Глава вторая

Природа...

 Но продолжай; пускай тебя сбивает
 Поток в долину; пусть кружат орлы
 В небесной сини. Свой удобный выступ
 Покинь и выходи на склон. Прорви
 Кольцо волшебных радуг, заключивших
 Тебя в свой плен несбывшихся надежд.

А. Теннисон. Принцесса

Вернувшись домой с Эйгера, я узнал, что возросшая стоимость производства вынудила Би-би-си сократить свой финансовый вклад на одну треть. Серьезный удар. Правда, студия Би-би-си в Глазго на редкость удачно подобрала киногруппу, остановившись на Алексе Скотте и Гордоне Форсайте. Оба они не только отлично ладили со всеми членами экспедиции, но и были специалистами высшего класса. Их преданность делу. не поддается описанию. Как бы они ни голодали, как бы ни угнетала их обстановка дождевого леса, когда кажется, что ты навеки заточен в плену дебрей, работа - то есть съемки - была для них важнее всего.

Алекс на вид щуплый и стройный, можно сказать, даже хрупкий, но за этой внешностью кроется изрядная энергия и выносливость. Вообще, побывав в трудных путешествиях, убеждаешься, что эти качества частенько присущи скорее сухопарым людям, чем мускулистым атлетам. Природа наградила его гибкостью молодого бамбука и острым умом, готовым к решению любых проблем. Алекс и Гордон страстно увлекались звукозаписью и фотографией и могли часами толковать об этих предметах. Мне доводилось раньше работать с Алексом, и я знал его как одного из лучших операторов страны.

Если Алекс выглядит хиляком, то Гордон настоящий здоровяк. Так и кажется, что он только что вышел из ванны, отмытый до блеска. Его одежда всегда была в идеальном порядке, даже среди Хзамых грязных болот на нашем маршруте. Вид этого плотного крепыша с шапкой волнистых волос - лучшая пропаганда в пользу занятии йогой. Алекс и Гордон тщательно следят за своей личной гигиеной, в отличие от восходителей, которым подолгу бывает не до умывания в горах, причем многие этим только довольны.

Гордон всего три недели как вернулся из киноэкспедиции в Гренландию, где он странствовал с отважным семейством Симпсонов, обожающим подвергать себя всяким лишениям в дебрях Арктики. Там Гордон - кроме тех случаев, когда они передвигались на лодках,- таскал на спине десятикилограммовый магнитофон, так что он получил хорошую тренировку.

Мы долго обсуждали в Би-би-си, какие камеры брать с собой. Остановились на следующих системах: "Арифлекс БЛ", "Эклер", "Белл энд Хауэлл 70 ДР" и две маленькие двухлинзовые кассетные камеры для съемок на самой стене. Наш выбор вполне оправдал себя, хотя большая "БЛ" на горе не нашла применения. Гордон остался верен своему надежному магнитофону "Награ", хотя кроме него я захватил миниатюрный высококачественный аппарат "Награ СН". Я пользовался таким на Эвересте при температуре минус 35°, но Гордон во всем добивается совершенства, а потому избегал применять миниатюрный магнитофон, хотя качество звука вполне удовлетворило бы большинство людей. И ведь на Рорайме главной проблемой был отнюдь не холод, а вода.

Мы запаслись также фотоаппаратами по своему вкусу. Джо, Дон и Мо остановились на подводных камерах (Нил полагал, что они перегнули палку в своем пессимизме!) Гордон вез "Никон": я пользовался аппаратом "Роллекс CЛP" с новейшими сменными объективами, передав Алексу для черно-белых съемок полученный от "Обсервера" "Кэнон".

Дон взял на себя роль врача ("Боже, упаси нас от болезней!" - говорил я себе) и прислал мне таблетки против малярии, которыми я поделился с Алексом и Гордоном. Сам я так и не выбрал времени принять их до отъезда. Мои попытки выяснить, какими вообще медицинскими ресурсами мы располагаем, не принесли особого успеха.

А вообще-то меня сейчас больше всего заботили трудности пути. Маршрут к подножью Рораймы был окончательно определен -мы собирались идти вверх по реке Варума и через болото Эль-Дорадо. Джон Стритли и Адриан Томпсон твердо установили, что со стороны реки Паиква к Носу не пробиться.

Имя Джона Стритли навсегда будет связано с северным склоном Рораймы. Он был главной движущей силой нашей экспедиции, хотя мы получили от него печальное известие, что упорно не поддающаяся лечению серьезная травма вынуждает его пользоваться костылями. Таким образом, мечте его жизни - штурмовать Нос -не суждено было осуществиться в этом году.

В 1972 году Джон совершил первую попытку вместе с Бевом Кларком; в состав экспедиции входил также Адриан. Джону и Беву удалось пройти совсем немного: они убедились, что поставленная задача слишком трудна для такого маленького отряда.

Весной 1973 года Джон и Адриан разведали с воздуха район реки Паиква, надеясь проложить более прямой маршрут к северному гребню, что облегчило бы нашей экспедиции выход к Носу. О результатах этой разведки Джон писал:

"На этот раз мы описали полный круг над Рораймой. Полет позволил нам не только лицезреть внушительную картину дикого вершинного плато с его обширными водосборными впадинами и глубокими расселинами, но и лишний раз оценить всю суровость и неприступность стены. Вообще сектор стены с гайанской стороны седла Веиассипу выглядит более многообещающим. Обратно мы пролетели над саванной к востоку от Паиквы; нам показалось, что она годится для посадки легких самолетов...

Рано утром мы вышли из Маиурапаи; весь южный. горизонт впереди был оторочен извилистым и загадочным силуэтом Пакараймы. За саванной начался кустарник, потом собственно лес, здесь нам встретилась тропа, и на исходе третьего часа мы добрались до Паиквы... Только тот, кто сам это испытал, поймет, как трудно выдерживать компасный курс в густом дождевом лесу, рассеченном крутыми грязными руслами и изобилующем коротким бамбуком. Мы потратили не один час на розыск потерянной тропы, зато вечером были вознаграждены тем, что нашли красивейшую площадку для стоянки на берегу реки. Наш проводник Альфред сказал, что здесь проходит верхняя граница индейских поселений на Паикве. Насколько ему известно, никто не заходил особенно далеко выше этого места, которое называется Каплагунг по имени старого индейца, жившего здесь по преданию. Речная галька переливалась нежными красками; попадались глыбы зелёной и красной яшмы; выходы обычного рораймского песчаника встречались редко.

Продолжая движение вверх вдоль реки и прорубая себе путь в густых зарослях бамбука, мы шли по совершенно неисследованной области. На четвертом часу возглавлявший отряд Альфред отскочил в сторону, ломая кусты, и крикнул, чтобы мы остерегались свернувшейся на земле змеи весьма неприятного вида. Адриан живо прикончил ее из своего ружья. Это была лабария с трехсантиметровыми ядовитыми зубами. Индейцы сильно всполошились, потому что изо всех обитателей леса они боятся только лабарии и бушмейстера: укус любой из этих двух змей почти всегда смертелен.

Выше по реке путь стал еще труднее. Мы уже два дня как потеряли ориентировку и не знали, в каком именно месте следует повернуть вправо, к главному притоку Паиквы. Прибавилось грязи, пошли крутые подъемы. В конце концов нам удалось с одного гребешка рассмотреть участок Веиассипу. Подтвердилось наше предположение, что мы находимся к востоку от седла; теперь исправить ошибку было не так-то просто.

Перед отплытием

После долгого и напряженного дня мы наконец разбили лагерь над чудесным ручьем с прозрачной водой, который прорезал скалу, срываясь каскадами в Паикву, протекающую метрах в двухстах внизу. Когда мы подходили к краю первого каскада, индеец по имени Рентой крикнул: "Глядите - Рорайма!" Его крик спугнул двух гокко. Явно не приученные опасаться людей, птицы опустились на деревья поблизости и вскоре очутились в котелках, где варился наш обед. Вид Рораймы позволил нам сориентироваться точно, однако гонимые ветром облака не давали как следует просмотреть варианты подъема.

Спускаясь к ручью, чтобы умыться, мы с Адрианом внимательно рассмотрели прорезанные им породы. Скала спадала в ущелье Паиквы широкими плоскими ступенями. Чуть выше по течению от лагеря в выемке из чистой зеленой Яшмы образовался красивейший бассейн, наполненный кристальной водой; в вечернем свете стены и дно выемки отливали прозрачной зеленью. Красоту этого бассейна довершало множество подступающих к самой воде всевозможных цветов. По ту сторону долины ниже по течению реки могучим потоком прорывался в крутой теснине главный приток Паиквы, берущий начало на скалах Рораймы. Далеко внизу сама Паиква с ревом катила в лощине глубиной около тридцати и шириной около двадцати метров, прогрызая себе путь в яшме. В лучах вечернего солнца над лощиной словно стояло зеленое сияние.

Утро пятницы выдалось хмурым и облачным, но нам все же хотелось поближе взглянуть на стену Рораймы, поэтому на рассвете мы вышли из лагеря на Яшмовом ручье. Было очень сыро, и мы продвигались с трудом, не видя горы. Рельеф вынуждал нас отклоняться влево, в обход крутых обрывов над рекой. Мы прорубали себе путь в зарослях, подтягивались на руках по скалам, хватаясь за корни. Часа через два раздался выстрел, и на землю прямо перед нами упала ярко-оранжевая птица. Рентой метнулся вперед и поднял скального петушка, одну из самых красивых птиц южноамериканского леса. Закон охраняет скальных петушков, но индейцы в отведенных им местах обитания охотятся на них ради перьев для своих ритуальных головных уборов. К сожалению, индейцев запрет не касается.

Мы быстро набирали высоту, все еще не видя Рораймы. Наконец около полудня, выйдя из-за деревьев на боковом отроге, мы увидели, что находимся примерно на уровне седла Веиассипу, под самым гребнем, обозначающим бразильскую границу.

Нас по-прежнему окружали плотные облака; мы некоторое время выждали, однако они явно не собирались расходиться. Поскольку мы вышли налегке, разбивать лагерь на этом месте не было возможности, но мы хоть установили, что этот путь позволяет пройти к седлу Веиассипу, а также что для второй попытки на Рорайме следует воспользоваться первоначальным маршрутом".

Итак, хотя тропа в нижней части Паиквы была вполне сносной, верхний участок водораздела затруднял подходы к северным скалам Рораймы. А потому Джон и Адриан заключили, что первоначальный маршрут, разведанный геологом Бейли, - единственная дорога к нашей цели.

На обратном пути Джона также подстерегали сюрпризы, которые нам было полезно учитывать.

"В пяти минутах от лагеря на Яшмовом ручье, когда я следовал по пятам за Адрианом, меня качнуло на молодое деревце, и я ухватился за него правой рукой для опоры. Глянул вниз, чтобы знать, куда ставить ногу, и увидел свернувшегося кольцом бушмейстера, который поднял голову на уровень моего правого бедра, готовясь вонзить в него зубы в тот момент, когда я проносил ногу мимо деревца. Мою вялость как рукой сняло, я бросился влево и сбил с ног Рентона, спасаясь от смертельной атаки двухметровой змеи. На наши крики прибежал Филлип, и выстрелом из его ружья я отделил голову бушмейстера, после чего осмотрел четырехсантиметровые зубы с капельками яда на конце. Как не назвать иронией судьбы тот факт, что такая опасность соседствует с одним из самых прекрасных уголков земного шара!"

Помимо острых переживаний на долю наших друзей выпали также интересные беседы, которые они вели с индейцами вечером после очередного дневного перехода.

"Альфред рассказал об утренней звезде Ка-ха-нук и о "пяти малых звездах" (как тут не вспомнить то, что пишут о древних полинезийских мореплавателях!). Когда "пять малых звезд" мерцают низко над горизонтом, это обозначает сезон определенных птиц, а по расположению Ка-ха-нук узнают о приближении дождей. Индейцы показали нам лабба - растущий на корнях и на земле гриб, который светится в темноте. Нас научили находить похожую на ладан смолу, с помощью которой индейцы разжигают костер. Ярко-оранжевое ароматное дымное пламя годилось также для освещения ночью. Альфред и Рентой доказали нам листья, применяемые для лечения порезов. Словом, мы обогащались знаниями!"

Подытоживая результаты этой разведочной вылазки, Джон забраковал путь вдоль Паиквы: слишком тяжело идти и слишком много змей. От Дона я получил фотоснимки Носа и, как только выдавалось свободное время, изучал по ним возможные маршруты на стене. Она буквально ощетинилась навесами, и я пришел к выводу, что восхождение потребует не меньше трех недель. Последующие события оправдали все мои опасения. Степень сложности оказалась очень высокой.

Джо заверил меня, что у нас будет вдоволь шлямбурных крючьев и ручных дрелей, а я договорился, что нас снабдят двумя пистолетами "Хилти". Эти пистолеты "стреляют" плунжером, который проходит всего около трех сантиметров, вбивая крюк без малейшей опасности для окружающих.

Ко мне в Гленкоу прибыли два представителя фирмы "Хилти". С помощью одного местного геолога мы испытали пистолеты, вбивая крючья в трещины в известняке, который ошибочно посчитали равным по твердости песчанику Рораймы. Новое приспособление работало отменно, и мы проверили крючья под нагрузкой до 700 килограммов. Фирма охотно предоставила в наше пользование на время экспедиции два пистолета вкупе с тысячью патронов и крючьев. Крючья прибыли через несколько дней в двух красных .стальных контейнерах, похожих на чемодайчики "дипломат". Каждый контейнер весил около 25 килограммов. С трудом отрывая их от пола, я тут же решил, что в самолет мы постараемся пронести их под видом ручного багажа!

Признавая, что его планы устроить алмазный аукцион могут и не сбыться, Нил усиленно ворочал мозгами, соображая, как добыть средства на экспедицию. Он придумал бездну вариантов, но осуществить их за какие-нибудь две недели представлялось довольно затруднительно. Перед отъездом в отпуск Нил связывался с Почтовым управлением по поводу конвертов для спецгашения. Вернувшись из отпуска, он снова поднял этот вопрос и выяснил, что почтовики сделали все от них зависящее и даже связались с почтовым ведомством Гайаны. Однако потом что-то не заладилось по линии официальных каналов (я так и не выяснил почему), и кончилось тем, что Почтовое управление Гайаны в приступе раздражения постановило напечатать свои собственные конверты. Гайанские почтовики намеревались учредить специальное "почтовое отделение" на вершине Рораймы (с применением вертолета), чтобы произвести спецгашение в тот самый день, когда восходители влезут туда через кишащие скорпионами канты. Адриан должен был пройти ускоренные курсы по франкированию писем и получить звание почетного почтмейстера. Гайанские почтовики явно не упускали никаких возможностей навести экономию. Идея Нила была национализирована в Гайане еще до того, как мы покинули Великобританию! "Та же история, что с твоими колясками, Нил", -сказал я ему.

И остались мы с тремя тысячами роскошных конвертов, украшенных надписью "Рораймская экспедиция Би-би-си в Затерянный мир, 1973" и живописными изображениями водопадов, птеродактилей и экзотических пальм. По просьбе Нила один из его сценаристов сочинил такую вкладку:

Рорайма Последнее оставшееся великое приключение

Легенда

Легенда существовала с давних пор. Одна из многих - таких, как легенды о золотом Эльдорадо, где мифического правителя Маноа натерли маслом и посыпали золотой пылью, так что он уподобился золотой статуе в городе, где драгоценные камни валялись под ногами, словно галька. Как легенды об инках и их сказочной империи, которая и впрямь была обнаружена конкистадорами. В их ряду стояла и легенда о Рорайме, Матери Великих Вод, сказочном горном плато в лесных дебрях к северу от Мату-Гросу и к западу от Гайаны, - возможно, поблизости от самого легендарного Эльдорадо. Рорайма, огражденная зарослями и болотами, огражденная морем зелени - обширными дождевыми лесами, считается источником всех добываемых в округе алмазов, однако индейцы не приближаются к ней, опасаясь злых духов. Новые штрихи добавил к этой легенде Конан Дойль в 1912 году, написав "Затерянный мир", где он изобразил плато как обитель доисторических чудовищ, оставшихся неизменными с времен палеозоя. Легенда существует с древнейших времен. И с древнейших времен человек пытался обнаружить великую гору, чтобы подняться на ее вершину.

Действительность

Рорайма существует. В глубине Гайаны, там, где это государство смыкается с Венесуэлой и Бразилией, она высится почти на три тысячи метров над уровнем моря. Плато площадью около шестидесяти квадратных километров было сотворено могучими и беспокойными силами природы около 1750 миллионов лет назад. Рорайма поистине Матерь Вод: срывающиеся с плато водопады питают лесные реки. Суровая эродированная скальная вершина огорожена высокими крутыми стенами, а подножие обрамлено грязевыми болотами, которые переходят в безбрежные дождевые леса, кишащие змеями, скорпионами и ядовитыми пауками...

Невзирая на поражение на почтовом фронте, Нил по-прежнему пребывал в восторженном настроении и выдергивал воображаемые стрелы. Я навещал его в кабинете в Доме радио, где через секретаршу Дороти во все стороны разлетались деловые послания, а стоящий на полу проигрыватель на полную мощь услаждал слух хозяина записью его любимого концерта для флейты с оркестром Моцарта.

- Где непромокаемые костюмы?! - кричал кто-то.

- Какой размер брюк у Гордона?

- Могу предложить партию кисеи от комаров, - говорил я. - Вешается на головной убор.

- Да-да, медпункт Би-би-си организует прививки от холеры и желтой лихорадки. Пусть операторы Би-би-си приходят завтра в два часа... Да.

В один из вечеров я выступил с короткой информацией по телевидению, после чего на нас обрушилась лавина писем. Одно из них заставило меня содрогнуться. Некий Макиннис Флетчер, владелец усадьбы "Рорайма" (!) в Инвернессе, выразительно писал о змеях:

Змеи. Змей в тех местах много, притом всяких видов и размеров, но всех опаснее, несомненно, бушмейстер - черная змея длиной от двух с половиной до трех метров, с очень длинными ядовитыми зубами, способными прокусить кожаную обувь. Смерть от ее яда наступает через две-пять минут, притом это одна из немногих змей, которые сами нападают на человека, охраняя свое потомство. Войдя по тропе в лес, вы можете уже через пятьдесят метров встретить бушмейстера, сторожащего гнездо! Лично я предотвращал его атаку, медленно покачивая тростью. Способ безотказный, и нет надобности убивать беднягу. Попадаются также гремучники, которых обычно называют травяными змеями. Постукивайте тростью по земле, и восприимчивый к вибрациям гремучник сам отступит. Обитающая в воде анаконда неядовита, зато способна раздавить жертву, обвившись вокруг ее тела. Мне встречались анаконды длиной около восьми метров; говорят, они достигают даже десяти метров и более. На моих глазах анаконда задушила ягуара. Так что следует носить с собой нож, чтобы разрезать эту змею, если она обовьется вокруг кого-нибудь. Анаконды водятся преимущественно около рек и речушек. Остерегайтесь также мушки кабура, она меньше комаров Западного нагорья Шотландии, однако куда зловреднее. Ваша кожа покрывается множеством прыщей, которые сходят лишь через полтора месяца. Одно утешение - эти мушки водятся только поблизости от воды.

И, наконец, самое главное: всему вашему отряду следует сделать прививки от паралитического бешенства, переносимого хищной летучей мышью вампир, которая сосет кровь у скота и людей вечером и рано утром, да так, что жертва ничего не чувствует... В лесной чаще предпочтительнее спать на подвешенном между двумя деревьями гамаке, притом с "муфтой" на концах веревки, чтобы не заползли змеи. У гамака есть еще то преимущество, что он охранит вас от вездесущих в тропической Америке муравьев.

Надеюсь, приведенные выше сведения пригодятся вам. Если вы пожелаете выяснить еще какие-либо вопросы, пожалуйста, обращайтесь ко мне. Самое главное - постарайтесь не угодить в сезон дождей, который в тех краях почитают подходящим только для бешеных собак и англичан".

Макиннис Флетчер прислал мне также свою брошюру "Некоторые заболевания и ветеринарные проблемы тропической Америки", которая подтвердила мои опасения:

"Бешенство в Центральной и Южной Америке проявляется в паралитической форме, развивающейся у скота после укуса хищной летучей мыши вампир, питающейся преимущественно кровью травоядных животных. Если сама летучая мышь заражена, ее слюна содержит вирус, который и вызывает заболевание. Известны три вида вампиров, или кровососущих летучих мышей, - Desmodus rotunaus (обыкновенный вампир), Diphylla ecuadata (шерстоногий вампир) и Diomus youngeii (пегий вампир). Последний нападает преимущественно на пернатых, а потому не так опасен в роли переносчика инфекции, как первые два.

В Центральной и Южной Америке зарегистрировано много случаев заболевания бешенством людей".

В брошюре есть раздел с утешительным названием "Профилактика для человека" из трех пунктов, но зато глава "Лечение" содержит такое предупреждение: "Это лечение сильно воздействует на центральную нервную систему и может вызвать сильную реакцию, вплоть до поствакцинационного паралича, от которого пациент может и не оправиться. Вот почему всем, кто занимается лечением бешенства, желательно сделать профилактическую прививку с применением надежной и безопасной вакцины".

Следовало краткое описание вакцины, которой пользовался сам автор брошюры.

Прочтя все это, я тотчас позвонил местному врачу.

- Доктор Мэкензи, вы не знаете, где я мог бы раздобыть вакцину против паралитического бешенства?

- Против чего? -Он явно был озадачен, хотя ему вроде бы пора было привыкнуть к моим нестандартным запросам.

- Паралитическое бешенство, -терпеливо повторил я.- Я собираюсь в Южную Америку, и мне порекомендовали такую вакцину. Видимо, в той области, куда мы направляемся, водятся вампиры.

- Поистине, Хеймиш, у вас довольно странные представления о том, как надлежит проводить отпуск! Могу только посоветовать вам обратиться в Отдел здравоохранения в Обане. Может быть, там что-нибудь найдется. Кстати, противотифозная поливакцина для вас получена, так что заходите в удобное для вас время.

- Большое спасибо, - ответил я.

В конечном счете я вышел на одного из врачей Департамента здравоохранения в Эдинбурге. Он явно читал кое-что о моих безумных похождениях, потому что спокойно выслушал мой запрос. Сказал, что сейчас не располагает данной вакциной, и обещал позвонить попозже. И правда, в тот же день он сообщил, что вакцина найдена, и предложил нам явиться завтра для прививок в медицинский пункт Департамента здравоохранения Глазго. Гордон, Алекс и я прибыли в Глазго в условленное время; Нил, которому пришлось возвращаться в Лондон, рассчитывал позднее сделать прививку там. (На деле из этого ничего не вышло.) Что до остальных членов экспедиции, то они физически не успевали решить эту проблему: Дон и Майк все еще странствовали где- то за рубежом, а Мо и Джо находились в экспедиции в Лэнберисе в Северном Уэльсе, где нужной вакцины не оказалось.

Книги дали мне дополнительную информацию о кровососущих извергах. Я прочел, что укус вампира действует усыпляюще (видимо, жертвы успели рассказать об этом перед смертью), причем укус зараженного животного болезнен, тогда как слюна здорового десмодуса анестезирует ранку, и летучая мышь утоляет голод, не причиняя никаких неудобств неосмотрительному донору. Считается также, что десмодусы могут служить переносчиками страшной болезни Шагаса, от которой умер Дарвин. Похоже, что в некоторых районах летучие мыши заражены желтой лихорадкой. Естественно, все эти сведения не внушили мне симпатии к летучим мышам...

Появление в медпункте трех бесстрашных путешественников, которые изо всех сил старались выглядеть беззаботно, вызвало изрядный переполох. Нас торжественно провели мимо длинной очереди и предложили немного посидеть. Затем одного за другим вызывали в кабинет, где мы ложились на кушетку и заголяли живот для впрыскивания одного кубического сантиметра редкостной вакцины. В практике принимавшего нас врача это явно был первый случай, и сестры обращались с нами так осторожно, словно боялись, что мы вот-вот повиснем вверх ногами на рейке для штор!

А когда процедура была окончена и мы дружно прониклись тревогой за свое будущее здоровье, врач вежливо сообщил нам, что вакцина начнет действовать только через полтора месяца, а через полгода прививку надо повторить. "Ну вот, -уныло подумал я, -когда Дон услышит эту историю, он уписается от смеха!"

Однако не успел я вечером вернуться в Гленкоу, как звонок того же Дона заставил меня забыть о наших медицинских злоключениях. Новая проблема: билетами должен был заниматься Майк Томпсон, а он все еще находился в Индии, и его прибытие в Великобританию ожидалось накануне того дня, когда ему и Мо предстояло первыми вылетать в Гайану, чтобы разобраться там с продовольствием и снаряжением.