В таёжном крае

И. Долгушин

Художник Л. Кулагин

Вспоминая о своем знакомстве с севером Западной Сибири — это было 8 лет назад, — я хочу прежде всего рассказать об одном разговоре, который тогда произвел на меня довольно сильное впечатление. У пристани Ханты-Мансийска к нам, участникам географической экспедиции, только что приехавшим из Москвы, подошел высокий, сравнительно молодой мужчина. В штормовке, с полевой сумкой на боку, он явно тоже был экспедиционным работником. Поздоровавшись, незнакомец присел рядом на лавку, и уже через несколько минут мы знали, что это геодезист, наш земляк, москвич, третий сезон работающий в Нижнем При-обье по заданию «Гидропроекта».

— Ну и как, нравится здесь? — спросил кто-то из нас.

На лице геодезиста мелькнула усмешка.

— Не то слово. Во где у меня эти места, — он решительно резанул рукой себе по горлу. — Дождаться не могу, когда с этой пустыней распрощаюсь!..

— Почему же с пустыней? Мне кажется... — начал было я, но он не дал докончить.

— Так оно и есть — пустыня. Причем гнилая пустыня! А что здесь есть? Гигантские болота, немножко хилого леса, тучи комаров да энцефалитный клещ. Климат поганый — зимой дикие морозы, летом дожди. С сельским хозяйством — беда: сюда даже картошку с юга привозят, своей не хватает! Весело?

— Ну а нефть, газ? — спросил я. — Ведь, говорят, нашли кое-что?

— Слышал. Да не очень верю. Какая может быть нефть, если здесь речные пески с глиной на глубину в несколько километров?

Наш собеседник бросил догоревшую сигарету и тяжело вздохнул.

— Нет, в «Гидропроекте» правильно решили: затопить надо всю эту территорию Построят у Салехарда плотину, ГЭС, образуется Нижне-Обское море. Шестьдесят пять тысяч квадратных километров оно займет, если не больше Хоть польза будет — электричество А то что? Сырость одна!..

Подошедший автобус прервал нашу беседу. Больше с этим товарищем мы не встречались. Впечатление о нем, как потом выяснилось, у всех нас осталось малоблагоприятное. «Пессимист», — отозвался о нем Володя, наш студент-практикант. И, тем не менее то, что он сказал, оставило в нашей памяти невольный след.

Объяснение этому было простое: геодезист коснулся вопроса, имевшего самое прямое отношение к нашей работе, к задаче предстоящих исследований. А она состояла в том, чтобы на основе тщательного трехлетнего изучения окрестной природы дать оценку тому самому плану «Гидропроекта», который так приветствовал наш «коллега»-геодезист. Дело было совсем непростым. Не слишком ли дорогим для нашей природы и хозяйства окажется нижнеобское электричество? Ведь появление в северной части Западной Сибири гигантского водохранилища, заливы которого по долинам Оби и Иртыша проникли бы далеко на юг выше городов Сургут и Ханты-Мансийск, коренным образом изменило бы всю природную обстановку в этом районе. Ухудшение местного климата, ликвидация поймы Оби с ее лугами и богатыми нерестилищами, затопление и подтопление ценных приречных лесов с кедровыми рощами и ягодниками, заболачивание суходолов, резкое изменение условий жизни животных, перенос на новые места больших и малых поселков — таковыми были бы последствия создания в низовьях Оби ГЭС и водохранилища. Но нам нужны не общие предположения, а конкретные, научно обоснованные факты, цифры. Недаром же наш отряд называется прогнозным!

И вот мы на месте работ. Великий северный край, к судьбе которого мы в какой-то мере оказались причастны, должен показать нам свою сущность, раскрыть свои тайны.

А пока большинство из нас знало о нем не так уж много — лишь самое главное. Нам было известно, что вся северная часть Западной Сибири - одна из наиболее молодых областей суши в геологическом смысле. Из-за малых высот местности и тектонических опусканий сюда на протяжении последних нескольких десятков тысячелетий неоднократно заходило море. Реки откладывали здесь мощные толщи песков и суглинков, а в периоды оледенений обширные пространства покрывались ледниками, оставлявшими нагромождения морены — глины, песка, камня. После отступления ледников низменная равнина оказывалась покрытой бесчисленным количеством озер, и по ней, легко размывая рыхлые наносы, блуждали реки ..

А 10 или 12 тысяч лет назад, когда климат стал достаточно теплым и влажным, на участках с переувлажненными почвами — а их было множество — началось массовое развитие торфяных болот. И сейчас по их распространению.

Западная Сибирь занимает первое место в мире Площадь одного только торфяного массива — Васюганского — превышает 5 млн га

На Оби трудно не увлечься рыбалкой. Здесь поистине рай для рыболовов.

Знали мы и о суровости местной природы, о ее своеобразных контрастах, связанных с проявлениями континентальности климата Зимой морозы здесь нередко превышают 40 и даже 45° В лесу в эту пору бывают слышны «выстрелы» от трескающихся деревьев А погода в июне способна удивить приезжего то снегом, падающим на цветущие луга, то — буквально через два-три дня — 30—33-градусной жарой Здесь иногда одновременно можно купаться в теплой, как парное молоко воде мелководного озера и пить взятый из дома лимонад (местные жители называют его «газ-водой»), охлаждающийся в нескольких метрах от берега в ямке, вырытой в мерзлой почве Известно нам было и о том, чем издавна славилась Западная Сибирь нежнейшей сосьвинской селедкой, не менее вкусными обскими осетрами и янтарными стерлядками, душистой и сладкой, как мед, кондинской брусникой, соболиными и куньими мехами

Друзья

Словом, кое-что об этом крае мы знали И вот теперь начиналось очное с ним знакомство

С самого начала нас поразил размах поисков нефти и газа Повсюду мы встречали геологов, по рекам тянулись баржи с буровым оборудованием, вертолеты уносили в таежные дебри гигантские связки металлических труб, на наших глазах среди леса и болот возникали высокие буровые вышки И вот уже в ясные ночи с Обского крутояра стати видны далекие, как звезды, огни газовых факелов Только за 1963 и 1964 г в Западной Сибири было открыто 23 нефтяных и 9 газовых месторождений Контуры одной из крупнейших в мире нефтегазоносных провинций с каждым днем становились все отчетливей Стало ясно, что у северного края блистательное будущее, что никакие минусы местной природы не смогут этому помешать.

А минусы у нее есть Природа, как сказал о ней наш сотрудник Володя, здесь «несколько отличается от той, что на Черноморском побе режье» Неожиданные метели и ранние заморозки, затяжные половодья, топкая илистая грязь по берегам рек (ее здесь зовут ласковым словом «няша»), болотистые таежные тропы и дороги, по которым не всегда проезжают и вездеходы, рои комаров — все это, конечно, осложняет жизнь и работу.

Хорошо поняли мы и другое у местной природы плюсов, пожалуй, побольше, чем мину сов И странно, что о них почему-то мало говорят и пишут.

Где, например, можно еще увидеть такие луга? Едешь по Обским протокам и едва сдерживаешь чувства часто до самого горизонта колышутся под ветром тугие лиловато-зеленые волны трав Ученые подсчитали только в бассейне нижнего и среднего течения Оби имеется около 2 млн га пойменных луговых угодий, причем травы здесь нередко очень хорошие К сожалению, они пока используются менее чем на 5%

А рыба? Одно перечисление видов местной ихтиофауны уже производит внушительное впечатление нельма, стерлядь, осетр, сырок, м>к-сун, пыжьян, рчпушка и многие-многие другие — всего около 70 видов и подвидов И это не удивительно огромное количество водоемов — рек и озер — самых разнообразных по характеру создает для рыбы весьма благоприятные условия Вот уж где поистине рай для рыболовов! Это не Подмосковье, где за день иной раз с трудом поймаешь всего несколько небольших ершиков 15—20 хороших щук за какой-нибудь час ловли на спиннинг здесь отнюдь не сенсация А каких язей и окуней ловили мы на обычного червяка' По 1,5— 2 кг — резвых, красноперых красавцев, нередко обрывавших жилку толщиной 0,4 мм А золотые караси — размером с хорошую сковородку, в изобилии водящиеся в бесчисленных озерах!

Еще более впечатляющи «дары леса» За многие годы работ в самых отдаленных уголках нашей страны мне еще нигде не приходилось видеть такого количества грибов, ягод и кедровых орехов, как здесь Когда я, остановившись в березовой роще, впервые увидел вокруг себя сразу несколько десятков красно-бурых крепышей-боровиков, мне стало не по себе Но уже вскоре, проходя по красным от подосиновиков лесным прогалинам, я лишь иногда ухмылялся ведь если рассказать обо всем этом московским грибникам — не поверят!

Не повидав, трудно составить себе верное представление и о местных ягодниках Это же богатейшие естественные плантации, занимающие миллионы гектаров! Клюква, брусника, морошка, черника, голубика, малина, черная и красная смородина, реже земляника и княженика — таков ассортимент здешних ягод!

— Валюту топчем, — сказал однажды кто то из моих спутников, когда мы шли по сплошной россыпи клюквы, покрывающей шелковистую поверхность моховых кочек — Ведь во всех южных странах клюква — это деликатес Ее можно экспортировать в любом количестве!

«Дары леса» — это и его многочисленные обитатели глухари, тетерева, рябчики, сохатые, белки, куницы, медведи С большинством из них мы встречались не часто — чуткие и осторожные, они обычно успевали скрыться от нас, но следы их пребывания попадались то и дело отпечатки лап, кучки помета, помятые кусты малины Очень много здесь уток Осенью их огромные стаи часто напоминают темные облака.

Водится в Приобье и соболь За последние 15—20 лет численность его резко возросла теперь охотники нередко добывают за сезон по 60—80 зверьков.

Словом, жаловаться на «бедность» местной природы при ее некоторой внешней суровости оснований, как мы поняли, нет.

Совсем неплохо обстоит дело и с возможностями земледелия Почти везде (кроме, может быть, районов, лежащих к северу от поселка Мужи) здесь вполне сносно родится картошка (дающая часто по 150—200 ц с 1 га), капуста, морковь, репа, а при высадке на гряды рассады неплохие урожаи часто дают помидоры и огурцы Огороды, которые нам приходилось видеть, нередко выглядели лучше, чем на подмосковных участках. Недостатка в землях, пригодных для обработки, здесь пока чаще всего не ощущается, поэтому перспективы для создания всякого рода «пригородных» или «подсобных» хозяйств могут быть самыми светлыми.

А теперь немного о людях, с которыми нам постоянно приходилось встречаться, о старожилах, коренных сибиряках Если попытаться суммировать свои впечатления о них, то в «фокусе», пожалуй, окажутся три основные их черты необычайная щедрость, ярко выраженное чувство собственного достоинства и большая внешняя сдержанность Отношение этих людей к нам, приезжим, всегда было предельно дружелюбным и даже трогательным.

Сибирь

Как-то раз, поднимаясь вверх по реке Северной Сосьве, я попросил капитана теплохода Анатолия Сергеевича Черных высадить нашу группу прямо на берег, вдали от селения И потом в течение всего времени, пока мы работали в этом месте, красавец теплоход, проплывая мимо наших палаток в очередном рейсе, приветствовал нас гудком — громким и задорным, если был день, и тихим, осторожным — ранним утром, когда мы еще могли спать А однажды, уже далеко миновав нашу стоянку, он вдруг остановился, развернулся и осторожно причалил к нашему берегу Оказывается, маленькому сынишке капитана показалось, что кто-то из нас махнул рукой, словно прося теплоход приблизиться

— Я подумал, может, чего нужно, — словно извиняясь, объяснял нам Анатолий Сергеевич, стоя на капитанском мостике — Хлеб-то есть еще у вас, а то, может, подбросить? — И когда выяснилось, что хлеб есть, он все же передал нам на берег чем-то наполненную литровую банку.

— Уж этого-то у вас нет, а попробовать надо! — сказал он. — Быть на Сосьве и не отведать сосьвинской селедки было бы непростительно!

Строительство одного из газопроводов на участке Игрим — Серов

А сколько раз, оказывая нам те или другие услуги, местные жители категорически отказывались от благодарности? Особенно ярко вспоминаю в этой связи уже немолодого, лет семидесяти, пенсионера из села Выкатного, что в низовьях Иртыша. Два раза возил он нас на моторной лодке за 12 км от дома и только искренне рассердился, когда я хотел как-то отплатить ему за помощь.

— Зачем это? Смог вам помочь — и хорошо Да и как вы можете меня отблагодарить ? В деньгах я не нуждаюсь, все, что нужно, у меня есть А вот если бы зашли ко мне поужинать вместе — был бы рад!

И так чаще всего.

Тронула меня и любовь сибиряков к животным. Я видел человека, пять дней в непогоду тащившего на себе из леса случайно раненную собаку. Слышал от очевидцев рассказ о лосенке Кешке, выросшем при доме и превратившемся в красавца сохатого, чтобы он не погиб от излишнего доверия к людям, жить среди которых во взрослом состоянии он уже не мог, хозяин дома увез его далеко в тайгу и в течение всего лета и осени был с ним, пытаясь привить ему необходимые навыки. А около села Перегребного мы однажды натолкнулись на медведя, кормившегося ягодами совсем рядом с самостоятельно пасшимся стадом коров (пастухов в Сибири часто не бывает — скот здесь сам знает, что ему делать!). На наш недоуменный вопрос о медведе старик — житель села — тепло улыбнулся.

— Как же, как же... Это наш медведь, перегребинский... Он здесь в окрестностях уже несколько лет живет. Добрый — ни людей не трогает, ни скот... Ну и мы его не обижаем. Встретим его, бывало, в лесу, ухнет он, отбежит немножко в сторону и смотрит из-за кустов.

Сказочно быстро меняется за последние годы жизнь на севере Западной Сибири. На наших глазах край этот превращается в крупнейший нефтедобывающий район страны. Кажется, совсем недавно видели мы первые буровые вышки над приобской тайгой, а уже в 1970 г. годовая добыча нефти только на нескольких введенных в эксплуатацию месторождениях достигла 31 млн т А по новому пятилетнему плану Западная Сибирь в 1975 г. даст уже почти четверть всей союзной добычи нефти.

Весь край охвачен стройками. Через тайгу и болота уже проложены и продолжают прокладываться многие сотни километров шоссейных и железных дорог, газо- и нефтепроводов. В местах, куда еще несколько лет назад редко ступала нога человека, возникают новые благоустроенные поселки. Пустеют маленькие таежные деревушки, «юрты» и хутора; их обитатели перебираются в крупные населенные пункты с клубами, магазинами, школами, детскими садами. Организуются современные, оснащенные техникой совхозы и госпромхозы.

Прошлым летом в селе Луговом я встретил своего старого знакомого — ханта Михаила Рогина. Раньше он со своей семьей жил на далекой таежной заимке — охотился, ловил рыбу, принимал участие в заготовках леса и дров. Теперь Михаил переселился в большое село, стал работать на лесокомбинате. В его новом доме я увидел телевизор, у крыльца стоял мотоцикл. Сын после окончания десятилетки собирался в Ленинград — поступать в Медицинский институт. «Совсем, однако, другая жизнь пошла, — улыбаясь, говорил Михаил. — Раньше все тайга да тайга... а теперь... — Он сделал паузу, подыскивая нужные слова, но, видно, не найдя их, энергично махнул рукой. — Теперь все по-новому. Шибко чудно!»

Да, перемен много. И несомненно, будет еще больше — ведь освоение края продолжается.

А проект создания на Нижней Оби огромного водохранилища, кстати, так и остался проектом. Работы, проведенные нами и другими специалистами, показали его несостоятельность слишком печальным оказались бы последствия этого мероприятия для природы и местного хозяйства. Земли Северного Приобья требуют не затопления, а мелиорации — таков был наш вывод. И в последние годы мы делали все от нас зависящее, чтобы эта мелиорация была осуществлена, чтобы природа Севера стала «удобной» для человека и еще более щедрой.

В заключение хочу признаться, что пессимизм геодезиста, встретившегося нам в день приезда в Ханты-Мансийск, в какой-то мере даже помог нам в работе; очень хотелось дать ему достойный отпор, доказать, что для него нет оснований. И мне кажется, это нам удалось.