ГОРДОСТЬ ПОЛЯРНИКА

Дверь открывается, и в комнату заглядывает Федя.

- Как дежурный по станции, приказываю немедленно прекратить разговоры и лечь спать.

Мы уже знаем, что это любимая Федина шутка. Он совсем не так строг. Просто ему очень хочется напомнить нам, да и себе, что в эту ночь он облечен высоким званием дежурного по станции. Мы смотрим на строгое Федино лицо и вздыхаем:

— У нас такой интересный разговор!

— В порядке исключения, — предупреждает он и уходит в рубку.

Федя не прочь присоединиться к нашей беседе, но ему некогда. Прием. Беседа на сдержанном телеграфном языке. «Та-ти-ти-та» — «приближается теплый фронт».

Два часа ночи Федя прав — давно уж пора спать. Мы сидим в комнате Леонида Лаврова, слушаем его рассказы об Арктике, а он наши — о Москве. Леонид москвич, но не был в столице пять лет. С того дня, как, закончив географический факультет МГУ, вызвался работать на Крайнем Севере.

Пять лет — шестая часть прожитой им жизни. Самая близкая, сама трудная, самая важная.

Чем может гордиться полярник? Количеством убитых медведей, пургой, пережитой в одиночестве, послушной упряжкой? С той самой минуты, как наш отряд перебрался на полярку, мы ожидали необыкновенных рассказов. Необыкновенных и немного хвастливых. «Еще бы не хвастаться, — рассуждали мы. — Ведь это же Арктика». Но все-таки мы не могли предполагать, что наш новый хозяин будет хвастаться так откровенно.

Правда, хвастается он не медвежьими шкурами и не лайками. Предмет его высокой гордости — дом. Обыкновенный деревянный дом. Просторный дом. Комфортабельный дом. Впрочем, оценить по достоинству этот дом может только человек, зимовавший в условиях полярной ночи.

Чисто, уютно, тепло. Первоклассно оборудованная радиорубка. Небольшой, но все-таки настоящий кинозал. Культура быта. То и дело наш разговор возвращается к этой теме. Очень важной теме. Когда-то человек с большим трудом, с тяжелыми жертвами укоренялся в Арктике. Он мечтал об одном: лишь бы прожить, лишь бы выжить как-нибудь, чего бы это ни стоило. Од шел на любые лишения ради грядущего полновластия над этим суровым краем. Сегодня поляриик уже не хочет прожить как-нибудь. Он достаточно крепко стоит на ногах, чтобы устроить свою жизнь в Арктике так, как ему хочется. Арктика стоит на пороге большого строительства. Вот почему Леонид Лавров гордится этим новым домом. Домом, из-за строительства которого он отказался в прошлом году от поездки в Москву. Домом, который было трудно построить, но в котором будет легко жить.

Так нам открывается новая черта семилетки Вай-гача. Вайгач благоустраивается. Вайгач отказывается быть трудным островам. Вайгач торопится встать Б ряд полезных, самых нужных районов страны.

В комнату снова заглядывает Федя.

— Леонид Мелитонович, скоро ваша смена. Принимайте дежурство.

Дежурный по станции — человек двух профессий. Он одновременно и радист и метеоролог. Такая разносторонность - результат хорошей инициативы полярников. Прошлой зимой на полярке работали своеобразные курсы — радисты и метеорологи взаимно обучали друг друга. В итоге на станции стало вдвое меньше работников.

Леонид уходит в рубку. Разговор закончился, и нам уже ничто не мешает лечь спать. Но спать не хочется. Хочется мечтать. Мы выходим на улицу. Идем к морю. Несколько часов назад оно было мрачно-зеленое. Сейчас оно. светлое, мирное, приветливое. У горизонта виднеется силуэт шхуны.

На часах — три часа ночи. Но солнце упорно опровергает хронометр. Солнце не разрешает произносить слова «ночь». Мы в пути, и солнце с нами. И от этого шагается легче. И легче мечтается.