Человек человеку волк

Писарро и его ставленник, король-марионетка

Старинная латинская пословица гласит: Homo homini lupus est (Человек человеку волк). С полным основанием ее можно применить к вожакам армии завоевателей Перу: они действительно перегрызлись между собой, как волки.

Некоторое время после убийства Атауальпы они, опьяненные огромной добычей, жили в безоблачном, на первый взгляд, мире и дружбе.

Писарро считал, что в развороченной, как муравейник, стране неплохо было бы навести хоть какую-то видимость порядка. Лучшим выходом казался король-марионетка, само существование которого восстановит в стране спокойствие и приведет население к повиновению.

Сначала он взялся за другого брата Атауальпы, Топарку, однако юноша внезапно умер вскоре после коронации, во время перехода армии Писарро, доставлявшей нового "властителя" в древнюю столицу империи Куско.

Путь был невероятно тяжелым. Идти приходилось в суровую погоду, по почти непроходимым местам. К тому же перуанцы уже начали организованное сопротивление. В диких скалах и горных теснинах, па берегах бурных горных ручьев большие отряды перуанцев внезапно нападали на испанскую армию, сражаясь ожесточенно и отчаянно. Правда, все нападения были отражены, но испанцы понесли тяжкие потери, ибо гибель каждого воина и каждой лошади была для них невозместимой утратой. А нападения не прекращались, силы индейцев не уменьшались. Положение испанцев становилось безнадежным.

Суеверные головорезы сочли настоящим чудом событие, случившееся однажды во время этого рискованного перехода. Когда они расположились в тесном ущелье на привал, перед ними вдруг появился с пышной свитой знатный вельможа-инка, принц Манко, младший брат убитого Уаскара и единственный законный наследник верховной власти. Он заявил свои претензии на трон и просил помощи завоевателей, чтобы теперь, когда ветвь Атауальпы отпала, трон инков, согласно традициям, вернуть ему, Манко, законному наследнику.

Ничего не подозревая, Писарро с радостью согласился. Что может быть лучше: он посадит на трон самого что ни на есть законного властителя! Прямой отпрыск двухсотлетнего рода инков будет его, Писарро, вассалом!

1. 'Отдыхающий воин' - перуанский сосуд-скульптура

2. Сцены сражения; Перу

3. Ковер из дворца инков, изготовленный в технике гобелена; на ковре изображены воин и крылатое божество

С готовностью пообещав Манко свое покровительство, он, чувствуя прилив новых сил, пробился до самого Куско, везя в своем обозе нового владыку, союзника, который будет послушным орудием в его руках.

Спустя три дня после годовщины предательства в Кахамарке, 15 ноября 1533 года, отряд конкистадоров вступил в Куско, не встретив в столице никакого сопротивления. Правда, количество найденных здесь сокровищ отнюдь не оправдало алчных надежд завоевателей, но все-таки их нашлось столько, что они могли набить свои кожаные мешки золотом и послать приличную сумму императору.

В столице с тщательным соблюдением всех древних церемоний был коронован принц Манко, новый владыка, который стал теперь называться Манко Капак в честь предка, основателя империи (о переходе в "единственно истинную" веру на этот раз не было речи; политические соображения требовали не оскорблять религиозные чувства перуанцев).

Раздел добычи

Месяцы относительного покоя Писарро использовал для того, чтобы заложить основы колониальной власти. Он приступил к организации административного аппарата завоеванной империи, к восстановлению транспорта, создавал колонии, учреждал гарнизоны в стратегически важных пунктах.

Однако, после того как непосредственная опасность для жизни миновала, положение снова обострилось, снова почувствовалось напряжение между Писарро и Альмагро и их сторонниками. Сто девяносто воинов Писарро, которые вторглись в страну и проделали первый тяжкий переход к Кахамарке, осуществили государственный переворот и пленение владыки, считали себя "первозавоевателями" и требовали максимальных привилегий, за счет позже прибывших наемников, сторонников Альмагро. Люди Альмагро, со своей стороны, кричали, что они спасли окруженного Писарро и его людей от неминуемой смерти и должны получить за это заслуженную награду.

До открытого разрыва дело не дошло, тлеющая вражда и стремление каждой стороны получить больше в дележе добычи вызывали постоянные столкновения между воинами, тогда как между их главарями воцарилось постоянное настороженное недоверие.

Положение осложнялось еще и тем обстоятельством, что Дон Педро де Альварадо, бывший офицер Кортеса, теперь богач и губернатор Гватемалы, по собственному почину во главе значительной армии в пятьсот человек вошел с севера в империю, на территорию бывшего королевства Кито. Армия крупнейшего конкистадора Тихоокеанского побережья просто-напросто намеревалась отнять у Писарро и его сообщников часть богатой добычи. Между испанцами уже готова была разгореться вооруженная стычка, но в последний момент удалось достичь соглашения; Дон Педро де Альварадо получил кругленькую сумму в сто тысяч золотых песо, а взамен продал Писарро свою флотилию, состоявшую из двенадцати кораблей, пятьсот воинов вместе с боевыми лошадьми, все свои припасы и отказался от всяких претензий на захваченную территорию. С набитыми карманами он убрался восвояси.

Сделка оказалась выгодной для обеих сторон.

Военные силы Писарро после покупки армии Альварадо сильно возросли. Бурными темпами продвигались и работы по организации империи. Франсиско Писарро основывал города, начал строительство новой столицы - Лимы на берегу моря, к северу от Куско, древней резиденции Верховного Инки. Стремясь избавиться от своего соперника Альмагро, друга, превратившегося в молчаливого врага, он послал его с сильным отрядом на юг с приказом присоединить к завоеванным территориям северные провинции нынешнего Чили. Альмагро охотно взялся за выполнение этой задачи не только в надежде на добычу, но и потому, что он не чувствовал себя в безопасности рядом с Писарро, с тех пор как тот располагал гораздо более внушительным войском, чем он сам. Итак, Писарро остался, а Альмагро с развернутыми знаменами выступил в поход, к новым завоеваниям - разлука ни одному из них не причинила боли.

1. Завоевание Перу. Сплошная линия показывает передвижение армии Писарро, пунктирная - путь Альмагро к Северному Чили

2. Изображение пяти воинов-инков на старинной перуанской вазе. В центре предводитель: у него кольцо в носу в качестве украшения и нет заплечного мешка. Вооружены воины почти одинаково, только у крайнего справа есть щит

Марионетка бунтует

А что же Манко Капак, новый "повелитель" инков? Беспрекословно послушный и любезный, он тихо жил в тени Писарро. Будучи человеком любознательным и восприимчивым, он изучил обычаи и военные методы испанцев, наблюдал за их маневровой учебой, постепенно сдружился с грозным поначалу чудовищем - лошадью. Затем в один прекрасный день после выступления отряда Альмагро он бесследно исчез, как сквозь землю провалился.

На головы перуанских испанцев обрушился ад.

Имя Манко Канака, Инки, неслось по стране. За несколько дней под его знамя собрались несметные полчища воинов, огромная, хорошо организованная армия, которая выступила против испанцев; повсюду в горах отряды перуанцев нападали на гарнизоны и патрули Писарро.

Случилось то, что испанцы считали уже невозможным. Многотысячные армии сомкнулись кольцом вокруг каждого крупного испанского лагеря, вокруг городов. Численность поднявшихся против испанцев войск оценивали в двести с лишним тысяч человек. И Манко Капак проявил себя достойным учеником испанцев: он руководил военными операциями талантливо, как прирожденный военачальник, используя перенятое у испанцев военное искусство. Вскоре в руках предводителя инков появилось и захваченное у испанцев оружие, и перуанские воины обращались с ним ничуть не хуже, чем бывшие владельцы. Более того, испанцев атаковала даже небольшая перуанская конница - лошади и панцири также были отбиты у испанцев.

Трое братьев Писарро в течение долгих месяцев отчаянно защищались в гарнизоне Куско от ожесточенных атак перуанцев. Лима тоже превратилась в осажденную крепость, в которой оказался запертым, как волк в капкане, сам Писарро с отрядом.

Самым страшным оружием осаждавших города перуанцев были горящие стрелы и некое подобие бомб, которые они бросали на дома, покрытые в основном досками и соломой. Эти бомбы представляли собой раскаленные докрасна камни с содержанием руды, которые перуанцы завертывали в пропитанную смолой ткань и пускали в город из огромных пращей. Эти летающие костры-ядра приводили к огромным пожарам: во время осады Куско были дни, когда половина города пылала. В это же время испанцы столкнулись с другим страшным оружием - лассо. Длинную веревку с петлей на конце перуанцы умели бросать на большое расстояние и захватывали с ее помощью испанцев и их лошадей живьем, других же выводили из строя.

Зажигательные бомбы инков

Долгие месяцы борьба тянулась без заметного успеха для той или иной стороны. Ряды испанских наемников редели, припасы подходили к концу. Напрасно они уничтожали массы перуанских воинов своим превосходящим по технике оружием; если даже на одного павшего испанца приходилось десять перуанцев, потери завоевателей и тогда были больше, потому что армия их была малочисленна по сравнению с перуанской. В лагерь Манко Капака потоком текли воины с гор, тогда как Писарро неоткуда было ждать помощи или подкрепления. Перуанцы сохранили несравненное превосходство в силах даже тогда, когда Манко Капак отослал большую часть своих воинов домой убирать урожай, чтобы обеспечить свои войска продовольствием.

Перед глазами же испанцев носился призрак голодной смерти.

Невыносимый климат чилийских гор спас от неминуемой гибели осажденных, да и все испанские колониальные владения в Перу. Альмагро после долгих месяцев тяжелейшего перехода вынужден был отказаться от надежды победить силы природы; он не мог пробиться через леденящие холодом и бурями непроходимые горы и отдал своему отряду приказ возвращаться.

Его возвращение решило судьбу великого перуанского восстания. Получив подкрепление в виде отряда Альмагро, испанцы стали более успешно отбиваться от осаждающих и даже постепенно перешли в контрнаступление. Они разбили крупные перуанские войска, в ходе жестоких, кровавых боев оттеснили их в горы. Манко Капак отступил; еще в течение нескольких лет, укрывшись в неприступных горах, он руководил вылазками, но сколько-нибудь значительных успехов добиться уже не мог.

1. Гонец, несущий весть Верховному Инке. Рисунок на вазе

2. Висячий мост в Андах. Форма его была точно такой во время испанского вторжения

3. Так называемый 'мост инков' из бревен, связанных пучками лыка; такие мосты по сей день применяются в перуанских джунглях

4. Перуанские глиняные сосуды

Казнь бывшего соратника

Альмагро, ссылаясь на вторичное спасение Писарро и его воинов, а также уповая на прибывшие тем временем императорские распоряжения, настаивал теперь уже на разделе власти, себе и своим сторонникам он требовал город Куско и всю южную часть империи.

После бесплодных переговоров дело дошло до вооруженного столкновения. Писарро одержал верх, разбил воинов Альмагро, сам Альмагро был захвачен в плен - и снова был устроен "суд".

Смерть Писарро и месть

Семидесятилетний Диэго де Альмагро был обвинен в предательстве императора Испании. На публичную казнь Писарро не решился, риск был слишком велик. Смертный приговор привели в исполнение в тюрьме; давний соратник Франсиско Писарро был задушен в камере, безо всяких церемоний, в присутствии двух официальных свидетелей.

Час расплаты настал через каких-нибудь три года. Сторонники сына Альмагро, организовав заговор, напали на Франсиско Писарро в его губернаторском дворце во время ужина и прирезали его прямо за столом вместе с несколькими его друзьями и военачальниками.

После этого Гонсало Писарро поднял мятеж против новой партии Альмагро, и так длилось долго: завоеватели убивали друг друга, стремясь отнять друг у друга власть.

Что же касается перуанского народа, после последней отчаянной попытки освободиться он окончательно погрузился в состояние глубокого паралича, утратив всякую способность к организованному сопротивлению. Власть испанцев упрочилась и здесь, коренные жители империи превратились в рабов колонизаторов.