На работу в Арктику

Сначала ушел «Капитан Мышевский». Ушел, как и было намечено, 25 мая. Без пышных проводов, без долгих речей - ведь не куда-нибудь, а на работу!

Лишь короткий митинг - такой, как на космодроме перед запуском очередного космического корабля. Говорили о разном: о вкладе экипажа в минувшую навигацию; об очень сложной, тяжелой, без признаков весеннего таяния льда обстановке на предполагаемом маршруте; о том, что задание Родины будет выполнено с честью. Все выступления объединяло одно: сознание важности нового уникального эксперимента в Арктике для народного хозяйства и готовность выйти победителями из схватки с любыми трудностями.

Экипажу приписанного к Дальневосточному Пароходству дизель-электрохода «Капитан Мышевский» в рейсе будет полегче, чем остальным. Ведь с каждым часом высокоширотного плавания он будет приближаться к дому, а это значит очень и очень много.

И все же... Есть такой критерий у ученых - индекс суровости климата. В Москве, например, он выражается цифрой 1,9. На острове Диксон - уже 7. А ведь маршрут нашей экспедиции проложен на сотни миль севернее...

На следующий день порт покидала «Сибирь». Скорость у нее побольше, чем у «Капитана Мышевского», поэтому все было рассчитано так, чтобы атомоход догнал транспортное судно у кромки льдов, откуда им предстояло двигаться вместе.

А пока ледокол - на рейде. На палубе практически никого. Все в клубе атомохода. Опоздавшим приходится стоять: шутка ли, экипаж с появлением на судне ученых и корреспондентов вырос почти в полтора раза.

Начальник экспедиции Б. Майнагашев поздравляет собравшихся с началом рейса.

- Нам предстоит не просто пройти, а определить возможности использования будущих крупнотоннажных судов с большими осадками, - говорит он. - Нам предстоит испытать первые трудности, а первым всегда труднее. Правда, мы старались предусмотреть все. Даже можем своими силами построить на льду аэродром. Этого не должно быть, но морально все должны быть к этому готовы. Надеюсь на ваши знания, опыт, смелость.

Как наказ восприняли участники похода слова телеграммы «крестной матери» ледокола «Сибирь» разметчицы Балтийского завода Лидии Максимовны Васильевой: «Судостроители-балтийцы убеждены, что детище свое передали в надежные руки. Уверены в успешном завершении экспериментального рейса».

По судовой трансляции объявляют, что провожающих просят подойти к трапу. Сейчас от левого борта отойдет «Туман» - последний катер на берег. И сразу палуба заполняется народом. Объятия, поцелуи, последние напутствия...

Заворчал мотор. Под прощальные взмахи рук, щелкание затворов фотоаппаратов, стрекотание кинокамер «Туман» понемногу начал удаляться, и вот уже растаял вдали рокот его двигателя.

Над заливом прокатывается басовитый гудок - на атомоходе проверяют работу тифона. В вахтенном журнале «Сибири» появляется первая запись: «Опробованы руль, телеграф, тифоны, связь - замечаний нет».

В 23 часа 45 минут на мостике раздается команда:

- Поднять якорь!

- Якорь чист! - через некоторое время слышен из динамика голос боцмана.

Мелко, едва заметно задрожала под ногами палуба. Винты «Сибири» начали «наматывать» первые мили рейса.

- Лево на борт! - командует капитан.

Разворачиваясь, атомный богатырь медленно проходит мимо выстроившихся, словно на параде, собратьев-ледоколов: отслужившего свое легендарного «Красина», хорошо известного в Арктике «Мурманска» и новенького «Капитана Николаева», для которого откроющаяся как минимум через месяц навигация станет первой.

За кормой «Сибири» медленно уплывают усеянные домами сопки Мурманска, из-за которых, закрывая солнце, наползают на город тяжелые, низкие серо-синие тучи. Атомоход словно увозит с собой отличную погоду. Хорошо бы, она сопутствовала нам в рейсе.

В свое время, перед знаменитым походом «Челюскина», Отто Юльевич Шмидт сказал, что Северный мор­ской путь «...мы окончательно закрепим, и Мурманск будет его началом!»

Сейчас этот город, из которого корабли уходят толь­ко на север (посмотрите на карту - и вы убедитесь в этом), стал началом еще одного шага к достижению той цели. Шага длиной в несколько тысяч миль.

Мы уходим, оставляя на берегу вечную спешку и толчею в транспорте в часы пик, неприятности с начальством и двойки наших пацанов и девчонок, многие другие сухопутные беды и огорчения. Только на корабле в минуты отхода может быть такое: почти триста человек - и ни одного хмурого, недовольного, расстроенного лица. Все просто счастливы.