НОВОСТИ    БИБЛИОТЕКА    ЭНЦИКЛОПЕДИЯ    ССЫЛКИ    КАРТА САЙТА    О САЙТЕ  







Народы мира    Растения    Лесоводство    Животные    Птицы    Рыбы    Беспозвоночные   

предыдущая главасодержаниеследующая глава

Еще один сюрприз: гидротермальные скопления

Мы прибыли в зону трансформного разлома в ночь с 19 на 20 июля. Кьенци пожаловался, что телевизионная камера не действует, и предложил для ее наладки пригласить Семака, нашего специалиста по съемкам на борту "Марселя ле Биан". Это судно-носитель как раз находилось неподалеку от нас - менее часа ходу. По просьбе Жарри командир Паке повернул в сторону родственной эскадры и остановился в 100 метрах лагом к "Марселю ле Биан". "Архимед" у него на буксире, происходит зарядка батарей.

Камера марки "зодиак" покидает "Норуа" и отправляется на другой корабль, который испытывает сильную бортовую качку. Как всегда, шлюпка оказывается под шпигатом, изливающим струи воды из охладительной системы. Этого никто не делает специально, но так получается. Сидящие в лодке вымокают, беснуются и посылают проклятья - в сотый раз повторяющийся комический эпизод. "Зодиак" переходит в другие руки. Обрызганные водой мешки с почтой передаются по назначению. Письма раздаются тут же, при резком свете прожектора, освещающего кормовую палубу. Вокруг почтальона собирается толпа. Прибытие почты на корабль всегда превращается в целое событие. Старички посмеиваются. В былые времена оставались без писем месяц, два, а иногда и более - и ничего, переживали. Сегодня моряки нерасторжимы с сушей с самого момента выхода судна из порта. Мешок пуст. Команда разбредается с драгоценными конвертами в руках.

В кают-компании пьют за дружбу, говорят о двигателях "Сианы", осведомляются о результатах, полученных во время погружений. Похваляются друг перед другом килограммами добытых пород, тысячами фотоснимков.

У "Архимеда" нет трудных проблем. Завтра он совершает свое пятое погружение, по-прежнему в рифт. Вдруг командир де Фробервиль становится серьезным и говорит вполголоса, что два дня назад они сильно перепугались. "Алвин" два часа тридцать минут оставался зажатым в расщелине. Командир "Лулу" запрашивал, готов ли экипаж "Архимеда" к спасательным работам. В конце концов "Алвину" удалось выбраться из западни самостоятельно; удачный исход... Он советует ничего не говорить об этом нашим подводникам, но обратить внимание пилотов на ловушки, какие представляют собой широкие трещины, рассекающие коренную породу, а также на опасный характер течений. Он шепчет нам, что подробнее об этой истории расскажет позднее.

Мы не настаиваем на ее продолжении, но испытываем такое чувство, как будто нас обдали холодным душем. Все мы давно думали об инциденте подобного рода и были к нему готовы, но никто из нас не заводил об этом речи. Мы полагали, что благодаря маневренности наших подводных аппаратов и мастерству пилотов справимся с трудностями, которые представляет эта сильно пересеченная местность. И, безусловно, усыпили свою бдительность, чрезмерно доверившись ложному впечатлению безопасности.

Рифт еще не покорен. Возможно, он готовит нам новые сюрпризы...

К полуночи гости "Марселя ле Биан" возвращаются на свое судно. На следующее утро в 9 часов "Сиана" отважно отправляется в свое шестое погружение. Командует ею Скъяррон; его сопровождают Жарри и Беллеш. Цель та же, что и во время последнего неудавшегося погружения, - исследовать дно трансформного разлома, а затем проверить, как далеко простираются на восток поля даек, тех знаменитых даек, что открыл Шукрун. Но на этот раз из предусмотрительности выбрана другая точка приземления, в 400 метрах дальше к востоку. В случае поломки двигателей по крайней мере можно будет детально исследовать новый участок равнинного дна. На карте "Д'Антрекасто" отмечена глубина 2850 метров в ложбине меридионального простирания - в отличие от оси долины, тянущейся в широтном направлении.

Эти меридиональные структуры стали предметом ожесточенных споров между учеными. Действительно, они перпендикулярны плоскости скольжения между двумя литосферными плитами, Американской и Африканской, и смещают ее. Таким образом, плоскость скольжения не является непрерывной. Если в широтном направлении происходит значительное движение, то на смещение в меридиональном направлении непременно должны влиять либо сжатие, либо растяжение - в зависимости от направления сдвига. Сеть разрывов на поверхности неустойчива и непрерывно перестраивается, приспосабливаясь к глубинному движению. Во время первого погружения Ле Пишон уже осмотрел два разлома, ориентированных с севера на юг. Беллеш получил инструкцию изучить на месте и, по возможности, удостовериться в смещении оси скольжения на юг. И имеется ли сеть разломов меридионального простирания? Видны ли следы поверхностного сжатия, которые должны сопровождать эту сеть? Затем намечен подъем в зону, где не исключена встреча с новыми полями даек. Перед отправкой пилоту прожужжали все уши советами быть благоразумным. Жарри конфиденциально подтвердил, что с "Алвином" произошло чрезвычайное происшествие, что его заклинило в трещине скалы, о чем, впрочем, в коридорах уже говорилось в течение нескольких дней. В море подобные секреты сохранить весьма трудно. Если верить Шукруну, передвижение в лабиринте даек - занятие хлопотное. Некоторые теснины, или, как он их называет, "улицы", ненамного шире подводного аппарата, а ведь там имеется течение...

Спуск проходит нормально. Двигатели испытываются через каждые 500 метров погружения. Стрелки вольтметров не шалят. Все идет хорошо. Эти длинные пробеги между поверхностью и дном досконально освоены.

Намеченный пункт посадки находится на глубине 2850 метров. Скъяррон начал тормозить на глубине 2750 метров, уменьшив дифферент ныряющего блюдца. Теперь ему будет достаточно в 10 метрах надо дном сбросить немного чугунной дроби, чтобы сесть мягко, как перышко.

В 10 часов 5 минут глубиномер показал 2646 метров, до дна оставалось 200 метров, когда раздался контрольный звонок, сигнализирующий о том, что до дна 10 метров! Все трое членов экипажа недоуменно подняли головы. Что, испортился звонок? Инстинктивно пилот протягивает руку с намерением сбросить дробь. Слишком поздно... "Сиана", спускаясь на максимальной скорости, 40 метров в минуту, проскочила эти последние 10 метров за 15 секунд. Удар потряс судно, подскочившее, скажет позднее Беллеш, "как пинг-понговый шарик".

"Сиана" застыла носом вверх. Вмявшийся в свое кресло, Беллеш с трудом делает вдох, неприятные мурашки ползают по затылку. Он говорит себе, что в 1974 году ему с погружениями не везет... Беглый взгляд на обшивку. Никаких видимых повреждений. Привычно мигают шкалы аппаратуры. Глубиномер указывает 2656 метров.

Взятие пробы на северном плато трансформного разлома, глубина 2650 метров. Коматула позирует на фоне губки обыкновенной. На снимке видны также виргулярия и губки в форме амфоры (корзинка Венеры).
Взятие пробы на северном плато трансформного разлома, глубина 2650 метров. Коматула позирует на фоне губки обыкновенной. На снимке видны также виргулярия и губки в форме амфоры (корзинка Венеры).

Через секунду после удара Скъяррон включил светильники. Он и Беллеш впились носами в иллюминаторы; они приземлились на покрытую осадками площадку, окруженную огромными скальными глыбами. Ныряющее блюдце стукнулось о мягкое дно своим днищем, обитаемый отсек, слава богу, избежал непосредственного удара. Еще несколько метров в сторону - и она со всего размаха врезалась бы в острые глыбы. А хорошо известно, что особая сталь, идущая на строительство подводных судов, иногда хрупка, как стекло... Внутри отсека еще не улеглось весьма неприятное возбуждение.

Скъяррон, перекачав ртуть, наконец привел "Сиану" в горизонтальное положение, привычное для экипажа. Двигатели работают. Ничего страшного не произошло... Хотя не было произнесено ни единого слова, напряженная атмосфера на борту аппарата разрядилась. Жарри запрашивает у "Норуа" свое местоположение. Ответ Пласеро немедленно все разъяснил: они приземлились на 800 метров восточнее намеченной точки, на продолжении северного плато, того самого, что смещает ось впадины на юг. Надо двигаться в путь и, удалившись ото дна, достичь точки назначения, что на 200 метров глубже. Несколько оборотов винтов, и плато пройдено. Вот его край; сразу за ним идет отвесный обрыв. Напрасно Скъяррон пытается добиться максимального дифферента подводного аппарата на нос; дно очень быстро исчезает за световым кольцом светильников. Сначала видны лишь белесые пятна - площадки, покрытые осадками, но вот пропадают и они. На высотомере - цифра 72.

- Настоящая стена этот обрыв, - замечает Беллеш.

Но Жарри уже сообщает об очень отчетливом эхе на гидролокаторе. Кругом препятствия - впереди, сзади, слева, справа. Скъяррон, ставший благоразумным, замедлил падение.

В 10 часов 59 минут "Сиана" приземлилась на глубине 2819 метров на роскошную покрытую осадками площадку, белую-белую, с черными вкраплениями, которые обнажились под действием винтов. Этот ослепляюще черный материал до сих пор считали вулканическим стеклом.

"Но тогда почему же оно такое легкое?" - спрашивает себя Беллеш. Рассматривая его вблизи, он замечает, что имеет дело с органическим веществом - остатками птеропод.

- Следуй по склону, Ги, - настоятельно просит он.

Так "Сиана" достигает самой глубокой выемки. Скъяррон направляет блюдце на север и начинает скользить по этому чудесному ковру...

- Невероятно, разбитая тарелка!

Это первые следы человеческой деятельности, встреченные в зоне "FAMOUS". Обычные для глубоководного дна Средиземного моря, устланного бутылками, бумагой, кусками пластмассы (настоящая свалка!), здесь они отсутствовали, и океанавты были счастливы отыскать девственный участок, лишенный признаков цивилизации. Ребром торчащая тарелка тем более кажется здесь неуместной. Совсем рядом с нею - бентозавр, застывший в напряженной позе на трех своих лучах-подпорках. Кажется, будто он что-то охраняет. "Прямо-таки огромная саранча!" - замечает Скъяррон. Образ саранчи усиливает в Беллеше впечатление, что пришелец хочет нарушить незапятнанную чистоту этого царства минералов. Это чувство, сопровождающее во время погружений всех нас, особо сильно развито у Беллеша, робкого и тихого исследователя: он хотел бы видеть здесь, в рифте, первозданный, очищенный огнем и водой мир.

Скъяррон пытается выйти на линию более крутого склона, слегка увеличивая и уменьшая, обороты каждого из двигателей. На экране гидролокатора два сигнала образуют латинскую цифру V, острие которой находится на севере. Склон ведет прямо к ее острию. Вот уже расстояние между стенками не более 10 метров. На дне, покрытом осадками, можно различить куски разбитых подушек.

11 часов 15 минут. 2846 метров.

Впереди сходятся два склона. "Сиана" достигла самой глубокой точки. На глыбах пород обосновалась колония губок. Некоторые из них, безукоризненно белого цвета, похожи на стебли тюльпана. Другие образуют нечто вроде киргизской юрты, раскинутой на уступе. У третьих - наплывы неопределенной формы, производящие впечатление болезненной одутловатости. Некоторое время ныряющее блюдце остается у подножия скалы, ожидая, когда "Норуа" сообщит ее местонахождение. Беллеш пользуется этим, чтобы взять образец подушечной лавы. Телеманипулятор вспугнул коматулу, она робко и с недоумением удаляется мелкими толчками, грациозно действуя хрупкими щупальцами, обращенными кверху в форме венчика.

Коматулы относятся к типу иглокожих животных, они способны плавать. Их щупальца оканчиваются маленькими утолщениями; поднимаясь и опускаясь, щупальца обеспечивают таким образом плавательные рывки. Ротовое отверстие, расположенное сверху, находится в центре венчика. Северное плато трансформного разлома, глубина 2550 метров.
Коматулы относятся к типу иглокожих животных, они способны плавать. Их щупальца оканчиваются маленькими утолщениями; поднимаясь и опускаясь, щупальца обеспечивают таким образом плавательные рывки. Ротовое отверстие, расположенное сверху, находится в центре венчика. Северное плато трансформного разлома, глубина 2550 метров.

В 11 часов 20 минут Беллеш отдает приказание начать подъем вдоль северной стены. За четыре часа они одолеют 3 километра, поднявшись при этом на 800 метров. Об этом подъеме у всех троих членов экипажа останется дурное воспоминание. Едва они покинули осевую впадину, как в борт начало бить сильное юго-западное течение; было ясно, что по мере подъема "Сианы" оно будет становиться все сильнее. Крутизна склона часто превышает 45º. Течение то и дело прибивает блюдце к скалистой стене. И всякий раз при этом обшивка противно скрежещет по неровностям базальта, отчего сердца подводников уходят в пятки. В таких случаях приходится подавать назад, отходить в сторону и снова разворачиваться носом к стене. Обессиленный Скъяррон дважды решительно от нее уходил и преодолевал препятствие - скалистый выступ - на большом удалении ото дна. Это решение удобно для пилота, но не для геолога!

Когда ныряющее блюдце достигло вершины, у Беллеша создалось ощущение, что он совершил не столько научный, сколько спортивный подвиг. Он не опознал ни одной дайки, но не может утверждать, что их здесь нет. Зато он видел сотни метров стены, сложенной массивными породами и зачастую нарезанной на параллелограммы глубокими трещинами. Речь несомненно идет о "стенках разлома". Впрочем, у подножия одного обрыва он засек пластины брекчии. Все это указывает на сложность геологического строения, несомненно обусловленную древними разломами, идущими параллельно склону и образующими серию огромных восходящих ступеней. Несколько позднее, на поверхности, ученые сойдутся на том, что основные усилия исследователей надо бы сконцентрировать на уже разведанном участке разлома, что лежит дальше на запад. Важно получить как можно более документированный меридиональный разрез, чтобы описать ансамбль этого чрезвычайно сложного здания. Во всяком случае ясно, что меридиональные структуры, смещающие ось скольжения, сами являются продуктом горизонтального скольжения или растяжения, как и в других местах, и что здесь нет никаких признаков сжатия. Следовательно, надо допустить, что поверхностная структура подвергается постоянным изменениям, о которых мы можем судить только по, так сказать, мгновенному снимку.

А для Жарри важнее всего то, что оба двигателя работали более пяти часов, как швейцарские часы. Он счастлив, очень счастлив. Изнемогшие Скъяррон и Беллеш приходят в себя, откинувшись на спинки кресел, в то время как "Сиана" бесшумно устремляется к поверхности. Ровно в 17 часов она всплывает в 3200 метрах с подветренной от "Норуа" стороны. За день ветер развел волну. Командир Паке был обеспокоен. Несколько раз он начинал раздумывать, не дать ли подводному аппарату приказ на всплытие, но сегодняшнее погружение казалось таким удачным...

Пласеро и Ле Пишон ликовали. Они с таким неослабным интересом следили по карте за медленным продвижением ныряющего блюдца вдоль северной стены, что командир каждый раз откладывал срок намеченного приказа.

Наконец "Сиана" вышла на поверхность, взбудораженную двухметровыми волнами. Нервы предельно напрягаются в момент, когда гак портального крана цепляет строп "Сианы". Волна приподнимает блюдце вверх, и оно ударяется о корму. Все затаили дыхание. Профессия крановщика требует большого самообладания... "Сиана" благополучно водворяется на место. Вечером становится известно, что "Алвин" произвел двенадцатое погружение. На этот раз на южном разломе.

Утро следующего дня.

Море взбунтовалось. Ветер западный, скоростью 25-30 узлов. Высота волн превосходит 2,5 метра. О спуске "Сианы" на воду не может быть и речи. Тем не менее в воскресенье 21 июля "Архимед" и "Алвин" отправляются под воду; вечером командир "Марселя ле Биан" де Фробервиль оповещает нас по радио, что "Архимед" славно погулял по западной стороне горы Венера. Значит, погружение прошло удачно (если не считать того, что из-за волнения батискаф нельзя привести в надлежащее состояние, придется ждать затишья, чтобы перезарядить батареи).

Что касается "Алвина", то его возвращение на борт "Лулу" при помощи подвижного подъемника проходит не без трудностей и не без нервотрепки. Поистине условия работы в море имеют очень и очень большие ограничения.

Утром 22 числа "Кнорр" информирует нас, что у "Алвина" технические неполадки и что его невозможно починить на месте. "Лулу" доставит его в порт Понта-Делгада. Мы не осведомлены о характере поломки. Джим Хейрцлер сообщил без особых уточнений, что дело в электромеханической части. В ответ мы передали в предельно вежливой форме наши сожаления. Мы действительно были глубоко опечалены выходом из строя американского подводного аппарата, который до сих пор очень хорошо трудился. Но что греха таить, в глубине души мы испытывали нечто похожее на облегчение: теперь мы знаем, что не только нам приходится бороться с техническими трудностями. Даже такая чудесная машина, как "Алвин", машина, у которой в прошлом целые годы сложных испытаний, не смогла противостоять суровым морским глубинам.

Вечером 23 июля ветер немного утих; небо продолжают покрывать облака пепельного цвета, изборожденные на горизонте розовыми полосками. Перед самой полночью вахтенный офицер сообщает, что с "Бель-Эспуара" получена радиотелеграмма. Он подойдет к нам завтра около 10 часов утра. Надо признаться, нас несколько тревожила судьба этого судна. Оно вышло из Понта-Делгада три дня назад, и с тех пор мы не имели о нем никаких сведений. Теперь стало известно, что оно в поисках ветра пошло далеко на запад, а теперь сменило направление и двигается прямо на нас на всех парусах. "Бель-Эспуар" - это корабль представителей прессы. Он специально был зафрахтован руководством NOAA и CNEXO, чтобы доставить американских, французских, португальских и даже японских журналистов к местам погружений.

Такое решение было принято после завершения кампании 1973 года. Первая фаза операции "FAMOUS" вызвала живой интерес, как во Франции, так и в Соединенных Штатах, а пресс-конференция, созванная в Париже в октябре под председательством министра промышленности и научных исследований М. Шарбоннеля, привлекла журналистов, пишущих о науке. Они тогда уже поняли, что нынешняя подводная экспедиция по сравнению с предыдущей достигла качественно новой ступени, как по размаху используемых средств, так и по намеченным целям. После успешных погружений 1973 года они высказали пожелание посмотреть, как будет осуществляться вторая фаза "FAMOUS", которую кое-кто из них не колеблясь назвал подводной программой "Аполлон".

Подыскивая подходящее для журналистов судно, представители CNEXO и NOAA обратили свой взор на "Бель-Эспуар", старый трехмачтовый парусник 30 метров в длину, в котором святой отец Жауан, светлая личность из плеяды "передовых священников", разъезжает по всему свету, чтобы молодым людям, испытывающим трудности, снова привить вкус к жизни.

Три столетия назад его духовные предки вооружили бы "Бель-Эспуар" пушками и отправили его в море на войну с неверными во имя бога и короля. И этот увалень с непослушными парусами, с толстой дубовой обшивкой, что пахнет смолой и мокрой пенькой, не показался бы анахронизмом.

Некоторые корабли не имеют возраста. Это относится и к "Бель-Эспуару".

Так и ждешь, что за его фальшбортом обнаружишь каронаду или увидишь абордажный палаш, валяющийся около кабестана...

Судно покинуло Эйбер-Роч (Эйбер-Роч - прибрежная часть Леминстера (графство Херефоршир, Великобритания). - Прим. перев.) 9 июля. Его экипаж состоял из разной шерстных добровольцев, преимущественно студентов, и находился под командованием капитана 1-го ранга в отставке Альбера Лабана, бывшего десантника в Индокитае, которого военные моряки ласково называли уменьшительным именем Бебер.

После захода в порт Понта-Делгада, куда журналисты прибыли 20 июля самолетом, "Бель-Эспуар" взял курс на юго-запад, к зоне "FAMOUS".

Встреча была намечена на 24 июля, в 8 часов утра. В 10 часов этого дня "Бель-Эспуар" на всех парусах торжественно проходит перед "Норуа". Всего два часа отставания от графика при таком большом расстоянии, да еще под парусами - это вовсе не плохо... Воображая себя марсовым, Эрве Риффо бесстрашно и ловко, как обезьяна, взбирается по выбленкам на фок-мачту. Мужчины и женщины, расположившиеся на палубе, одеты, как оборванцы, в полном противоречии с принятым в одежде этикетом. Ивонна Ребероль от газеты "Монд" в пиратских шароварах вытянулась под палубным навесом, опершись локтями о палубу и подложив под голову I ладони. Некое сочетание мадам Рекамье (Образ мадам Рекамье известен по картине французского живописца Жака-Луи Давида (1748-1825). - Прим. перев.) и роденовского Мыслителя. : Много лет следящая за политическими событиями в разных уголках <земли - от Афганистана до Земли Адели, Ивонна ни за что на свете не пропустила бы этот поход. Тайную страсть к подводным аппаратам она питает с того самого дня, в 1970 году, когда она приняла участие в погружении "Архимеда" под Тулоном, после чего была объявлена "самой глубоководной женщиной в мире". Никола Скроцки от газеты "Франс Суар" с небрежной походкой главаря пиратов и острыми чертами лица, как у героев Достоевского, испытывает полнейшее удовольствие. Теснота на палубе, соленые брызги, неразворотливость кока и жесткость коек на "Бель-Эспуаре" его не волнуют. Он почти такой же отличный мореход, как и журналист. Сен-Сетье от "Дофине либере", стриженный бобриком мускулистый человек, стоит за штурвалом. Он усердно несет свою вахту с самого первого дня плавания. Респектабельный Ален Ремон от агентства Франс Пресс спокоен и невозмутим. Он следит за всем таким же острым взглядом, какой был у сира де Жуэнвиля (>Жан, сир де Жуэнвиль (ок. 1224-1317) - французский историограф; в 1248 году сопровождал короля Людовика IX (Святого) в Египет (7-й крестовый поход). - Прим. перев.), когда он плыл на галеасе Людовика Святого в Египет. Мартина Баррер в джинсах и в рубашке с художественным тиснением показывает свои красивые зубы, улыбаясь морю цвета ее глаз; она представляет ежемесячный журнал "Ла Решерш". Американское телевидение все свои камеры нацелило на "Норуа". У ног двух репортеров кожаный мешок, в который беспорядочно свалены киноленты, запчасти и наполовину выпитая бутылка джину. Здесь также присутствует представитель отдела информации CNEXO Клод Бенуа, инициатор и руководитель путешествия "Бель-Эспуара".

Через несколько часов на палубе "Кнорра" один из американских офицеров ему скажет, искренне отказываясь верить в реальность этого черного судна, от которого так и веет романтикой, начиная от топов мачт и кончая рыжей бородой капитана:

- Well, Claude, you did it! (Прекрасно, Клод, это у вас получилось! (англ.). - Прим. перев.)

И подумать только, что никто из представителей NOAA не верил в успех этой экстравагантной экспедиции журналистов к берегам Азорских островов!

В настоящий момент Клод Бенуа наслаждается своим триумфом рядом с научным атташе при французском посольстве в Вашингтоне господином Бегри, также командированным на Азоры. Бенуа чрезвычайно беспокоило, как весь этот цвет международной прессы переживет бытовые "неудобства" на "Бель-Эспуаре". Блистательная грязь и только один водопроводный кран на всех пассажиров... Они очень просто могли взбунтоваться. Но, к счастью, тревоги Клода оказались необоснованными; конечно, не обошлось без некоторых жалоб и колких замечаний, но джин из запасов американских кинематографистов и сласти, приготовленные Ивонной, искоренили дурное расположение духа даже у самых привередливых членов этого современного Ноева ковчега.

Отражая положение дел в экспедиции "FAMOUS", журналистам сообщили, что у них есть шансы присутствовать при погружении "Сианы" 24 июля, что "Алвин" вышел из строя и на палубе "Лулу" держит путь в порт Понта-Делгада, что "Архимед" еще не окончил перезарядку батарей и опустится на дно лишь 26 июля.

Погружение "Сианы" в южную часть разлома, состоявшееся 24 июля, было примечательным во всех отношениях: двигатели наконец-то не выказывали ни малейшего признака усталости и она установила двойной рекорд - по продолжительности пребывания под водой (8,5 часа) и по протяженности пройденного вдоль дна пути (около 4 километров). Пилотировал ее Кьенци, аппаратурой ведал Леру, а наблюдение вел Шукрун.

Но вехой в истории подводных исследований это погружение стало по совершенно другой причине. Ныряющее блюдце непредвиденно совершило научное открытие первостепенной важности.

...В 11 часов 20 минут 24 июля "Сиана" покинула поверхность. Этому моменту особенно был рад плохо переносящий качку Шукрун. Пока волны швыряли ныряющее блюдце, как пробку, ему в сырой и душной атмосфере обитаемого отсека казалось, что его желудок выворачивается наизнанку. Но вот Лагадек освобождает "Сиану" от удерживающих ее на поверхности понтонов, и она уходит под воду. Завеса воздушных пузырьков быстро исчезает, и в лоне моря наступает желанный покой.

Шукрун достает из кармана миникассету и вставляет ее в магнитофон. Нажим на клавишу, и музыка Бетховена наполняет аппарат, погрузившийся в ночь морских пучин. Безусловно, победные аккорды аллегро из Седьмой симфонии раздаются в недрах океана впервые. Как они воспринимаются обитателями ночного мира, который "Сиана" пересекает в слепом падении? Во всяком случае для трех акванавтов эта музыка прославляет победу человека над Вселенной, еще таинственной и враждебной.

Около гидротермальных скоплений на глубине 2695 метров вовсю процветае животный мир — губки, горгонарии и виргулярии.
Около гидротермальных скоплений на глубине 2695 метров вовсю процветае животный мир — губки, горгонарии и виргулярии.

12 часов 30 минут, 2688 метров глубины. "Сиана" садится на вершину узкого покрытого осадками уступа на границе между северным плато и северным склоном осевой V-образной впадины.

- Каноэ, не медли! Бери курс на юго-восток, - бросает Шукрун.

Ему задача ясна. Надо дополнить профиль местности, изучение которого началось 11 июля. Предстоит снова пересечь ось самой глубоководной впадины, чтобы достичь южного плато и исследовать его до самого обрыва.

В 13 часов 49 минут ныряющее блюдце опустилось на дно V-образной впадины на глубине 2834 метра: прекрасная пологая покрытая осадками площадка, кое-где усеянная обломками коренной породы. Вскоре дно пошло на резкое повышение, и Шукрун почувствовал себя в своей стихии при виде лестничных ступеней, словно кем-то высеченных в сцементированной брекчии. Во всяком случае им овладело странное ощущение, будто он здесь уже бывал, а между тем он никогда не пересекал южного склона.

- Каноэ, ты не находишь, что здешний рельеф удивительно симметричен с рельефом северного склона? - спрашивает он.

Каноэ что-то бормочет себе под нос, вроде бы соглашаясь с Шукруном.

В 14 часов 11 минут на отметке 2760 метров беспокойство Шукруна усиливается:

- Невероятно! Это походит на то пересечение, которое мы видели на северном склоне, - шепчет он.

На сей раз Каноэ выражает свое согласие вполне членораздельно. Из станции для подводной связи TUUX раздается голос Пласеро:

- "Сиана", я "Норуа". Почему вы повернули назад на север?

Пласеро беспокоит формальная сторона дела. "Сиана" описала полукруг... Что же там происходит? После некоторого замешательства источник ошибки быстро обнаруживается: погрешность в работе репитера магнитного компаса. Принимается решение вновь спуститься к югу, теперь уже руководствуясь только топографией.

14 часов 24 минуты. 2840 метров. Дно долины достигнуто, и "Норуа" подтверждает, что курс верен. Обретя уверенность, Кьенци с легким сердцем переправляется на раскинувшийся впереди склон. Это ступень, образованная коренной породой, поднимающейся под углом 50º сразу на 40 метров. Наконец-то Шукрун обследует южную стену, которую до того достаточно отчетливо видел только Ле Пишон, потому что во время последнего погружения ее пришлось проскочить на большом расстоянии ото дна. Приникнув к иллюминатору, он диктует:

- Итак, ничего не поделаешь. Я не вижу никакой структурной разницы в строении южного и северного склона долины. И южный не более крут.

На сей раз он уверен. Они снова поднялись до горизонта 2700 метров и должны находиться на краю южного плато...

- Но почему же, черт побери, не видно равномерного осадочного покрова, который был на краю южного плато во время погружения 11 июля? - недоумевает Шукрун.

Вот уже полчаса, как на поверхности Пласеро со смехом вычерчивает маршрут - "Сиана" снова отклонилась к северу. На карте извилистый путь подводного аппарата начинает походить на переваренную трубочку спагетти, оставленную в тарелке. Изумленный Ле Пишон высоко поднимает брови.

- Адмирал, проверьте ваши расчеты, что-то у вас не клеится!

В 15 часов назревает необходимость выяснить обстановку:

- "Сиана", я "Норуа", вы идете вспять, вы находитесь на северной стене, повторяю: на северной стене.

В громкоговорителе TUUX голос Пласеро ворчлив. Шукруна и Кьенци словно обдали ледяным душем. Потеряно полтора часа драгоценного времени! Но что произошло? Кто их околдовал? Уж не является ли эта северная стена подобием проклятого места из романа "Чертово болото" (Произведение французской писательницы Жорж Санд (1804-1876). - Прим. перев.)? Первый раз они обвинили репитер компаса, второй раз они доверились собственным глазам и своему чувству ориентирования на местности. Как же они могли описать круг по этой площадке шириной в десяток метров, расположенной между двумя стенами? Вопрос, так сильно их волнующий, останется без ответа. Наука получит подробное описание трех участков северной стены, находящихся друг от друга всего в нескольких метрах; южная стена снова останется исследованной не до конца, так как, чтобы выиграть время и заодно, возможно, избавиться от неведомых чар, Кьенци решает совершить переход в юго-восточном направлении на большом расстоянии ото дна.

В 15 часов 44 минуты, после 35-минутного парения вне видимости дна, "Сиана" наконец касается края южного плато. Шукрун вновь находит сплошной осадочный покров, в котором ранее обнаружил знаменитые лестничные ступени. Крайне недовольный нелепой потерей времени, он намерен максимально использовать несколько оставшихся ему часов. "Сиана" равномерно продвигается над покрытой осадками поверхностью плато, уходящей под углом 25º и пересеченной небольшими разломами. Оба двигателя работают, не выказывая признаков усталости. А вот с телевизором дело обстоит хуже: он еще не оправился от нескольких коротких замыканий. Леру пытается отрегулировать его, но тщетно.

2703 метра, чудесная плоскость вертикального разлома разрезает консолидированный и слоистый осадочный слой точно так же, как это наблюдалось в километре к западу. "Мы входим в полосу разломов в осадках", - отмечает Шукрун. Значит, она распространяется в горизонтальном направлении более чем на километр. Эта структура оказывается явлением регионального масштаба. Это не просто местная аномалия. Шукрун доволен сделанным выводом, но главную задачу ему еще предстоит решить. Что представляет собой плато? И он не перестает подгонять Кьенци.

Тот отшучивается:

- Геологи удивительно ветрены. Последний раз ты словно был поражен громом. Тебя невозможно было оторвать от твоих ступеней. А сегодня ты их еле удостаиваешь взглядом и...

Но Шукрун его прерывает:

- Посмотри, какая забавная выпечка! Можно принять за блины наших американских парней.

Ныряющее блюдце находится на глубине 2694 метра, на склоне крутизной по крайней мере 35º. Дно здесь покрыто чем-то вроде черной ноздреватой накипи; Шукрун полагает, что это тонкий волнистый слой лавы, излившийся на донные осадки, а затем растрескавшийся при остывании. Примерно так же высохшая на болоте грязь растрескивается на многоугольные пластинки, края которых, постепенно высыхая, поднимаются. Через 20-30 метров "блины" исчезают.

Шукрун хотел бы продолжить маршрут, но его терзает то, что у него нет доказательств именно такого происхождения черной накипи. Было бы в высшей степени странно, если бы на самой глубине океана он отказался от возможности размышлять. А, кроме того, так заманчиво доставить образец лавы настолько свежей, что она изливалась уже не на коренную породу, а на осадочный слой!

- Каноэ, дай пол-оборота назад. Мы сейчас снимем пробу с этих пирожков.

Кьенци послушно возвращается на "блинное" поле. По пути Шукрун ищет конус вулкана, из которого могла извергнуться лава. Но вокруг не видно ничего подобного.

Лава, ползущая по морскому дну на глубине 11 метров.
Лава, ползущая по морскому дну на глубине 11 метров.

Одна из пластинок взята; на вид она кажется очень хрупкой. Каноэ отправляет ее в контейнер-накопитель, где она и запирается крышкой.

- Больше никаких проб! - в отчаянии вскрикивает Шукрун. - Злой рок прямо-таки преследует нас.

Кьенци возобновляет движение на юг. Второе поле пластин попадается через 100 метров. На сей раз Шукрун не останавливается. Вскоре после этого "Сиана" пересекает последний разлом в слоистых осадках. Эти последние заинтересовали его больше всего.

- Полоса разломов в осадках простирается более чем на 200 метров в меридиональном направлении, - замечает он.

16 часов 22 минуты. В течение полутора часов перед "Сианой" проплывает настоящий русский пейзаж - холмы, погребенные под пеленой снега. Все утопает под толщей осадков, формы рельефа сглажены, потеряли свою угловатость. Совершенно ясно, что в этом секторе никаких активных процессов не происходит: это древние разломы, они мертвы. И Шукрун расстроен. Ему негде применить свой талант наблюдателя: плоскости разломов завалены обломочным и осадочным материалом. Это плато интересно только тем, что его ступени или террасы наклонены на юг и испытанное ими вращение породило подобие русских гор (Авторы имеют в виду искусственные сооружения для катания в вагончиках. У нас они в свою бытность назывались "американскими горами". - Прим. перев.) с крутым подъемом на южную сторону, затем с более пологим спуском, снова с крутым подъемом и т. д.

В 17 часов 56 минут получено согласие на всплытие. На борту "Норуа" радостное оживление: двигатели выдержали! "Сиана" прошла 3750 метров за 5 часов 50 минут - поставлен рекорд по протяженности пути.

- Вечером, друзья, шампанское! Плачу я! - басит командир Паке.

Но что касается Шукруна, то он угрюм и слегка обеспокоен. "Времени потрачено много, а ничего нового и важного нет", - думает он. По прибытии на поверхность он сокрушенно бросил на ходу поджидающим его товарищам:

- Погружение было полезно, по крайней мере, в одном отношении: в следующий раз мы будем знать, что возвращаться в эту зону бесполезно. Она не представляет ни малейшего интереса. Никаких активных тектонических процессов. На таких горах только коровам пастись.

Он и не предполагал, что, сам того не ведая - иногда наука развивается и так, - сделал открытие первостепенной важности и что "Сиану" трижды пошлют именно в эту зону, которая долго еще будет волновать мир геологов...

- Ты доставил образцы? - спрашивает разочарованный Ле Пишон.

Трое исследователей направляются к контейнеру-накопителю, который Кьенци только что открыл. Не может быть и речи, чтобы кто-то прикоснулся к драгоценным образцам, прежде чем их опознает и промаркируют сам наблюдатель.

- Посмотрите, - говорит Шукрун, - я поднял презабавную штуку. Чем не "волнистая" лава?

Ле Пишон и Беллеш передают друг другу пластинку тускло-черного цвета, хрупкую, крошащуюся от прикосновения пальцев.

У обоих одинаковая реакция...

- Так ты говоришь, "волнистая" лава? Где ты ее подобрал, Пьер?..

Когда же Шукрун описал им поле с "блинами", "выпеченными" на осадочном слое, недоумение его собеседников возросло еще более. Позднее, попивая моэ и шандон (Марки французских вин. - Прим. перев.) в каюте командира, Ле Пишон предлагает:

- Слушай, в это дело надо внести ясность. Отправляйся на "Марсель ле Биан" поделиться результатами твоего погружения и покажи там добытый тобой странный образец. Заодно привезешь их отчеты о проделанной работе. Сейчас как раз готовят шлюпку для пересылки туда негативов, которые проявил Безасье.

- Согласен, еду! - ответил Шукрун.

Около полуночи, в чересчур коротком плохо сидящем на нем желтом плаще, со взлохмаченными, забрызганными морской водой волосами, он ворвался в каюту Ле Пишона и начал его тормошить. Ле Пишон сел на койке и спросонья пробормотал несколько резких слов. Глаза Шукруна блестят от возбуждения...

- Ксавье, мой кусок "волнистой" лавы оказался продуктом гидротермальной деятельности.

Эта короткая фраза на Ле Пишона подействовала магически; он спрыгнул с койки:

- Ты уверен?

- Да, Роже (Роже Экиньян, петролог. - Прим. авт.) раздробил небольшой кусок и положил под микроскоп. Это почти чистый марганец. Франшто считает, что это не что иное, как гидротермальный продукт. Такого же мнения придерживаются Нидхэм и Шемине. Полное подтверждение, ты понимаешь? Все сходится с моим описанием.

Ле Пишон начинает быстро соображать...

- Тебе совершенно необходимо как можно скорее вернуться на старое место, Пьер, чтобы исследовать это поле гидротермальных скоплений. Мы посвятим ему ближайшее погружение. Случай уникальный. Первое изучение такого поля на больших глубинах!

Трем исследователям стало ясно, что речь идет о необычном открытии и что в плане эксплуатации океана разработка таких месторождений стоит на первой очереди. Может быть, там найдется и ключ к разгадке происхождения месторождений металлических руд?

Увеличение числа шахт и рудников стало одной из основных предпосылок развития нашего индустриального общества. В итоге известные запасы эксплуатируемых руд иссякнут через десятки или, самое большее, через сотни лет. Такие экономически важные металлы, как железо, медь, никель, золото, серебро, цинк и т. д., в ничтожном количестве содержатся в породах, образующих наружную оболочку Земли. Какими бесконечно сложными путями это незначительное количество металлов преобразуется в окислы и сульфиды в тех немногих местах, где руды залегают в такой концентрации, что их разработка имеет прямой смысл? Какие сложные процессы обусловливают эти преобразования? Всеобъемлющего объяснения пока что не найдено.

Много-много тысяч лет назад доисторический человек научился находить месторождения руд и выплавлять из них металлы, необходимые для изготовления оружия, орудий труда и предметов украшения. Разведку он вел, обходя всю доступную ему территорию пешком, соскабливая или скалывая самые верхние твердые породы. И в наши дни геологи открывают большинство месторождений металлов по-прежнему пешком и с молотком в руках, разумеется, с той только разницей, что современный разведчик подземных недр опознает рудные залежи в их геологическом контексте, то есть учитывая, что им обычно сопутствует то или иное характерное окружение. Следовательно, и сегодня успех разведки зависит от случая, и ее методика практически ничем не отличается от методики наших отдаленных предков, поскольку хотя у нынешних геологов есть довольно надежные путеводные нити, но при отсутствии полной модели происхождения полезных ископаемых методы их поиска неизбежно остаются примитивными и мало научными. Во всяком случае очень трудно разыскивать месторождения руд, погребенные под другими горными образованиями, когда на поверхности ничто не говорит об их залегании.

Модель тектоники плит представляет проблему происхождения полезных ископаемых в совершенно новом свете. И в самом деле, все действующие в наше время рудники находятся на материках - либо в их надводной части, либо, более редко, в подводной, Которую называют континентальным шельфом. До тех пор пока ученый мир придерживался "вертикалистских" представлений об эволюции земной поверхности, концепций, исключавших всякое сколько-нибудь значительное смещение твердых пород по горизонтали, ученый мир полагал, что процессы, происходящие в океанах, не имеют никакого отношения к процессу формирования полезных ископаемых на материках.

До как только теория тектоники плит показала, что верхняя оболочка Земли управляется постоянно действующей тепловой машиной, то проблема раскрылась совершенно по-иному. Образующиеся в лоне океанов и постоянно появляющиеся там вновь минералы оказываются в конечном счете перемещенными к берегам материков и попадают на сами материки.

В геологическом масштабе жизнь океанических литосферных плит коротка. Они зарождаются вдоль срединно-океанического рифта, удаляются от него в течение 100 - максимум 200 миллионов лет и заканчивают свой путь погружением в недра Земли в великом кольце глубоководных желобов. Когда происходит поддвигание - то есть погружение дна под окраины материковых плит вдоль желобов, осадочный слой и коренные породы, составляющие поверхность океанической плиты, могут "сдираться" и скапливаться на материковом склоне в форме гигантских чешуи. По мере погружения в недра Земли океаническая плита разогревается и начинает частично плавиться.

Наиболее "летучие" вещества достигают земной поверхности благодаря вулканизму, проявляющемуся за зонами поддвига, что прослеживается, например, в районе Анд или в Японии.

Итак, известно, что наиболее богаты рудами именно такие горные пояса. Создается впечатление, что для распределения полезных ископаемых характерна "зональность". В непосредственной близости от глубоководных желобов встречается главным образом железо, затем следует медь и золото, серебро, свинец и цинк. Вполне возможно, что тут все дело в изменении условий, происходящем в процессе постепенного погружения плиты под континент.

А если обратиться ко дну океанов, то не является ли оно громадным котлом, в котором медленно варятся эти ценные руды? Уже в ходе первых исследований английского судна "Челленджер" (конец минувшего века) стало известно, что на больших глубинах имеются богатые железом и марганцем конкреции, содержащие также в небольших количествах медь, никель и кобальт. В промышленности начинают осознавать экономическое значение этих "полиметаллических", или "марганцевых", конкреций. Образования примерно эллипсоидальной формы россыпью покрывают миллионы квадратных километров океанского дна, там, где осадконакопление происходит чрезвычайно медленно либо вовсе отсутствует. Это химические кладовые, которые постепенно создавались из содержащихся в морской воде металлов (хотя как именно - пока еще неясно). Конкреции, разумеется, так или иначе попадут к материку, как только окажутся в нисходящей части движущегося конвейера, на котором они откладываются, - если человек не научится их извлекать еще до завершения их пути.

Ученые всего каких-нибудь десять лет назад один за другим пришли к убеждению, что и сам рифт играет более активную, если не решающую, роль в образовании руд, их движении и распространении на земной поверхности. Первые признаки существования руд на морском дне были обнаружены в 1948 году, когда шведские ученые на корабле "Альбатрос" констатировали аномально высокие температуру и соленость воды при исследовании одной из центральных впадин в Красном море. Тогда эту аномалию они отнесли за счет погрешностей в измерениях.

В 1964 году английские исследователи на борту Дискавери решили проверить данные, полученные шведами, и обнаружили в Красном море впадину, на дне которой температура достигала 44º С (вместо нормальных 22º), а соленость 256 граммов на 1 л воды (вместо 40). Теперь уже можно было уверенно говорить о настоящих "рассолах", плотность которых превышает 1,2 г/см3. Ввиду нехватки времени англичане не смогли продолжить свои исследования. Их возобновили американцы на борту "Атлантиса" и открыли? вторую впадину, где температура рассола доходила до 56º! И, наконец, в 1966 году ученые США, на сей раз на судне "Чейн", выявили третью такую впадину. Они установили также, что рассолы состоят из ила с большим процентным содержанием металлов в виде окислов и сульфидов железа, марганца, цинка, меди и т. д. Последовательные наслоения ила образуют необычную гамму цветов - черные, как расплавленная смола, слои чередуются с синими, красными, желтыми. Обнаружились толстые белые пласты из обломков раковин и кварца. Открытие вызвало сенсацию.

Когда оно обсуждалось в 1969 году на конгрессе в респектабельных стенах Лондонского Королевского общества, то речи выступающих воспринимались как начало "революции во взглядах на происхождение руд". Уже подсчитывали, что только первые десять метров ила, заполняющего дно впадины, найденной "Атлантисом", эквивалентны двум с половиной миллиардам долларов в переводе на имеющиеся там руды. Подумывали о создании промышленного консорциума для изучения возможности освоения этих кладовых...

Исследования активизировались. В 1971 году "Чейн" установил, что объем рассолов во впадине "Атлантис-II" возрос на 23% и что их температура увеличилась на 2,7º С. На этом основании ученые сделали вывод, что в течение 52 последних месяцев во впадину со; скоростью около 3000 литров в секунду поступал рассол, нагретый до 103º С. Столь высокую температуру рассолов можно было объяснить только тем, что они зарождаются в глубине земной коры, примерно в 2 километрах от поверхности Земли. Кроме того, предполагалось, что в местах значительного поступления рассолов должны существовать обширные резервуары нагретых вод.

Между тем революция, подготовлявшаяся теорией обновления океанического дна и моделью тектоники литосферных плит, проторяла себе дорогу. Теперь ученые знали, что в Красном море впадины с рассолами расположены вдоль рифта и как раз там, где он смещается небольшими разломами; в местах пересечения рифта и разломов образуются депрессии, где и накапливаются рассолы. Ежегодно обе литосферные плиты, Аравийская и Африканская, расходятся в разные стороны от рифта приблизительно на 2 сантиметра, обусловливая формирование новой коры в результате вулканической деятельности. Естественно было связать возникновение рассолов с образованием самого рифта, в котором, как в огромном котле, на протяжении сотен миллионов лет отлагаются металлы, ныне изыскиваемые и используемые человеком.

От внимания исследователей не ускользнуло то, что еще в ранней античности египтяне разрабатывали медные копи, расположенные на берегах Красного моря и Суэцкого залива в трещинах, общая ориентация которых параллельна современному рифту. А так как совсем недавно по другую сторону акватории, в Саудовской Аравии, были открыты подобные же месторождения свинца и цинка, то напрашивался вопрос: не аналогичны ли современные месторождения тем, что возникли одновременно с зарождением Красного моря?

Одновременно проводившиеся на Кипре изыскания привели двух английских ученых, одним из которых был изобретатель модели обновления океанского дна Фред Вайн, к выводу, что большая часть острова сложена остатками океанической коры прошлого, ныне вошедшей в состав материкового блока. Именно в этой части Кипра, которая покрыта лавой в форме подушек, расположены эксплуатируемые уже три тысячи лет знаменитые копи красного металла, названного латинским словом "cyprium" (по имени острова). Резонно было предположить, что эти месторождения меди связаны с образованием в районе рифта новой океанической коры и что они оказались затем на материке во время погружения океанической коры под континент. Результаты глубоководного бурения, ведущегося начиная с 1968 года американским судном "Гломар Челленджер", указывали на признаки минерализации как самих базальтовых пород (в форме медных жил), так и контактирующих с базальтом осадочных слоев (преимущественно в форме железа и марганца). Другие корабли достали драгами со дна рифтовой долины в центре Атлантики огромные образцы марганца и железа.

Все сходились на том, что образованию этих залежей способствует поступающая из недр вулканической зоны горячая вода, которая попутно выщелачивает коренные и осадочные породы. Часть попавших в воду металлов, возможно, отлагается непосредственно в пустотах вулканических пород, образуя рудные жилы и прожилки. Может статься, что другая их часть поднимается с морской водой до уровня дна около выхода гидротермального источника. Нерешенным вопросом оставалось происхождение самих поддонных вод и растворенных в них руд. Уж не морская ли это вода, которая просочилась туда через разломы, подогрелась на глубине и затем снова поднялась к поверхности дна? А может быть, наоборот, существует так называемая ювенильная вода, порождаемая вулканическими явлениями? Анализ горячих рассолов в Красном море показал, что мы действительно имеем дело с морской водой, просочившейся вниз, а затем вновь поднявшейся наверх.

Но как объяснить обогащение этих вод металлами? В Красном море по обе стороны рифта существуют слои соленосных отложений - эвапоритов мощностью в несколько километров. Содержание солей в растворах связано, безусловно, с этими соленосными отложениями. А с ними переслаиваются обогащенные металлами черные илы. Таким образом, можно допустить, что металлы рождаются не прямо из вулканических пород рифта, а являются продуктом выщелачивания и концентрации в тех слоях ила, что находятся под соленосными отложениями. Но откуда взялось столько металла в самих черных илах? Изотопные анализы по свинцу неопровержимо доказывают, что обогащение началось уже в вулканических породах. Как же происходил этот процесс?.. Ученый спор ожесточается, но, видимо, крайне трудно разобраться в таком сложном геологическом феномене, каковой представляет собой Красное море.

Единственным непреложным фактом остается то, что одни современные, рассолы начали формироваться тринадцать тысяч лет тому назад, а другие рассолы подобного типа насчитывают уже сотню тысяч лет, и что обогащенные (металлами илы, похоже, скапливались на дне Красного моря в продолжение всей его истории.

Влияние вулканизма на гидротермальную циркуляцию очевидно, но глубина залегания слоя рассолов, процесс его образования и обогащения металлами до сих пор неизвестны. Иначе говоря, по запаху можно догадаться только, какой суп варится в котле, но не узнать, что именно туда положено... Слишком уж много там неопознанных ингредиентов, попавших откуда-то со стороны. Поэтому важно рассмотреть, что выходит из котла в той зоне, куда не может попасть ни один внешний компонент, то есть в рифте по-настоящему срединно-океаническом, удаленном на несколько тысяч километров от материка, источника таких внешних компонентов, - там, например, где осуществляется операция "FAMOUS".

В кают-компании за овальным столом Ле Пишон, Шукрун и Беллеш дискутируют до поздней ночи. Возбуждение от сделанного ими открытия, а также щедрые возлияния на радостях приводят к поистине буйному разгулу их фантазии. Трем собеседникам представляется ледяная морская вода, медленно просачивающаяся по вертикальным трещинам, образующим плоскость скольжения между двумя литосферными плитами... Здесь, в узкой зоне разлома, истертая в полном смысле этого слова порода впитывает в себя воду и насыщается ею. Ле Пишон, Шукрун, Беллеш мысленно прослеживают медленное проникновение воды в такие слои (1, 2 километра?) земной коры, где температура пород превышает 100º С. Сколько времени длится это путешествие? Существует ли зона повышенной проницаемости, служащая резервуаром? Через сколько недель, месяцев или лет вода вновь поднимается до уровня дна, следуя, безусловно, другим маршрутом? Измельченная вулканическая порода, лежащая внутри разлома, выщелачивается и превращает воду в горячий раствор, насыщенный металлами, главным образом, железом и марганцем. Затем раствор вырывается через трещину во дне и бьет, как вода из источника. Металлы тотчас же вступают в контакт с "нормальной" морской водой, образуя окислы в этой насыщенной кислородом среде, вот и все.

"Каковы размеры такой гидротермальной ячейки?" - задаются вопросом Ле Пишон, Шукрун и Беллеш. Проведенные недавно "Кнорром" измерения тепловых потоков, исходящих из океанической коры, позволяют предполагать, что расстояние от зоны просачивания воды вглубь до места выхода ее из земных недр (эмиссионного отверстия) составляет 2 километра. Можно ли говорить здесь о непрерывном функционировании ячейки или о ее периодическом действии, что характерно, например, для гейзера? Активно ли еще гидротермальное устье или оно уже мертво? Во всяком случае эти отложения очень молодые, так как они перекрывают молодые осадки.

Итак, задачи ясны. Сначала нужно доказать, что мы действительно столкнулись с гидротермальными скоплениями, а затем найти эмиссионное отверстие, через которое они поступают на поверхность. Затем надо установить зональность отложений вокруг этого отверстия, чтобы выявить природу гидротермального раствора. Наконец, требуется определить, активно ли еще, эмиссионное отверстие, и, если да, попытаться взять пробу раствора. И, естественно, нанести все на карту, определить мощность и объем скоплений. Надо также проверить, не существует ли в этом же самом районе других месторождений подобного типа.

Но удастся ли привести "Сиану" в ту зону, которая, по мнению Шукруна, имеет в диаметре всего каких-нибудь 20 метров? В принципе да: навигационные условия здесь благоприятные, утверждает Пласеро, разве что границы этой зоны отмечены недостаточно точно. В результате было решено, что подводный аппарат войдет в зону активных разломов как можно ближе к намеченной цели и оттуда, от знаменитых ступеней, начнет систематическое обследование местности в широтном направлении. Наблюдателем снова будет Шукрун, поскольку он единственный человек, способный визуально опознать ландшафт, предшествующий появлению гидротермальных скоплений.

На рассвете метрдотель Виктор принес в кают-компанию кофе, прервав тем самым мысленные построения нашей тройки. Они не стали объяснять пришельцу, что причиной их ночного бдения было нечто более будоражащее, чем коньяк, и разошлись по своим каютам... пьяные от усталости.

- Где вы сделали ваши открытия, на дне морей или бутылок? - бросил им вслед Виктор.

Одно не исключает другого, ибо открытия вытекают не только из наблюдений на месте, но также из умопостроений, где, боже ты мой, и коньяк может иногда стать немаловажным вспомогательным фактором, умопостроений, которые, подобно цепной реакции, приводят к новым выводам. Этот процесс продолжается до тех пор, пока палец не нажмет на клавишу истины, которая (как знать?), может быть, будет однажды подвергнута сомнению другими... или тем, кто ее открыл.

26 июля, в 18 часов 22 минуты, "Сиана" прибывает на совершенно плоское дно, покрытое осадками; оно слегка повышается в западном направлении. Пласеро указывает, что "Сиана" достигла дна в 500 метрах западнее намеченной точки и что глубина здесь 2699 метров. В обитаемом отсеке испортился глубиномер, сообщает вконец расстроенный Жибодан. Виной тому - все те же злосчастные короткие замыкания. Таким образом, не удастся, как было задумано первоначально, следовать одним и тем же курсом на глубине 2685 метров, то есть на той глубине, где во время предшествующего погружения были обнаружены гидротермальные скопления.

- Придется полностью довериться навигационному чутью адмирала, - заключил Шукрун.

На пульте навигационного управления "Норуа" ажиотаж. Толпа ученых и инженеров окружает Пласеро, который ежеминутно отмечает местоположение подводного аппарата. На его карте "Сиана" миллиметр за миллиметром приближается к цели - центру широкого красного круга. Искомый участок имеет в диаметре 15 метров, и Пласеро поспорил, что он приведет туда ныряющее блюдце без всяких выкрутас за первые же двадцать минут.

- "Сиана", возьмите курс 280º - "Сиана", а теперь курс 300º...

Благодаря этим постоянным указаниям Пласеро преодолевает неизбежный снос подводного аппарата под действием течения. Но затем в продолжение часа точки концентрируются в одном и том же маленьком квадрате карты. "Сиана" больше не двигается! Догадкам нет числа. Поломка, полагают пессимисты. Открыли новое поле отложений, утверждают оптимисты. Навигационная погрешность, иронизируют скептики.

Целый час Кьенци сражается с дайками на глубине 2700 метров. Прекрасная двухметровой толщины стена, ориентированная в широтном направлении, хорошо расслоенная, первая, встретившаяся на южном склоне. Но напрасно Шукрун пытается взять образец: увы, опять начинаются неурядицы с электротехникой. Как только Кьенци включает двигатель, перестает срабатывать фотовспышка, а манипулятор начинает сильно вибрировать, что делает "Сиану" похожей на краба, который ни с того ни с сего затеял пляску святого Витта.

В 19 часов 46 минут Шукрун с горечью в сердце вынужден отступить и продолжить путь к основной цели. Утешает одно: двигатели несут службу безотказно.

В 20 часов 26 минут "Норуа" сообщает, что "Сиана" вышла на намеченный рубеж. В действительности же на полого поднимающемся к северу склоне Шукрун не видит ни одного из этих знаменитых "блинов", но осадочный слой напоминает ему тот, что подстилал "блины". Это диатомовый ил, образованный скоплениями кремнистых остатков планктонных организмов.

- Поднимись наверх, Каноэ.

На вершине показываются шлакообразные корочки, затем склон спускается к северу на 5-6 метров под углом от 45 до 50º, снова подъем, за ним спуск, и так далее. Шукрун более не сомневается. Это действительно гидротермальные скопления. Видно, как натеки этих отложений спускаются по склону, точно так же, как травертиновые скопления у подножия окаменевших источников.

- У меня такое впечатление, что я вижу выход минеральных вод, - замечает Шукрун.

Кажется, что каменный ландшафт живет.

Гидротермальные скопления около эмиссионного отверстия. Здесь в основном расположены оксиды железа. Окраина плато на юге трансформного разлома, глубина 2695 метров.
Гидротермальные скопления около эмиссионного отверстия. Здесь в основном расположены оксиды железа. Окраина плато на юге трансформного разлома, глубина 2695 метров.

Цвета последовательно переходят от черных тонов к черно-рыжим, затем к красным. И внезапно показывается само эмиссионное отверстие - трещина сантиметров пятьдесят в ширину и несколько метров в длину, - устланное ржаво-красными конкрециями. Можно подумать, что это активное вулканическое жерло. Но особой активности в жерле, кроме легкой турбулентности воды и большого скопления рыбок, ни Шукрун, ни Кьенци не замечают. В настоящий момент "ключ" явно бездействует.

Обследование гидротермального поля закончено за полчаса. Оно представляет собой холмик, вытянутый вдоль широтной оси и расположенный на одной из ступеней зоны активных разломов. Его северный склон крут, а юго-западный гораздо более полог. Именно на вершине северного склона лежит эмиссионное отверстие, также ориентированное с востока на запад. Внизу на склоне скопились потоки более темного цвета. Другие напластования, концентрической формы, окружают эмиссионное отверстие. Некоторые из них расколоты, на изломе раскрылся роскошный веер цветов - от чернильно-черного до медно-красного, затем до желтого и, наконец, до темно-зеленого в центре. Тут представлена вся цветовая гамма, характерная для различных окислов железа. На вершине и южном склоне видны черные многоугольные образования, количество которых постепенно убывает.

В общей сложности поле, видимо, занимает площадь 15 на 40 метров и содержит приблизительно 1000 тонн руды. Позднее станет известно, что ближе к эмиссионному отверстию расположено железо, а на большем удалении - марганец. Разумеется, это месторождение не представляет промышленного интереса, но у Шукруна появились формальные доказательства того, что речь действительно идет о поле гидротермальных скоплений; кроме всего прочего, Шукрун первым дал описание его структуры.

Остается только взять образцы.

На борту "Норуа" по-прежнему находятся в неведении. Кьенци не сообщил наверх, что он достиг цели; напряжение усиливается. Судя по точкам на экране, вот уже четверть часа "Сиана" крутится в пределах небольшого круга.

- Чем они там занимаются? - восклицает разъяренный Ле Пищон. - Если они ничего не нашли, то пусть ищут дальше.

- "Сиана", я "Норуа", попытайтесь взять южнее, повторяю, южнее, - рекомендует Пласеро.

Ответ поступает тотчас же:

- Цель обнаружена полчаса назад.

Вокруг Пласеро взрыв радости. Адмирал с наигранной сдержанностью проронил недовольным тоном:

- Могли бы предупредить пораньше!

Но чувство обиды быстро вытесняется радостью. Пласеро счастлив. Он мастерски доказал точность своей системы навигации. А вот подводники обескуражены. Неполадки с манипулятором и фотовспышкой продолжаются. Придется отказаться от взятия проб. Что же касается фотографий, то на поверхности обнаружится их плохое качество (передержка!). Только с двигателями, кажется, нет никаких хлопот. Придется восстанавливать внутренние электроустановки, придется восстанавливать, ничего не поделаешь. Но это дело поправимое. Еще будет время в ходе последующих погружений отобрать пробы, сделать фотоснимки и даже в случае необходимости произвести измерения температуры воды у дна, то есть подвергнуть доказательства проверке.

В 10 часов 30 минут светлое пятно "Сианы" появляется на поверхности в 200 метрах перед носом "Норуа". А еще через полчаса она посажена в свое гнездо, после чего "Норуа" немедленно берет курс на северо-восток, к порту Понта-Делгада.

На 30-е число в Понта-Делгада назначена пресс-конференция.

Во время следования в порт держится хорошая погода. "Норуа" развивает скорость 12 узлов, и в струях от его форштевня серебряными стрелами взметываются скопища летучих рыб. Инженеры-электрики с зоркостью ювелиров выискивают дефекты в электропроводке "Сианы", снова скинувшей свой полиэстеровыи панцирь.

Во второй половине дня мы бортами впритирку обходим "Бель-Эспуар", который под всеми парусами также держит путь на Азорские острова. "Кнорр" и "Марсель ле Биан" сообщают о своем местоположении. "Кнорр" прибудет в Понта-Делгада 27-го вечером, а "Марсель ле Биан", который с "Архимедом" на буксире тянется, как черепаха, причалит к берегу только 29 июля. Ученые долго сидят над составлением текста, который послужит основой для разговора на пресс-конференции. Все сходятся на том, что не стоит делать преждевременных заключений, что лучше осветить основные события, придерживаясь голых фактов. В данный момент их интерпретация явилась бы слишком смелым шагом.

Утром 28 июля "Норуа" занимает отведенное ему место у причала позади "Кнорра". Сияющее солнце. Молодые женщины, которым доверена поступившая на наши имена почта, встречают нас улыбками, говорят, что мы привезли с собой прекрасную погоду.

Журналисты, не участвующие в плавании на "Бель-Эспуаре", прибывают на борт "Норуа"; вскоре появляются и американские ученые с "Кнорра", прибывшего в Понта-Делгада до нас. Гвоздь сегодняшней программы - открытие знаменитых гидротермальных скоплений. Корабельный электромеханик Карадек, питающий тайную страсть к рисунку углем, изобразил их в большом масштабе, скрупулезно выписав детали по указаниям Пьера Шукруна. Но ученые немного разочарованы: все мелочи схвачены, а общий пейзаж по-настоящему не воссоздан. Карадек у нас своеобразный Руссо Таможенник (Руссо, Анри Жюльен Феликс (1844-1910), - художник-примитивист, автор серии фантастических пейзажей. Свое прозвище получил по той причине, что служил в парижской таможне. - Прим. перев.) абиссали.

Этот документальный рисунок тем не менее имеет важное значение, потому что помимо словесных описаний Шукруна (на очень приблизительном английском языке) он является единственным конкретным доказательством, которое мы можем представить нашим американским коллегам. В самом деле, кусок "блина", подобранный во время первого погружения, вовсе необязательно имеет гидротермальное происхождение. Джерри Ван Андел и Джим Мур, попытавшиеся интерпретировать описание Шукруна, больше пользуясь жестами, чем словами, ретируются, нисколько не дав себя убедить. "Что же тут необычного?" - думают они. Простой кусок марганцевой руды. Такими в рифте покрыты все коренные породы.

Необычность, пожалуй, заключается в другом. Вот уже больше месяца, как "Кнорр" термическим зондом, способным определять температуру с точностью до сотой долей градуса, прощупывает дно рифта и трансформных разломов и ни разу не обнаружил сколько-нибудь значительных температурных аномалий! Если бы там имели место активные гидротермальные процессы, то они были бы обнаружены. Измерения проводил сам профессор Холланд, гарвардский геохимик с мировым именем. И никаких отклонений! "Алвин" осуществил 12 погружений на дно рифта, осмотрел щели в наиболее активной зоне растяжения и образования земной коры и ничего не нашел. Как, впрочем, и "Архимед". А "Сиана", бедная "Сиана"', погружающаяся в зону, заведомо известную как наименее выгодная, выходит, открыла и тщательно исследовала гидротермальное месторождение! Нет и нет! Первая реакция коллег словно громом поразила ученых с "Норуа". Но очень скоро научная интуиция одержала верх. Американцы правы. В науке никогда не следует полагаться на непроверенные сведения. Так в чем же дело? Проверку можно произвести в течение следующих погружений. Опять начнется серия проб, фото- и киносъемок!

Перед командой "Сианы" стоит лишь один по-настоящему серьезный вопрос: активен ли этот гидротермальный источник? Шукрун не нашел признаков активности, но визуальное наблюдение не может считаться решающим аргументом. Профессор Холланд, анализировавший взятый на дне "блин" и удостоверившийся, что он в основном состоит из окислов марганца и железа, предлагает воспользоваться его термическим зондом. Для этого следует поместить зонд (термостат, в котором электрическое сопротивление увеличивается или уменьшается в зависимости от изменения температуры) на телеманипуляторе. Данные о температуре воды будут посылаться на поверхность в виде закодированных акустических сигналов. И, кроме того, непременно надо попытаться взять пробу воды в самом эмиссионном отверстии.

Задуманным планом живо заинтересовался генеральный директор CNEXO Ив Ла Прери, также прибывший на пресс-конференцию. Он на несколько дней покинул парижскую контору и телефоны, чтобы продемонстрировать интерес, который CNEXO проявляет к этой грандиозной операции. Он даже решил перебросить свое бренное тело на борт "Норуа" и провести там десять дней после пресс-конференции, назначенной на вторую половину дня 30 июля. Есть некоторые подозрения, что в его душе старого моряка проснулся инстинкт бретонских предков и он не смог оставаться на суше, в то время как его сотрудники сражаются с морем. Кроме того, он ощутил непреодолимое желание увидеть собственными глазами Дантовы пейзажи атлантического дна, о котором он слышит разговоры уже несколько месяцев. Он семь лет ратует за то, чтобы Франция обратилась к изучению минеральных ресурсов океанского дна, и сейчас предчувствует, что сделанное открытие окажет значительное влияние на планы долгосрочной разведки здешних рудных месторождений. Он просит включить его в тот экипаж, которому надлежит погрузиться на дно за контрольными сведениями, то есть для измерения температуры воды и взятия ее проб, так что основная функция манипулятора - взятие образцов со дна - отпадет и можно будет обойтись двумя подводниками без ущерба для дела.

30 июля во второй половине дня пресс-конференция открывается на полуюте "Норуа", украшенном разноцветными сигнальными флагами. "Сиана" подвешена на портальном кране, она вымыта и победно сияет в ослепительных лучах солнца.

Технические достижения экспедиции для всех очевидны: 12 погружений у "Алвина", 6 у "Архимеда", 7 у "Сианы" (правда, не все из них были полноценны). Тысячи сделанных фотоснимков, сотни килограммов отобранных на дне образцов. Пари выиграно: подводные аппараты доказали свою способность прицельно работать на дне океана, находящемся на глубине 3000 метров. Несмотря на все трудности, несмотря на то что это была еще только "премьера", операция удалась.

Что же касается ее научных результатов, то подводить итоги было бы слишком рано. Потребуются месяцы, если не годы, пока собранные данные будут отсортированы, классифицированы, проанализированы и интерпретированы.

Но уже сейчас можно констатировать, что именно "Сиана" в период своего волнующего "свадебного путешествия" по трансформному разлому получила, несмотря на пережитые горести и технические осложнения, самые неожиданные результаты. Журналисты пришли, чтобы услышать о трещинах на океаническом дне, о вулканизме, о разломах как следствии сил растяжения, об образовании земной коры, а им рассказывают истории о горизонтальном скольжении, о "левостороннем движении", о расслоенных дайках и прежде всего о залежах гидротермальных руд.

Эти результаты никоим образом не зачеркивают внушительный итог работы, проделанной на дне рифта двумя другими подводными аппаратами. Восемнадцать их погружений вкупе с теми семью, что были совершены в 1973 году, уже позволяют создать довольно точную геологическую карту зоны, охватывающей 80 квадратных километров внутреннего днища. Американцы, в частности, открыли удивительное обилие трещин на южном склоне горы Венера, и два подводных аппарата обследовали подножия уступов, образующих обе внутренние стенки рифта.

Вечер посвящен светским развлечениям. Коктейль на борту "Кнорра", обед в гостинице "Сан-Педро". Этот день франко-американского содружества не омрачен ни единой фальшивой нотой. Сотрудничество, обрело новое дыхание.

На следующий день флот снимается с якорей.

"Марсель ле Биан", "Кнорр", "Лулу" и "Норуа" снова берут курс в зону погружений.

Клод Риффо и Ксавье Ле Пишон с грустью смотрят, как от пирса отчаливает "Норуа" с маленькой "Сианой" на борту, в которой они оставили частицу самих себя. Ответственным за операцию с французской стороны становится командир де Фробервиль, а Жан Франшто, перешедший на борт "Норуа", берет на себя обязанности Ксавье Ле Пишона. Научная часть погружения "Архимеда" поручена Жану-Луи Шемине.

предыдущая главасодержаниеследующая глава







© GEOMAN.RU, 2001-2021
При использовании материалов проекта обязательна установка активной ссылки:
http://geoman.ru/ 'Физическая география'

Рейтинг@Mail.ru

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь