НОВОСТИ    БИБЛИОТЕКА    ЭНЦИКЛОПЕДИЯ    ССЫЛКИ    КАРТА САЙТА    О САЙТЕ  







Народы мира    Растения    Лесоводство    Животные    Птицы    Рыбы    Беспозвоночные   

предыдущая главасодержаниеследующая глава

Баланс рукотворного моря (Очерк)


Юрий Беляков

1

- Ну что, девчата, все погрузили? Тогда в путь! - произнес, придирчиво оглядывая палубу, заваленную приборами, ящиками с полиэтиленовыми флягами, мензурками, колбами и другой лабораторной посудой, Владимир Николаевич Грибов, капитан экспедиционного судна "Моревед".

Так началось наше не совсем обычное путешествие по Рыбинскому водохранилищу. Впрочем, должен сразу оговориться: необычным оно было лишь для меня, впервые попавшего на борт "Мореведа". Для остальных участников экспедиции странствия по водохранилищу были повседневной работой, может лишь чуть утомительнее той, что они выполняют на берегу.

Механик Николай Иванович Кононов, запустив двигатель, тотчас вышел из машинного отделения на палубу (где он только что помогал грузить приборы), чтобы самому отдать швартовы. Капитан Грибов да механик Кононов - вот и весь экипаж "Мореведа", так что судоводители волей-неволей вынуждены совмещать свои прямые обязанности с обязанностями матроса, рулевого, моториста и, как я понял при дальнейшем знакомстве с жизнью судна, многими другими.

- Один из самых молодых капитанов на Верхней Волге, - так представили мне Грибова в Рыбинской гидрометобсерватории, которой принадлежит теплоход "Моревед". Капитану всего 22 года. Собственно, штатная должность его - помощник капитана. Но экипаж "Мореведа" работает посменно. Пока одна половина команды, состоящая из капитана Н.Н. Короткова, с которым мне так и не довелось познакомиться, и помощника механика, находится в рейсе, другая половина, Грибов и Кононов, отдыхает на берегу. Потом смены меняются. И когда Грибов ставит в вахтенном журнале свою подпись, свидетельствующую о приеме судна, он становится полным хозяином на его борту, фактически капитаном. Так мы его и будем называть впредь.

Итак, капитан Грибов поднялся в штурвальную рубку. Одной рукой он поставил рукоятку машинного телеграфа на "малый назад", а другой, быстро вращая штурвал, круто положил руль вправо. "Моревед" чуть подался назад, одновременно отходя носом от причальной стенки, чтобы при последующем движении вперед не задеть стоящий рядом катер.

"Малый вперед", "средний", "полный" - команды последовательно сменяют одна другую, и вот уж, вспарывая ровную поверхность воды, "Моревед" ходко устремляется в море. Заключенные в его двигателе полторы сотни лошадиных сил легко влекут кораблик к выходу из бухточки, образованной частью берега и вдающимся в водохранилище мысом с символическим монументом матери-Волги. Крутая волна от форштевня судна пробегает вдоль бортов и длинными усами расходится за кормой. В знойном мареве тает позади Переборский причал, здание обсерватории, площадка, на которой сложены отправляемые из поселка водным путем грузы, в основном огромные барабаны с кабелем - продукцией местного завода "Рыбинсккабель"...

2

Кроме членов команды на борту "Мореведа" - сотрудники обсерватории: старший техник-гидролог Татьяна Серафимовна Волгина и молодой химик Людмила Киселева. Их задача - обследовать северо-восточную часть Рыбинского водохранилища, в строго определенных точках взять пробы воды у дна и с поверхности, сделать первичный анализ проб.

Рыбинская гидрометеорологическая обсерватория не случайно носит имя академика М. А.Рыкачева, который первым в России в 70-х годах прошлого века организовал регулярную службу погоды, наладил заблаговременную передачу во все порты Балтийского моря предупреждений о штормах. Обсерватория была создана в первые годы после Великой Отечественной войны для постоянног го наблюдения за погодой на рукотворном море и ее прогнозирования. Без этого трудно, а порою и невозможно было бы организовать четкую работу речного транспорта.

Морем Рыбинское водохранилище называют не для красного словца. Для этого много разных причин. Прежде всего размеры: более четырех с половиной тысяч квадратных километров - это составляет примерно шестую часть площади таких государств, как Албания или Бельгия; более полусотни километров ширина. Рыбинское море - второе по площади водного зеркала (после Куйбышевского) искусственное водохранилище Европы. Противоположный берег не разглядишь даже в самый сильный бинокль. Запасов воды в водохранилище, как подсчитал однажды инженер-гидролог Рыбинской гидрометобсерватории Серафим Николаевич Тачалов (о нем я еще расскажу), достаточно для того, чтобы заполнить канал шириной в сто двадцать пять и глубиной в пять метров. Этот канал мог бы опоясать всю нашу Землю по экватору.

Морем зовут Рыбинское водохранилище и за его буйный нрав. Именно здесь пересекаются пути движения многих циклонов. И потому редкая неделя обходится без шторма. Иногда стихия разгуляется так, что суда вынуждены прерывать рейс и укрываться от непогоды в убежище - у наветренной стороны какого-либо острова или в ближайшей защищенной от волн бухте... Убежища обозначены на всех штурманских картах, описания их приведены в лоциях водохранилища.

Каждое судно, входящее в Рыбинское водохранилище, получает прогноз погоды на дальний рейс. Особенно нуждаются в нем плотогоны. Ветер силою пять баллов - вот предел, который выдерживает плот. Да и то не более трех часов, потом связки бревен начинают рваться под ударами волн. А ведь чтобы перегнать плот, скажем, от Брейтова, где расположен один из лесосплавных участков, до Перебор, поселка возле Рыбинской плотины, нужно десять-двенадцать часов. Значит, выводя очередной караван плотов в открытое водохранилище, надо быть твердо уверенным: в течение этого времени сила ветра не превысит четырех с половиной, а в самом конце рейса пяти баллов.

Энергетикам необходим прогноз иного содержания: сколько воды за сутки принесут в водохранилище реки и дожди и сколько ее испарится в атмосферу под действием солнечной радиации, просочится в землю, будет израсходовано на шлюзование кораблей. Есть такое понятие - водный баланс водохранилища. Баланс в том же самом значении, в каком употребляют это слово бухгалтеры. Ведь, несмотря на буйный нрав, Рыбинское море исправно служит человеку как гигантский аккумулятор энергии. Турбины Рыбинской и Угличской ГЭС способны выработать свыше миллиона киловатт-часов электроэнергии в сутки. В годы Великой Отечественной войны, когда многие гидроэлектростанции, питавшие столицу нашей Родины энергией, были разрушены или захвачены врагом, а крупные тепловые станции пришлось законсервировать из-за отсутствия топлива, лишь Угличская и Рыбинская ГЭС продолжали вырабатывать ток. За бесперебойное снабжение электроэнергией Москвы в военное время коллективу Рыбинской ГЭС было передано на вечное хранение Красное знамя Наркомата электростанций и ЦК профсоюза работников электротехнической промышленности.

Сотрудники обсерватории и подсчитывают для энергетиков приход и расход воды. Располагая водным балансом рукотворного моря, энергетики знают, сколько воды они могут без ущерба для водохранилища использовать за сутки, выпустить через турбины так называемого каскада № 1 Московской энергосистемы - Угличской и Рыбинской ГЭС.

Информацию о состоянии водохранилища получают от обсерватории рыбаки, работники лесозаготовительных и лесосплавных организаций, прибрежные колхозы и совхозы.

Чтобы собрать такую информацию и составить правильные прогнозы, метеорологи зорко следят за всем гигантским зеркалом водохранилища. Гидрометеорологические станции на Рожновском мысу, в Переборах и в других населенных пунктах, посты наблюдения на девятнадцати впадающих в водохранилище реках, автоматические станции в открытом море - отовсюду стекаются данные в обсерваторию. Допустим, началась гроза в Брейтове или Коприне. Синоптики из Перебор сразу узнают, куда она движется, с какой скоростью. Больше того, о грозе они узнают задолго до того, как небо затянется облаками... По образцу Рыбинской обсерватории сейчас созданы подобные же на всех искусственных водохранилищах и на многих озерах нашей страны.

Кроме оперативного наблюдения за погодой и ее прогнозирования коллектив Рыбинской обсерватории ведет научные исследования. Например, обобщив наблюдения за многие годы, ее сотрудники составили "Атлас волнений Рыбинского водохранилища". Зная направление и силу ветра (а эти данные обязательно сообщаются в каждом прогнозе), можно с помощью атласа очень быстро определить, каково в данный момент волнение в той или иной точке водохранилища. Атлас стал незаменимым пособием рыбаков, плотоводов, речников.

Одна из наиболее крупных работ, выполненных за последние годы, - это монография "Гидрометеорологический режим верхневолжских водохранилищ". В нее вошли исследования гидрологов на Иваньковском, Угличском, Рыбинском, Шекснинском и Горьковском водохранилищах. Монография - первый в нашей стране опыт подобного обобщения.

Еще одна работа Рыбинской обсерватории - изучение баланса химических веществ верхневолжских водохранилищ. Ведет ее инженер-гидрохимик начальник отдела гидрометрежима Елизавета Андреевна Зайцева. Четверть века назад приехала она в Переборы молодым специалистом. Она хорошо изучила строптивый характер рукотворного моря, его особенности.

Что же это за химические вещества, баланс которых изучается здесь? Только в районе города Калинина каждые сутки в Иваньковское водохранилище сбрасываются тысячи кубометров сточных вод предприятий машиностроительной, текстильной и пищевой промышленности. Эти воды содержат соли металлов, различные красители, сероуглерод и другие соединения... Ниже по течению Волги, в Конакове, находятся фаянсовый завод и комбинат искусственных волокон, которые сбрасывают взвешенные в воде частицы глины, песка, соли металлов. Разумеется, есть они и в сточных водах других предприятий, расположенных на берегах моря и впадающих в него рек.

Конечно, почти все предприятия имеют очистные сооружения (особенно много их построено за последние годы), и потому все эти вещества попадают в Волгу и в Шексну в количествах, значительно ниже установленных санитарными службами предельно допустимых норм. Рыбинское водохранилище самое чистое из всех волжских морей. Но всегда ли так будет? Что происходит с химическими веществами? Какая их доля спускается через шлюзы и гидротурбины Рыбинской ГЭС в низовья Волги и сколько остается в водохранилище? Не накапливаются ли они там? Какой процесс идет быстрее - накопление веществ или их разложение под воздействием солнечного света, водных растений, микроорганизмов, химических реакций, происходящих в воде при соединении различных элементов? Как влияет на распространение загрязнений скорость течения, особенности русла реки, температурный и ветровой режим в водохранилище?

К тому же многие перечисленные факторы далеко не всегда одинаковы, они меняются в зависимости от времени года, направления ветра. Вот, скажем, скорость течения воды. На волжском плесе она достигает ста сантиметров в секунду, в водохранилище сточные и ветровые течения обычно вдвое медленнее, а в июле - сентябре в связи с уменьшением расхода воды их скорость снижается до восьми - двенадцати сантиметров в секунду. Следовательно, все эти закономерности надо знать и учитывать.

Десятки различных вопросов. На многие из них еще предстоит получить ответ в результате целого комплекса гидрологических и гидрохимических исследований, на некоторые ответы уже получены. Например, существует такая теория: химические вещества не оказывают вредного воздействия на водоемы, так как последние обладают способностью к самоочищению. Сотрудники обсерватории проверили эту теорию. Вывод неутешителен: саморазлагаются лишь тысячные доли процента вредных веществ, остальные нейтрализуются путем значительного разбавления водой. Следовательно, нельзя надеяться, что природа сама исправит вред, который ей наносит человек. Надо найти такой вариант взаимодействия человека с природой, чтобы полностью исключить или хотя бы свести до минимума любое вредное воздействие на нее. Как этого добиться? Работы обсерватории и должны помочь найти правильный ответ на этот важный вопрос.

Вот уже десять лет обсерватория ведет регулярные гидрохимические съемки в Иваньковском, Угличском и Рыбинском водохранилищах. Изучены закономерности распределения вредных веществ, сейчас работы вступили в следующий этап - составляется и изучается баланс химических веществ.

Весенняя гидрохимическая съемка 1975 года проводилась сотрудниками обсерватории в конце апреля и в первой половине мая. Успели полностью обследовать Иваньковское и Угличское водохранилища, юго-западную часть Рыбинского. Работу помешал закончить циклон, принесший в наши края мощную волну холодного арктического воздуха от берегов Гренландии и с Баренцева моря. На Рыбинском водохранилище начались шторма, ветер временами достигал одиннадцати-двенадцати метров в секунду. "Моревед" вернулся в Переборы, где и простоял, пережидая непогоду, больше двух недель. А потом, когда ветер стих, нахлынули другие неотложные работы. И вот наконец "Моревед" получил возможность продолжить прерванный рейс.

3

Минут десять ходу - и Кононов глушит двигатель, "Моревед" встает на якорь. Достигнута первая из множества отмеченных на карте-задании точек, она находится в Переборском заливе. Начинается работа.

Татьяна Волгина медленно спускает за борт "круг прозрачности" - окрашенный белой эмалью металлический диск на тонкой длинной бечевке. Она внимательно следит за тем, чтобы не пропустить момент, когда этот диск пропадет из виду. Глубина, на которой он перестает быть видным, и определяет степень прозрачности воды. "ПО сантиметров" - отмечает гидролог в книжке для записи результатов полевых химических анализов воды.

Теперь необходимо определить цветность воды. Для этого Татьяна поднимает круг на половину той глубины, на которой он пропал из виду, затем раскрывает шкалу цветности - деревянный ящичек с запаянными стеклянными пробирочками, наполненными подкрашенной водой. В ящике двадцать две пробирки от нежно-голубого до грязно-коричневого цвета. Причем в каждой следующей пробирке вода чуть темнее, чем в предыдущей.

Зеленовато-коричневый оттенок, который приобрел белый круг на глубине пятьдесят пять сантиметров, точь-в-точь совпадает с цветом пробирки, обозначенной девятнадцатым номером.

- Правильно, - соглашается Татьяна. - Так и пометим в паспорте пробы: цветность воды XIX.

- А в каком водоеме можно увидеть воду первой цветности, то есть самую светлую и, следовательно, самую чистую? - спрашиваю я. - Может, в каком-нибудь горном ручье, куда не попадают никакие отходы производства?

- Не знаю, - честно признается Волгина. - Скорее всего, таких водоемов на земном шаре уже не осталось. Во всяком случае в озере Байкал, которое считается самым чистым на Земле, вода только II - III, а местами и IV цветности. Воду горных ручьев в данном случае брать для примера нельзя, она обычно сильно минерализована.

Пока Татьяна занимается своим делом, Кононов бросает за борт лот, измеряет глубину залива. В машинное отделение он почти не спускается. Судя по всему, его присутствие там и не обязательно: хорошо отлаженный двигатель работает ровно, невольно напрашивается избитое сравнение - "как часы". Во время стоянок он вместе с Грибовым помогает гидрологам, спускает и поднимает на лебедках батометр и "вертушку". С помощью батометра берут пробы воды у дна моря, измеряют ее температуру. "Вертушка" - прибор, которым измеряют скорость и направление течения.

Пробы воды, взятые у дна и поверхности водохранилища, сразу уносят в кубрик, оборудованный под химическую лабораторию, Анна Федоровна Сменцарева и Людмила Киселева. Пока "Моревед" бежит по морю к следующей точке, они колдуют с колбами и пробирками. На столе перед Анной Федоровной штатив с бюреткой, колбы с хлористым марганцем, щелочью и раствором тиосульфата, футляр с пипетками, прибор для определения концентрации ионов водорода в воде. Она что-то переливает, смешивает растворы, взбалтывает их, добавляет в полученную смесь жидкость из других колб. Все это называется анализом первого дня. Его цель - определить содержание в воде кислорода и углекислого газа, количество ионов водорода. Последний показатель, поясняет Анна Федоровна, характеризует степень кислотности или щелочности воды.

У Людмилы Киселевой задача проще. Она добавляет в воду хлороформ и хорошенько взбалтывает смесь. Хлороформ соединяется с находящимися в воде нефтепродуктами и выпадает в осадок. Этот осадок Людмила сцеживает в отдельную емкость, которую передает в специально созданную при обсерватории лабораторию. Там определяют, какое количество различных нефтепродуктов содержится в воде.

Знать это очень важно. Покрывая тонкой пленкой поверхность воды, нефть препятствует ее аэрации, губительно действует на водную растительность и водоплавающую птицу. К тому же она почти не растворяется и мало разрушается под воздействием солнечного света. Тяжелые фракции нефти, опускаясь на дно, образуют там очень устойчивый слой, из-за чего гибнут обитающие в иле микроорганизмы и животные.

Для стационарной лаборатории образцы воды, взятые с поверхности и у дна, консервируют еще в трех полиэтиленовых флягах. Специалисты определят содержание в воде меди, цинка, фенола, других химических элементов.

Подобные комплексные обследования всех верхневолжских водохранилищ проводятся четыре раза в год, частичные - ежемесячно.

Рыбинское море для гидрохимиков словно огромное зеркало, по которому можно судить о работе промышленных предприятий. В обсерватории вспомнили курьезный случай. Несколько лет назад анализы вдруг стали показывать резкое снижение концентрации в воде меди и ее солей. В чем дело? Может, допускается ошибка в анализах? Оказалось: на одном из калининских предприятий завершилась реконструкция цеха регенерации меди.

4

На водохранилище полный штиль. Только легкая рябь пробегает иногда по поверхности моря. Еще час ходу - и мы возле Рожновского мыса. Здесь начинается все сначала. Застопорен двигатель. Грибов с Кононовым спускают в воду лот, батометр, "вертушку", Татьяна наполняет фляги образцами воды, определяет ее прозрачность и цветность. Анна Федоровна и Людмила берутся за колбы и пробирки...

На полпути от Рожновского мыса до Милюшина третья остановка. Здесь Татьяна Волгина "делает разрез": берет пробы воды и осуществляет нужные измерения у обоих берегов и посередине затопленного русла Шексны. И так - весь день. В книге записей результатов полевых химических анализов воды и на флягах Таня отмечает порядковый номер каждой пробы - 376, 377, 378...

Во время движения теплохода от точки к точке гидрологи вспоминают о своем житье-бытье, о различных случаях из практики, порою забавных, комичных, а порою таких, что тем, кто все это пережил, было явно не до смеха.

Самый разговорчивый на "Мореведе" Николай Иванович Кононов. Уже в первый день совместного плавания я знал о нем очень многое. В Рыбинской гидрометобсерватории Николай Иванович работает четверть века, семнадцать лет плавает на "Мореведе". Зимой Кононов пересаживается на гусеничный вездеход-амфибию. Навыки вождения этой машины он приобрел еще в войну, когда был механиком-водителем тяжелого танка.

Николай Иванович познакомил меня с историей "Мореведа". Оказывается, построено судно было в 1953 году в городе Фюрстенберге-на-Одере. Первое время теплоход был рыболовецким и плавал по Черному морю. В 1960 году сейнер переоборудовали под экспедиционное судно и передали в распоряжение Рыбинской обсерватории. Именно Кононов и перегонял его с Азовского моря на Рыбинское.

Сколько рейсов совершил Николай Иванович на "Мореведе"! Однажды на нем была группа журналистов. Добродушно посмеиваясь, Кононов рассказал о том, как устроил для них "маленький шторм".

- Оператору телевидения очень хотелось показать, как борется с волнами "Рожновец", второе судно обсерватории. А на море полный штиль, вот как сегодня... Что тут сделаешь? Ждем день, второй - ветер не поднимается. Тогда мы и решили устроить искусственный шторм. Пустили полным ходом "Моревед", а чуть позади, преодолевая поднятую им волну, шел "Рожновец". Ох и доволен был оператор! Говорил, что весьма впечатляющие кадры получились.

В другой раз вместе с капитаном теплохода Коротковым он показывал Рыбинское водохранилище группе космонавтов. В архиве обсерватории хранится вахтенный журнал "Мореведа" с их автографами. "Выражаем благодарность капитану теплохода Н.Н.Короткову, механику Н.И.Кононову за отличную организацию работы. Желаем дальнейших успехов, счастливого плавания", -написали Юрий Гагарин и Андриан Николаев.

Тот рейс исключительный и потому особенно запомнившийся. Ну а обычные, рабочие будни? Разве о них нечего рассказать? Кононов на вездеходе возвращался с водохранилища в Переборы, разыгралась пурга. Линия горизонта, едва видимые впереди очертания Рожновского мыса - все потонуло в сплошной белесой мгле. Кононов повел вездеход по компасу и неожиданно угодил в припорошенную снегом полынью.

Минут сорок он пытался вывести тяжелую машину на лед. Амфибия вставала чуть ли не вертикально... Много раз казалось, еще немного - и она зацепится гусеницами за лед. Но лед обламывался, машина снова оказывалась в воде. Хорошо, что вездеход может держаться на плаву, иначе бы эта поездка стала трагической...

Наконец, Кононову удалось выбраться из воды. Когда он привел вездеход к обсерватории, обмерзшая машина напоминала глыбу льда.

А сколько всяких случаев на памяти Анны Федоровны, которая пришла в обсерваторию в один год с Кононовым. Наверное, не осталось на Рыбинском море уголка, в котором бы она не побывала за четверть века. Есть что вспомнить и Татьяне Волгиной, хотя она в обсерватории всего шестой год.

- Как-то измеряла влажность воздуха на Шошенском плесе, что на Иваньковском водохранилище, - рассказывает она. - Лес рядом, в двух шагах. Слышу треск сучьев, громкое сопение - и вдруг из зарослей выходит лось. Любопытным он оказался... Встал возле гудящего психрометра, чуть склонил голову набок и, не отрываясь, смотрит, как вертится респиратор. Мне надо показания прибора снимать, а лось стоит, не уходит... Как к нему подойдешь? Все-таки дикий сильный зверь, боязно... Шишками начала в него кидать, еле отогнала... Впрочем, бывает и хуже, - смеется Татьяна. - У нас как-то две девчонки вели нивелировку местности в Борке и неожиданно на косолапого наткнулись. Понятное дело, завизжали - и наутек. Медведь кинулся в противоположную сторону, а девчатам со страху показалось, что за ними погнался. И нивелир на бегу в кусты бросили. Потом еле отыскали прибор...

Татьяна Волгина - гидролог потомственный. Здесь же, в Рыбинской обсерватории, долгое время работал ее отец - Серафим Николаевич Тачалов.

- Знали, наверное, такого? - спросила Татьяна.

Еще бы не знать! Сотрудничал он в городской газете "Рыбинская правда", сколько раз приходилось мне готовить в печать его заметки, репортажи об интересных явлениях природы на водохранилище, о различных работах обсерватории. В моем книжном шкафу и сейчас стоит выпущенная Верхне-Волжским издательством книжка С.Тачалова "На Рыбинском море". "С пожеланием стать большим патриотом этого юбиляра", - написал Серафим Николаевич на титульном листе. Юбиляр - это Рыбинское водохранилище. В тот год, когда книга вышла в свет, ему исполнилось четверть века. 13 апреля 1941 года строители возвели последние метры Рыбинской плотины. Воды Волги, Мологи и Шексны, встретив на своем пути железобетонную преграду, начали заполнять заранее подготовленное для них ложе. Этот день и стал днем рождения рукотворного моря.

Загорелое, обветренное лицо с легкой проседью на висках, неизменный черный берет на голове, потрепанная записная книжка в кармане - таким мне запомнился Тачалов. Неистощимый рассказчик, Серафим Николаевич всегда имел в запасе свежую новость, интересный факт, любопытный случай... Рассказывал Серафим Николаевич о самых сложных научных изысканиях в обсерватории просто, доходчиво.

До самого ухода на пенсию был он начальником отдела по изучению гидрометрежима. Работу по составлению балансов химических веществ водохранилищ Верхней Волги, которую сейчас ведет Елизавета Андреевна Зайцева, начинал он же, Тачалов.

Дело, начатое отцом, продолжает и его дочь. Серафим Николаевич научил ее любить и беречь родную природу, ценить свою профессию, которая предоставляет возможность постоянного и тесного общения с природой.

5

...Обедаем на ходу. Мужчины с напускной суровостью критикуют Волгину, которая забыла положить в суп перец и лавровый лист.

- Да не забыла я, а не нашла этих специй! - сердится Татьяна.

Но все ее оправдания категорически отвергаются.

- А это что? - спрашивает Кононов, доставая из самого дальнего закутка сначала перец, затем лавровый лист, лук, сушеную морковь.

- Подожди, я сам приготовлю обед. Пальчики оближешь! - обещает он.

- Значит, в следующий раз обед готовит Николай Иванович! - тотчас ловит его на слове Татьяна. - Все слышали, что сказал Кононов?

Забегая вперед, скажу, что, когда пришло время в следующий раз варить суп, Кононов отказался, ссылаясь на то, что руки измазаны в машинном масле. И пришлось этим хлопотным делом заняться все той же Татьяне.

- А когда будет варить Грибов? - продолжала Волгина. - Быть может, мужчины организуют конкурс на лучшее приготовление блюд? А мы дегустаторами будем!

Капитан не столь щедр на обещания.

- Могу лишь дать авторитетную консультацию о том, как приготовить вкусный обед, - говорит Грибов.

Оказывается, он имеет в виду не авторитет капитана. Во время недавней службы в армии Грибов был поваром.

"Моревед" приближается к следующей точке - и дружеская перепалка прекращается: пора приниматься за дело. Кубрик пустеет, все мы поднимаемся по трапу на палубу. Мужчины берутся за рукоятки лебедок, женщины - за приборы, колбы и пробирки.

"384, 385, 386..." - записывает Волгина порядковые номера проб.

От Бабинских островов, где мы только что делали очередные замеры и брали пробы воды, теплоход поворачивает к Центральному мысу.

... Я не успел понять, что произошло. "Моревед" вдруг начинает вибрировать мелкой дрожью. Грибов сбрасывает обороты винта на четверть, потом еще наполовину. Путь теплохода отмечает жирная светло-коричневая дорожка взболтанного в воде ила. Кононов берет с палубы длинный шест с делениями, на ходу опускает его за борт.

- Глубина два с половиной метра, - докладывает он капитану.

Осадка "Мореведа" - два метра двадцать сантиметров. Значит, расстояние между дном водохранилища и килем судна всего тридцать сантиметров! А если там, на дне, лежит камень-валун или коряга?

- Почти по грунту ползем, нужна предельная осторожность, - говорит Грибов, как бы отвечая на мои мысли.

Кононов каждую минуту мерит глубину. Вот шест начинает погружаться все больше.

- Два семьдесят пять!

- Три десять!

- Три с половиной!

Опасное место пройдено - Грибов снова ставит ручку машинного телеграфа на "самый полный". "Моревед" увеличивает скорость.

Над водохранилищем сгущается темнота, когда мы подходим к Мяксе. Это районный центр Вологодской области. Здесь будем ночевать, чтобы на следующий день продолжить работу.

6

Мякса, семь утра. Воздух сырой, промозглый. Горизонта не видно, не разберешь сразу, где кончается темно-свинцовая вода и начинается затянутое ровной серой пеленой туч небо.

За ночь погода испортилась, поднялся ветер. Пока он не очень силен - четыре, самое большее четыре с половиной балла, утверждают метеорологи. Но струйка воды из крана над раковиной, где мы умываемся (умывальник на "Мореведе" прямо на палубе), течет не вертикально вниз, как должно бы быть, а наискосок, ее относит ветром.

Пока мы умываемся, Николай Иванович, вставший первым, запускает двигатель, потом отдает швартовы. "Моревед" отчаливает, уступая место у мяксинского причала "Метеору", идущему из Череповца в Ярославль. В бинокль крылатый корабль уже хорошо виден: он на подходе.

Тяжело переваливаясь на волнах, "Моревед" входит в русло Шексны. Разумеется, самого русла реки не видно, оно затоплено водохранилищем, но судоводители каким-то шестым чувством узнают, что они у цели.

- Отдать якорь! - командует Грибов.

Гремит якорная лебедка. Вслед за якорем поочередно уходят в воду лот, "вертушка", батометр, круг прозрачности... Пожалуй, больше всех сейчас достается Татьяне. Стынут на холодном ветру мокрые руки. "Моревед" клюет носом, висящие на стальных тросиках приборы вырываются из рук. Нелегко работать и Людмиле с Анной Федоровной. Чтобы удержаться на месте, приходится то и дело хвататься за переборку кубрика или за край привинченного к ней стола. Левая рука все время занята, а много ли наработаешь одной правой?

Но отложить "анализ первого дня" нельзя. Он потому так и называется, что должен быть сделан сразу после взятия пробы воды. Ведь спустя некоторое время часть растворенных в ней газов улетучится, соединится с атмосферным воздухом. Следовательно, полученные данные будут неверны. Бывает, пробу надо взять в речушке, куда "Мореведу" не зайти из-за малой глубины. Гидрологи отправляются туда на небольшой двухвесельной шлюпке, что на корме "Мореведа". В этом случае Анна Федоровна все необходимое для анализа берет с собой...

В районе Мяксы делаем разрез русла Шексны. Из-за неблагоприятных условий каждую пробу берем значительно дольше, чем раньше.

- Это еще ничего, - говорит Татьяна. - В открытой части водохранилища, которую мы вчера так удачно прошли при штиле, сейчас, наверное, шторм. А здесь и разгуляться волне особенно негде. Ширина водохранилища в Шекснинской горловине, где мы находимся, не более десяти километров... Нет еще настоящей волны...

Ничего себе - "нет волны". Когда "Моревед" переваливается с боку на бок, стрелка кренометра в штурвальной рубке почти достигает двадцати градусов.

... В Мяксу возвращаемся в десятом часу утра. "Моревед" опять швартуется к причалу. Кононов глушит двигатель. Идет в селение, чтобы купить свежие продукты. Потом теплоход продолжает путь к Череповцу. Там гидрологам предстоит поработать значительно больше, чем за весь вчерашний день на пути к Мяксе.

предыдущая главасодержаниеследующая глава







© GEOMAN.RU, 2001-2021
При использовании материалов проекта обязательна установка активной ссылки:
http://geoman.ru/ 'Физическая география'

Рейтинг@Mail.ru

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь