ЛИСЬЯ ВОТЧИНА

Крепость, как в фильме «Капитанская дочка». Деревянный частокол, башенка для наблюдателя, лес, вплотную подступивший к ограде, речка, через которую переброшен шаткий мосток. Солнце пригревает сосны, пахнет смолой и ромашкой.

Мы идем к крепости, которая называется «звероферма». Директор Игорь Моисеев шагает рядом. У него нет директорской солидности. Из-под кепки торчит непослушный вихор. Прутиком сбивает какие-то пушистые метелки, напоминающие камыши. И говорит о пустяках. Жена, зоотехник Аня, нет-нет да и одернет его, постыдит.

- Я же выходной сегодня, могу в конце концов делать, что хочу?! — шутливо кипятится Игорь.

- А что же встал ни свет, ни заря? — Привычка...

Игорь и Аня приехали на ферму после института. Сами решили отправиться сюда. Ферма считалась захудалой. Лисы болели и почти не давали приплода. Болели страшной болезнью — самопогрызанием. Им, видимо, не хватало каких-то витаминов. Они отгрызали себе лапки, хвост, портили шкурку. Щенята не могли прикасаться к воспаленным соскам и тоже гибли.

Несколько месяцев Игорь и Аня искали нужный состав рациона. И нашли. Сейчас каждая лиса дает приплод по четыре-пять щенят. Звероферму считают самой лучшей в тундре.

Когда мы подошли к клеткам, лисы завтракали. Ели они с виду обыкновенный мясной фарш.

— Мяса здесь меньше половины, — говорит Аня, — остальное зелень.

Останавливаемся у клетки 212. Лисица только что поела и флегматично смотрит на нас сине-фиолетовыми глазами. С ней произошла однажды очень поучительная история.

Как-то раз зверовод забыл закрыть дверцу, и она убежала из вольера в лес. Плутала там несколько дней. А потом голодная, измученная постоянным страхом, вернулась на звероферму. В клетке она мечтала о воле, на воле стала думать о клетке...

— Этих лисиц еще нельзя считать ручными. Но на воле, без помощи человека они уже жить не могут, — объясняет Игорь.

— А совсем ручные бывают? — спрашивает Женя.

— Милька, Милька! — зовет Аня.

Прямо по дорожке к нам мчится маленький лисенок с длинными лапками и куцым хвостиком, победно поднятым вверх. Он проворно вскакивает на плечи, с плеч - на крышу клетки.

Милька не отставал от нас, пока мы бродили по оферме. то пытался развязать шнурки Жениных ботинок, то утаскивал в траву фотоаппарат и играл с ним, как кошка с мышью.

Глядя на Мильку, мы впервые пожалели, что в нашей экспедиции нет четвероногих участников. Нам даже показалось, что это нарушает некую незыблемую традицию дальних путешествий. Участие Монморанси в значительной степени скрасило известное плавание по Темзе. А лисенок наверняка забавнее фокстерьера. Но когда мы намекнули, что небольшое путешествие будет весьма полезно для здоровья Мильки, Аня Моисеева обрушила на нас весь свой запас благородного гнева. Игорь же сухо заметил, что передача черно-бурых лисят в частные руки карается законом, равно как и подстрекательство к подобному деянию. Все это время Милька заливался тонким восторженным лаем. В конце концов Игорь посоветовал нам сходить к охотнику Николаю Терентьеву.

- Может быть, он и раздобудет вам лисенка. Рыжего, разумеется.