Введение
Я стою на краю леса и вижу только его опушку...
Будучи результатом многовековых наблюдений постоянного местного населения и продуктом творчества такого гениального коллектива, каким является народ, народные термины заслуживают самого внимательного отношения как филологов, так и в особенности географов... Распространение народных терминов и те видоизменения смысла, которые они претерпевают в различных местностях, дают немало указаний на ход колонизаций, перемещения народных масс и взаимные влияния соседних народностей.
Идея составления словаря народной географической терминологии имеет свою историю. Впервые она была высказана известным географом Я. В. Ханыковым, который внес такое предложение в совет Русского географического общества в 1847 г. По его проекту содержанием словаря должна быть не географическая номенклатура, не имена собственные, а лишь нарицательные слова: "гора", "хребет", "долина", "лощина", "степь", "тундра"*. Составление "Русского словаря географической терминологии", куда, по мнению инициатора, должны были войти и некоторые этнографические и статистические термины, предлагалось возложить на Географическое общество, с тем чтобы народная географическая лексика стала "достоянием науки".
* (Б. А. Вольская. Дискуссия в Географическом обществе о русском словаре географической терминологии (1847 г.).- В кн.: Страны и народы Востока. М., 1976, вып. 18, с. 243.)
По предложению Я. В. Ханыкова было высказано много соображений "за" и "против". Его поддержали крупные ученые того времени, среди них Н. И. Надеждин, Н. А. Милютин. В том же году при Обществе была создана терминологическая комиссия под руководством Н. И. Надеждина - человека, по выражению Н. Г. Чернышевского, "необычайного ума и громадной учености". 7 июня 1847 г. в "Санкт-Петербургских ведомостях" была напечатана статья Н. И. Надеждина "От Географического Общества", в которой он писал: "В простом обыкновенном употреблении во всех краях и у всех народов находится много слов для означения географических объектов, т. е. вида, объема, состава, качества и вообще всех свойств местностей, коих исследованием занимается география"*. Среди таких слов автор упомянул: "дол", "суходол", "буерак", "гора", "угор", "холм", "высь", "курган", "предместье", "местечко", "посад". Вслед за публикацией этой статьи в Общество стали поступать списки географических терминов из Ярославской губернии, Сибири, Архангельской губернии. Списки представили Н. С. Щукин, П. Ф. Кузьмищев, академик А. И. Шренк, В. И. Даль.
* (Б. А. Вольская. Дискуссия в Географическом обществе о русском словаре географической терминологии (1847 г.).- В кн.: Страны и народы Востока. М., 1976, вып. 18, с. 256.)
Идея Я. В. Ханыкова тогда так и не была реализована. Однако собрание слов частично использовалось при составлении "Словаря русского языка..." (СПб., 1891). Немало местных географических терминов вошло и в академическое издание "Опыт областного великорусского языка" (СПб., 1852) и "Дополнение..." к нему (СПб., 1858).
Географическое общество приступило к составлению и изданию другого капитального "Географическо-статистического словаря Российской империи", первый том которого вышел в 1863 г., а последний, пятый, спустя 22 года, в 1885 г. Это ныне редкое издание не имело повторений.
Мысль о составлении словаря народных терминов не покидала географическую общественность. Большое их количество собрал Е. И. Лaманский. Его картотека хранится в архиве Географического общества в Ленинграде (ф. 262, разд. 48). Ими занимался и В. В. Ламанский.
В 1915 г. Л. С. Берг обратил внимание на ценность сборов диалектной географической лексики и указал на исключительное ее богатство в России. Местную географическую терминологию Л. С. Берг назвал "народной кустарной наукой"*.
* (О русской географической терминологии.- Землеведение, т. 22. М., 1915, кн. 4, с. 99-101.)
В нашу эпоху неизмеримо выросли исследования народных географических терминов и собственных географических названий (что неотделимо друг от друга). Однако нет нужды даже в кратком рассказе о масштабах и содержании таких работ, проводящихся как в Москве, Ленинграде, Киеве, так и во всех республиканских центрах и больших городах СССР. Такой обзор уже выполнен и опубликован автором*.
* (Э. М. Мурзаев. Очерки топонимики. М., 1974, с. 28-79.)
Народные термины - неисчерпаемый источник пополнения научной терминологии, что легко подтверждается частыми примерами. Достаточно вспомнить такие геоморфологические и ландшафтные нарицательные названия, как гряда, сопка, грива, полонина, голец, яйла, тайга, тундра. Последние два ныне стали международными. Даже многочисленные научные термины, часто встречающиеся в русской литературе и воспринимаемые как иноязычные, восходят к народной лексике. Например, морена - "совокупность рыхлых несортированных обломков горных пород, отложенных движущимся ледником, создающим гряды, холмы, плоские скопления камней, валунов, мелкозема". Возраст этого термина в науке превышает уже 200 лет. Его корни - во французской крестьянской лексике Швейцарских Альп, где слово moraine употреблялось для обозначения гряды или вала из камней и земли у конца ледникового языка. В геоморфологии и вулканологии известен термин кальдера - "котловина на вершине вулкана", "большой кратер", "вулканическая впадина". Но испанское caldera, португальское caldeira - "котел", "очаг". В сербохорватской карстоведческой литературе есть термин богаз - "узкий карстовый провал", куда уходят поверхностные воды; "особо узкие трещины на поверхности земли". Слово это заимствовано из турецкого языка: bogaz - "горло", "ущелье", "пролив", "устье реки". Гамада (хамада) - "каменистая пустыня", поверхность которой покрыта щебнем, галькой или обнаженными скальными породами, откуда мелкие фракции вынесены ветрами. Слово арабское - hamada. Этот же язык дал и другой международный термин - сахель - "полупустыня", переходная полоса между пустынями Сахары и саваннами. Арабское sahel - "окраина", "край", "берег".
Процесс перехода народных географических терминов в научную терминологию продолжается и в наши дни, что наиболее ярко проявляется в советских национальных республиках, где ученые вводят их в специальную литературу. В ряде случаев они точно и предметно информируют о содержании и нюансах географического объекта, природного явления, процесса. Так, например, гидрологи охотно приняли среднеазиатский термин карасу (иногда в форме карасучные воды) для родниковых вод, выклинивающихся в подгорных равнинах на рубеже с низкогорьями; для грунтовых вод, образующих при выходе на дневную поверхность небольшие речки. Ныне стали хорошо известны и другие национальные термины: якутский алас, туркменский такыр, карельский лайда.
Народная географическая терминология закономерно и активно участвует в формировании имен собственных - топонимов. Кажется, во всем мире нельзя обнаружить топонимические системы, которые строились бы без таких терминов. Следует согласиться с мыслью, высказанной П. Я. Черных: "Номинативная предметная лексика в сущности является терминологической лексикой" (Очерк русской исторической лексикологии. Древнерусский период. М., 1956, с. 22). Однако нужно оговориться, что не все местные термины могут целиком или частично пройти путь от нарицательного к собственному имени. Метеорологическая лексика не обладает заметной топонимообразующей активностью. Наоборот, геоморфологическая широко привлекается для номинации как положительных, так и отрицательных форм рельефа. Названия местных ветров: шелоник, сарма, баргузин, сантас, афганец - не стали топонимами, они сами возникли в результате детопонимизации исходных собственных имен: реки Шелонь бассейна Ильмень, рек Сарма и Баргузин, впадающих в Байкал, перевала Сантас на Тянь-Шане, страны Афганистан. Зато камень или гора породили множество географических названий в формах исходного апеллятива (гора Камень, населенный пункт Гора), с суффиксами (Каменка, Каменск, Горек), с префиксами (Подкамень, Пригорки), в словосложениях (Каменогорск), в словосочетаниях (Красный Камень, Зеленая Горка).
В местной терминологии сохранились многие архаичные слова, присущие только отдельным диалектам, позволяющие судить об истории языка, языковых контактах, ареалах термина, о смысловых сдвигах, что важно не только для лингвистов, но и для географов.
И понятно, что не случайно в Советском Союзе в последние годы опубликованы монографические исследования народной географической лексики. Вспомним книги: Н. И. Толстого "Славянская географическая терминология" [М., 1969]; М. Ф. Розена "Словарь географических терминов Западной Сибири" [Л., 1970]; И. Я. Яшкина "Беларускiя геаграфiчныя назвы" [Минск, 1971]; Э. А. Григоряна "Словарь местных географических терминов болгарского и македонских языков" [Ереван, 1975]; Л. Г. Невской "Балтийская географическая терминология" [М., 1977]. Кроме того, в ряде периодических изданий и сборников можно обнаружить немало словарных публикаций, посвященных географической терминологии отдельных национальных республик или областей и зарубежных стран. Главное управление геодезии и картографии СССР издало около 20 работ на эту же тему, из которых своей полнотой выделяется книга В. И. Савиной по Ирану [1970]. Немало исследований по народной терминологии опубликовано и за рубежом.
В 1959 г. Издательством географической литературы был напечатан небольшой "Словарь местных географических терминов" Э. и В. Мурзаевых. Он быстро исчез из книжных магазинов и ныне стал библиографической редкостью. Словарь вызвал широкий читательский отклик и был отмечен в прессе как в СССР, так и за рубежом. По идее он должен был в какой-то конспективной форме отразить чрезвычайное богатство географической терминологии народов Советского Союза. Излишне говорить, что такая задача была реализована только в малой степени. С того времени прошло более 20 лет, и, конечно, словарь 1959 года выглядит устаревшим и неполным. При его подготовке ощущалась неравномерность распределения материала в региональном плане. Более полно были представлены северные области РСФСР, Сибирь, Казахстан, Средняя Азия. В меньшей степени отражены термины. При балтийских республик, Белоруссии, Молдавии, Грузии, Дальнего Востока. Это объяснялось наличием доступных литературных источников.
В настоящее время возникла другая трудная задача: как из множества публикаций по географической терминологии и топонимике отобрать наиболее важные, характерные и часто употребляемые местным населением термины? И еще дилемма. Чему отдать предпочтение: подробному изложению содержания отдельных терминов, их сравнительному анализу с указанием ареалов и приведением примеров многих топонимов, образованных с участием того или иного слова, или увеличению количества терминов за счет полноты их характеристик? Как примирить эти два подхода при ограниченном объеме? Как найти выход?
Структура словарных статей слагается из следующих частей:
1. Слово - термин. Его определение и языковая принадлежность. Последнее для русских слов не указывается. Почти все слова даны в единственном числе, кроме редких исключений, когда они употребляются обычно во множественном. Таковы, например, бугры-могильники, колки, прилавки, ровняки. Поскольку народный термин в отличие от технического или научного почти всегда полисемантичен, то приводятся по возможности многие значения с упоминанием области, республики, где отмечаются смысловые сдвиги. Вспомним мысли В. И. Ленина: "Дефиниций может быть много, ибо много сторон в предметах" и "...все грани и в природе и в обществе подвижны и до известной степени условны..." (Полн. собр. соч., т. 29, с. 216; т. 41, с. 53).
2. Языковые параллели: туркменское, азербайджанское даг - "гора", узбекское тог, киргизское тоо, казахское may, алтайское туу, хакасское, тувинское, уйгурское таг - "гора"; якутское тыа - "лес".
3. Этимология, если она есть. Известно, что этимологии часто спорны и даже противоречивы. Этимологические публикации существуют в небольшом количестве и только для немногих языков народов Советского Союза. Этимология в словаре сознательно ограничивается лишь самым верхним уровнем (если можно так сказать). Так, армянское акн - "источник", "родник", "исток реки". Основное значение "глаз", но и "дыра". Сравните славянское око, очи, литовское akis - "глаз", а в географии - "ключ", незамерзающее место в реке, озере, "окно в болоте". Таджикское чашма - "источник", "родник", "ручей". Сравните персидское чешме - то же. В основе чашм, чешм - "глаз".
4. Перечень собственных географических названий, образованных термином или при его участии. Указание на их локализацию позволяет судить об ареалах термина и названий. При этом обнаруживается любопытная закономерность: ареал собственного имени, как правило, шире нарицательного. Такое несовпадение объясняется двумя причинами: 1) термин уже позабыт в лексике местного населения, которое хорошо знает топонимы своего района; многие диалектные слова постепенно исчезают из живой речи под напором общелитературного языка; 2) переносом собственного названия в результате миграции населения в новые районы. Так, некоторые арабские термины в составе географических названий перенесены испанскими колонистами из своей родины в страны Латинской Америки или на Филиппины, где, конечно, современное население употребляет такие топонимы, не зная об их арабоязычном начале. Русские слова до сих пор формируют многие топонимы на Аляске. Населенные пункты, административные единицы, частично физико-географические объекты, названия которых перечислены в словарных статьях, привязаны в СССР к союзным республикам, не имеющим областного деления, к краям, областям, автономным республикам и автономным округам, а за пределами нашей Родины - к тем или иным государствам. Основная же часть физико-географических объектов локализуется по природным странам или областям (Тянь-Шань, Алтай, Урал и т. д.).
5. Ссылка на термины, близкие по языку или по значению, но помещенные в других словарных статьях. К тому же слову наледь сделано указание: см. лед, наслуд, тарын. Последний термин якутский.
Такова типовая структура словарных статей. Она не всегда выдержана, нередки сокращения за счет этимологической справки - в случаях, когда этимология неизвестна или настолько прозрачна, что нет смысла на ней останавливаться (как, например, в терминах засуха, круговорот, кривун, солнопек), примеров собственных названий (их может и не быть).
Для работы использована большая литература. Она сведена в спи-сок, куда включены основные работы по местным географическим терминам и топонимике. Кроме того, единичные ссылки на те или иные источники раскрываются в соответствующем месте текста, как правило, без указания полного названия статьи, но сопровождаются названием сборника или журнала, их номеров и года издания: Р. Эккерт. Сб. Вопросы славянского языкознания. М., 1959, 4. Если же ссылка в тексте дана на сочинение монографического характера, то приводится и его полное название. За годом издания проставлен номер тома или выпуска. Если показаны две цифры, то первая из них относится к тому, вторая - к выпуску. В списке в случае нескольких томов или выпусков следуют номера первого и последнего, отделенных знаком тире: В. В. Бартольд. Сочинения. М., 1963-1973, 1-8 (в 9 книгах); М. Фасмер. Этимологический словарь русского языка. М., 1964-1973, 1-4. Полная библиография работ по топонимике, изданных в СССР, опубликована Б. А. Малинской и М. Ц. Шабат в двух книгах: 1) Ономастика. Указатель литературы, изданной с 1963 по 1970 г. М., 1976, и 2) То же, изданной в 1971-1975 гг. с приложением за 1918-1962 гг. М., 1978.
Известно, что письменность большинства народов СССР построена на основе кириллицы, однако в частых случаях в нее внесены добавочные буквы или диакритические знаки. Использовать их в настоящем издании нет возможности. Поэтому необходимо ограничиться только двумя алфавитами - русским и латинским. Заглавное слово - термин - всегда дано в русском написании. В дальнейшем изложении словарной статьи, где присутствуют языковые параллели, нередко встречаются и латинские написания для передачи слов западнославянских, романских, германских, балтийских и финских языков. Собственные географические названия, иллюстрирующие топонимическую активность термина, даны в русском написании, согласно традиции нашей картографии.
В словарь включены термины народов Советского Союза. Но сравнительный метод, положенный в основу работы, во многих случаях потребовал привлечения материалов из терминологии народов сопредельных стран. Потому здесь можно встретить географическую лексику зарубежной Европы и Азии и даже Северной Африки. Такое замечание еще более справедливо в отношении собственных географических названий, иллюстрирующих степень и характер участия нарицательных слов в их формировании. Именно потому читатель увидит названия географических объектов не только СССР, но и многих других стран.
Очень непростым вопросом оказалось сохранение унифицированной формы при написании собственных названий. Здесь уже есть история, полная драматических противоречий. Для названия населенных пунктов сохранялись формы, принятые в официальных источниках, но и в них раздельное или слитное написание варьирует в широких пределах. В Киргизской ССР предпочитают раздельное, в соседней Казахской - слитное. Поэтому имя Каратау в Джамбулской обл. воспринимается как одно слово, а города Кара-Куль в Ошской обл. - как два. В той же области есть город Джалал-Абад, но в Азербайджане - город Джалилабад, а в Афганистане - Джалалабад. История передачи названий с языка на язык обогатилась еще традиционными формами или экзонимами, искажающими оригиналы. Мы говорим и пишем: Ташкент, а узбеки свою столицу называют Тошкент; Баку у азербайджанцев - Бакы; Ашхабад у туркмен - Ашгабат; Кишинев у молдаван - Кишинэу. Такие примеры разночтения еще чаще можно было бы привести из топонимии других государств. Легко понять, что среди многих тысяч географических названий, включенных в словарь, можно прочитать на одной странице разнонаписание: Далай-Нур и Далай-Нор; Хамар-Дабан, Эгиндава и Даванчай; Дала-Кайнар и Бетпакдала.
Географические термины внутри словарной статьи выделены курсивом. В целях унификации то же самое сделано и в приводимых цитатах, даже когда в источниках, откуда они заимствованы, курсива нет. Пусть их авторы простят такую вольность. Она кажется оправданной.
Всякий словарь - произведение обобщающее и в какой-то мере компилятивное. Предлагаемый труд не исключение. Однако автору хотелось бы думать, что словарь в той же мере оригинален просто потому, что у него нет предшественников. Для Советского Союза в целом по указанной программе словарь оказался первым. И еще потому, что в течение многих лет экспедиционной работы в Средней и Центральной Азии составитель собирал географические термины и пытался на их основе осмыслить собственные названия. Первые его публикации по народной терминологии относятся к 1939-1940 гг., когда в журнале "Известия Государственного географического общества" появились статьи "К географической терминологии туркмен" (1939, № 6, с. 879-886), "К географической терминологии и номенклатуре киргизов Тянь-Шаня" (1940, № 3, с. 315-327). В течение десятилетий расширялась и пополнялась картотека терминов. Этот словарь - результат ее обработки. Он далеко не исчерпывает богатства географической лексики народов СССР, где насчитывается более 100 языков. Такая задача под силу научному коллективу, и ее решение потребует капитального издания нескольких солидных томов. А пока нужно рассчитывать на один. В таких случаях можно вспомнить слова адмирала С. О. Макарова (1848-1904), сказанные им в его известной книге ""Витязь" и Тихий океан" [М., 1950, с. 98]: "Я считаю, что обобщение никогда не преждевременно - оно может быть основано на большем числе наблюдений или на малом, иметь более прочный фундамент или менее прочный фундамент, но оно всегда полезно для обзора и проверки уже сделанного и для того, чтобы правильнее наметить ход дальнейших наблюдений. Откладывая обобщения, мы рискуем потерять напрасно многие годы".
В настоящем вводном слове нет нужды останавливаться на некоторых теоретических вопросах взаимоотношения нарицательной географической лексики с собственными географическими названиями, на смысловых сдвигах, часто наблюдаемых в народной географической терминологии, полисемантичности и метафоричности терминов, генетического родства терминологического ряда не только в пределах одной языковой семьи (что бесспорно), но и за ее пределами (что может вызвать возражения). Нет нужды потому, что такие вопросы изложены автором в другой работе [см. Очерки топонимики. М., 1974, с. 80-135].
На кого рассчитано настоящее издание, кому оно может быть полезным? Словарь составлен географом. Поэтому среди читателей, пользующихся им, автор видит прежде всего географов, картографов, топографов, геологов, натуралистов, краеведов, педагогов средней и высшей школы, студентов высших учебных заведений перечисленных специальностей. И конечно, занимающихся изучением происхождения географических названий, т. е. для топонимистов, которых становится все больше и больше. Топонимическая направленность словаря хотя и не главная, все же весьма ощутима. Может быть, его материалы привлекут внимание и лексикографов. Такая надежда объясняется опытом прошлого. Наш небольшой "Словарь местных географических терминов" издания 1959 г. в какой-то мере был неоднократно использован во многих публикациях по ономастике и лексикографии.
И последнее. Пробные статьи настоящего словаря, его замысел, план и программа докладывались на различных совещаниях, конференциях, заседаниях, посвященных изучению собственных имен. Кроме того, избранные статьи по местной географической терминологии печатались в различных периодических изданиях и сборниках в СССР и за рубежом. Отклики читателей и оппонентов, их замечания, дополнения с благодарностью учтены. Список авторов фотографий, корреспондентов-информаторов, оказавших неоценимую помощь, приведен ниже.
Автор постоянно ощущал благожелательность и содействие своих коллег-топонимистов как в Москве, так и во многих других городах нашей страны, где за последние 20-25 лет возникли научно-исследовательские центры по ономастике в системах Академий наук СССР и союзных республик, Министерства высшего образования, Географического общества, Главного управления геодезии и картографии при Совете Министров СССР в лице отдела географических названий и картографической информации. Без такой поддержки и понимания необходимости и своевременности словаря вряд ли он был бы закончен и опубликован. Особой признательности заслуживает кандидат филологических наук В. Э. Сталтмане, критически проверившая собрание балтийских терминов и топонимов, и член-корреспондент АН СССР О. Н. Трубачев, любезно согласившийся прочитать всю книгу в рукописи и сделавший ряд ценных замечаний. Следует отметить и участие кандидата географических наук Г. С. Абраамяна в толковании армянской географической терминологии, доктора биологических наук В. В. Мазинга в объяснении эстонских терминов и кандидата географических наук Г. И. Зардалишвили, предоставившего список грузинских терминов.
Москва 1960-1982
В книге 3878 словарных статей.
|
ПОИСК:
|
При использовании материалов проекта обязательна установка активной ссылки:
http://geoman.ru/ 'Физическая география'