Свидетельствуют легенды?

Библейский рассказ о всемирном потопе заимствован из Двуречья - это точно установленный факт. Но и в самом Двуречье имело место заимствование, вернее, наследование: вавилоняне унаследовали предание о потопе у шумеров, а шумеры - у протошумеров, убаидцев. "До сих пор неясно, можно ли называть людей периода Эль-Обейда шумерийцами (шумерами.- А. К.) Но одно совершенно очевидно: созданная ими культура не была бесплодной, она пережила потоп и сыграла немалую роль в развитии шумерийской цивилизации, позднее достигшей пышного расцвета. Среди прочих ценностей они передали шумерийцам и легенду о всемирном потопе. Это не вызывает сомнений, так как именно они пережили это бедствие и никто другой не мог бы создать подобной легенды", - пишет английский археолог Леонард Вулли, подводя итоги своих раскопок Ура, одного из древнейших городов Двуречья. И мы можем добавить, что не вызывает сомнений в наши дни тот факт, что люди периода Эль-Обейда шумерами не были, они говорили на другом языке. И язык этот, возможно, был дравидийским.

"Лингвистические раскопки", выделение убаидских слов в шумерских текстах, выявление убаидских географических названий на территории Двуречья позволяют нам оперировать примерно двумя десятками убаидских слов и примерно таким же числом географических названий. И многие из них можно объяснить, исходя из дравидийских языков.

Древнейшие города Двуречья имеют в своем составе корень "ур" (Урук, Ниппур), а один из них так и называется - Ур. В дравидийских языках слово "ур" означает "поселение", "город", "населенный пункт", и сотни населенных пунктов в Южной Индии имеют окончание "ур". Река Тигр на языке убаидцев называлась "Идиглату" (корень "ид" означает "река", "вода"). Возможно, ему родственно название реки Инд-ибо в дравидийских языках чередование "н"/"инд" весьма часто,- и оно первоначально означало "река", "вода", (ведь и название другой великой реки Индостана - Ганга - означает "вода", только на языке древнейших обитателей Индостана, племен мунда-кола). Убаид- ские слова, обозначающие различные профессии, имеют суффикс "гар" (например, "энгар" - крестьянин, "нангар" - плотник, "дамгар" - купец и др.). В дравидийских языках слово "гар" означает "рука", и, таким образом, суффикс "гар" мог означать "делатель" (крестьянин - "делатель земли", плотник - "делатель дерева", купец - "делатель торговли" и т. д.).

Конечно, для окончательных выводов данных слишком мало. Но сходство дравидийских и убаидских слов знаменательно, если учесть черты несомненного сходства между культурой протоиндийцев и убаидцев. Вне всякого сомнения, к одному источнику восходит и легенда о всемирном потопе убаидцев, и рассказ об этом же потопе, записанный в древнеиндийских священных книгах - "Шатапатха Брахмане", "Махабхарате", "Матсья-Пуране", "Бхагавата-Пуране". В последней в качестве спасителя фигурирует не библейский Ной или индийский первоучитель Ману, а Сатьяврата, "царь дравидийский", живший "в земле дравидийской". Сходство легенд о потопе заставило некоторых исследователей предположить, что древние индийцы, точнее, дравиды, заимствовали легенду о потопе из Вавилона (так предполагал, например, французский востоковед Эжен Бюрнуф, переведший "Бхагавата-Пурану" со священного языка Индии санскрита). Но в свете последних открытий рисуется иная картина: рассказ о потопе восходит к древнейшему источнику, к "центру икс", давшему начало убаидской и протоиндийской цивилизациям. И не о гибели ли именно этого "центра икс" повествуют не только легенды о потопе, но и восходящие ко II тысячелетию до нашей эры (а, быть может, и к более ранним временам) дравидийские предания о затонувшей прародине, то есть Лемурии?

О гибели острова в волнах Уадж-Ур, "Зеленого моря" - Индийского океана - повествует "папирус № 1115 из собрания Государственного Эрмитажа", донесший до нас чудесную "Сказку о потерпевшем кораблекрушение", древнейший рассказ о плаваниях по морю и морских приключениях. Египетский моряк, потерпев кораблекрушение, был выброшен на остров, владыкой которого был огромный Змей. Наделив моряка богатейшими дарами своей земли - жирафами, слоновьими бивнями, корицей, благовониями и т. д.,- Змей отправил потерпевшего кораблекрушение на корабле домой, сказав на прощанье: "Когда удалишься ты от места этого, то никогда больше не увидишь острова этого, ибо превратится он в волны", то есть утонет.

Несмотря на сказочные элементы, все исследователи подчеркивали реалистичность описания текста папируса № 1115, стиль которого очень близок к документальному стилю надписей царицы Хатшепсут, повествующих об успешной экспедиции в страну Пунт (вероятней всего - Сомали). Выдающийся русский египтолог В. С. Голенищев, открывший "Сказку о потерпевшем кораблекрушение" и сделавший ее первый перевод, полагал, что остров Змея - это Сокотра, лежащая в Индийском океане, перед входом в Аденский залив. Другие исследователи отождествляли его с островом Святого Иоанна (на современных картах он именуется Сент-Джон) в Красном море, ибо во времена античности существовало поверье, что когда-то он был населен змеями (но, замечает профессор О. К. Леонтьев, это только "безжизненный клочок каменистой суши, интересный лишь тем, что он сложен ультраосновными породами, характерными для рифтовых зон срединных океанических хребтов"). Указывался и другой "адрес" - небольшой островок возле Адена, именуемый арабами Абу-Хабан, то есть "Отец Змей". Советский египтолог Е. Н. Максимов, сделавший последний перевод сказки на русский язык и прокомментировавший его, полагает, что говорить о какой-либо точной - и даже приблизительной - идентификации сказочного острова нельзя, ибо он "наделен типичными чертами земли обетованной, райского острова блаженных, куда издавна человек мысленно, а иной раз и реально пытался проникнуть".

Уже первый исследователь и переводчик "Сказки", Голенищев, обратил внимание на то, что остров Змея описывается весьма сходно с тем, как в Библии описывается "земной рай". И на острове Змея, и в "земном раю" земля покрыта прекрасными цветами, кругом цветут чудесные сады, издающие благоухание и источающие мед. "Блаженный остров" часто встречается в рассказах о плаваниях Синдбада-морехода по Индийскому океану - и он также "подобен саду из райских садов". На такой же чудесный остров попадает и герой сказки из цикла "Тысяча и одна ночь"- Булукия, искатель магического перстня царя Сулеймана, т. е. Соломона. В Индийском океане помещали сказочно богатые и населенные счастливыми людьми острова Панхайя и Солнечный остров античные авторы.

В эпоху Средневековья, беспрекословно веря Библии, и схоласты, и географы полагали, что где-то на нашей планете должен находиться "земной рай", пытались указать точное место его нахождения и даже его отыскать. Епископ Джованни Мариньоли в конце XIII столетия направился из родной Флоренции в Южную Аравию, а оттуда "морем на Сейллан (Цейлон. - А. К.), великую гору, что лежит против рая, а от Сейллана до рая, как уверяют местные жители, ссылаясь на предания отцов своих, - сорок итальянских миль. Так что, говорят они, слышен здесь шум вод, текущих из Райского ключа". Миссионер Журден де Северак в составленном в 1329 году "Описании чудес, что в Индии Наибольшей", сообщает о том, что "между Индией и Эфиопией, ближе к востоку, расположен рай земной и из него вытекают четыре райские реки, а в этих реках великое множество драгоценных камней и тьма золота". О том, что ему удалось побывать неподалеку от рая земного, сообщал повелителям Испании Фердинанду и Изабелле Христофор Колумб, открыв устье реки Ориноко и решив, что река эта вытекает из рая (напомним, что Колумб считал себя открывателем Индии, а не Америки!).

Последнюю попытку обнаружить рай земной в Индийском океане предпринял эксцентричный англичанин Чарльз Гордон, посетивший Сейшельские острова в 1881 году. На острове Праслен в этом архипелаге растет уникальная кокосовая пальма, дающая гигантские, размером до полуметра и весом свыше двадцати килограммов, орехи, самые крупные плоды растительного мира нашей планеты. Гордон решил, что эта пальма и есть то самое библейское древо познания добра и зла, запретный плод которого вкусили находившиеся в земном раю Адам и Ева. Ведь плод удивительной пальмы, не очищенный от кожуры, по форме напоминает сердце - символ добра. А если снять кожуру, он становится похож на женские бедра, что, разумеется, полагал Гордон, является наглядным символом зла, плотских желаний и греха. Такие признаки могли бы совместиться только в земном раю, который и находился на острове Праслен, где, в единственном месте Земли, растет эта пальма.

Конечно, поиски библейского земного рая в конце XIX века выглядят курьезом (Гордон и завезенное из Океании на остров Праслен хлебное дерево объявил "древом жизни", произрастающим рядом с древом познания добра и зла). Но корни этих поисков уходят в глубочайшую древность. И не только "Сказка о потерпевшем кораблекрушение" с ее островом Змея, исчезнувшим в волнах, могла послужить прототипом для утопических Солнечного острова и Панхайя античных авторов и арабских сказок с их райскими островами. Ибо в таинственной стране Дилмун, согласно представлениям шумеров, находился рай.

В шумерских мифах Дилмун - "страна, откуда восходит солнце" - описывается как страна, где живет бог Энки, тот, что дал людям цивилизацию с ее письмом, искусством и т. д. Дилмун наделен чертами "земли обетованной": здесь нет болезней и старости, жители Дилмуна счастливы и даже звери живут в мире и согласии. Но вместе с тем страна Дилмун упоминается не только в мифах, но и в очень древних деловых шумерских документах - значит, это не выдуманная, а реальная земля, хотя и наделенная фантастическими чертами.

Таким образом, дравидийские предания о затонувшей земле, убаидско-шумерский Дилмун, древнеегипетский остров Змея, чудесные острова арабских сказок, Солнечный остров и острова Панхайя античных авторов, "земной рай" на востоке, неподалеку от острова Шри-Ланка, - все это, возможно, звенья одной цепи, начало которой - реальная земля Лемурия, опустившаяся на дно Индийского океана. Гибель ее могла породить легенду о потопе в ее древнейшей убаидско-дравидийской версии. Не исключено, что именно Лемурия обозначалась на старинных картах в виде своеобразного двойника острова Шри-Ланка.