ПОСЛЕДНИЕ УСИЛИЯ

Идя привычной своей дорогой, испытывая, как обычно, великую нужду во всем и прежде всего - в еде, мы решили высадиться у одного селения, расположенного на заливных лугах, затопляемых водою в пору прилива. Капитан приказал держать в том направлении, и большой бригантине удалось удачно подойти к нему, и наши люди высадились на сушу; маленькая же бригантина наскочила на ствол дерева, скрытый под водой, и потому нами не замеченный, и получила удар такой силы, что одна из досок разлетелась в щепы, а судно начало тонуть.

Здесь хлебнули мы столько горя, сколько ни разу дотоле, на протяжении всего нашего плавания по реке, нам не доводилось изведать, и мы, было, уже решили, что погибаем, ибо судьба наносила нам удары со всех сторон. Наши товарищи, высадившись на сушу, напали на индейцев и обратили их в бегство, и, думая, что находятся в безопасности, принялись собирать еду; однако индейцы, которых было много, возвратились снова и навалились на нас с такою силою (dannos tal mano), что заставили вернуться к тому месту, где стояли бригантины. Но и в сем месте мы отнюдь не чувствовали себя в безопасности, потому что большая бригантина стояла об ту пору посреди суши, ибо начался отлив, а маленькая была наполовину затоплена, как я уже говорил. Таким образом, мы оказались в чрезвычайно тяжелом положении, и у нас не было никакой другой надежды, кроме как на бога да на свои собственные руки, так как только он да они были в состоянии вызволить нас из того бедствия, какое мы терпели.

Тут капитан принял меры к спасению [обеих бригантин]; и вот как он устроил, чтобы мы выбрались из этой злосчастной истории с наименьшими потерями: велел он разделить всех людей, чтобы половина наших товарищей сражалась с индейцами, а другие разгружали и чинили пока меньшую бригантину, а затем он велел спустить на воду большую бригантину, чтобы на ней можно было бы плыть. Сам же капитан со мною и другим монахом, который шел в его отряде (Этим вторым монахом в составе отряда Орельяны был фрай Гонсало де Вера), и еще с одним соратником остался в сказанной бригантине, чтобы охранять и защищать ее от индейцев со стороны реки. Так и трудились мы в поте лица своего, ведь работы, слава богу, нам хватало: на суше мы вели войну с индейцами, а на воде нам доставалось от судьбы, и я молил господа нашего Иисуса Христа о помощи и снисхождении, в коих он нам на протяжении всего нашего странствия ни разу не отказывал, ибо нас несло невесть куда, как людей обреченных, и было нам неведомо ни то, где мы находимся, ни то, куда идем, ни то, что с нами сбудется-станется.

Тут познали мы в малости и в больших делах, сколь милосерд господь, ибо ни для кого неведомо, как вседержитель со свойственной ему безмерной добротою и мудростью поддержал нас и помог нам, так что [малую] бригантину удалось починить (на ней заменили сломанную доску), а индейцы, которые в течение трех часов кряду, пока не были закончены эти работы, сражались без передышки, бежали. В этом селении мы раздобыли немного еды, и весь тот день был таким тяжелым, прошел в таких трудах, что, когда спустилась ночь и мы все - одни и другие - погрузились каждый на свою бригантину, нам уже все было едино.

Эту ночь мы провели на реке в бригантинах, а на следующий день высадились на гористом берегу; здесь принялись чинить и оснащать малую бригантину, чтобы на ней можно было пуститься в плавание [по морю]. На это дело у нас ушло 18 дней, нам снова пришлось делать гвозди. В этом месте нашим товарищам привелось опять немало претерпеть, ибо у нас не было ни маиса, ни другой какой-либо пищи, и ели мы считанные зерна.

Когда мы оказались в такой тягости, господь наш проявил особую заботу о нас, грешных, и пожелал снабдить нас тапиром, и тварь эта была, что добрый мул; тапир этот захлебнулся водою близ берега, и капитан приказал нескольким солдатам отправиться за ним, и они вошли в воду. Когда его вытащили, то увидели, что он совсем свежий и на нем нет ни одной раны. Капитан приказал разделить тушу между всеми людьми, и мы питались тапи-ровым мясом четыре или пять дней, что явилось для нас немалым подспорьем.

Когда было закончено уже сказанное дело, мы отправились искать какое-либо подручное средство, дабы при помощи его вытащить большую бригантину на сушу, починить ее и привести в такое состояние, чтобы можно было бы пуститься на ней по морю. В день преображения господа нашего Спасителя Иисуса Христа (То есть 6 августа) мы нашли отлогий берег (именно такой мы и искали) и снова взялись за починку обеих бригантин. Чтобы подготовить корабли к плаванию по морю, мы сменили на них всю оснастку и поставили мачты, а все нужные канаты и концы сплели из трав, а паруса смастерили из плащей, которыми мы укрывались ночью (В варианте Овьедо (стр. 570) имеется следующая загадочная фраза, вызывающая недоумение у исследователей экспедиции Орельяны: «Я дабы возместить хотя бы в малой степени сию нехватку, мы смастерили паруса из имевшихся у нас перуанских плащей, которые каждый [из испанцев] стащил со сзоих же собственных индейцев, кои странствовали вмести с нами...»

К сожалению, данных для того, чтобы ответить на поставленные вопросы, недостаточно, а те, что есть, - отрывочны, неясны, противоречивы и не позволяют высказать сколько-нибудь убедительные предположения по этому поводу) (Знаменитые перуанские плащи (и вообще перуанские шерстяные ткани) выделывались из очень легкой и тонкой вигоневой шерсти и превосходили своим качеством чрезвычайно ценившиеся в Европе шерстяные изделия из Кашмира. Их изящные узоры свидетельствуют о высоком художественном вкусе жителей древнего Перу, в них чередуются черные, ярко желтые, серо-зеленые, красно-лиловые и синие тона). Из-за всего этого мы задержались на 14 дней (В варианте Овьедо - 24 дня. Эта цифра, однако, ошибочна, так как уже 26 августа бригантины вышли в открытое море) и провели их в большой нужде, ибо не ели ничего, кроме ракушек и раков, похожих на пауков, которых каждый для себя вылавливал в реке, а этого только и хватало, чтобы душа кое-как держалась в теле. Когда за всеми этими невзгодами мы завершили сказанную работу, то все наши товарищи испытали немалую радость и облегчение, словно гора свалилась у нас с плеч.

Мы покинули эту стоянку 8 августа (Эта дата ошибочна, так как путешественники прибыли на эту стоянку 6 августа и находились там 14 дней), снаряженные в меру наших возможностей, ибо многое, в чем у нас была нужда, нам недоставало. Но, хотя мы и находились в таких местах, где ничего нельзя было найти, мы исполнили нашу работу так добротно, как это только было в наших силах.

Оттуда мы пошли под парусами, останавливаясь на время приливов, и, так как вместо якорей пользовались камнями, нас часто, когда начинался прилив, относило назад, но господь пожелал оградить нас от этих опасностей и оказывал бесчисленные милости и не допустил того, чтобы снова мы испытали злосчастие, что вполне могло случиться, ибо побывали мы во многих опасных переделках, как я уже о том рассказывал (В тексте Медины (стр. 69-70) сказано подробнее: «Оттуда мы пошли под парусами, останавливаясь на время приливов и ложась то на один, то на другой борт, и последнее покамест нам удавалось легко, так как река, хоть и плыли мы меж островов, была широкая. Однако каждый раз, когда мы переживали прилив, нас подстерегали немалые опасности: ведь у нас не было якорей, и [вместо них] привязывали [к кораблям] камни. Камни эти мы бросали за борт, но это отнюдь не помогало, и очень часто получалось так, что наши корабли вместе с волочившимися за ними камнями в течение какого-нибудь часа отбрасывало вверх по реке на такое расстояние, какое они и за день не в состоянии были пройти.

Там же (стр. 571)сказано: «И все наши старания сводились лишь к тому, чтобы любой ценой держаться суши да твердой земли с левой руки по направлению нашего плавания, ибо мы полагали, что таким образом мы скорее доберемся до какого-нибудь христианского поселения: ведь чтобы пристать к острову Кубагуа или же какому-либо иному поселению христиан, нал. нужно было придерживаться берегов моря с левой руки») (Корабли плыли «ложась то на один, то на другой борт» потому, что парусным судам при неблагоприятных ветрах приходится часто менять курс и продвигаться вперед зигзагами, чтобы «поймать» ветер) (В этот период, то есть с августа по декабрь - в сухой сезон, на Амазонке особенно силен восточный пассат).

Наш путь постоянно пролегал мимо обитаемых мест, и мы запаслись кое-какой пищей, которую нам давали индейцы, и были то коренья, которые они называют «инамэс» (Правильно - иньям (Dioscorea alata), иначе - ямс, или ахе Растение семейства диоскорейных, его мощные подземные клубни, богатые крахмалом, употребляются индейцами в пищу подобно картофелю либо высушенные идут на муку, из которой испекается хлеб в виде лепешек - так называемый касаби), именно благодаря им мы не погибли тогда от голоду. Во всех этих селениях встречали нас с миром, и капитан обходился [с индейцами] хорошо и одаривал их тем, что у него было. Мы запаслись водой, которую в больших глиняных кувшинах и сосудах поместили на бригантинах; каждый принес также сколько мог жареного маиса и других кореньев; таким образом, мы приготовились к выходу в открытое море, куда забросила нас судьба.

И у нас не было ни кормчего, ни компаса, ни какого-либо иного приспособления, при помощи коего мы могли бы ориентироваться на море, так что мы даже не знали, в какую сторону нам податься. Но все сии неприятности возмещал наставник наш и искупитель Иисус Христос, коего мы почитали за подлинного нашего кормчего и поводыря, возлагая все наши надежды на его беспредельное могущество и на то, что он вызволит нас из беды и приведет в христианскую землю.