Изучение географических названий

 И озарен незримым светом, 
 Я был пред вечностью склонен, 
 Уподобляя самоцветам 
 Слова исчезнувших племен.

Сергей Марков

Географические названия, или топонимы, - народное творчество. Они создавались веками. Возраст одних исчисляется тысячелетиями, других - годами, а третьи возникли на наших глазах и продолжают рождаться ежегодно. Искусственных книжных названий в процентном отношении ничтожно мало. Известность некоторых глобальна: Москва, Париж, Лондон, Токио, Волга, Дунай, Нил. А сколько географических имен служат очень ограниченному кругу людей в пределах одного села, деревни? Миллионы, сотни миллионов. Это имена сенокосов, пастбищ, оврагов, родников, курганов.

Исследования географических названий очень интересны и плодотворны для многих наук. Имя - это слово и поэтому должно изучаться лингвистами. Оно возникло в какую-то определенную эпоху и отражает ее, значит, привлекает внимание историков. Географы и картографы более других имеют дело с географическими именами, эти специалисты хотят знать их значение (смысл), отражающее географические реалии. Необходимо установить, как правильно передавать форму названия с языка на язык и в нормативных словарях - основных источниках топонимической информации.

Очень давно люди интересовались происхождением географических имен. Такой интерес легко понять. Разве человеку безразлично, почему город, в котором он живет, называется Воронежем, Златоустом, Андижаном, а река, текущая рядом с родным селом, - Свиягой, Припятью, Печорой? Ученые давно поняли значение географической номенклатуры для уяснения истории народов, их языков, географии и миграций населения и реконструкции ландшафтов за прошлые столетия и тысячелетия. Правильное понимание географических названий дает географу богатейший материал для познания особенностей природных условий и хозяйственной деятельности человека, для исторической географии. Не случайно говорят, что географические названия - язык Земли.

В топонимике - дисциплине, изучающей географические названия, - уже известно много ученых, которые оставили большое, хотя и очень пестрое по содержанию и качеству научное наследие. Не буду останавливаться на его характеристике, так как это в краткой форме мной сделано в другой книге (Очерки топонимики. М., 1974, с. 28-79).

Работая в Средней Азии среди киргизов и туркменов, я часто стремился уяснить смысл географических названий и в пустынях Туркмении, и в горах Киргизии. Мне приходилось вести маршрутные съемки пройденных путей, измерять абсолютные высоты отдельных пунктов, а в Туркмении еще и определять их координаты и магнитное склонение. Все эти операции привязывались к местам, имеющим собственные имена. Как их понять?

Я начал составлять их списки. Вскоре стало ясным, что в основе большинства туркменских и киргизских, т. е. тюркских, топонимов лежат нарицательные географические термины: кум - "песок", кую - "колодец", су - "вода", депе - "холм", "бугор", даг, тоо - "гора", джайляу - "высокогорное летнее пастбище", куль - "озеро" и т. д. Так со сравнительного изучения народной географической терминологии и ее роли в образовании собственных названий и начались мои топонимические изыскания, первоначально локально ограниченные тюркоязычными среднеазиатскими республиками. Это начало относится к 30-м годам. Было много трудностей. Многие ученые скептически относились к топонимическим исследованиям, так как считали, что в них есть спорное, недоказуемое. Не было разработанных методов изучения, руководств по топонимике, инструкций по сбору и обработке географических названий. Приходилось ограничиваться изучением статей, в которых раскрывались те или иные частные топонимические сюжеты. Такие статьи печатались в научных журналах и сборниках. Их писали известные ученые В. В. Бартольд, Я. К. Грот, И. А. Износков, Е. Ф. Корш, Н. Я. Марр, П. Л. Маштаков, А. М. Селищев, А. И. Соболевский, В. Б. Шостакович. Одних я не мог лично знать из-за разницы наших лет, других только видел, как, например, П. Л. Маштакова, который часто бывал в Географическом обществе в Ленинграде, или академика В. В. Бартольда в том же городе в Академии наук СССР.

Особо нужно сказать об А. Ф. Орлове, авторе большой книги (430 с), целиком посвященной топонимике, которая вышла в 1907 г. в северном деревянном городке Вельске Вологодской губернии (ныне Архангельская обл.). Вельск расположен у впадения р. Вель в р. Вагу бассейна Северной Двины. В то время здесь стояли бескрайние глухие леса. Добираться сюда из Вологды было сложно - бездорожье, да и путь немалый - более 300 верст.

Книга называлась "Происхождение названий русских и некоторых западноевропейских рек, городов, племен и местностей". Ее автор, Александр Федорович Орлов, - весьма образованный человек, но о нем мало известно. И мне не пришлось беседовать с ним или даже видеть его, хотя он умер в 1940 г. в возрасте 85 лет. Я знаю о нем со слов его сына, академика Юрия Александровича Орлова, - видного советского ученого-палеонтолога, директора Палеонтологического института Академии наук СССР. Ю. А. Орлов немного написал об отце в своей автобиографической книге (В мире древних животных. М., 1961).

Александр Федорович работал по лесному делу сначала на Волге, а затем на Севере. Много странствовал, плавал по северным рекам, считал путешествие лучшим университетом. Именно во время скиганий и работы в лесах он заинтересовался географическими названиями. По убеждению А. Ф. Орлова, имена рек Европейской России образованы древними жителями из финских племен, языки которых ныне не сохранились, почему нельзя понять и расшифровать речную номенклатуру. Русские города и другие поселения получали часто свои имена от рек, поэтому тоже оказались для нас "за семью замками". Ныне топонимисты не могут принять такую точку зрения, т. е. крайнее увлечение А. Ф. Орлова финноязычным субстратом, который он видел не только на Русской равнине, но и в Западной Европе. Впрочем, и сам Александр Федорович в разговоре с сыном отметил, что основные выводы и направленность его книги следует пересмотреть.

Летом 1961 г. Юрий Александрович рассказал мне, что до конца своих дней его отец интересовался происхождением географических названий, так как издавна уверовал в афоризм Платона: "Кто познал бы имена вещей, тот познает и вещи". В заслугу А. Ф. Орлову нужно поставить его понимание народноэтимологических явлений в топонимике, необходимость отличать легенды и сказания от научных гипотез в толковании смысла названия и ясном представлении о рядах однотипных географических названий с повторяющимися финальными окончаниями. Таких рядов А. Ф. Орлов составил множество.

В наше время изучение географических названий по формантам сделало большие успехи и получило широкое распространение. Предшественником А. Ф. Орлова в этом отношении следует считать академика А. X. Востокова, который еще в 1812 г. в статье "Задача любителям этимологии" указал на речные названия с одними и теми же повторяющимися формантами.

Еще тридцать - сорок лет назад топонимической литературы было очень мало. Я, например, ощущал явный недостаток в руководствах по тюркским названиям, которые меня интересовали больше всего. Тогда я обратился за консультацией к Константину Кузьмичу Юдахину - патриарху киргизской лексикологии, позже - академику Академии паук Киргизской ССР. К. К. Юдахин принял меня, посмотрел подготовленную мной статью по народной географической терминологии киргизов Тянь-Шаня, сделал некоторые замечания и дал советы, как избежать ошибок в раскрытии содержания тех или иных терминов. Деловая и человеческая поддержка Константина Кузьмича очень помогла: я понял, что следует и дальше заниматься топонимическими сюжетами. В 1939 г. вышла моя статья о туркменских терминах, через год - о киргизских. Обе были опубликованы в журнале "Известия Всесоюзного Географического общества". Конечно, первые оттиски были с благодарностью и признательностью преподнесены К. К. Юдахину. Последние годы он жил во Фрунзе, где у пего много учеников - киргизских лингвистов. За большой, очень большой (163 авторских листа) "Киргизско-русский словарь" Константину Кузьмичу Юдахину присуждена Государственная премия. За прошедшие 40 лет я несколько раз встречался с ним и беседовал на темы тюркской топонимии. По счастливой случайности мне пришлось быть во Фрунзе, когда в Академии наук Киргизской ССР отмечали его восьмидесятилетие. Был рад выступить на таком празднике и поблагодарить его за "путевку в жизнь". Это было 29 мая 1970 г. (О К. К. Юдахине см.: К. К. Сартбаев. Константин Кузьмич Юдахин (К 80-летию со дня рождения). - B кн.: Тюркологические исследования. Фрунзе, 1970, с. 3-15, и А. Биялиев, А, Орусбаев. - В журнале "Народы Азии и Африки", 1975, № 4, с. 246-248).

В 1939 г. в Ленинграде я посетил Вениамина Петровича Семенова-Тян-Шанского. Большая холодная ленинградская квартира на Третьей линии Васильевского острова. Полутемный кабинет, освещенный настольной лампой. Хозяин, уже совсем немолодой, с шалью на плечах, встретил меня приветливо. Беседа шла опять о географических названиях. В. П. Семенов-Тян-Шанский начал работать по топонимике в 1904-1907 гг., когда в Петербурге в Русском Географическом обществе действовала подкомиссия по географическим названиям. В ней участвовали известные ученые - географы, историки, лингвисты: Ю. М. Шокальский, В. В. Бартольд, А. А. Шахматов, С. Ф. Ольденбург, И. А. Бодуэн-де-Куртенэ, К. Г. Залеман. П. М. Мелиоранский. В. П. Семенов-Тян-Шанский собрал большую картотеку топонимов с детальными характеристиками географических объектов. В 1924 г. В. П. Семенов-Тян-Шанский опубликовал статью "Как отражается географический пейзаж в народных названиях населенных мест" ("Землеведение", вып. 1-2). Для работы над ней автор привлек 120 тысяч названий, широко применил статистику. Это позволило ему четко определить большую роль местных географических терминов в формировании имен населенных пунктов, когда термин уже теряет связь с первоначальным физико-географическим объектом и выступает теперь вторично, с переносом в названия поселений, где обычны слова: гора, бугор, волок, грива, лощина, яр и др.

В. П. Семенов-Тян-Шанский занимался и изучением формантов -ях, -их, -ух, образующих скопления в собственных именах на границе Владимирской и Нижегородской губерний, вопросами взаимосвязей топонимики с картографией и исторической географией (Подробно о топонимических трудах В. П. Семенова-Тян-Шанского см. статью Е. М. Поспелова в сборнике ("Вопросы географии", вып. 70. М., 1966, с. 97-102. )

Беседа с Вениамином Петровичем охватила темы о топонимическом словаре СССР, о картографии топонимических ареалов и других фактах, поддающихся обобщению.

В. П. Семенов-Тян-Шанский много занимался и вопросами районирования, статистикой, он был также художником-пейзажистом. В этом он как бы продолжал интересы своего прославленного отца, руководителя российской географии, Петра Петровича Семенова-Тян-Шанского, который возглавлял статистическое дело в России, был великим знатоком голландской живописи и поклонником искусств. Семейные традиции свято сохранялись в этой фамилии. Вениамин Петрович своим трудом и своими картинами создал Географический музей в Ленинграде, что помещался на Красной улице в бывшем особняке графа Бобринского. Вениамин Петрович умер в 1942 г. во время ленинградской блокады в возрасте 72 лет.

Еще один видный ленинградский ученый, член-корреспондент АН СССР Дмитрий Константинович Зеленин, собрал большой материал для Словаря географических названий СССР. Он тоже был активным деятелем Географического общества и некоторые свои исследования печатал в его "Записках". Д. К. Зеленин занимался фольклором, диалектологией, этнографией. В первые же послевоенные годы он писал мне о своем большом словаре и мечте найти издательство, которое возьмет на себя его публикацию. Но тогда топонимика представлялась издателям какой-то туманной и не совсем было ясно, зачем она нужна читателю. Насколько мне известно, труд Дмитрия Константиновича так и не увидел свет (О Д. К. Зеленине см. статью Т. В. Станюкович и М. Д. Торен в журнале "Советская этнография", вып. 4 за 1959 г.).

Комиссия по географическим названиям Географического общества возобновила свою работу после Великой Октябрьской социалистической революции. И опять в ней участвовали большие ученые, среди них академик-арабист И. Ю. Крачковский, академик-славист Е. Ф. Карский, профессор тюрколог Э. К. Пекарский, известный лингвист академик Л. В. Щерба.

Лев Владимирович Щерба читал лекции в Ленинградском университете. Ему-то мне и пришлось сдавать экзамен по курсу "Введение в языкознание". Он принял меня в маленьком кабинете на первом этаже длинного университетского здания. Над окном кабинета темнел навес, образованный полом знаменитого университетского коридора, протянувшегося по всему второму этажу и упиравшегося в библиотеку. Профессор спросил, на каком факультете я учусь. И когда услышал мой ответ, видимо, потерял ко мне интерес. Сказал: "Ну, раз вы студент географического факультета, то и расскажите о классификации основных языковых семей, покажите их географию и какие основные языки входят в них". Мне очень повезло. Я хорошо знал классификацию языков, их распространение на земном шаре, особенно в нашей стране. В процессе подготовки чертил карты, цветными карандашами раскрашивал на них ареалы романских, славянских, германских языков в Европе, тюркских, монгольских, иранских и других в Азии.

Лев Владимирович Щерба уже тогда - в 20-х годах - был одним из самых видных и одаренных лингвистов нашей страны, специалистом по фонетике. В 1916 г., в возрасте 36 лет, он получил профессуру в Петроградском университете, в 1924 г. был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР, а в 1943 г. - академиком (Подробно о Л. В. Щербе и список его работ см. "Памяти академика Льва Владимировича Щербы". Сборник статей. М., 1951).

В настоящее время топонимика энергично развивается не только в столицах союзных республик, но и во многих других городских центрах. Среди них выделяются Томск, Свердловск, Львов, Одесса, Нальчик, Воронеж, Казань, Иркутск, Горький и, конечно, Ленинград. Топонимические исследования ведутся в Географическом обществе СССР, его отделах и филиалах, в институтах Академии наук, в ряде высших учебных заведений. Не следует далее развивать тему о топонимических работах, ведущихся в настоящее время в нашей стране, так как это уже сделано в другом месте (Н. В. Подольская, В. Э. Сталтмане. Ономастическая работа в СССР. - В кн.: Исследования по топонимике. Материалы топонимической комиссии 1972-1973 гг. Московского филиала Географического общества. М., 1974, с. 45-57). Здесь же скажем о двух выдающихся советских топонимистах старшего поколения, оставивших глубокий след в науке. Речь пойдет об Андрее Петровиче Дульзоне и Александре Ивановиче Попове. Первый из них в Томском педагогическом институте создал большую картотеку географических названий Сибири и целую школу топонимистов-сибиряков. А. П. Дульзон был целеустремленным ученым, он в течение многих лет изучал географические названия и народную географическую терминологию народов Сибири, особенно Западно-Сибирской равнины. Его многочисленные ученики представили к защите несколько топонимических диссертаций, охватывающих системы угорских, самодийских, тюркских, тунгусо-маньчжурских языков. Изучались и русские топонимы. Исследования, проводимые А. П. Дульзоном и его помощниками, преследовали еще одну цель - решение проблемы этногенеза сибирских аборигенов.

Этой проблеме были посвящены две большие конференции (1958, 1969) и опубликовано несколько сборников "Языки и топонимия Сибири".

Ученики Андрея Петровича очень любили и ценили его за постоянную заботу об их научном росте, за квалифицированную помощь в трудных научных поисках. И только благодаря этому сильный коллектив томичей сумел показать топонимику Сибири, еще вчера вовсе не известную как любителям, так и специалистам. Много значит дружная работа коллектива, особенно когда он возглавляется эрудированным и благожелательным человеком, хорошо понимающим задачи и конечные цели поставленных исследований. За монографию "Кетский язык" А. П. Дульзону была присуждена Государственная премия (Более подробно о А. П. Дульзоне см. статьи Т. И. По-ротовой в журнале "Советское финно-угроведение", 1973, т. 9, вып. 3, с. 232-234, и И. А. Воробьевой, К. Ф. Гриценко и О. А. Осиповой в журнале "Onoma" 1972/1973, т. 17, с. 392-397 (на немецком языке)).

Александр Иванович Попов - ленинградец. Он был доктором исторических наук, профессором Ленинградского университета. Читал лекции по исторической географии, истории Севера, Новгорода Великого, Поволжья. Прекрасно знал географию этих областей России. Много занимался математикой. Ему по совокупности трудов, без защиты диссертации, присуждается ученая степень кандидата физико-математических наук. С 1956 г. читает в том же университете высшую математику и математическую логику.

Но его интересы не укладываются в рамки истории и математики. Он занимался изучением лексики финно-угорских народов СССР, прекрасно знал историческую литературу, русские летописи, откуда черпал интересные свидетельства о ранних формах многих географических названий. С ним было очень полезно беседовать, его обширная осведомленность в вопросах языкознания, истории, исторической географии делала такие беседы ценными в познавательном отношении: узнаешь что-то новое, чего не почерпнешь из литературы. Встречи с Александром Ивановичем всегда оставляли чувство удовлетворения.

А. И. Попов - страстный пропагандист исторического метода в топонимических исследованиях и проявляет большой скепсис в отношении изучения суффиксов географических названий, которые, по его мнению, не могут "служить надежным показателем путей колонизации". Они только в малой степени отражают переселение народов и дают слабое представление о перемещении языковых явлений.

"Принципы определения общей языковой принадлежности топонимики данного края, - пишет А. И. Попов, - в то или иное время должны вытекать из соответствующих исторических и географических предпосылок".

Во многих работах Александра Ивановича можно найти критику своих предшественников и современников, разрабатывающих топонимические вопросы, что позволяет по-иному посмотреть на некоторые, казалось бы, установившиеся объяснения и положения. Топонимика, по убеждению ученого, находится в тесной связи с историей, языкознанием и географией, имеет важное теоретическое и прикладное значение.

Больше всего А. И. Попов занимался финноугроведением. Его докторская диссертация "Из истории финно-угорских народов" была успешно защищена в 1948 г. В 1959 г. выходит его книга "Введение в математическую логику", позже переведенная на венгерский и болгарский языки. В 1965 г. публикуется книга "Географические названия СССР (введение в топонимику)" и в 1973 г. - "Названия народов СССР (введение в этнонимику)" (О А. И. Попове см. статью К. Мокань в журнале "Советское финно-угроведение", 1973, т. 9, вып. 3, с. 234-236).

Из зарубежных топонимистов, чьи научные интересы пересекались с моими, следует сказать прежде всего о шведском ученом Гуннаре Ярринге. Мы познакомились заочно, а уже затем встречались в Москве.

10-13 апреля 1961 г. в Москве, в здании Института народов Азии (ныне Институт востоковедения) АН СССР, состоялось первое совещание по топонимике Востока (Труды совещания были опубликованы отдельной кни гой "Топонимика Востока". М., 1962). О нем были опубликованы хроникальные заметки в востоковедческих журналах. Тогда мне пришлось сделать доклад "Топонимика Синьцзяна" по полевым записям за время экспедиционных исследований в течение 1956-1959 гг. Через некоторое время из Швеции была получена бандероль с оттиском статьи Гуннара Ярринга "Some Notes on Central Asien Turkic Place Names ("Несколько заметок о тюркских местных названиях Центральной Азии"). Она заинтересовала меня, и я, внимательно изучив ее, напечатал свои суждения о ней в журнале "Народы Азии и Африки" (1963, № 1).

В статье Г. Ярринга привлекло внимание его высказывание о глагольных географических названиях, свойственных тюркским языкам и крайне редко встречающихся в славянских. Например: Кулан Умер, Топор Упал, Повесили Тыкву (все названия даны в русском переводе). Эту категорию собственных имен автор назвал "топонимами полного предложения". Советские топонимисты их обнаружили в казахских, башкирских, туркменских географических названиях.

Гуннар Ярринг, будучи молодым человеком, участвовал в работах последней Шведско-китайской экспедиции в Центральной Азии. Она продолжалась много лет (1927-1935) и возглавлялась известным путешественником Свеном Гедином. Г. Ярринг, лингвист-тюрколог, изучал уйгурский язык, собирал географические названия, фольклор, был переводчиком.

К моему удивлению, оказалось, что Гуннар Ярринг проживает в Москве. В качестве посла он представлял Швецию в Советском Союзе. Вскоре мы познакомились, и я вместе с группой советских тюркологов несколько раз посещал шведское посольство. Беседы с хозяином дома всегда доставляли истинное удовольствие. Он знал много языков - западных и восточных, хорошо владел русским, наша научная литература ему прекрасно известна.

В 1964 г. в городе Лунде (Швеция) был издан его большой восточно-тюркско-английский словарь, а в 1967 г. в Стокгольме публикуется Указатель географических названий к Атласу Центральной Азии Свена Гедина (в соавторстве с Д. Фаркухаром и Э. Норином). В нем 6500 топонимов, среди них наиболее многочисленные тюркские (уйгурские, киргизские, казахские), обработанные Гуннаром Яррингом. Он справедливо полагает, что топонимия Центральной Азии обладает сложной стратиграфией, немало географических имен восходят к домонгольскому и дотюркскому периодам.

Влечение Гуннара Ярринга к топонимическим темам, особенно к изучению тюркских географических названий, было учтено в октябре 1967 г., когда в секторе тюркологии Института языкознания АН СССР состоялась встреча по случаю 60-летия ученого. Было прочитано три доклада. Профессор Н. А. Баскаков рассказал о географической народной терминологии горного Алтая, профессор Э. Р. Тенишев - о происхождении названия пустыни Такла-Макан. Мне же пришлось поделиться сомнениями относительно некоторых неясных вопросов географической семантики в тюркоязычных собственных географических названиях. Такая тематика докладов, составленная не случайно, подчеркнула научные интересы юбиляра, который уже десятилетиями интересуется происхождением географических названий вообще и топонимией Центральной Азии в частности.

Во многих странах собственные имена привлекли внимание ученых. Возникли и международные организации по ономастике, т. е. части языкознания, изучающей личные имена, названия народов (этнонимы), географическую номенклатуру, клички животных, наименования небесных тел и т. д. Международный комитет ономастических наук находится в Бельгии, где издается специальный журнал. В Соединенных Штатах Америки публикуется журнал "Nanes", а во Франции - "Revue Internationale d'Onomastique". Начиная с 1938 г. собираются международные конгрессы по ономастике в разных городах - Париже, Лондоне, Вене, Флоренции, Софии, Берне, Кракове.