НОЧНАЯ КАРТА

В начале сентября, выйдя кз охваченных жаркой осенью лесов Северного Зауралья, мы несколько отступили от нашего прямолинейного движения на юг и свернули к заповедной уральской вершине — Денежкину камню.

Подъем на эту покатую, давно уже облысевшую гору затянулся, и к вершине мы вышли только под вечер. Наверху гуляли серые колючие ветры. Мы скинули рюкзаки, уселись на холодные камни и развязали тесемки пудовых горных ботинок.

Было ясно, что спуститься сегодня уже не удастся, а, следовательно, придется заночевать здесь, на этой, как писал академик Паллас, «лучезарной громаде», а вернее — на этом голом, как колено, бугре, где не сыщешь даже сучьев для костра. С большим трудом наскребли мы среди камней какой-то гнилой древесной мелочи. Но когда часа через два робкий огонек заплясал под прокопченным чайником, мы уже чувствовали себя вполне уютно.

Подъем на Денежкин камень был предпринят с единственной целью — охватить взглядом открывающийся сверху величественный уральский горизонт.

Увы, было уже поздно. Сгустившаяся сумеречная пелена надежно укрыла от нас и горизонт и все, что скреплял он своим стальным обручем. Только на западе чуть алела полоска подгоревших облачков. Заря отошла дальше, на Волгу. Где-то в сумерках были и земля, и небо, и леса, и тучи. Единственно видимым, единственно существующим в этот миг был слабый огонек нашего костра.

— Смотри, вон еще костер! — заметил Женя. Яркая точка, мигая, повисла в темноте.

— Это Сириус восходит.

— Какой же Сириус! Он на западе. Да вон, видишь, рядом еще костры!

Напряженно вглядываясь, мы различили около первого, уже довольно яркого костра, десяток светящихся точек. Рядом возникла еще одна стая светлячков. Стало отчетливо видно, что там, на земле, кто-то зажег тысячи огней. Они охватили весь юг, они сбегались в стаи, вытягивались в длинные пунктирные линии. Ночь сгущалась, и огни разгорались все ярче.

Мы взглянули вверх. Неба не было. Над нами в тихом темном озере отражалось сияние земли. Это были огни Урала индустриального.

Богат Урал подземными кладами. Но еще богаче душевной силой людей. На старых кандальных заводах ковалась пролетарская закалка уральцев, на Магнитке чеканились их большевистская стойкость, зоркость, настойчивость. В глубоких озерах народной мудрости рождались здесь родники гениальных научных прозрений. Многим одарил Урал нашу страну.

Велик, могуч и светел Урал. И таким великим, могучим и светлым виделся он нам, когда мы наблюдали огни его северной заставы с заповедной вершины.

Мы вернулись к костру и сориентировались по карте. Да, конечно, вот этот отряд ярких огоньков, дальше других забравшийся к северу, — Полуночное, а тот, южнее, — Ивдель. Ивдель протянул на восток электрическую руку. Что это? Дорога? Куда же ведет она? Там только тайга. В ближних огнях мы узнавали рудники Черемхова и Североуральска. Они вытянулись в длинную, почти до горизонта, цепочку. А дальше на юг искрились огни Волчанска, Красно-турьинска, Карпинска, Серова. И, наверное, уже совсем за пределом видимости, за светлым горизонтом чуть угадывались огни Верхотурья, Красноуральска, Новой Ляли, Кушвы, Качканара.

Нам следовало выбрать маршрут. И это было самое трудное дело. Ведь даже если быть предельно пунктуальным и ни на йоту не отклоняться от линии шестидесятого меридиана, нам предстоит побывать более чем в двадцати городах. И среди них такие гиганты, как Свердловск, Нижний Тагил! Сколько же это заводов, фабрик, комбинатов, шахт, рудников, леспромхозов, сколько других предприятий, сколько новостроек семилетки!