все-таки не порожний.

Вернувшись в общежитие, встречаю профессора Робертсона с женой, которые тоже приехали с воскресной прогулки. Профессор еще ходит с палкой, но машину уже водит. Выражаю свое удовольствие, видя его столь активным. Профессор отвечает, что водить машину для него легче, чем ходить. Его машина с автоматическим сцеплением, и поэтому левая, сломанная нога не требуется при вождении.

Фестиваль поп-музыки собрал пеструю толпу молодежи на зеленом поле стадиона

Фестиваль поп-музыки собрал пеструю толпу молодежи на зеленом поле стадиона